4

И божественной, и странной, дикой области…




Кристина стояла на вершине холма, где раньше был дом Малкольма Фейда, и обвела взглядом руины.

Малкольм Фейд. Она не знала его так, как знали Блэкторны. Он был их другом — или они думали, что был — на протяжении пяти лет, живя в нескольких милях в своём огромном стеклянно-стальном доме на сухих холмах Малибу. Кристина однажды была там, с Дианой, и была очарована непринужденными поведением и юмором Малкольма. Она поймала себя на мысли, что желала, чтобы Верховный маг Мехико был как Малкольм — кажущийся молодым и очаровательным, вместо ворчливой старухи с ушами летучей мыши, живущей в Парке Линкольн.

Когда Малкольм оказался убийцей, всё разрушилось. Ложь раскрылась, их вера в него рухнула, даже безопасность Тавви была под угрозой, прежде чем они смогли вернуть его назад, благодаря Эмме, воткнувшей меч ему в живот.

Кристина слышала, как машины проезжают по шоссе ниже. Они взобрались по стороне холма, чтобы попасть сюда, и она чувствовала пот, вызывающий зуд. Клэри Фейрчайлд стояла на щебёнке, оставшейся от дома Малкольма, вооружённая странным предметом, который был чем-то между клинком серафима и одной из тех машин примитивных для поиска металлических вещей под песком. Марк, Джулиан и Эмма стояли среди разных частей разрушенного дома, пробираясь через металл и стекло.

Джейс решил провести день с Китом в тренировочном зале в Институте. Кристина уважала это. Её воспитывали с убеждением, что нет ничего важнее семьи, а Кит и Джейс были последними Сумеречными охотниками в кровной линии Эрондейлов. Кроме того, мальчику нужны были друзья — он был маленьким и странноватым, слишком молодым, чтобы быть привлекательным с большими голубыми глазами, которые заставляли тебя верить ему даже если он в это время обчищал твои карманы. В нём был огонек озорства, немного как у Хайме, её лучшего друга детства, огонек, который мог легко обернуться в пожар.

- ¿En que piensas?[5] — спросил Диего, подходя к ней.

На нём были джинсы и рабочие ботинки. Кристине хотелось бы, чтобы ее не раздражало, что он надевал свой знак Центуриона даже на рукав самой обычной чёрной футболки.

Он был очень привлекательным. Привлекательнее, чем Марк, если быть абсолютно объективной. Его черты были проще, угловатость присутствовала в линиях его челюсти, его грудь и плечи шире.

Кристина оттолкнула пару кусков цветного пластика. Ей и Диего поручили восточную часть дома, которая, она была уверена, являлась спальней и ванной Малкольма. Она продолжала наталкиваться на клочки одежды.

— Вообще, я думала о Джейми.

— О, — его тёмные глаза были полны сочувствия, — это нормально — скучать по нему. Я тоже скучаю.

— Тогда тебе следует поговорить с ним, — Кристина знала, что это прозвучало сухо.

Она не могла ничего поделать. Она не была уверена, почему Диего сводит её с ума, и в не самом лучшем смысле. Может, потому что она винила его за предательство слишком долго, что стало слишком сложно отпустить весь гнев. Может, перестать винить его, значит, что большая часть вины ляжет на Джейми, что было несправедливо, ведь Джейми не было рядом, чтобы защитить себя.

— Я не знаю, где он, — сказал Диего.

— Совсем? Ты не знаешь, где он в мире или как связаться с ним? — каким-то образом Кристина упустила эту часть.

Возможно, потому что Диего не упоминал это.

— Он не хочет, чтобы я беспокоил его, — ответил Диего, — все мои огненные сообщения возвращались блокированными. Он не говорил с нашим отцом, — их мать была мертва, — или с кем-нибудь из наших кузенов.

— Откуда ты знаешь, что он вообще ещё жив? — спросила Кристина и тут же пожалела о том, что сказала.

Глаза Диего вспыхнули.

— Он всё ещё мой младший брат, — сказал он, — я бы знал, если бы он умер.

— Центурион!

Это была Клэри, жестикулирующая на вершине холма. Диего стал подниматься по холму вверх.

Кристина осознавала, что расстроила его. Она почувствовала вину и пнула тяжелый кусок пластика с арматурой, воткнутой в него как зубочистка.

