— Ну же, что за слезы? Я вам ничего дурного не сделал, а вы — в слезы. Другая бы радовалась. О, женщины!
И, наконец, он меня отпустил, вернувшись на свое место. Я не смела и глаз поднять, браслет жег запястье огнем.
«Бежать отсюда, — в который раз решила я, — и будь что будет!»
— Кстати, — заметил ле Ферн, — я взял на себя труд убрать ваши документы к моим. Вы же не собираетесь никуда уезжать из замка, так ведь? Да и ехать вам некуда и не к кому…
Отлично! Этот подонок, пока я гуляла, порылся в моих вещах и забрал все то, без чего невозможно ни снять комнату в гостинице, ни нанять экипаж, ни объяснить, кто я и чем занимаюсь. Просто великолепно!
— Предлагаю приступить к ужину, — миролюбиво, как ни в чем ни бывало, произнес ле Ферн.
И я поняла, что меня мутит от совершенно неподвластного мне и необъяснимого ужаса уже только при звуках его голоса.
Было еще кое-что… Пожалуй, мне стало просто необходимым узнать, почему же в замок Ферн отправили именно меня. И если за это знание придется поцеловать малознакомого мужчину — что ж, я готова потерпеть.
* * *
Я с трудом дождалась, пока за окнами стемнеет. Накинула плотную шаль и неслышно, на цыпочках, выскользнула из комнаты. Я пронеслась по коридорам, пугаясь каждого шороха и поминутно оглядываясь. Но на стенах, тускло освещенных, лишь моя тень расплывалась неясными и пугающими образами. И вот, запыхавшись, я окунулась в темноту сада — неполную, дорожки, отмеченные фонариками, тусклой сетью уползали вглубь. Я пошла медленнее, стараясь выровнять дыхание, но все так же озираясь в поисках темного силуэта — чтобы столкнуться с ним нос к носу на одном из поворотов.
— Пришли, — удовлетворенно сказал Эрис Аш-исси, — сдается мне, герцог ле Ферн пугает вас больше, чем я.
В этом была правда. Я не знаю, почему, ведь куда больше следовало бояться странного мужчину, который разгуливает в одиночестве только по темноте и называет себя гостем ле Ферна, который навещает Солью с непонятными целями и не желает говорить об этом. В нем была тайна, темная, манящая, переливающаяся всеми оттенками фиолетового и синего — прямо как его радужки. И я летела на эту тайну, меня тянуло к ней, словно ночного мотылька на свет фонаря. И в этой невозможности противостоять такому внезапному притяжению была странная, иррациональная сладость, разливающаяся по всему телу.
А герцога я попросту боялась. И, вспоминая, как он меня обнюхивал, я вздрагивала в совершенном омерзении, остром, пронзительном.
— Пугает, — ответила я откровенно, — меня все здесь… настораживает, мягко говоря. Особенно то, что никто не говорит мне правды. И вас это тоже касается, мистер Аш-исси.
Он пожал плечами и элегантным, отточенным жестом предложил мне опереться на его руку. Я не стала противиться, но мысленно подивилась гладкости ткани его сюртука. Словно стекло.
— Куда мы пойдем? — осторожно спросила я, поглядывая снизу вверх на моего спутника.
— Туда, где темнее, — довольно ответил он, — или вы передумали узнавать, зачем здесь?
— Я не передумала. Если только вы поклянетесь, что на этот раз не будет недомолвок, и я услышу правду.
— А платить будете, как договаривались? — он покосился на меня. В темноте глаза его казались совершенно черными.
— Платок вышить? — я захлопала ресницами.
— За такую плату вы ничего толком не узнаете, — Аш-исси фыркнул, — правда стоит дорого, мисс Кромби.
Я уныло поникла.
— Да, мистер Аш-исси. Я готова.
— Вы говорите это таким тоном, как будто я собираюсь с вас кожу содрать.
— А как бы вы говорили, будь на моем месте?
— На вашем месте я бы обрадовался, — без всяких сомнений припечатал Аш-исси.
— Знаете, герцог ле Ферн тоже за ужином мне это говорил, — проворчала я.
— Он вам предлагал свои поцелуи? — тут же оживился мужчина, — не соглашайтесь, мои будут всяко лучше.
И, невзирая на подавленность, я не удержалась и прыснула от смеха.
— Он меня заставил принять от него подарок как извинение за утренние события…
— Прямо так и заставил?
— Меня воспитывали в строгости, — ответила я серьезно, — незамужняя девушка не должна принимать дорогих подарков от своего работодателя. И он не поцелуи предлагал, нет… Да и вы… Ну и самомнение у вас!
