Два призрачных воина спешно приблизились к Эрису, раздалось звонкое щелканье, снова позвякивание… Когда они отошли, тень стоял, выпрямившись, растирая запястья.
— Очень хорошо, — лорд потер руки, — о-очень.
— Я прошу дозволения удалиться в свое имение, — тихо сказал Аш-исси.
— Разумеется, разумеется, — теперь голос лорда звучал обманчиво-мягко, — но сперва ты, как мой верный вассал, выполнишь мой первый приказ.
— Слушаю, мой лорд.
Как странно, даже в лице не изменился. И так легко говорит, как будто и не ранило его предательство младшего брата. Но, возможно, он уже давно пережил боль от предательства? Вместе с болью от тех крюков, что растягивали его на алтаре?
Лорд поднялся, расправил плечи.
— Здесь и сейчас, — сказал он, — ты возьмешь в жены эту женщину. Таково мое желание.
Я видела, как Аш-исси вздрогнул. Бросил на меня взгляд — и тут же его отвел, как будто меня и не было. У меня и без того болело все в груди, а теперь боль полыхнула с новой силой, и я поняла, что — все. Это выше моих сил, этот позор, это отвращение во взгляде того, кто так страстно целовал меня по ночам… Ужасно, невыносимо. Почему я не могу упасть в обморок и ничего не видеть и не слышать? Почему… я просто не могу умереть тотчас и больше не участвовать в этой игре, кромсающей меня, заставляющей корчиться в агонии?
— Хорошо, — устало сказал Эрис Аш-исси, — здесь и сейчас, при свидетелях, я беру в жены эту женщину. Доволен?
— Да, — весло ответил лорд, — забирай. С радостью отдаю ее тебе и надеюсь в скором времени увидеть плоды вашей любви.
Что он сделал дальше?
Он дернул меня, потянул за цепочку, вынуждая подняться на ноги. Сама не знаю, как у меня получилось. Но лорд довел меня, как собаку на поводке, до середины зала и вручил цепочку моему… выходит, что теперь мужу. Я стояла перед ним, опустив голову. Силы стремительно заканчивались, и я молила святую Матильду только об одном: ещё немного, не упасть. Не дать им повода насмехаться…
— Теперь я могу отправиться в свое имение? — тускло спросил Эрис Аш-исси.
— Да, отправляйся, — таким был ответ, — позже я отблагодарю тебя… за Солью.
— Это необязательно. Ты и без того отблагодарил меня, брат.
Он развернулся и пошел к выходу, цепочка натянулась, и я побрела следом. Я чувствовала, как все рассматривают меня, было невыносимо стыдно — оттого, что я голая, выставлена на всеобщее обозрение.
Но, пройдя половину пути до выхода, я вдруг поняла, что как раз мне стыдиться нечего. Это им, тем, кто смотрит, тем, кто хихикает, глядя на унижения других, должно быть стыдно. Я пересилила себя, подняла голову повыше — и вот так, словно королева в плаще из собственных волос, покинула тронный зал.
А Эрис все шагал и шагал, не оборачиваясь, не давая мне ни мгновения, чтобы прийти в себя и передохнуть.
Я… не смела позвать его, попросить подождать.
Он просто вел меня на цепочке, как зверушку, я видела, как он сутулил широкие плечи, видела грубые свежие рубцы на запястье, и как дрожат длинные пальцы. Такое чувство, что Эрис стремился как можно быстрее уйти из дворца, где его предали и унизили.
Мы шли и шли, по бесконечным коридорам, по галереям, по широким мраморным лестницам с золочеными балясинами. Нам встречались другие тени, кто-то шептался за моей спиной — но я все так же шла вперед, выпрямившись, не удостаивая их даже взглядом.
