- Маш?
Марья покачнулась, но Вещерский, который точно не отпустил бы жену одну на ночь глядя – да и с собою странно, что отпустил, - не позволил ей упасть. Впрочем, Марья отмахнулась от этой помощи.
- Ты понимаешь, что едва не сотворила?
- Погасила пламя?
Пламя и само оседало, успокаивалось.
- Дамы, - Вещерский слегка поклонился. – Если вы не возражаете, я займусь наведением порядка. Заодно зафиксировать надо, пока эманации не успокоились.
Марья вяло отмахнулась.
И обратила взгляд на Василису.
- Ты едва не погибла, - прозвучало это с обычным Марьиным ледяным спокойствием, обманываться которым не следовало. – Вась… я понимаю, что тебе магия не давалась, но элементарные вещи ты могла бы запомнить!
- Я запомнила.
Марья сделала глубокий вдох.
- Если бы я перервала главную нить, то заклятье распалось бы.
- Несомненно, - согласилась Марья и спросила. – И куда в таком случае ушла бы энергия?
- Какая?
- Заключенная в ядре, которое ты бы разрушила?
Василиса закусила губу.
- То есть, об этом ты не подумала? А если сейчас?
- Вовне?
- Вовне, - согласилась Марья, прикрыв глаза. – Уже хорошо… а вспомни из курса элементарного энергопостроения…
Вот что Василисе категорически не давалось, так это элементарное энергопостроение.
- …по какому вектору устремляется сила в неоднородном энергетическом поле?
Точно так же на Василису смотрел наставник, мягко и с сожалением, с пониманием, что не будет из нее толку, но вот хотя бы попытаться можно.
- По… наиболее насыщенному силой?
- Именно. А вокруг… - Марья обвела рукой. – Если ты заметила, потоки на диво стабильны… и твоя нить стала бы тем самым вектором насыщенной силы.
И, стало быть, все пламя, заключенное в заклятье, выплеснулось бы на Василису.
- Вижу, поняла, - Марья стянула перчатки и ими отерла лоб. – Вы меня в могилу сгоните!
В воздухе кружился пепел.
А пламя, лишенное подпитки, постепенно опадало. Оно сползало с закопченных стен, еще держалось под крышей, но как-то неловко, будто не способное решить, что ему делать дальше.
- Как ты вообще здесь оказалась? – Василисе было… неудобно.
Пожалуй.
И еще стыдно.
Им же говорили, определенно, говорили, что разрывать ведущую нить можно лишь у конструкций малой насыщенности. Или тех, у которых энергетическое ядро ослаблено. А она… она и вправду едва не погибла. И осознание того приходило постепенно, с нервной дрожью, с пересохшим ртом, с языком, что приклеился к горлу.
- Утром этот позвонил… управляющий. Заявил, что уходит, что ты капризна и невозможна, что не желаешь понимать очевидного и вовсе ведешь себя истерично. Сначала я была зла, так зла… а потом подумала, что впервые, пожалуй, нашелся человек, с которым ты в чем-то не сошлась. И зная тебя, я подумала, что в том точно нет твоей вины, - Марья оперлась на грязный капот автомобиля. И смахнула темную искру, что прикипела к льняному ее костюму. – Сразу захотелось разобраться. Да и не отпускало какое-то беспокойство. Вот и решила, что надобно тебя навестить.
Василиса кивнула.
Повезло.
- Вещерский, конечно, говорил, что лучше с утра выехать… хорошо, что не послушала. Аккурат успели на полуденный курьерский.
- С автомобилем?
- Отчего нет? В грузовых вагонах место было.
И вправду, отчего нет.
- Не слишком удобно, но до города добрались…
- Почему до города?
- Не хотелось тебя среди ночи беспокоить. Думали, в гостинице остановимся на день, все одно надолго задерживаться не планировали, но… тут мальчишка под колеса выскочил с криком, что конюшни горят. И веришь, я вот сразу поняла, про какие конюшни речь идет.
Она тихо вздохнула и прижала тонкие пальчики к вискам.
- Я этого урода на каторгу отправлю.
И Василиса поверила.
В своих желаниях сестра, как правило, бывала весьма конкретна и последовательна.
- Может, не он? – робко заметила Василиса.
- Разберутся, - Вещерский переступил через спекшуюся кучу. – Мне кажется, что нам здесь делать нечего.
- А пламя?
Он вытянул руку, раскрыл пальцы, и огонь погас. Сам собой. Вещерский же встряхнул ладонями.