Тем временем мы уже достаточно углубились в сад, туда, где мерк свет кристаллов, и где только тени окутывали старые деревья. Я же решила, что не следует мне долго отсутствовать — а ну как ле Ферн наведается проверить? — и попросила:
— Расскажите мне, почему граф Уимбер выбрал именно меня.
Аш-исси остановился, повернулся ко мне — теперь мы стояли напротив, почти вплотную. Увидь кто со стороны — очень неприлично все это выглядело. Но я решила потерпеть.
— А вы точно со мной расплатитесь? — спросил он весело.
— Клянусь святой Матильдой, — заверила я.
— Хорошо. — Он пристально рассматривал мое лицо, словно пытался в нем увидеть что-то одному ему известное. — Лесли Уимбер выбирал вас потому, что спектр вашей магии наиболее близок к спектру магии Оттона ле Ферн. Вы, наверное, тоже об этом уже думали, не так ли?
— Что? — я пораженно уставилась на Аш-исси, — но, но… Зачем? С какой целью?
Я даже не сообразила, что он взял меня за руку и мягко перебирал мои пальцы своими.
— Все просто, мисс Кромби. Видите ли, короля очень сильно интересует, за счет кого Оттон ле Ферн устроил в замке такую роскошь с крайне высокими магическими затратами.
— Но… у него резерв, — промямлила я, — большой. Очень.
— Не смешите меня, мисс Кромби. Человеческий резерв не в состоянии вытянуть на себе все это, — и он неопределенно махнул рукой, словно обводя жестом «все это».
А я вспомнила, как подсчитывала мощность заклинаний и не верила своим глазам.
— Так… при чем здесь я?
— А вы, обладая магией идентичного спектра, можете распутать заклинания ле Ферна и узнать, откуда он тянет такие мощности, — негромко и терпеливо пояснил Аш-исси, — а можете не только узнать, но и разрушить все это.
— Но зачем здесь все рушить? — я не понимала, все ещё не понимала.
— Потому что, мисс Кромби, королю очень не нравится, что кто-то по могуществу может сравниться с ним. Это расшатывает трон, понимаете?
Подумать только! В голове не укладывалось!
Я уставилась на бледное лицо Аш-исси, все еще не до конца веря, и спросила:
— Так ведь… почему они не послали кого-нибудь из агентов его величества? Я ведь не единственная, у кого такой же спектр магии.
— Потому что так совпало, и Ферн искал гувернантку. И потому что, входя в замок Ферн, вы не знали о своей истинной роли. А все агенты, все до единого, не выдержали проверки на заклинании Дознания, установленного на внешних входах на территорию замка. Все до единого они попросту сгорели, потому что знали, на что идут. А вы — не знали, и потому до сих пор живы.
— Ох, — выдохнула я, — это все?
— Да, это все, что мне известно, — мягко ответил Аш-исси, так и не выпустив моей руки. Затем он задорно блеснул глазами, — ну так что, как насчет поцелуя?
Я всегда подозревала, что мужчины — это существа крайне себялюбивые и одновременно непосредственные. У меня тут, понимаете ли, мир вокруг рушится, осыпается пыльными хлопьями, а ему поцелуй подавай. Впрочем, информация того стоила, и я смирилась. Шагнула в тень под старое дерево, потянула его за собой.
— Я готова. Можете… приступать. Все по — честному.
И, закрыв глаза, послушно запрокинула голову. Придется немного потерпеть, ничего не поделаешь.
Аш-исси помедлил несколько бесконечно тянущихся мгновений, затем осторожно обнял меня за талию, притягивая ближе к себе. Я невольно уперлась ладонями ему в грудь, в совершенно гладкую ткань. Что-то показалось мне странным, но я так и не разобралась, что именно: ещё через мгновение мои губы опалило горячее дыхание. Он медленно, словно растягивая удовольствие, прикоснулся своими губами к моим, затем легонько прихватил нижнюю губу, играючи. Я сжалась в комок, не зная, то ли дать пощечину, то ли бежать… Впрочем, нет. Все должно быть честно. И я заставила себя расслабиться, отдалась на волю мужчины. Он еще раз нежно прихватил мои губы своими, затем прижал меня к себе чуть крепче. Его рука переместилась к моему затылку — видимо, чтоб я не могла вырваться — а затем он куснул меня чуть более сильно, с нажимом, заставляя приоткрыть рот. Я и тут подчинилась, хотя уже и сомневалась, что так можно. Поцелуй сделался глубже, настойчивей. Придерживая мою голову, Аш-исси неторопливо и обстоятельно пробовал меня на вкус, лаская мои губы, потом к этому безобразию добавился язык, но… как ни странно, мне не было ни мерзко, ни противно. Просто невообразимые ощущения обрушились на меня, а в затуманенном сознании всплыло одно единственно словечко: «вкусно». То, что он мне говорил раньше. И, когда он наконец отстранился, все ещё обнимая меня за талию, мной овладело странное чувство, как будто всего этого мне было мало.