Пусть будет стыдно им, не мне. Единственное, в чем я могла себя упрекнуть — это то, что чуть-чуть, на самую малость, поверила мужчине, который сам был лишь мороком, обманом. Он… зря это решил, что я освобожу его только если влюблюсь без памяти. Я бы освободила его, даже если б видела впервые. Но так, как у нас получилось… Причиняло мне глубокую, тянущую подсердечную боль. Я не знала, почему это так, совершенно не понимала, что с этой болью делать, и рядом не было никого, кто бы подсказал.
В какой-то миг, на очередной лестнице, перед глазами потемнело окончательно. И, соскальзывая в спасительный прохладный сумрак, я успела понять, что меня подхватили на руки.
Глава 7. Дом Аш-исси
Я проснулась с криком. Несколько мгновений не шевелилась, переводя дыхание, глядя в сводчатый потолок, расписанный чудесными цветами. Потом я повернула голову, чтобы в зеркале увидеть себя лежащей на большой овальной кровати и укрытой легким шелковым покрывалом. Воспоминания хлынули грязным потоком, грозя погрести под тяжестью всего, что я испытала: боль, стыд, унижение. И, как ни странно, торжество над теми, кто мог надо мной насмехаться. Я сжала зубы: да, мне совершенно нечего стыдиться, я поступила по совести. Ну а то, что совесть есть далеко не у всех — не моя беда…
Я ещё раз посмотрела в потолок: прямо надо мной раскрыла крылья сине-зеленая бабочка. Она летела к лиловым цветам, похожим на колокольчики — но пышные колокольчики, с махровыми лепестками… Таких цветов я никогда не видела.
Поерзав по кровати, я поняла, что меня лишили и панталон. Сердце снова зашлось в груди, отбивая бестолковый ритм. Кто меня раздевал? Эрис? А если он, то… Но думать о том, что могло быть, я не стала. Вымела все пугающие мысли вон, словно метлой. Обо всем этом, Лора Кромби, будешь думать потом — а сейчас, надо полагать, придется решать, как жить дальше.
Ведь меня выдали замуж. За тень. На глазах у всего двора теней.
И, судя по всему, мой муж меня не то, что не любит, а люто ненавидит — за то, что именно мое существование заставило его присягнуть брату, узурпировавшему трон.
Хотя, если попытаться рассуждать здраво, Эрис Аш-исси тут был неправ. Никто не заставлял его выхватывать мой резерв и тем самым связывать наши жизни. В конце концов, никто не заставлял его скрываться так стремительно, бросив меня на растерзание герцогу ле Ферн. Наверное, Эрис и сам не знал о том, что мы окажемся связаны, иначе никогда бы не решился так глупо себя подставить.
И почему-то во всем он винил меня. Глупо как-то и совсем по-детски. Но — как любила говорить матушка — мужчины, они порой что дети малые. Дуются, обижаются. Наворотят дел, а потом сами же и обижаются. Именно поэтому женщины должны быть сильными и мудрыми, всегда, независимо от обстоятельств. Ну а то, что женщинам порой тоже хочется побыть просто слабыми — на это всем конечно же наплевать.
Я вздохнула, все ещё рассматривая бабочку. Красивая она была, порхала себе свободно по потолку.
И, что бы там я себе не думала, теперь я — жена лорда из города Теней. Опозоренная, выставленная голой на всеобщее обозрение, даже битая — но все ещё находящая в себе силы, чтоб держаться, искать выход.
Наверное, мне нужно было поговорить с моим столь внезапно обретенным мужем. Он не выглядел человеком, вернее, шедом, который принимает импульсивные и скоропалительные решения — ну, или мне очень хотелось, чтобы он оказался именно таким. Возможно, я смогу уговорить его, чтобы меня отпустил? После того, как мой резерв ко мне вернется? Ведь это навязанный брак, в нем ничего хорошего нет для нас. Пусть мне и нравился фантом Аш-исси, пусть фантом делал вид, что ему нравлюсь я — в конце концов, это была лишь игра. Для него игра, точно. А для меня?..
