А хуже всего было оттого, что теперь, оставшись в одиночестве, я снова могла думать. Медленно, но все же крутились в голове тусклые, присыпанные горьким пеплом мысли.

Итак…

Меня использовали. Все использовали.

Лесли Уимбер — чтобы напакостить ле Ферну.

Тень — чтобы освободиться, а заодно напакостить людям, которые все эти годы его мучили и использовали как бесконечный магический резерв.

Так ужасно осознавать, что шед и меня ненавидел. Такие, выходит, странные поцелуи были… с привкусом ненависти. Я ведь одна из тех, кто его использовал. И поверила… переживала даже, что не могу ответить взаимностью. Тьфу, это даже не глупость, нет. Это какое-то помешательство, не иначе.

А Сарро?

Этот, похоже, тоже ведет свою игру. И, похоже, именно Сарро отговорил герцога от того, чтобы меня избить, изнасиловать, а потом задушить.

…И Солья пропала. Надеюсь, с ней все-таки не случится ничего ужасного, потому что тогда… как мне тогда существовать?

Впрочем, я и без того наворотила дел, оставив замок без защиты перед Дикими. Ох.

Мысли мешались.

И было так холодно, что, казалось, мои слезы замерзнут крошечными ледяными капельками.

Мысли продолжали путаться в цветастый клубок.

Так обидно знать, что тобой поиграли и выбросили, словно мусор. Так жаль, что рядом нет Рут. Она бы нашла, что сказать, как утешить. Но ведь я… правильно поступила, отпустив шеда? Нельзя жить за счет другого существа так, как это делал ле Ферн, нельзя…

Кажется, я задремала, но это был болезненный, неприятный сон.

Мне внезапно приснилась Рут, веселая и довольная. Кажется, она себя неплохо чувствовала, по крайней мере, на бледные щеки вернулся здоровый румянец, губы больше не трескались. Она подошла ко мне, и только тут я заметила, что в руках она держит букетик бессмертников, у нас их оставляют на могилах умерших.

— Ну что, спас тебя мой медальон? — она даже не спрашивала, скорее, утверждала.

— Рут! — я хотела ее обнять, но почему-то руки не поднимались, онемели, — Рут, как ты сюда попала?

— Да вот, решила завернуть к тебе. Вижу, ты вляпалась в переделку, да?

— Еще в какую, — я вздохнула, — не знаю, как выбраться.

— Не переживай, выберешься, — серьезно сказал Рут, — а шеда прости. Его пытали столько лет, что, даже встретив тебя, он не мог думать ни о чем ином, кроме как сбежать из этого страшного места, понимаешь?

Я зябко повела плечами. Стало совсем грустно.

— Он выдрал мой резерв.

— Это временно. Все вернется.

— Он приказал фантому меня очаровать, а потом использовал так, как ему надо.

Тут Рут хитренько так улыбнулась, посмотрела с прищуром.

— Знаешь, я тут недавно прочла, что фантомы у теней — весьма интересное явление. Когда тень выпускает на волю фантом, это как бы она выпускает свою внутреннюю суть. И, что бы там не приказал хозяин, рассудок то есть, фантомы на диво своевольные сущности и порой болтают то, что и не надо бы.

— Да откуда ты это знаешь? — изумилась я, — этого ни в одной книге не написано!

— Написано, — уверенно сказала подруга, — только ты ее ещё не прочла.

Мы помолчали. И я, понимая, что сплю, в мыслях поражалась тому, сколь реалистичен сон и сколь странна наша беседа.

Поэтому я спросила:

— А ты? Рут, чем ты занимаешься? К тебе, наверное, новую соседку подселили?

Рут пожала плечами и улыбнулась.

— Я тоже уезжаю, Лора.

— К тебе посватались? Кто?

— Можно сказать, что и так, — она смотрела на меня ясными глазами, — наконец-то я посмотрю мир! И я… правда, я рада, что моя Матильда сослужила тебе хорошую службу.

— Она испортилась, — смущенно сказала я, — и остатки забрал герцог.


— Она тебе больше не понадобится, — уверила Рут. Помолчала, рассматривая меня, как будто я сильно изменилась, и тихо добавила:

— Ну, мне пора.

Развернувшись, она начала отдаляться, уходя в белесый туман, а где-то далеко замаячили золоченые ворота.

— Подожди! Ты куда? Ты так и не сказала, куда уезжаешь! — крикнула я.

Рут быстро обернулась, махнула рукой.

— У тебя все будет хорошо! Не беспокойся ни о чем!

…Я открыла глаза. Тело тряслось в ознобе, зубы клацали. Блеклый фонарик, что на стене, так и прыгал. Но самым ужасным стало осенившее меня понимание, что Рут, скорее всего, умерла, и больше я ее никогда не увижу — разве что в снах. От этой безумной тоски я расплакалась. Можно было бы сомневаться, но я почему-то была уверена, что Рут ушла, и весь этот сон просто потому, что ей очень хотелось попрощаться.