Определенно, ему надо было отвесить пощечину. Но это бы выглядело крайне глупо, я опустила голову и замерла, понимая, что, что бы ни было сказано дальше — пожалуй, все будет глупо.
— Возможно, вы ещё что-то хотите узнать? — промурлыкал Аш-исси, — так я готов, по той же цене.
Конечно, я могла бы промолчать. Смущенно опустить глаза и уйти — просто уйти! Чистый, да и нужно было уходить, но что-то как будто держало.
Я подняла голову и спросила:
— Почему герцога так взбесил узел у меня на голове? Потому, что я его не послушалась? Или была иная причина?
— Милая мисс Кромби, — ответил Аш-исси, — в следующий раз, как будете у своей воспитанницы Сольи, посмотрите, между книжными стеллажами висит портрет девушки. Она такая же рыжая, как и вы, и носила такой же узел. Эта девушка — умершая сестра Оттона. И поэтому, глядя на вас с этой прической, он вспоминает покойную, и оттого бесится еще больше. Ну, это вдобавок к тому, что вы его ослушались.
— Солья — ее дочь? Герцог ее удочерил, так?
— Вы мне уже задолжали, — он улыбнулся, сверкнув белыми зубами, — удочерил.
— А кто отец девочки?
— Уверены, что расплатитесь? Вы же шли сюда, думая о том, что как-нибудь «это» переживете. Так что изменилось?
— Кто отец девочки? Не герцог ведь, нет?
— Нет, конечно.
— А кто? Вы знаете?
— Ваша настойчивость делает вам честь, — он отступил назад, выпуская меня из объятий, — но вы мне уже должны изрядно. Как расплатитесь с этим долгом, узнаете ответы на другие вопросы.
И он попросту мгновенно растворился во тьме. Я и охнуть не успела. Бросилась было смотреть на след заклинания, но только и успела, что уловить слабые штрихи, оставшиеся от темной, чернильной вязи.
И, наконец, он меня отпустил, вернувшись на свое место. Я не смела и глаз поднять, браслет жег запястье огнем.
«Бежать отсюда, — в который раз решила я, — и будь что будет!»
— Кстати, — заметил ле Ферн, — я взял на себя труд убрать ваши документы к моим. Вы же не собираетесь никуда уезжать из замка, так ведь? Да и ехать вам некуда и не к кому…
Отлично! Этот подонок, пока я гуляла, порылся в моих вещах и забрал все то, без чего невозможно ни снять комнату в гостинице, ни нанять экипаж, ни объяснить, кто я и чем занимаюсь. Просто великолепно!
— Предлагаю приступить к ужину, — миролюбиво, как ни в чем ни бывало, произнес ле Ферн.
И я поняла, что меня мутит от совершенно неподвластного мне и необъяснимого ужаса уже только при звуках его голоса.
Было еще кое-что… Пожалуй, мне стало просто необходимым узнать, почему же в замок Ферн отправили именно меня. И если за это знание придется поцеловать малознакомого мужчину — что ж, я готова потерпеть.
* * *
Я с трудом дождалась, пока за окнами стемнеет. Накинула плотную шаль и неслышно, на цыпочках, выскользнула из комнаты. Я пронеслась по коридорам, пугаясь каждого шороха и поминутно оглядываясь. Но на стенах, тускло освещенных, лишь моя тень расплывалась неясными и пугающими образами. И вот, запыхавшись, я окунулась в темноту сада — неполную, дорожки, отмеченные фонариками, тусклой сетью уползали вглубь. Я пошла медленнее, стараясь выровнять дыхание, но все так же озираясь в поисках темного силуэта — чтобы столкнуться с ним нос к носу на одном из поворотов.
— Пришли, — удовлетворенно сказал Эрис Аш-исси, — сдается мне, герцог ле Ферн пугает вас больше, чем я.
В этом была правда. Я не знаю, почему, ведь куда больше следовало бояться странного мужчину, который разгуливает в одиночестве только по темноте и называет себя гостем ле Ферна, который навещает Солью с непонятными целями и не желает говорить об этом. В нем была тайна, темная, манящая, переливающаяся всеми оттенками фиолетового и синего — прямо как его радужки. И я летела на эту тайну, меня тянуло к ней, словно ночного мотылька на свет фонаря. И в этой невозможности противостоять такому внезапному притяжению была странная, иррациональная сладость, разливающаяся по всему телу.