Поразмыслив ещё немного, и придя к выводу, что мастерская игра фантома просто не могла затронуть мои чувства настолько глубоко, чтобы об этом переживать, я осторожно села на постели, прижимая покрывало к груди, и ещё раз огляделась — в поисках какой-нибудь одежды. Снова мелькнула мысль, что, возможно, шед сам раздевал меня, и от воспоминаний о том, какими чуткими и нежными были руки фантома, щеки предательски вспыхнули.
Ну вот. Пора выбросить все это из головы. Тобой играли, Кора, завлекали. А ты уж и растаяла.
В спальне, помимо огромной кровати, у одной стены расположилось трюмо, уставленное нежно-розовыми пузырьками. Рядом ютилась круглая банкетка, обтянутая таким же нежно-розовым бархатом. Противоположную стену занимал огромный, во всю стену, витраж: в середине были прозрачные стекла, а по краям привычный уже узор из разноцветных кос. В углу стояло большое удобное кресло, обтянутое светлой замшей, и вот на его спинке я и увидела что-то белое и кружевное. Бросив торопливо взгляд на две двери, которые вели прочь из спальни, я выскользнула из-под покрывала, на цыпочках добралась до кресла и схватила то, что было перекинуто через спинку. Оказалось — великолепная шелковая пара, тонкая сорочка с весьма нескромным вырезом и пеньюар, сплошная пена из кружев. Я нырнула в сорочку, набросила поверх пеньюар — и только так почувствовала себя немного защищенной. Из головы не шло, что кто-то меня раздевал, кто-то укладывал. Кажется, меня даже помыли, пока я была без чувств. А может быть, они усыпили меня магией, чтобы не мешала… Еще кое-что смутило: мои волосы. Они были прекрасно расчесаны, прядка к прядке, вымыты, жарко сияли в солнечном свете, что струился сквозь стеклышки витража.
Я подошла к окну: всегда было интересно, какое небо в городе Теней? Они ведь выстраивают себе мешки реальности. А солнце у них какое?
Щурясь на яркий свет, я посмотрела сквозь стекла: кажется, солнце было самым обычным… Разве что небо немного странное, синее, безоблачное, но при этом местами переливается — словно там гигантский мыльный пузырь.
А ещё — сквозь стекло я увидела и сам город. Пожалуй, комната, в которой я проснулась, была расположена этаже на третьем, потому как вид на соседние здания был чуть свысока. Город был застроен белоснежными домами, а они, в свою очередь, тонули в густой зелени, кое-где стены целиком покрывала зелень, она наползала на них, как морская пена наползает на гальку. Крыши сплошь были синими и островерхими, каждый дом — словно в лазуритовом колпаке. Но стройные ряды домов начинались чуть поодаль. А дом, в котором находилась я — он как будто отгородился от соседей широким изумрудным кольцом.
Я отвернулась. Надо было что-то делать. Идти, искать хозяина этого великолепия… Нам просто необходимо было поговорить. Просто поговорить для начала. Ведь ни я не хотела быть навязанной женой, ни он не хотел иметь такую жену, как я, связать себя с человеком. Даже не знаю, насколько оскорбительно это может быть для тени, да еще из правящей семьи.
И в этот момент в дверь осторожно постучали.
— Кто там? — вопреки намерениям быть рассудительной и смелой, голос мой дрожал.
— Эрис, — ответил мне голос, от которого по коже понеслись сумасшедшие мурашки, — Я знаю, что ты проснулась. Могу я войти?
И оттого, как это было сказано, внутри все мгновенно заледенело, взялось хрусткой корочкой. Тон Эриса Аш-исси не предвещал ровным счетом ничего хорошего.
* * *
— Входи, — через силу ответила я, инстинктивно запахивая пеньюар на груди.
Можно было сказать — входите — но я не стала. В конце концов, мы были давно и довольно близко знакомы с фантомом Аш-исси, так что можно было обойтись и без условностей.