- Повезло. Старая защита хоть как-то, но сработала. Однако опорные балки придется менять… и не только их. Впрочем, предлагаю вернуться сюда утром.
- С полицией, - добавила Марья.
- Само собою, - Вещерский никогда-то с женой не спорил. И теперь вот кивнул серьезно, и Василиса поняла, что полиции здесь будет много, возможно, соберется вся, которая есть в городе, исключительно из уважения к княжичу, его роду и злопамятности, которой Вещерские славились.
- Ты с нами? – Марья заняла водительское место.
- Верхом.
Возражать не стали. Только Ляля проворчала:
- Ехали б вы, барышня, уже по-человечески…
Глава 26
Глава 26
В доме горел свет. Брошенный у парадного входа «Руссо-Балт» перегородил дорогу, и казался-то он в этом месте чужим. Чересчур огромный, лаковый, какой-то вызывающе-роскошный, видом своим внушал трепет.
Вот только Василиса слишком устала, чтобы трепетать.
Она отвела Хмурого в конюшню, расседлала и, потрепав по спине, сказала:
- Извини, но это все… ждут меня.
Он кивнул и, дотянувшись губами до волос, дунул в ухо, будто утешая.
- Тебя я точно никому не отдам, - Василиса провела по бархатной шее. – И ничего никому не отдам.
И преисполненная решимости поднялась по ступеням, и дверь толкнула, и вошла… и набрала воздуха сказать, что пожар-то ничего не изменит в ее планах, разве что расходы на ремонт вырастут, но и только.
Однако ей не позволили произнести ни слова.
- Вот, - Вещерский сунул в руки огромную кружку, над которой поднимался пар. – И ты вновь оказалась права, дорогая.
- Я всегда права, - Марья устроилась здесь же, в холле, на низенькой софе, на которую – немыслимое для нее дело – забралась с ногами. Туфли ее валялись на полу, а короткий жакет, отделанный золотым шнуром, и вовсе повис на спинке стула. Марья расстегнула тугой воротничок рубашки. – Рассказывай.
- О чем?
В кружке плавал чай.
И еще какой-то мусор. Пахло мятой, ромашкой, но как-то чересчур уж крепко. И ванилью. И…
Марья покачнулась, но Вещерский, который точно не отпустил бы жену одну на ночь глядя – да и с собою странно, что отпустил, - не позволил ей упасть. Впрочем, Марья отмахнулась от этой помощи.
- Ты понимаешь, что едва не сотворила?
- Погасила пламя?
Пламя и само оседало, успокаивалось.
- Дамы, - Вещерский слегка поклонился. – Если вы не возражаете, я займусь наведением порядка. Заодно зафиксировать надо, пока эманации не успокоились.
Марья вяло отмахнулась.
И обратила взгляд на Василису.
- Ты едва не погибла, - прозвучало это с обычным Марьиным ледяным спокойствием, обманываться которым не следовало. – Вась… я понимаю, что тебе магия не давалась, но элементарные вещи ты могла бы запомнить!
- Я запомнила.
Марья сделала глубокий вдох.
- Если бы я перервала главную нить, то заклятье распалось бы.
- Несомненно, - согласилась Марья и спросила. – И куда в таком случае ушла бы энергия?
- Какая?
- Заключенная в ядре, которое ты бы разрушила?
Василиса закусила губу.
- То есть, об этом ты не подумала? А если сейчас?
- Вовне?
- Вовне, - согласилась Марья, прикрыв глаза. – Уже хорошо… а вспомни из курса элементарного энергопостроения…
Вот что Василисе категорически не давалось, так это элементарное энергопостроение.
- …по какому вектору устремляется сила в неоднородном энергетическом поле?
Точно так же на Василису смотрел наставник, мягко и с сожалением, с пониманием, что не будет из нее толку, но вот хотя бы попытаться можно.
- По… наиболее насыщенному силой?
- Именно. А вокруг… - Марья обвела рукой. – Если ты заметила, потоки на диво стабильны… и твоя нить стала бы тем самым вектором насыщенной силы.
И, стало быть, все пламя, заключенное в заклятье, выплеснулось бы на Василису.
- Вижу, поняла, - Марья стянула перчатки и ими отерла лоб. – Вы меня в могилу сгоните!
В воздухе кружился пепел.
А пламя, лишенное подпитки, постепенно опадало. Оно сползало с закопченных стен, еще держалось под крышей, но как-то неловко, будто не способное решить, что ему делать дальше.