А герцога я попросту боялась. И, вспоминая, как он меня обнюхивал, я вздрагивала в совершенном омерзении, остром, пронзительном.
— Пугает, — ответила я откровенно, — меня все здесь… настораживает, мягко говоря. Особенно то, что никто не говорит мне правды. И вас это тоже касается, мистер Аш-исси.
Он пожал плечами и элегантным, отточенным жестом предложил мне опереться на его руку. Я не стала противиться, но мысленно подивилась гладкости ткани его сюртука. Словно стекло.
— Куда мы пойдем? — осторожно спросила я, поглядывая снизу вверх на моего спутника.
— Туда, где темнее, — довольно ответил он, — или вы передумали узнавать, зачем здесь?
— Я не передумала. Если только вы поклянетесь, что на этот раз не будет недомолвок, и я услышу правду.
— А платить будете, как договаривались? — он покосился на меня. В темноте глаза его казались совершенно черными.
— Платок вышить? — я захлопала ресницами.
— За такую плату вы ничего толком не узнаете, — Аш-исси фыркнул, — правда стоит дорого, мисс Кромби.
Я уныло поникла.
— Да, мистер Аш-исси. Я готова.
— Вы говорите это таким тоном, как будто я собираюсь с вас кожу содрать.
— А как бы вы говорили, будь на моем месте?
— На вашем месте я бы обрадовался, — без всяких сомнений припечатал Аш-исси.
— Знаете, герцог ле Ферн тоже за ужином мне это говорил, — проворчала я.
— Он вам предлагал свои поцелуи? — тут же оживился мужчина, — не соглашайтесь, мои будут всяко лучше.
И, невзирая на подавленность, я не удержалась и прыснула от смеха.
— Он меня заставил принять от него подарок как извинение за утренние события…
— Прямо так и заставил?
— Меня воспитывали в строгости, — ответила я серьезно, — незамужняя девушка не должна принимать дорогих подарков от своего работодателя. И он не поцелуи предлагал, нет… Да и вы… Ну и самомнение у вас!
Тем временем мы уже достаточно углубились в сад, туда, где мерк свет кристаллов, и где только тени окутывали старые деревья. Я же решила, что не следует мне долго отсутствовать — а ну как ле Ферн наведается проверить? — и попросила:
— Расскажите мне, почему граф Уимбер выбрал именно меня.
Аш-исси остановился, повернулся ко мне — теперь мы стояли напротив, почти вплотную. Увидь кто со стороны — очень неприлично все это выглядело. Но я решила потерпеть.
— А вы точно со мной расплатитесь? — спросил он весело.
— Клянусь святой Матильдой, — заверила я.
— Хорошо. — Он пристально рассматривал мое лицо, словно пытался в нем увидеть что-то одному ему известное. — Лесли Уимбер выбирал вас потому, что спектр вашей магии наиболее близок к спектру магии Оттона ле Ферн. Вы, наверное, тоже об этом уже думали, не так ли?
— Что? — я пораженно уставилась на Аш-исси, — но, но… Зачем? С какой целью?
Я даже не сообразила, что он взял меня за руку и мягко перебирал мои пальцы своими.
— Все просто, мисс Кромби. Видите ли, короля очень сильно интересует, за счет кого Оттон ле Ферн устроил в замке такую роскошь с крайне высокими магическими затратами.
— Но… у него резерв, — промямлила я, — большой. Очень.
— Не смешите меня, мисс Кромби. Человеческий резерв не в состоянии вытянуть на себе все это, — и он неопределенно махнул рукой, словно обводя жестом «все это».
А я вспомнила, как подсчитывала мощность заклинаний и не верила своим глазам.
— Так… при чем здесь я?
— А вы, обладая магией идентичного спектра, можете распутать заклинания ле Ферна и узнать, откуда он тянет такие мощности, — негромко и терпеливо пояснил Аш-исси, — а можете не только узнать, но и разрушить все это.
— Но зачем здесь все рушить? — я не понимала, все ещё не понимала.
— Потому что, мисс Кромби, королю очень не нравится, что кто-то по могуществу может сравниться с ним. Это расшатывает трон, понимаете?
Подумать только! В голове не укладывалось!
Я уставилась на бледное лицо Аш-исси, все еще не до конца веря, и спросила:
— Так ведь… почему они не послали кого-нибудь из агентов его величества? Я ведь не единственная, у кого такой же спектр магии.