Дверь распахнулась, легко и бесшумно, и в спальню неторопливо вошел…мой муж. Тень. Первое, что бросилось в глаза — за то время, пока я здесь спала, он заметно пополнел, похорошел, куда больше походил на человека, чем на обтянутый кожей скелет. Эрис Аш-исси был гладко причесан, волосы открывали бледный лоб, тщательно выбрит — но легкая синева все равно пробивалась на подбородке и щеках. Он был одет только в белую сорочку и черные шаровары, и цвет сорочки удивительно был ему к лицу — как будто черная жемчужина лежала на подушечке из белого бархата.
Но смотрел он на меня хмуро. И я, опомнившись, вздрогнула и поежилась, в то время как Эрис Аш-исси прошествовал к креслу и в него уселся, даже не предложив присесть мне.
В комнате повисло тяжелое молчание, мы все ещё рассматривали друг друга — и каждый раз, когда я сталкивалась с ним взглядом, мне мерещилось, что в темных, чернильных глазах тени что-то вспыхивает, но тут же гаснет. И в то же время было заметно, что он сердится. Кажется, я его прекрасно понимала и даже была в этом чувстве солидарна. Не каждой девушке из нашего пансиона выпадает честь присутствовать при дворе короля теней в одних панталонах.
Наконец, видимо, удовлетворившись осмотром, Эрис Аш-исси тихонько кашлянул и сказал:
— Мы оба попали в крайне неприятную ситуацию, не находишь?
Я согласно кивнула. Та еще ситуация.
— Сядь, — приказал он мне, — ты ещё недостаточно пришла в себя… после всего… этого…
И запнулся, резко умолк. Я посмотрела на его руки, так спокойно лежащие на широких подлокотниках, на тонкие бледные пальцы, которыми он тихо барабанил по замше. Из-под манжет были видны багрово-синюшные следы от кандалов, едва сформировавшиеся рубцы, совсем свежие.
Решив, что не буду перечить по пустякам, я аккуратно опустилась на край кровати, поправила пеньюар, чтобы закрывал ноги. Шед хмыкнул.
— Наверное, я должен объясниться, — как-то очень устало произнес он, при этом глядя поверх моей головы в угол, — почему все произошло именно так, как произошло.
— Твой брат уже все объяснил, — сипло ответила я, — мне все понятно.
— И что же тебе понятно?
Я пожала плечами. Говорить об этом по-прежнему было больно. И в комнате стало тускло-тускло, как будто снаружи солнце закрыло облако.
— Тебе нужно было, чтоб я помогла тебе выбраться, — тихо ответила я, — вот и все. Тебе просто нужна была глупая и доверчивая девица, только что из пансиона, которая внезапно оказалась способной разобраться в заклинаниях ле Ферна. А потом… ты ушел. Только почему-то не подумал о том, что, случись что со мной, тебе тоже не жить.
Он кивнул, все еще глядя мне за спину.
— Да, все так. Не вижу смысла отрицать. Но кое-что все же добавлю. Я… в том состоянии… я мог думать только об одном — как сбежать. И, почти все время без сознания, единственное, что я мог — выпустить фантома, добавить ему телесности…Задачей которого было сделать так, чтобы ты обязательно меня освободила. А потом, когда я позаимствовал силы у тебя, я направился за Сольей, привел ее в город, к брату. Таким образом, я выполнил данную когда-то нерушимую клятву теней. Город принял девочку, она — наследница, невзирая на то, что в ее жилах и кровь человека. Это заняло совсем немного времени, и после я должен был вернуться за тобой, потому что знал о собственной уязвимости. Но не получилось. Меня схватили и заключили под стражу.
Мы помолчали. А что тут скажешь?
Но Эрис все же посмотрел мне в глаза.
— Ты поняла? Я не должен был, не собирался тебя бросать, оставляя герцогу. Я должен был забрать тебя из замка и спрятать в надежном месте, чтоб ты жила там до тех пор, пока твой магический резерв не перетечет обратно. Но так получилось.
