Тихий щелчок предварил скорбный скрип, с которым дверь открыла гостям узкую полоску темноты, ждавшей за косяком.
– А защита сильнее, чем я думал. Хозяин дома явно не профан. – Подняв ладонь, Джеми удивлённо взглянув на вздувшиеся там волдыри. – Святой отец, а почему…
– Я забираю себе вашу боль. Поэтому вы ничего не почувствовали.
– Да я потерпел бы!
– Ожог – да. – Арон отнял ладонь от его волос. – А вот это – нет.
Схватившись за виски, Джеми рухнул, словно ему подрубили ноги. Скрючился на подмятой траве с искажённым мукой лицом, не то стеная, не то поскуливая, жадно хватая губами воздух. Кое-как отполз от порога.
Стошнило его прямо под смородиновый куст, едва ли обрадовавшийся такому удобрению.
– Что с ним?! – Таша в ужасе соскользнула с седла.
– Отравление, как я и говорил. – Дэй толкнул дверь, заглянув внутрь. Дождавшись, пока Джеми откашляется, подхватил его под руки и повёл в избу. – Иди в дом.
– Чем ему…
– Иди в дом, – повторил Арон. – Коней заведи во двор и калитку закрой, дальше я о них позабочусь. Не задерживайся на улице.
Таша последовала совету с охотой, которой сама от себя не ожидала.
Когда она вошла в избушку, свет волшебного огонька в жёлтом стекле обрисовал под её ногами тень – она вытянулась на тропинку, шедшую через огород, убегавшую в сгущавшийся мрак за спиной. Дэй укладывал Джеми прямо на пушистый ковёр, ворсившийся светлой шерстью поверх дощатого пола. Светильник на столе разогнал тьму пустого дома, озарив комнату до самых дальних углов, а вместе с углами – печку, кресло-качалку, большое зеркало и стол, покрытый вязаными салфетками. Над печью на полке белели декоративные тарелки с пёстрой цветочной росписью на донцах. Ещё в комнате были травы: сухие пучки мяты, зверобоя, липового цвета, сушёной малины и ромашки свешивались с балок потолка, делясь с визитёрами душистым ароматом сладкого разнотравья.
Одно Таша могла сказать точно – почтенный доминус целебной волшбы был либо глубоким стариком, привыкшим обрастать милыми сердцу мелочами, либо попросту женатым.
– Где же в этом доме спали? Белья-то на печи нет. – Достав эмалированный таз из резного буфета у дальней стены, дэй сунул его Джеми. Затем открыл дверь подле зеркала. – А тут ванная… интересно…
Таша не смотрела на мальчишку, согнувшегося над тазом, но издаваемые им звуки были даже хуже наглядного зрелища.
– Арон, как ему помочь?
Дэй вернулся к буфету, зачем-то любуясь на его боковые стенки, и снова открыл резные дверцы. Прошёлся кончиками пальцев по ровным рядам кастрюль, чашек и тарелок, вертикально стоявших в подставке.
Ухватив одну из тарелок за край, потянул её на себя – шкафчик, вздрогнув, с негромким звяком отъехал в сторону.
– Для начала ему неплохо было бы нормально лечь, – сказал Арон, оглядывая спрятанную за буфетом спаленку: широкая кровать в центре и пара тюфячков в углу, рядом с тщательно свёрнутыми одеялами и подушками. – Видимо, не мы первые приняли решение проситься к доминусу на ночлег. И, видимо, хозяин дома был столь великодушен, что пускал к себе даже путников, не обладавших моим даром убеждения.
– Арон…
– Таша, рвота – это хорошо. Организм очищает себя. Вот если б он не очнулся, тогда я бы забеспокоился.
Вытащив один тюфяк в гостиную, Арон постелил его подле печки. Помог постанывающему Джеми перебраться на лежанку. Присел рядом, накрыв ладони мальчишки своими.
Когда дэй встал, волдыри на пальцах Джеми бесследно исчезли – и после всех святых фокусов, что Таша видела в исполнении дэя, она даже не удивилась.
– Не волнуйся. Вылечим, – сказал Арон серьёзно. – Обещаю.
