— Я не знаю, — честно ответила Аантэ, — но, полагаю, это подарок. Судя по тому, что он выпускает тьму, думаю, это эшти.

— Эшти?! Зачем он мне?

— Но это традиционный подарок жене, — спокойно возразила Аантэ, — так положено.

Я вздохнула и осторожно сдвинула вбок плетеную крышку. Из щели вылетело несколько клочков мрака и растаяло в утреннем свете. А потом на меня глянула пара выпуклых угольно-черных глаз, похожих на полированные каменные бусины. Я сдвинула крышку чуть больше, и из ларчика выпорхнуло нечто такое, чего я раньше не видела и, более того, не предполагала, что такое вообще бывает.

Итак, вне всяких сомнений, существо было рыбой, парящей по воздуху и пускающей клочки темноты. Но — это был не сомик, и не угорь. Что-то небольшое, с ладонь, ярко-желтое. С маленькими отростками-рожками по бокам головы, с чуть вытянутой мордочкой, и само все такое нескладное, похожее формой на плетеный кузовок, в каких на рынок приносили малину. А плавники и хвостик, полупрозрачные, были ещё и с темно-синей каемкой.

— Кузовок! — восхитилась Аантэ, — какая прелесть!

— Кузовок? — я все еще смотрела на рыбу, а рыба — на меня.

Дружелюбно так смотрела. А затем, пару раз вильнув хвостом, подплыла к моим рукам и принялась тереться гладкой и влажной мордой о тыльную сторону ладони, ластясь, как кошка.

— Что мне с ней делать? — окончательно растерявшись, я посмотрела на Аантэ, — что вы делаете с этими… эшти?

Аантэ напустила на себя серьезный и торжественный вид.

— Ну, как что. Кормить, ласкать, брать на прогулку.

— И-и… Что оно ест? А кличку ему давать? Зачем он мне вообще?

Девушка пожала плечами и сказала:

— В любом случае, это чрезвычайно редкая порода эшти. И дорогая. Хозяин наверняка хотел вам сделать приятное.

— Порода? Как у собак?

— А кто такие собаки? — поинтересовалась Аантэ, — конечно, порода. Я же сказала: кузовок. Даже не знаю, где он так быстро его раздобыл, на них иной раз очередь выстраивается.

Я посмотрела на рыбу, которая выпускала из жабр легкие струйки тут же тающего мрака. Рыба вертелась вокруг моих рук, все пытаясь подсунуть лобастенькую голову под пальцы, и, честно говоря, выглядела при этом премило. Необычно — но премило.

— Никогда не думала, что у меня будет ручная рыба, — пробормотала я.

— Исси, это не рыба, это эшти.

— Я спрошу у супруга, зачем она мне, когда я даже не тень, — сказала я скорее себе, — наверное, ее надо как-то назвать?

Аантэ пожала плечами, с умилением глядя на кузовка.

— Пусть будет Желток, — сказала я.

В этот миг Желток все же поднырнул под мою ладонь и принялся ластиться с ещё большим рвением, так что я невольно рассмеялась. И уже сама погладила его, потрогала упругие плавники. Желток тихонько булькал, окутывался полупрозрачными волокнами тьмы.

— А он не сбежит? — вдруг испугалась я, — можно ли окно открыть? А то вылетит — и не поймаешь.

— Что вы, исси, это же ваш эшти, он вас признал. Скажите, вы будете завтракать?

Я помолчала, глядя Желтка по голове. И внезапно поняла, что мне стало хорошо и спокойно, невзирая ни на что, как будто ярко-желтая рыбка… вернее, эшти, забрала, впитала все мои беды и горести.

И есть хотелось. Я почесала Желтка за гладенькой жаброй, он ответил мне радостным «буль-буль».

— Буду, — ответила я Аантэ, — когда вернется мой супруг? Мне очень нужно с ним поговорить.

Девушка потупилась.

— Знаете, он с утра отправился прямиком во дворец, думаю, поговорить с братом. Неизвестно, как долго он там пробудет.

Я же вспомнила злосчастную простыню, которую Эрис хотел продемонстрировать королю. Но даже эти неприятные воспоминания не испортили моего неуместно радужного настроения. Похоже, что кузовок оказался с секретом — или же мне стало безразлично все то, что случилось недавно.





* * *


Вернулся он к обеду. Когда я уже сидела в столовой, с аппетитом ела превосходную котлету, а Желток вертелся рядом и постоянно выпрашивал кусочки мяса. Я лишь увидела, как темный силуэт то ли гигантской змеи, то ли угря в сгустках тьмы промчался за окнами, а уже через несколько минут в обеденный зал энергичной походкой вошел Эрис Аш-исси. Я отложила столовый прибор и поднялась, помня, что леди всегда должна быть вежливой. Муж остановился, окинул меня придирчивым взглядом. Я молча сделала книксен и посмотрела на него.

Ни следа не осталось от того скелета, обтянутого белой кожей. Эрис Аш-исси, конечно, был бледен — но у теней всегда бледная кожа. А в лице появилась жизнь. И взгляд такой, живой, проницательный. Мне показалось, что он даже смотрел на меня тепло, как будто… Возможно, что-то изменилось этой ночью? Или он подумал и решил измениться сам?

И, хоть я и сопротивлялась изо всех сил собственным чувствам, он был красив — нечеловечески красив. Конечно, все это я видела и в фантоме, но получилось так, что фантом стал казаться бледной тенью этого, настоящего Эриса. А настоящий… Что ж, оказавшись в родном городе, он будто бы набирался красок, наполнялся самой жизнью.