— Да, так получилось, — эхом повторила я.
— Очень хорошо, — лорд потер руки, — о-очень.
— Я прошу дозволения удалиться в свое имение, — тихо сказал Аш-исси.
— Разумеется, разумеется, — теперь голос лорда звучал обманчиво-мягко, — но сперва ты, как мой верный вассал, выполнишь мой первый приказ.
— Слушаю, мой лорд.
Как странно, даже в лице не изменился. И так легко говорит, как будто и не ранило его предательство младшего брата. Но, возможно, он уже давно пережил боль от предательства? Вместе с болью от тех крюков, что растягивали его на алтаре?
Лорд поднялся, расправил плечи.
— Здесь и сейчас, — сказал он, — ты возьмешь в жены эту женщину. Таково мое желание.
Я видела, как Аш-исси вздрогнул. Бросил на меня взгляд — и тут же его отвел, как будто меня и не было. У меня и без того болело все в груди, а теперь боль полыхнула с новой силой, и я поняла, что — все. Это выше моих сил, этот позор, это отвращение во взгляде того, кто так страстно целовал меня по ночам… Ужасно, невыносимо. Почему я не могу упасть в обморок и ничего не видеть и не слышать? Почему… я просто не могу умереть тотчас и больше не участвовать в этой игре, кромсающей меня, заставляющей корчиться в агонии?
— Хорошо, — устало сказал Эрис Аш-исси, — здесь и сейчас, при свидетелях, я беру в жены эту женщину. Доволен?
— Да, — весло ответил лорд, — забирай. С радостью отдаю ее тебе и надеюсь в скором времени увидеть плоды вашей любви.
Что он сделал дальше?
Он дернул меня, потянул за цепочку, вынуждая подняться на ноги. Сама не знаю, как у меня получилось. Но лорд довел меня, как собаку на поводке, до середины зала и вручил цепочку моему… выходит, что теперь мужу. Я стояла перед ним, опустив голову. Силы стремительно заканчивались, и я молила святую Матильду только об одном: ещё немного, не упасть. Не дать им повода насмехаться…
— Теперь я могу отправиться в свое имение? — тускло спросил Эрис Аш-исси.
— Да, отправляйся, — таким был ответ, — позже я отблагодарю тебя… за Солью.
— Это необязательно. Ты и без того отблагодарил меня, брат.
Он развернулся и пошел к выходу, цепочка натянулась, и я побрела следом. Я чувствовала, как все рассматривают меня, было невыносимо стыдно — оттого, что я голая, выставлена на всеобщее обозрение.
Но, пройдя половину пути до выхода, я вдруг поняла, что как раз мне стыдиться нечего. Это им, тем, кто смотрит, тем, кто хихикает, глядя на унижения других, должно быть стыдно. Я пересилила себя, подняла голову повыше — и вот так, словно королева в плаще из собственных волос, покинула тронный зал.
А Эрис все шагал и шагал, не оборачиваясь, не давая мне ни мгновения, чтобы прийти в себя и передохнуть.
Я… не смела позвать его, попросить подождать.
Он просто вел меня на цепочке, как зверушку, я видела, как он сутулил широкие плечи, видела грубые свежие рубцы на запястье, и как дрожат длинные пальцы. Такое чувство, что Эрис стремился как можно быстрее уйти из дворца, где его предали и унизили.
Мы шли и шли, по бесконечным коридорам, по галереям, по широким мраморным лестницам с золочеными балясинами. Нам встречались другие тени, кто-то шептался за моей спиной — но я все так же шла вперед, выпрямившись, не удостаивая их даже взглядом.
Пусть будет стыдно им, не мне. Единственное, в чем я могла себя упрекнуть — это то, что чуть-чуть, на самую малость, поверила мужчине, который сам был лишь мороком, обманом. Он… зря это решил, что я освобожу его только если влюблюсь без памяти. Я бы освободила его, даже если б видела впервые. Но так, как у нас получилось… Причиняло мне глубокую, тянущую подсердечную боль. Я не знала, почему это так, совершенно не понимала, что с этой болью делать, и рядом не было никого, кто бы подсказал.
