— Я буду твоей женой.

— Ххааа! — Лисовский издал торжествующий вопль — совсем, как мальчишка, стащил меня с несчастного туалетного столика, резко повернул спиной к себе и уже не церемонясь, принялся быстро расстегивать платье. Судя по треску — не все пуговицы выжили в этом неравном бою. Плевать. У меня ещё платья есть. А вот такой мужчина во всех мирах только один.

Платье полетело прочь. За ним последовали корсаж, сорочка и панталоны, а дальше — и элементы мужского гардероба.

Мне пришлось опереться ладонями на столик, выгибая спину, а в зеркале отражались мужские тёмные руки, скользившие по белой груди и животу. Столик шатался. Склянки со звоном падали на пол, но мне уже было не до них.

— Мы поженимся по специальному разрешению, — сообщил мне Алекс, когда мы уже добрались до постели. — Я получу.

— Боишься, что я передумаю?

— Нет. Ты, если уж согласилась, то все решила для себя. Просто… зачем тянуть? Или ты хочешь пир на двести человек, музыкантов и платье?

— Упаси Боже!

— Вот именно, — он довольно ухмыльнулся. — А между тем, чем больше мы тянем, тем больше народу узнает. И потребует свои приглашения.

— Хорошо, — сдалась я, изрядно напуганная обрисованными перспективами. — Делай как знаешь.

— О-о-о, услышать от тебя эти слова лучше, чем постель.

Я притворно нахмурилась и толкнула его в плечо, а потом засмеялась и прижалась к Алексу. Внутри было спокойно и радостно, значит, я все делаю правильно. Если подумать, то что может быть естественнее — позволить себе быть слабой и покорной? Пусть мужчина все решает. Пусть он защищает меня от целого мира. Иногда можно.

Давайте честно: я никогда не ощущала себя супер-женщиной, которая и коней тормозит, и избы тушит. Нет, я могла… но удовольствия от этого не получала никакого. Я плакала, когда случались проблемы с банками, счетами и проверками. Конечно, потом брала себя в руки и все решала, но для меня это было сложно. Я, помнится, впала в истерику, когда в моей мастерской случился пожар, я ломала руки и вопрошала мироздание, доколе оно будет меня мучить? Как бы мне хотелось, чтобы в моей жизни был тот, с кем я могла бы разделить свои неудачи, кому бы я рассказала об успехах и планах! И теперь он у меня, кажется, был.

— Мне нравится ход твоих мыслей, — довольно проурчал Лисовский, гладя меня по голому плечу.

— Менталист проклятый, — буркнула я смущенно, краснея.

— Думаешь громко. К тому же, чем чаще у нас близость, тем ярче я тебя чувствую. И тем больше ты мне нравишься. Доверься мне, Оля, и я сделаю все, чтобы ты была счастлива.

— Так я уже…

— Да, я чувствую. Расскажи мне про себя.

Это было сложно. Спотыкаясь на каждом шагу, пытаясь подобрать слова, я рассказывала про родителей, про Машку, про алкоголь. Мне казалось, что раз я согласилась выйти за него замуж, он имел право знать обо мне больше других. Разумеется, о многом умолчала. Ни к чему рассказывать о любовниках, о неудачах, о том, как я глядела вниз из окна двенадцатого этажа и думала прыгнуть. А потом он глухо рассказывал о своей жене и о её нелепой смерти — кони взбесились, коляску понесло, перевернуло… Женщина была на последнем месяце беременности, начались роды… погибла и она, и ребёнок.

— Мне и было-то всего двадцать пять, — вздыхал Алекс. — Я, кажется, только начал жить. Стремительная карьера, хорошие деньги, жена — красавица-магичка. Тогда я думал, что всемогущ. Знаешь, когда держишь в руках истекающую кровью жену, понимая, что ничего, абсолютно ничего сделать не можешь, это здорово спускает с небес на землю.

— Знаю, — тихо ответила я.

— Да, ты знаешь. Спасибо.

— За что?