Он откатился в сторону. Она сощурилась на открывшийся предмет, затем наклонилась, чтобы поднять его. Перчатка — мужская перчатка, сделанная из кожи, мягкая как шелк, но в тысячи раз плотнее. На коже была отпечатана половина золотой короны.

— Марк! — позвала она, — ¡Necesito que veas algo![6]

Только моментом позже она поняла, что была настолько напугана, что позвала на испанском, но это не было проблемой. Марк появился, проворно прыгнув на камни рядом с ней. Он стоял чуть выше неё, ветер поднимал его воздушные бледно-золотые кудри с кончиков ушей. Он выглядел взволнованным.

— Что такое?

Она предала ему перчатку.

— Это не эмблема одного из Дворов фейри?

Марк повертел её в руках.

— Сломанная корона — это символ Короля Неблагого двора, — пробормотал он.

— Он верит, что является истинным королём обоих Благого и Неблагого дворов, и пока он правил ими, корона оставалась целой.


Он повернул голову как птица, которая наблюдает за котом с безопасного расстояния.

— Но такие перчатки — у Кирана были такие, когда он прибыл в охоту. Это хорошее изделие. Немногим они придутся по вкусу, кроме дворянства. Даже сын Короля носил бы их.

— Ты не думаешь, что это Кирана? — сказала Кристина.

Марк покачал головой.

— Его были… уничтожены. В Охоте. Но это значит, что кто бы ни посетил здесь Малкольма и оставил перчатку, он имел высокое положение при Дворе или это был сам Король.

Кристина нахмурилась.

— Очень странно, что она здесь.

Её волосы выбились из кос и лежали длинными локонами вокруг лица. Марк наклонился, чтобы убрать один за ухо. Его пальцы коснулись её щеки. Его глаза были мечтательными, отдаленными. Кристина немного вздрогнула от интимности жеста.

— Марк, — сказала она, — не надо.

Он опустил руку. Он не выглядел злым, как были бы другие парни, которых девушка попросила не трогать её. Он был озадачен и немного расстроен.

— Из-за Диего?

— И Эммы, — сказала она тихо.

Его замешательство возрастало.

— Но ты знаешь, что…

— Марк! Кристина!

Это была Эмма, зовя их с места, где она и Джулиан присоединились к Диего и Клэри. Кристина была благодарна, что не пришлось отвечать Марку; она взбежала по камням и стеклу, радуясь ботинкам и экипировке Сумеречных охотников, которые защищали её от редких и острых краёв.

— Вы что-то нашли? — спросила она, присоединившись к маленькой группе.

— Ты когда-нибудь хотела увидеть вблизи щупальца? — спросила Эмма.

— Нет, — ответила Кристина, осторожно приближаясь.

Клэри держала что-то неприятно мягкое, нанизанное на конец её странного оружия. Оно немного извивалось, показывая розовые присоски на зелёной пятнистой коже.

— Думаю, что никто и никогда не хотел ответить «да» на этот вопрос, — грустно сказала Эмма.

— Однажды Магнус представил меня магу с щупальцами как это, — проговорила Клэри, — его звали Марвин.

— Предположу, что это не остатки Марвина, — сказал Джулиан.

— Я не уверена, что они вообще чьи-либо, — ответила Клэри, — чтобы командовать морскими демонами, нужна Чаша Смерти или что-то вроде этого — часть могущественного демона, которого можно было бы заколдовать. Я думаю, у нас есть точные улики, что смерть Малкольма связана с последними атаками Теотид.

— И что теперь? — сказала Эмма, краем глаза наблюдая за щупальцами.

Она не была большой поклонницей океана или монстров, что жили там, тем не менее, она сразилась бы с чем угодно или кем угодно на суше.

— Сейчас мы вернёмся в Институт, — ответила Клэри, — и решим, каков наш следующий шаг. Кто хочет понести щупальца?

Добровольцев не было.





* * *


— Ты, должно быть, шутишь, — сказал Кит, — я ни за что не спрыгну отсюда.

— Просто подумай, — Джейс свесился с балки, — это на удивление легко.

— Попробуй, — крикнула Эмма.

Она вошла в тренировочный зал, когда они вернулись от Малкольма, ей было любопытно, как всё шло.

Она обнаружила Тая и Ливви, сидящими на полу и наблюдающими, как Джейс пытается убедить Кита метнуть несколько кинжалов (что он хотел делать) и потом научиться прыгать и падать (чего он не хотел).

— Мой отец предупредил, что вы, люди, попытаетесь убить меня, — сказал Кит.