Посреди зала стоял и смотрел на меня высокий, широкоплечий мужчина, с волнистыми черными волосами до плеч, с глазами темно-синими, словно разлитые чернила, с открытым благородным лицом. Расшитый серебром камзол чудо как был на нем хорош, и белоснежная сорочка… Я снова вспомнила, как черный жемчуг выглядит на белом бархате. Однажды видела, одна из воспитанниц хвалилась подарком поклонника. Черный жемчуг — весьма красив, он живой, переливается всеми цветами радуги, и белый подчеркивает сложную игру оттенков. И вот Эрис Аш-исси — было в нем что-то такое, отблески мыслей, игра эмоций в блестящих глазах, на лице…

— Я вижу, ты получила мой подарок, — внезапно тусклым голосом сказал он.

И свет, его внутренний свет стремительно начал гаснуть, словно ему совершенно не хотелось даже смотреть на меня.

— Спасибо, — я через силу улыбнулась. Все же леди должна быть вежливой всегда. Пусть он меня и терпеть не может. — Аантэ сказала, что это — редкая порода эшти. Зачем он мне, Эрис? Я ведь… всего лишь человек.

Он резко передернул плечами, как будто одно упоминание о том, что я человек, уже было до жути неприятно. Затем, не говоря ни слова, прошел вперед и уселся за стол, напротив меня. Тут же набежали служанки, мгновенно поставили перед ним тарелки, приборы, подали золотистый бульон — я перед этим ела такой же, с сухариками. Эрис взял в руки ложку, хмуро посмотрел на меня. А я все ещё стояла, не решаясь сесть.

— Продолжай обедать, — негромко подсказал он, — я жутко голоден. От братца ничего не дождешься, даже еды. А эшти… Он будет забирать твою тоску, Лора.

— Ее мог бы забрать и ты, — шепнула я, но Эрис услышал.

Выпрямился, глянул зло и промолчал, вернулся к еде.

А я пожалела, что сказала. В конце концов, решение было принято: я ведь уже знала, что уйду отсюда. Так что… Ни к чему нам с мужем все эти телячьи нежности, и так переживу.

— Как дела во дворце? — тихо спросила я. Не то, чтобы мне было очень интересно, но сидеть в полной тишине тоже не хотелось.

Эрис опять одарил меня мрачным взглядом, но все же ответил:

— Во дворце все, как и ожидалось. Все делают вид, что меня не существует. Орис выглядит довольным. Он, собственно, сделал все, чтобы именно так и было.

— Мне жаль, что все так… — я погладила Желтка.

— Не нужно, — Эрис усмехнулся, — я что-нибудь придумаю. Если я смог выбраться из замка Ферн, то уж здесь что-нибудь придумаю.

Он высыпал в бульон сухариков и продолжил трапезу. Я тоже вернулась к котлете.

— Они ведь не будут вечно корить тебя за то, что ты женился на мне, — сказала я тихо.

— Пока ты — моя жена, будут, — сухо ответил Эрис.

— Значит, когда ко мне вернется мой резерв, мне лучше уйти отсюда, исчезнуть.

Он приподнял бровь и выжидающе посмотрел на меня.

— Тебе совершенно не нужна такая жена, как я, — уверенно продолжила я, — будет лучше, если мы расстанемся, когда наша магическая связь распадется.

— Посмотрим, — буркнул он и уставился в тарелку.

А я почесала спинку Желтку и порадовалась тому, что Эрис Аш-исси вообще со мной разговаривает. А мог бы игнорировать. Конечно, подобное было бы окончательным свинством, но он — тень, и потому считает меня существом низшего сорта. Так что следует радоваться тому, что есть.

Покончив с котлетой, я дождалась, когда служанка нальет кофе в маленькую белую чашечку. Супруг как раз приступил к второму с таким видом, как будто и не котлета это была, а дохлая мышь. Я отхлебнула кофе и почувствовала себя совсем хорошо, смело и свободно.

— В доме есть библиотека?

Он поднял на меня кошачьи свои глаза.

— Зачем она тебе? — нахмурился.

— Мне бы хотелось узнать что-нибудь о твоем народе, — я пожала плечами, — ну и, в конце концов, я ведьма с магией темного спектра. Грамоте обучена.

В чернильных глазах как будто мелькнуло тепло.

— Хорошо, после обеда я покажу тебе библиотеку.

И умолк, задумался. Затем все же спросил:

— А что именно тебе интересно… Лора?

Я пожала плечами.

— Ну… много всего интересно. Например, отчего тени говорят на том же языке, что и люди. Это странно. Вы ведь пришли…

— Мы перенимаем те языки, которые звучат в новом для нас мире, — спокойно ответил мой муж, — ничего в этом нет странного. Тень — это всегда тень. Мы изменяемся.

— Но кое-что не изменяется, верно? — я даже улыбнулась, почесывая брюшко Желтка, — в любом мире вы считаете себя выше прочих? Лучше? Чем вы лучше, Эрис?

— Совершеннее, — поправил он меня, — вы же не умеете то, что умеем мы. Вы не умеете ходить сквозь тень, вы не умеете слушать тень, вы не умеете выплетать вероятности судеб. Вы даже исцелять магией не умеете, хотя, если бы напрягли свои мозги, уже бы что-нибудь придумали.

— Природа нашей магии не позволяет это делать, — теперь уже нахмурилась я. И вспомнила Рут. Если бы кто-нибудь умел исцелять, то моя подруга была бы жива и радовалась жизни.