В какой-то миг, на очередной лестнице, перед глазами потемнело окончательно. И, соскальзывая в спасительный прохладный сумрак, я успела понять, что меня подхватили на руки.
Глава 7. Дом Аш-исси
Я проснулась с криком. Несколько мгновений не шевелилась, переводя дыхание, глядя в сводчатый потолок, расписанный чудесными цветами. Потом я повернула голову, чтобы в зеркале увидеть себя лежащей на большой овальной кровати и укрытой легким шелковым покрывалом. Воспоминания хлынули грязным потоком, грозя погрести под тяжестью всего, что я испытала: боль, стыд, унижение. И, как ни странно, торжество над теми, кто мог надо мной насмехаться. Я сжала зубы: да, мне совершенно нечего стыдиться, я поступила по совести. Ну а то, что совесть есть далеко не у всех — не моя беда…
Я ещё раз посмотрела в потолок: прямо надо мной раскрыла крылья сине-зеленая бабочка. Она летела к лиловым цветам, похожим на колокольчики — но пышные колокольчики, с махровыми лепестками… Таких цветов я никогда не видела.
Поерзав по кровати, я поняла, что меня лишили и панталон. Сердце снова зашлось в груди, отбивая бестолковый ритм. Кто меня раздевал? Эрис? А если он, то… Но думать о том, что могло быть, я не стала. Вымела все пугающие мысли вон, словно метлой. Обо всем этом, Лора Кромби, будешь думать потом — а сейчас, надо полагать, придется решать, как жить дальше.
Ведь меня выдали замуж. За тень. На глазах у всего двора теней.
И, судя по всему, мой муж меня не то, что не любит, а люто ненавидит — за то, что именно мое существование заставило его присягнуть брату, узурпировавшему трон.
Хотя, если попытаться рассуждать здраво, Эрис Аш-исси тут был неправ. Никто не заставлял его выхватывать мой резерв и тем самым связывать наши жизни. В конце концов, никто не заставлял его скрываться так стремительно, бросив меня на растерзание герцогу ле Ферн. Наверное, Эрис и сам не знал о том, что мы окажемся связаны, иначе никогда бы не решился так глупо себя подставить.
И почему-то во всем он винил меня. Глупо как-то и совсем по-детски. Но — как любила говорить матушка — мужчины, они порой что дети малые. Дуются, обижаются. Наворотят дел, а потом сами же и обижаются. Именно поэтому женщины должны быть сильными и мудрыми, всегда, независимо от обстоятельств. Ну а то, что женщинам порой тоже хочется побыть просто слабыми — на это всем конечно же наплевать.
Я вздохнула, все ещё рассматривая бабочку. Красивая она была, порхала себе свободно по потолку.
И, что бы там я себе не думала, теперь я — жена лорда из города Теней. Опозоренная, выставленная голой на всеобщее обозрение, даже битая — но все ещё находящая в себе силы, чтоб держаться, искать выход.
Наверное, мне нужно было поговорить с моим столь внезапно обретенным мужем. Он не выглядел человеком, вернее, шедом, который принимает импульсивные и скоропалительные решения — ну, или мне очень хотелось, чтобы он оказался именно таким. Возможно, я смогу уговорить его, чтобы меня отпустил? После того, как мой резерв ко мне вернется? Ведь это навязанный брак, в нем ничего хорошего нет для нас. Пусть мне и нравился фантом Аш-исси, пусть фантом делал вид, что ему нравлюсь я — в конце концов, это была лишь игра. Для него игра, точно. А для меня?..