Они принесли дров из поленницы, растопили печку, нанесли воды. Таша следила, как раскаляется на печи дутый чайник, пока дэй ходил закрывать ворота и заводить коней в хлев; ей показалось, что его не было чуть дольше, чем нужно, но вернулся Арон прежде, чем она заволновалась всерьёз. Затем дэй достал из буфета шкатулку с какими-то порошками – видимо, целебный арсенал доминуса – и, изучив бумажные ярлычки, позаимствовал один из пакетиков. Пригляделся к травам под потолком, отщипнул от того, от сего, бросил листья в кастрюлю с кипятком (чайник пришлось нагревать дважды) и принялся размешивать, мелодично постукивая ложкой по стенкам.
– Зверобой, мята, мелисса… ромашка, подорожник… и репешок? – принюхавшись, определила Таша.
– Верно. – Всыпав в варево горстку порошка, дэй помешал ещё немного и зачерпнул чашкой полученное зелье. – А теперь, когда это остынет, ему нужно как можно больше пить.
Первый раз лекарство вернулось обратно почти сразу, разбавив содержимое таза. Второй и третий – тоже. Арон пичкал Джеми целительным отваром, пока рвота не стала реже, чтобы в какой-то момент наконец прекратиться; тогда дэй развёл пару других порошков в тёплой воде и, придерживая мальчишке голову, напоил его новым снадобьем. Тот вяло попытался отобрать чашку, но в трясущихся руках та казалась непосильным грузом.
– Скоро оклемаетесь, – сказал дэй, отставив пустую чашку на стол. – Таша, как ты отнесёшься к ужину?
– Сугубо одобрительно.
Под ковром обнаружился подпол. Помимо банок с вареньями и соленьями, которые они трогать не решились, Арон нашёл там клубни эрсы – прошлогоднего урожая, но вполне съедобные. Учитывая, что печёную эрсу Таша всегда любила, ужин удался; Джеми наверняка бы скрежетал зубами от голодной зависти, если б не спал.
– Шюда бы ещё машлица, – размечталась Таша с набитым ртом, очищая рассыпчатую мякоть второго клубня от шкурки, почерневшей в печной золе. Запоздало вспомнила, что благородные лэн не говорят, не прожевав, но после дня бешеной скачки можно было позволить себе забыться. – Интерешно, наш доминуш держал корову?
– Держал. – Арон неторопливо дожевал эрсу, даже в печке не терявшую яркий фиолетовый цвет. – И кур держал.
– Откуда ты знаешь?
– Ты ешь, ешь. – Дэй смотрел на Ташу, пока она послушно приправляла эрсу солью, найденной в буфете. – Заводил коней в хлев и увидел там насест. А ещё корову, запертую в стойле. Пала дня три назад, наверное…
Таша поняла, почему он дождался, пока она проглотит последний кусок.
– Ты ведь заглянул в дома, верно? Когда выходил?
– Тел нет, – подтвердил Арон, без труда угадав ход её мыслей. – Все жители просто исчезли.
– Ушли?..
– Хотелось бы верить. – Дэй отряхнул руки от золы. – Думаю, деревню строили для стражей границы и их семей.
– Так вот почему на мосту не было стражи?
– Именно. И все эти люди исчезли недавно, иначе вышестоящие лица заволновались бы.
– Из-за чего они ушли?
– Если хочешь знать моё мнение… лишние убийства «хозяину» ни к чему, но колдуну такого уровня вполне по силам задурить людям головы, чтобы они убежали, бросив всё. Наколдовать иллюзию. Напугать тварями вроде кэнов, в конце концов.
Об этом Таша не задумывалась. Даже странно, учитывая, насколько логично это звучало.
– Значит, он мог сделать это, просто чтобы мы не остались в Палусе? И поехали дальше?
– Туда, где нас уже ждут. В таком случае наша ночёвка здесь, как ты понимаешь, здорово порушит его планы. – Арон взглянул на часы. – Позволишь мне немного поспать?
– Думаешь, я могу сказать «нет»?
– Не думаю. Но уповаю на то, что ты присмотришь за Джеми – его надо поить лекарством каждые полчаса. И не предпримешь попыток выйти наружу.
– Не больно-то и хотелось.
– Тогда договорились. – Встав, Арон направился в комнатку за буфетом. – Если не проснусь сам, разбуди меня через час.
– Поспал бы подольше…
– Предпочту с наступлением ночи быть на страже. На случай непредвиденных обстоятельств.
Откинувшись на спинку стула, покачиваясь на двух ножках, держась руками за столешницу, Таша следила, как дэй идёт к кровати.
– Но если наш колдун убрал людей из Палуса… выходит, он всё же знал, что мы пересечём Аларет именно тут?
Арон оглянулся на неё.