— Потому что так совпало, и Ферн искал гувернантку. И потому что, входя в замок Ферн, вы не знали о своей истинной роли. А все агенты, все до единого, не выдержали проверки на заклинании Дознания, установленного на внешних входах на территорию замка. Все до единого они попросту сгорели, потому что знали, на что идут. А вы — не знали, и потому до сих пор живы.
— Ох, — выдохнула я, — это все?
— Да, это все, что мне известно, — мягко ответил Аш-исси, так и не выпустив моей руки. Затем он задорно блеснул глазами, — ну так что, как насчет поцелуя?
Я всегда подозревала, что мужчины — это существа крайне себялюбивые и одновременно непосредственные. У меня тут, понимаете ли, мир вокруг рушится, осыпается пыльными хлопьями, а ему поцелуй подавай. Впрочем, информация того стоила, и я смирилась. Шагнула в тень под старое дерево, потянула его за собой.
— Я готова. Можете… приступать. Все по — честному.
И, закрыв глаза, послушно запрокинула голову. Придется немного потерпеть, ничего не поделаешь.
Аш-исси помедлил несколько бесконечно тянущихся мгновений, затем осторожно обнял меня за талию, притягивая ближе к себе. Я невольно уперлась ладонями ему в грудь, в совершенно гладкую ткань. Что-то показалось мне странным, но я так и не разобралась, что именно: ещё через мгновение мои губы опалило горячее дыхание. Он медленно, словно растягивая удовольствие, прикоснулся своими губами к моим, затем легонько прихватил нижнюю губу, играючи. Я сжалась в комок, не зная, то ли дать пощечину, то ли бежать… Впрочем, нет. Все должно быть честно. И я заставила себя расслабиться, отдалась на волю мужчины. Он еще раз нежно прихватил мои губы своими, затем прижал меня к себе чуть крепче. Его рука переместилась к моему затылку — видимо, чтоб я не могла вырваться — а затем он куснул меня чуть более сильно, с нажимом, заставляя приоткрыть рот. Я и тут подчинилась, хотя уже и сомневалась, что так можно. Поцелуй сделался глубже, настойчивей. Придерживая мою голову, Аш-исси неторопливо и обстоятельно пробовал меня на вкус, лаская мои губы, потом к этому безобразию добавился язык, но… как ни странно, мне не было ни мерзко, ни противно. Просто невообразимые ощущения обрушились на меня, а в затуманенном сознании всплыло одно единственно словечко: «вкусно». То, что он мне говорил раньше. И, когда он наконец отстранился, все ещё обнимая меня за талию, мной овладело странное чувство, как будто всего этого мне было мало.
Определенно, ему надо было отвесить пощечину. Но это бы выглядело крайне глупо, я опустила голову и замерла, понимая, что, что бы ни было сказано дальше — пожалуй, все будет глупо.
— Возможно, вы ещё что-то хотите узнать? — промурлыкал Аш-исси, — так я готов, по той же цене.
Конечно, я могла бы промолчать. Смущенно опустить глаза и уйти — просто уйти! Чистый, да и нужно было уходить, но что-то как будто держало.
Я подняла голову и спросила:
— Почему герцога так взбесил узел у меня на голове? Потому, что я его не послушалась? Или была иная причина?
— Милая мисс Кромби, — ответил Аш-исси, — в следующий раз, как будете у своей воспитанницы Сольи, посмотрите, между книжными стеллажами висит портрет девушки. Она такая же рыжая, как и вы, и носила такой же узел. Эта девушка — умершая сестра Оттона. И поэтому, глядя на вас с этой прической, он вспоминает покойную, и оттого бесится еще больше. Ну, это вдобавок к тому, что вы его ослушались.
— Солья — ее дочь? Герцог ее удочерил, так?
— Вы мне уже задолжали, — он улыбнулся, сверкнув белыми зубами, — удочерил.
— А кто отец девочки?
— Уверены, что расплатитесь? Вы же шли сюда, думая о том, что как-нибудь «это» переживете. Так что изменилось?
— Кто отец девочки? Не герцог ведь, нет?
— Нет, конечно.
— А кто? Вы знаете?
— Ваша настойчивость делает вам честь, — он отступил назад, выпуская меня из объятий, — но вы мне уже должны изрядно. Как расплатитесь с этим долгом, узнаете ответы на другие вопросы.
И он попросту мгновенно растворился во тьме. Я и охнуть не успела. Бросилась было смотреть на след заклинания, но только и успела, что уловить слабые штрихи, оставшиеся от темной, чернильной вязи.