Поразмыслив ещё немного, и придя к выводу, что мастерская игра фантома просто не могла затронуть мои чувства настолько глубоко, чтобы об этом переживать, я осторожно села на постели, прижимая покрывало к груди, и ещё раз огляделась — в поисках какой-нибудь одежды. Снова мелькнула мысль, что, возможно, шед сам раздевал меня, и от воспоминаний о том, какими чуткими и нежными были руки фантома, щеки предательски вспыхнули.
Ну вот. Пора выбросить все это из головы. Тобой играли, Кора, завлекали. А ты уж и растаяла.
В спальне, помимо огромной кровати, у одной стены расположилось трюмо, уставленное нежно-розовыми пузырьками. Рядом ютилась круглая банкетка, обтянутая таким же нежно-розовым бархатом. Противоположную стену занимал огромный, во всю стену, витраж: в середине были прозрачные стекла, а по краям привычный уже узор из разноцветных кос. В углу стояло большое удобное кресло, обтянутое светлой замшей, и вот на его спинке я и увидела что-то белое и кружевное. Бросив торопливо взгляд на две двери, которые вели прочь из спальни, я выскользнула из-под покрывала, на цыпочках добралась до кресла и схватила то, что было перекинуто через спинку. Оказалось — великолепная шелковая пара, тонкая сорочка с весьма нескромным вырезом и пеньюар, сплошная пена из кружев. Я нырнула в сорочку, набросила поверх пеньюар — и только так почувствовала себя немного защищенной. Из головы не шло, что кто-то меня раздевал, кто-то укладывал. Кажется, меня даже помыли, пока я была без чувств. А может быть, они усыпили меня магией, чтобы не мешала… Еще кое-что смутило: мои волосы. Они были прекрасно расчесаны, прядка к прядке, вымыты, жарко сияли в солнечном свете, что струился сквозь стеклышки витража.
Я подошла к окну: всегда было интересно, какое небо в городе Теней? Они ведь выстраивают себе мешки реальности. А солнце у них какое?
Щурясь на яркий свет, я посмотрела сквозь стекла: кажется, солнце было самым обычным… Разве что небо немного странное, синее, безоблачное, но при этом местами переливается — словно там гигантский мыльный пузырь.
А ещё — сквозь стекло я увидела и сам город. Пожалуй, комната, в которой я проснулась, была расположена этаже на третьем, потому как вид на соседние здания был чуть свысока. Город был застроен белоснежными домами, а они, в свою очередь, тонули в густой зелени, кое-где стены целиком покрывала зелень, она наползала на них, как морская пена наползает на гальку. Крыши сплошь были синими и островерхими, каждый дом — словно в лазуритовом колпаке. Но стройные ряды домов начинались чуть поодаль. А дом, в котором находилась я — он как будто отгородился от соседей широким изумрудным кольцом.
Я отвернулась. Надо было что-то делать. Идти, искать хозяина этого великолепия… Нам просто необходимо было поговорить. Просто поговорить для начала. Ведь ни я не хотела быть навязанной женой, ни он не хотел иметь такую жену, как я, связать себя с человеком. Даже не знаю, насколько оскорбительно это может быть для тени, да еще из правящей семьи.
И в этот момент в дверь осторожно постучали.
— Кто там? — вопреки намерениям быть рассудительной и смелой, голос мой дрожал.
— Эрис, — ответил мне голос, от которого по коже понеслись сумасшедшие мурашки, — Я знаю, что ты проснулась. Могу я войти?
И оттого, как это было сказано, внутри все мгновенно заледенело, взялось хрусткой корочкой. Тон Эриса Аш-исси не предвещал ровным счетом ничего хорошего.
* * *
— Входи, — через силу ответила я, инстинктивно запахивая пеньюар на груди.
Можно было сказать — входите — но я не стала. В конце концов, мы были давно и довольно близко знакомы с фантомом Аш-исси, так что можно было обойтись и без условностей.