– Он мог подготовить ловушки и у моста, и у переправы. – Горечь затаилась в краешке его губ так надёжно, что Таша скорее угадала её, чем разглядела. – И я всё же мог просчитаться.
Она ещё увидела, как дэй ложится, закинув руки за голову, прежде чем буфет с тихим звоном закрыл проход.
Звякнули часы на стене. Оттуда выскочила кукушка, прокашлялась и, мелодично пропев «три часа вечерних», с достоинством удалилась.
Глядя на Джеми, спавшего подле тёплой печки, Таша тихо опустила стул на все четыре ножки. Случайно, подумала она, слушая тишину – та просачивалась сквозь ставни, словно примешивая к тёплым ароматам трав и огня вязкий холод болота и наступающей ночи. Какова вероятность, что мальчишка-заговорщик свалился на пути законной наследницы престола случайно? В такой игре, где целые деревни и приграничные заставы расчищают лишь потому, что они могут оказаться на Ташиной дороге?
…«скажи своё имя, и тебя примут люди, которые почтут за честь разобраться с твоими врагами»…
Наклонившись, Таша за ремень подтащила к себе сумку.
Этого убийца мамы и хочет? Привести её в Венец? Если подумать, у них с Джеми может быть ещё больше общего, чем кажется: один враг. Не король, нет – хотя бы потому, что Таша его врагом не считала. Да и если бы Шейлиреар знал о ней, у него не нашлось бы ни одной причины не только оставить её в живых, но и привести к людям, которые помогут расшатать под ним трон. Зато у кого-то, кто не прочь править вместо него – из-за кулис, командуя глупой девчонкой…
Таша долго рылась в вещах: если в прошлый раз искомое само легло в ладонь, в этот оно уползло в дальний угол, словно напуганная змея. Но, выложив половину содержимого на стол, девушка наконец вытащила зеркальце.
…предатель Венца наверняка не умер в той штаб-квартире. И ему по силам было мягко направить колдуна-недоучку куда следует. Это могло даже входить в условия сделки с Его Величеством – целое общество заговорщиков в обмен на одного мальчишку, которому позволят сбежать. Помогло бы приблизиться к королю, чтобы в нужный момент удобнее было нанести удар. А там… мальчишке нужно было только пережить перемещение – и из леса он бы наверняка побрёл к тракту, по которому как раз во весь опор скакала Тариша Бьорк; а если бы Джеми Сэмпер не смог переместиться сам, вполне возможно, дорогой союзник внезапно выпрыгнул бы из-за угла, чтобы в последнем самоубийственном порыве переправить бедного мальчика подальше от узурпатора…
Хотя глупо полагать, что игру такого масштаба можно провернуть в одиночку.
Таша держало зеркало, как жабу, выпрыгнувшую из болота прямо ей в руку.
…у маминого убийцы наверняка есть союзники. И деньги. Магистры редко бывают бедны – и редко не обзаводятся полезными знакомствами. Тщательный поиск подходящей куклы, свой человек в Венце, несколько подручных, и можно попробовать вернуть на трон потерянную принцессу. Попутно настраивать будущую королеву против Венца, чтобы та не прониклась к заговорщикам безоглядной благодарностью и любовью – но не настолько, чтобы отказалась от идеи примкнуть к ним. А потом, когда с их помощью Тариша Бьорк пройдёт первые ступеньки к трону, кукловод наверняка вынырнет из тени – под маской, конечно же, – и великодушно предложит свои услуги…
Металл казался тёплым, даже жарким, пульсирующим в пальцах. Рунные узоры в сиянии волшебного светильника блестели неестественно, словно излучая свет. Утопить эту дрянь в болоте, и дело с концом… Чтобы избавиться от чего-то, лучшего места, чем Белая Топь, не найти. Арон, правда, говорил не выходить наружу, но он же и говорил избавиться от зеркала, верно?
…после Таша сама не смогла бы сказать, зачем напоследок откинула золочёную крышку.
Зеркальное стекло ничего не отражало, лишь слабо серебрилось, будто залитое изнутри лунным светом. Таша не успела толком удивиться этому, как серебро расступилось – вместо отражения её лица явив очень знакомую комнату, перину у стены и девочку, лежащую на ней.
Тоже очень знакомую.
Лив?..
Таша смотрела на сестру, спящую на маленькой зазеркальной картинке цверговой детской. Смотрела, пока всё это не истаяло в прозрачность, явив взгляду её собственные глаза: зрачки в серебристом ободке расширились, как у кошки.