- Как ты вообще здесь оказалась? – Василисе было… неудобно.
Пожалуй.
И еще стыдно.
Им же говорили, определенно, говорили, что разрывать ведущую нить можно лишь у конструкций малой насыщенности. Или тех, у которых энергетическое ядро ослаблено. А она… она и вправду едва не погибла. И осознание того приходило постепенно, с нервной дрожью, с пересохшим ртом, с языком, что приклеился к горлу.
- Утром этот позвонил… управляющий. Заявил, что уходит, что ты капризна и невозможна, что не желаешь понимать очевидного и вовсе ведешь себя истерично. Сначала я была зла, так зла… а потом подумала, что впервые, пожалуй, нашелся человек, с которым ты в чем-то не сошлась. И зная тебя, я подумала, что в том точно нет твоей вины, - Марья оперлась на грязный капот автомобиля. И смахнула темную искру, что прикипела к льняному ее костюму. – Сразу захотелось разобраться. Да и не отпускало какое-то беспокойство. Вот и решила, что надобно тебя навестить.
Василиса кивнула.
Повезло.
- Вещерский, конечно, говорил, что лучше с утра выехать… хорошо, что не послушала. Аккурат успели на полуденный курьерский.
- С автомобилем?
- Отчего нет? В грузовых вагонах место было.
И вправду, отчего нет.
- Не слишком удобно, но до города добрались…
- Почему до города?
- Не хотелось тебя среди ночи беспокоить. Думали, в гостинице остановимся на день, все одно надолго задерживаться не планировали, но… тут мальчишка под колеса выскочил с криком, что конюшни горят. И веришь, я вот сразу поняла, про какие конюшни речь идет.
Она тихо вздохнула и прижала тонкие пальчики к вискам.
- Я этого урода на каторгу отправлю.
И Василиса поверила.
В своих желаниях сестра, как правило, бывала весьма конкретна и последовательна.
- Может, не он? – робко заметила Василиса.
- Разберутся, - Вещерский переступил через спекшуюся кучу. – Мне кажется, что нам здесь делать нечего.
- А пламя?
Он вытянул руку, раскрыл пальцы, и огонь погас. Сам собой. Вещерский же встряхнул ладонями.
- Повезло. Старая защита хоть как-то, но сработала. Однако опорные балки придется менять… и не только их. Впрочем, предлагаю вернуться сюда утром.
- С полицией, - добавила Марья.
- Само собою, - Вещерский никогда-то с женой не спорил. И теперь вот кивнул серьезно, и Василиса поняла, что полиции здесь будет много, возможно, соберется вся, которая есть в городе, исключительно из уважения к княжичу, его роду и злопамятности, которой Вещерские славились.
- Ты с нами? – Марья заняла водительское место.
- Верхом.
Возражать не стали. Только Ляля проворчала:
- Ехали б вы, барышня, уже по-человечески…
Глава 26
Глава 26
В доме горел свет. Брошенный у парадного входа «Руссо-Балт» перегородил дорогу, и казался-то он в этом месте чужим. Чересчур огромный, лаковый, какой-то вызывающе-роскошный, видом своим внушал трепет.
Вот только Василиса слишком устала, чтобы трепетать.
Она отвела Хмурого в конюшню, расседлала и, потрепав по спине, сказала:
- Извини, но это все… ждут меня.
Он кивнул и, дотянувшись губами до волос, дунул в ухо, будто утешая.
- Тебя я точно никому не отдам, - Василиса провела по бархатной шее. – И ничего никому не отдам.
И преисполненная решимости поднялась по ступеням, и дверь толкнула, и вошла… и набрала воздуха сказать, что пожар-то ничего не изменит в ее планах, разве что расходы на ремонт вырастут, но и только.
Однако ей не позволили произнести ни слова.
- Вот, - Вещерский сунул в руки огромную кружку, над которой поднимался пар. – И ты вновь оказалась права, дорогая.
- Я всегда права, - Марья устроилась здесь же, в холле, на низенькой софе, на которую – немыслимое для нее дело – забралась с ногами. Туфли ее валялись на полу, а короткий жакет, отделанный золотым шнуром, и вовсе повис на спинке стула. Марья расстегнула тугой воротничок рубашки. – Рассказывай.
- О чем?
В кружке плавал чай.
И еще какой-то мусор. Пахло мятой, ромашкой, но как-то чересчур уж крепко. И ванилью. И…