Дверь распахнулась, легко и бесшумно, и в спальню неторопливо вошел…мой муж. Тень. Первое, что бросилось в глаза — за то время, пока я здесь спала, он заметно пополнел, похорошел, куда больше походил на человека, чем на обтянутый кожей скелет. Эрис Аш-исси был гладко причесан, волосы открывали бледный лоб, тщательно выбрит — но легкая синева все равно пробивалась на подбородке и щеках. Он был одет только в белую сорочку и черные шаровары, и цвет сорочки удивительно был ему к лицу — как будто черная жемчужина лежала на подушечке из белого бархата.
Но смотрел он на меня хмуро. И я, опомнившись, вздрогнула и поежилась, в то время как Эрис Аш-исси прошествовал к креслу и в него уселся, даже не предложив присесть мне.
В комнате повисло тяжелое молчание, мы все ещё рассматривали друг друга — и каждый раз, когда я сталкивалась с ним взглядом, мне мерещилось, что в темных, чернильных глазах тени что-то вспыхивает, но тут же гаснет. И в то же время было заметно, что он сердится. Кажется, я его прекрасно понимала и даже была в этом чувстве солидарна. Не каждой девушке из нашего пансиона выпадает честь присутствовать при дворе короля теней в одних панталонах.
Наконец, видимо, удовлетворившись осмотром, Эрис Аш-исси тихонько кашлянул и сказал:
— Мы оба попали в крайне неприятную ситуацию, не находишь?
Я согласно кивнула. Та еще ситуация.
— Сядь, — приказал он мне, — ты ещё недостаточно пришла в себя… после всего… этого…
И запнулся, резко умолк. Я посмотрела на его руки, так спокойно лежащие на широких подлокотниках, на тонкие бледные пальцы, которыми он тихо барабанил по замше. Из-под манжет были видны багрово-синюшные следы от кандалов, едва сформировавшиеся рубцы, совсем свежие.
Решив, что не буду перечить по пустякам, я аккуратно опустилась на край кровати, поправила пеньюар, чтобы закрывал ноги. Шед хмыкнул.
— Наверное, я должен объясниться, — как-то очень устало произнес он, при этом глядя поверх моей головы в угол, — почему все произошло именно так, как произошло.
— Твой брат уже все объяснил, — сипло ответила я, — мне все понятно.
— И что же тебе понятно?
Я пожала плечами. Говорить об этом по-прежнему было больно. И в комнате стало тускло-тускло, как будто снаружи солнце закрыло облако.
— Тебе нужно было, чтоб я помогла тебе выбраться, — тихо ответила я, — вот и все. Тебе просто нужна была глупая и доверчивая девица, только что из пансиона, которая внезапно оказалась способной разобраться в заклинаниях ле Ферна. А потом… ты ушел. Только почему-то не подумал о том, что, случись что со мной, тебе тоже не жить.
Он кивнул, все еще глядя мне за спину.
— Да, все так. Не вижу смысла отрицать. Но кое-что все же добавлю. Я… в том состоянии… я мог думать только об одном — как сбежать. И, почти все время без сознания, единственное, что я мог — выпустить фантома, добавить ему телесности…Задачей которого было сделать так, чтобы ты обязательно меня освободила. А потом, когда я позаимствовал силы у тебя, я направился за Сольей, привел ее в город, к брату. Таким образом, я выполнил данную когда-то нерушимую клятву теней. Город принял девочку, она — наследница, невзирая на то, что в ее жилах и кровь человека. Это заняло совсем немного времени, и после я должен был вернуться за тобой, потому что знал о собственной уязвимости. Но не получилось. Меня схватили и заключили под стражу.
Мы помолчали. А что тут скажешь?
Но Эрис все же посмотрел мне в глаза.
— Ты поняла? Я не должен был, не собирался тебя бросать, оставляя герцогу. Я должен был забрать тебя из замка и спрятать в надежном месте, чтоб ты жила там до тех пор, пока твой магический резерв не перетечет обратно. Но так получилось.
— Да, так получилось, — эхом повторила я.