– А защита сильнее, чем я думал. Хозяин дома явно не профан. – Подняв ладонь, Джеми удивлённо взглянув на вздувшиеся там волдыри. – Святой отец, а почему…
– Я забираю себе вашу боль. Поэтому вы ничего не почувствовали.
– Да я потерпел бы!
– Ожог – да. – Арон отнял ладонь от его волос. – А вот это – нет.
Схватившись за виски, Джеми рухнул, словно ему подрубили ноги. Скрючился на подмятой траве с искажённым мукой лицом, не то стеная, не то поскуливая, жадно хватая губами воздух. Кое-как отполз от порога.
Стошнило его прямо под смородиновый куст, едва ли обрадовавшийся такому удобрению.
– Что с ним?! – Таша в ужасе соскользнула с седла.
– Отравление, как я и говорил. – Дэй толкнул дверь, заглянув внутрь. Дождавшись, пока Джеми откашляется, подхватил его под руки и повёл в избу. – Иди в дом.
– Чем ему…
– Иди в дом, – повторил Арон. – Коней заведи во двор и калитку закрой, дальше я о них позабочусь. Не задерживайся на улице.
Таша последовала совету с охотой, которой сама от себя не ожидала.
Когда она вошла в избушку, свет волшебного огонька в жёлтом стекле обрисовал под её ногами тень – она вытянулась на тропинку, шедшую через огород, убегавшую в сгущавшийся мрак за спиной. Дэй укладывал Джеми прямо на пушистый ковёр, ворсившийся светлой шерстью поверх дощатого пола. Светильник на столе разогнал тьму пустого дома, озарив комнату до самых дальних углов, а вместе с углами – печку, кресло-качалку, большое зеркало и стол, покрытый вязаными салфетками. Над печью на полке белели декоративные тарелки с пёстрой цветочной росписью на донцах. Ещё в комнате были травы: сухие пучки мяты, зверобоя, липового цвета, сушёной малины и ромашки свешивались с балок потолка, делясь с визитёрами душистым ароматом сладкого разнотравья.
Одно Таша могла сказать точно – почтенный доминус целебной волшбы был либо глубоким стариком, привыкшим обрастать милыми сердцу мелочами, либо попросту женатым.
– Где же в этом доме спали? Белья-то на печи нет. – Достав эмалированный таз из резного буфета у дальней стены, дэй сунул его Джеми. Затем открыл дверь подле зеркала. – А тут ванная… интересно…
Таша не смотрела на мальчишку, согнувшегося над тазом, но издаваемые им звуки были даже хуже наглядного зрелища.
– Арон, как ему помочь?
Дэй вернулся к буфету, зачем-то любуясь на его боковые стенки, и снова открыл резные дверцы. Прошёлся кончиками пальцев по ровным рядам кастрюль, чашек и тарелок, вертикально стоявших в подставке.
Ухватив одну из тарелок за край, потянул её на себя – шкафчик, вздрогнув, с негромким звяком отъехал в сторону.
– Для начала ему неплохо было бы нормально лечь, – сказал Арон, оглядывая спрятанную за буфетом спаленку: широкая кровать в центре и пара тюфячков в углу, рядом с тщательно свёрнутыми одеялами и подушками. – Видимо, не мы первые приняли решение проситься к доминусу на ночлег. И, видимо, хозяин дома был столь великодушен, что пускал к себе даже путников, не обладавших моим даром убеждения.
– Арон…
– Таша, рвота – это хорошо. Организм очищает себя. Вот если б он не очнулся, тогда я бы забеспокоился.
Вытащив один тюфяк в гостиную, Арон постелил его подле печки. Помог постанывающему Джеми перебраться на лежанку. Присел рядом, накрыв ладони мальчишки своими.
Когда дэй встал, волдыри на пальцах Джеми бесследно исчезли – и после всех святых фокусов, что Таша видела в исполнении дэя, она даже не удивилась.
– Не волнуйся. Вылечим, – сказал Арон серьёзно. – Обещаю.
Они принесли дров из поленницы, растопили печку, нанесли воды. Таша следила, как раскаляется на печи дутый чайник, пока дэй ходил закрывать ворота и заводить коней в хлев; ей показалось, что его не было чуть дольше, чем нужно, но вернулся Арон прежде, чем она заволновалась всерьёз. Затем дэй достал из буфета шкатулку с какими-то порошками – видимо, целебный арсенал доминуса – и, изучив бумажные ярлычки, позаимствовал один из пакетиков. Пригляделся к травам под потолком, отщипнул от того, от сего, бросил листья в кастрюлю с кипятком (чайник пришлось нагревать дважды) и принялся размешивать, мелодично постукивая ложкой по стенкам.