— Милая Рут, — прошептала я в темноту, — как мало мы с тобой обсудили… Как жаль, что я не написала тебе ни одного письма…

И в тот момент, когда я скорчилась от той боли, что лезвиями пластала изнутри, заскрежетал отпираемый замок. Кто-то шел за мной.





* * *


Почему-то я ожидала герцога. С плетью, с пыточными приспособлениями, на которых ржавыми разводами засохла чья-то кровь… Сердце замерло, дверь открывалась нарочито-медленно, словно тот, кто по другую ее сторону, уже наслаждался моим страхом.

Но нет. Пришли трое. Два крепких мужчины, из прислуги, я их пару раз видела во дворе, и Сарро.

Упершись ладонями в гнилую солому на полу, я заставила себя приподняться.

— Что вам нужно?

И поразилась тому, насколько безжизненно прозвучал мой голос.

Оттого, что мне никто не ответил, начали дрожать руки. Зачем они здесь? По приказу его светлости? Что они со мной сделают?

Я отшатнулась, когда мужчины молча подхватили меня под руки. Затем также легко поставили на ноги, словно я для них ничего не весила.

— Сарро! — выкрикнула я, как ворона хрипло прокаркала, — прошу… зачем вы здесь?

И только сейчас затуманенное страхом сознание начало отмечать некоторые странности в облачении секретаря ле Ферна. Во-первых, распущенные волосы. Во-вторых — вопреки всем правилам приличия, Сарро был обнажен по пояс. Я впервые увидела его… вот так, в одних штанах. Впервые взору открылись затейливые татуировки, которые покрывали руки от запястий до плеч, переползали на спину и грудь, и там смыкались странными узорами, как будто множество переплетенных кос. А еще по плечам и рукам, поверх татуировок, по зеленоватой коже Сарро были намазаны красные широкие полосы. Похоже, что кровью…

Я жалко пискнула, когда меня выволокли из камеры, извернулась в крепких руках и поймала сосредоточенный взгляд полукровки.

— Сарро! Почему? Зачем это?

Но он не ответил, лишь кивнул. А меня потащили дальше, наверх. Именно потащили, потому что ноги не держали совершенно, голова кружилась, и все тело болело, словно меня придавило камнями из осыпавшейся замковой стены.

И тут я вспомнила о том, что мне рассказывал фантом о Сарро, и о том, как герцог удерживает от провалов реальности свои земли. Так вот, значит, как я закончу свою жизнь? На жертвенном алтаре… То, о чем меня Сарро предупредил в самом начале. То, о чем он говорил совсем недавно.

Выворачивая шею до хруста позвонков, я исхитрилась посмотреть назад: он шел следом, такой страшный, такой… не-человек. Неужто недрогнувшей рукой меня зарежет?

— Сарро, помогите мне! — крикнула я, отчаявшись. И мне было все равно, что мои мольбы слышат другие слуги. Я-то знала, что при желании Сарро свернет им шеи одной левой. Но такого желания у него не возникло.

От ужаса перед глазами темнело. И тошнило, сильно тошнило. И болела голова. И прокушенная ключица. В какой-то миг я поддалась сладостной надежде, что Эрис Аш-исси явится и меня спасет прямо из-под ритуального ножа, но…

«Не придет и не спасет, Лора. Ты — никчемная дура».

А меня все тащили и тащили, безмолвно, куда-то вверх и вверх, по винтовой лестнице. Куда-то в одну из башен замка Ферн. И вокруг по-прежнему все было светло, красиво, изысканно… До дрожи изысканно, до приторной жути, от которой кровь в жилах стынет.

И вот, наконец, движение вверх прекратилось: я оказалась в круглой комнате без единого окна, освещенной ярко сияющими кристаллами. Там… меня ждал герцог, зловещее сочетание красного и черного. Его всклокоченные волосы казались все равно что мазками крови, такими же, как на плечах Сарро. А ещё — алтарь из грубо отесанного серого камня, с ржавыми ободами для крепления рук и ног.

Меня подтащили прямо к ле Ферну, и тот, поддев пальцами мой подбородок, заставил смотреть себе в глаза. К слову, у меня это получилось плохо, потому что один мой глаз совершенно заплыл и не открывался.

— Ну что, курочка, — со странным удовлетворением в голосе произнес он, — настало время пожинать плоды своей любви к справедливости. Не отворачивайся, тварь, смотри на меня… Опять под стенами Дикие, но у меня больше нет такого резерва магической энергии, как раньше. Придется цедить ее откуда придется. Из тебя, например. И поскольку я в тебе резерва совершенно не ощущаю, мы возьмем просто кровь. Вас ведь учили, что это — чуть ли не самый интенсивный источник энергии, а?

И, поскольку я молчала, дрожала и молчала, ле Ферн кивнул слугам.

— Давайте, закрепите ей руки-ноги.

— Не надо, — тихо попросила я, — не убивайте меня.

— Так раньше надо было думать, курица безмозглая, — в своей обычной манере ответил Оттон ле Ферн, и тут же обратился к Сарро, — ты готов?