– Зверобой, мята, мелисса… ромашка, подорожник… и репешок? – принюхавшись, определила Таша.
– Верно. – Всыпав в варево горстку порошка, дэй помешал ещё немного и зачерпнул чашкой полученное зелье. – А теперь, когда это остынет, ему нужно как можно больше пить.
Первый раз лекарство вернулось обратно почти сразу, разбавив содержимое таза. Второй и третий – тоже. Арон пичкал Джеми целительным отваром, пока рвота не стала реже, чтобы в какой-то момент наконец прекратиться; тогда дэй развёл пару других порошков в тёплой воде и, придерживая мальчишке голову, напоил его новым снадобьем. Тот вяло попытался отобрать чашку, но в трясущихся руках та казалась непосильным грузом.
– Скоро оклемаетесь, – сказал дэй, отставив пустую чашку на стол. – Таша, как ты отнесёшься к ужину?
– Сугубо одобрительно.
Под ковром обнаружился подпол. Помимо банок с вареньями и соленьями, которые они трогать не решились, Арон нашёл там клубни эрсы – прошлогоднего урожая, но вполне съедобные. Учитывая, что печёную эрсу Таша всегда любила, ужин удался; Джеми наверняка бы скрежетал зубами от голодной зависти, если б не спал.
– Шюда бы ещё машлица, – размечталась Таша с набитым ртом, очищая рассыпчатую мякоть второго клубня от шкурки, почерневшей в печной золе. Запоздало вспомнила, что благородные лэн не говорят, не прожевав, но после дня бешеной скачки можно было позволить себе забыться. – Интерешно, наш доминуш держал корову?
– Держал. – Арон неторопливо дожевал эрсу, даже в печке не терявшую яркий фиолетовый цвет. – И кур держал.
– Откуда ты знаешь?
– Ты ешь, ешь. – Дэй смотрел на Ташу, пока она послушно приправляла эрсу солью, найденной в буфете. – Заводил коней в хлев и увидел там насест. А ещё корову, запертую в стойле. Пала дня три назад, наверное…
Таша поняла, почему он дождался, пока она проглотит последний кусок.
– Ты ведь заглянул в дома, верно? Когда выходил?
– Тел нет, – подтвердил Арон, без труда угадав ход её мыслей. – Все жители просто исчезли.
– Ушли?..
– Хотелось бы верить. – Дэй отряхнул руки от золы. – Думаю, деревню строили для стражей границы и их семей.
– Так вот почему на мосту не было стражи?
– Именно. И все эти люди исчезли недавно, иначе вышестоящие лица заволновались бы.
– Из-за чего они ушли?
– Если хочешь знать моё мнение… лишние убийства «хозяину» ни к чему, но колдуну такого уровня вполне по силам задурить людям головы, чтобы они убежали, бросив всё. Наколдовать иллюзию. Напугать тварями вроде кэнов, в конце концов.
Об этом Таша не задумывалась. Даже странно, учитывая, насколько логично это звучало.
– Значит, он мог сделать это, просто чтобы мы не остались в Палусе? И поехали дальше?
– Туда, где нас уже ждут. В таком случае наша ночёвка здесь, как ты понимаешь, здорово порушит его планы. – Арон взглянул на часы. – Позволишь мне немного поспать?
– Думаешь, я могу сказать «нет»?
– Не думаю. Но уповаю на то, что ты присмотришь за Джеми – его надо поить лекарством каждые полчаса. И не предпримешь попыток выйти наружу.
– Не больно-то и хотелось.
– Тогда договорились. – Встав, Арон направился в комнатку за буфетом. – Если не проснусь сам, разбуди меня через час.
– Поспал бы подольше…
– Предпочту с наступлением ночи быть на страже. На случай непредвиденных обстоятельств.
Откинувшись на спинку стула, покачиваясь на двух ножках, держась руками за столешницу, Таша следила, как дэй идёт к кровати.
– Но если наш колдун убрал людей из Палуса… выходит, он всё же знал, что мы пересечём Аларет именно тут?
Арон оглянулся на неё.
– Он мог подготовить ловушки и у моста, и у переправы. – Горечь затаилась в краешке его губ так надёжно, что Таша скорее угадала её, чем разглядела. – И я всё же мог просчитаться.
Она ещё увидела, как дэй ложится, закинув руки за голову, прежде чем буфет с тихим звоном закрыл проход.
Звякнули часы на стене. Оттуда выскочила кукушка, прокашлялась и, мелодично пропев «три часа вечерних», с достоинством удалилась.
Глядя на Джеми, спавшего подле тёплой печки, Таша тихо опустила стул на все четыре ножки. Случайно, подумала она, слушая тишину – та просачивалась сквозь ставни, словно примешивая к тёплым ароматам трав и огня вязкий холод болота и наступающей ночи. Какова вероятность, что мальчишка-заговорщик свалился на пути законной наследницы престола случайно? В такой игре, где целые деревни и приграничные заставы расчищают лишь потому, что они могут оказаться на Ташиной дороге?
…«скажи своё имя, и тебя примут люди, которые почтут за честь разобраться с твоими врагами»…
Наклонившись, Таша за ремень подтащила к себе сумку.
Этого убийца мамы и хочет? Привести её в Венец? Если подумать, у них с Джеми может быть ещё больше общего, чем кажется: один враг. Не король, нет – хотя бы потому, что Таша его врагом не считала. Да и если бы Шейлиреар знал о ней, у него не нашлось бы ни одной причины не только оставить её в живых, но и привести к людям, которые помогут расшатать под ним трон. Зато у кого-то, кто не прочь править вместо него – из-за кулис, командуя глупой девчонкой…
Таша долго рылась в вещах: если в прошлый раз искомое само легло в ладонь, в этот оно уползло в дальний угол, словно напуганная змея. Но, выложив половину содержимого на стол, девушка наконец вытащила зеркальце.
…предатель Венца наверняка не умер в той штаб-квартире. И ему по силам было мягко направить колдуна-недоучку куда следует. Это могло даже входить в условия сделки с Его Величеством – целое общество заговорщиков в обмен на одного мальчишку, которому позволят сбежать. Помогло бы приблизиться к королю, чтобы в нужный момент удобнее было нанести удар. А там… мальчишке нужно было только пережить перемещение – и из леса он бы наверняка побрёл к тракту, по которому как раз во весь опор скакала Тариша Бьорк; а если бы Джеми Сэмпер не смог переместиться сам, вполне возможно, дорогой союзник внезапно выпрыгнул бы из-за угла, чтобы в последнем самоубийственном порыве переправить бедного мальчика подальше от узурпатора…
Хотя глупо полагать, что игру такого масштаба можно провернуть в одиночку.
Таша держало зеркало, как жабу, выпрыгнувшую из болота прямо ей в руку.
…у маминого убийцы наверняка есть союзники. И деньги. Магистры редко бывают бедны – и редко не обзаводятся полезными знакомствами. Тщательный поиск подходящей куклы, свой человек в Венце, несколько подручных, и можно попробовать вернуть на трон потерянную принцессу. Попутно настраивать будущую королеву против Венца, чтобы та не прониклась к заговорщикам безоглядной благодарностью и любовью – но не настолько, чтобы отказалась от идеи примкнуть к ним. А потом, когда с их помощью Тариша Бьорк пройдёт первые ступеньки к трону, кукловод наверняка вынырнет из тени – под маской, конечно же, – и великодушно предложит свои услуги…
Металл казался тёплым, даже жарким, пульсирующим в пальцах. Рунные узоры в сиянии волшебного светильника блестели неестественно, словно излучая свет. Утопить эту дрянь в болоте, и дело с концом… Чтобы избавиться от чего-то, лучшего места, чем Белая Топь, не найти. Арон, правда, говорил не выходить наружу, но он же и говорил избавиться от зеркала, верно?
…после Таша сама не смогла бы сказать, зачем напоследок откинула золочёную крышку.
Зеркальное стекло ничего не отражало, лишь слабо серебрилось, будто залитое изнутри лунным светом. Таша не успела толком удивиться этому, как серебро расступилось – вместо отражения её лица явив очень знакомую комнату, перину у стены и девочку, лежащую на ней.
Тоже очень знакомую.
Лив?..
Таша смотрела на сестру, спящую на маленькой зазеркальной картинке цверговой детской. Смотрела, пока всё это не истаяло в прозрачность, явив взгляду её собственные глаза: зрачки в серебристом ободке расширились, как у кошки.