— За то, что ты есть. Ты дала мне второй шанс. Я многое сделал неправильно. Там, наверху, видимо, считают так же. Я думал, что то, что произошло — наказание. А теперь верю, что что-то делал правильно, раз уж небеса послали мне тебя.

— Ты считаешь меня наградой? — не поверила я. — Меня, не первой молодости женщину с неприглядным прошлым?

— Тебя. Теплую, живую, видящую во мне не льера, не чиновника, не мага, не кошелёк на ножках… а мужчину. Знаешь, как странно было это понять? Ты смотрела на меня, как на мужчину, причем на привлекательного.

— Я не сразу поняла, кто ты.

— Да. А я попытался прощупать тебя магией. А ты разозлилась и была совершенно права. Я вернулся извиниться, а ты там с зеркальцем. Высокая, грациозная, так очаровательно смущающаяся… я уже давно не встречал людей, а тем более женщин, эмоции у которых совпадают с их поведением. Все лгут, все притворяются. А ты говорила, что думаешь.

Надо же, а я всегда считала свой длинный язык и пофигистическое отношение к другим людям недостатком! На самом деле мне было абсолютно наплевать, что обо мне подумают, я не хотела никому нравится и поэтому не играла никакие роли. А для Алекса это, оказывается, одно из моих достоинств.

— Чем сильнее менталист, тем острее он чувствует ложь. Ты мне не лгала. Ни разу. Ты закрытая, не любишь себя, не веришь людям. Теперь понимаю, почему. Но ты добрая и честная…

— И красивая, — обиженно булькнула я.

— Очень красивая, — согласился Алекс. — Льера Ольга Лисовская.





Глава 36

Введение в артефакторику





Итак, несмотря на все мои усилия этого избежать, у меня всё же есть магия. Я, как выразился Алекс, индикатор. Я ничего не могу сделать, но и мне ничего не могут сделать, во всяком случае, против моей воли. Это не слишком удобно: целительская магия тоже на меня действует угнетающе. Но я искренне надеюсь, что к тому моменту, когда мне суждено будет ей воспользоваться (кстати, я в зеркале у себя кариес в правой нижней шестерке рассмотрела, того и гляди пломба выпадет), я немного попривыкну.

Артефакторы из маг департамента подсовывали мне разные кольца и медальоны, я старательно вертела их в руках и щурилась. Нет, не получалось. Я вижу только воздействие на людей. Отдельно от человека — это всего лишь украшения. Но учиться все равно пришлось: мне рассказали, какие вообще артефакты бывают.

Защитные — разумеется, защищают от разного рода воздействий. Есть даже противовирусные, в смысле, предохраняют от болезней, в том числе (тут я не могла не улыбнуться) от венерических. Есть охранные — для имущества. Есть меняющие внешность: не сильно и не надолго. Есть усиливающие какие-то качества: скорость, силу, внимание, звук. Разумеется, маячки здесь тоже придумали. А переговорные артефакты действовали разве что в пределах одного здания.

Булавка с алым камнем, без сомнения, была переговорным артефактом, причем очень необычным. Раньше такие в Орассе не встречались.

Происхождение иномирное — таков был вердикт артефакторов.

К счастью, меня никто не подозревал. В моем мире магии не было. Но забегали, начали сводки поднимать.

— Так дед Егор же привратник — напомнила я. — Его и спрашивайте. Тем более, что он рассказывал, как огневика из другого мира принимал.

— Зачем его спрашивать, огневик зарегистрирован, — пробурчал Ян, уткнувшись носом в бумаги. — Все честь по чести: Володимир Ольшинский, изгнанник. Между прочим, королевич. Но в описи имущества артефакты не указаны.

— Ага, так он и разбежался вам докладываться. Кстати, а что с ним стало сейчас?

— Уехал в Руан, женился на дочери тамошнего правителя, скорее всего, метит на престол. Нам же и лучше, контракт магический им подписан. Мы не препятствуем, только наблюдаем.

По всему выходило, что все равно придется деда звать и на его память надеяться, а пока — нужно было искать парный артефакт: куда-то все равно ведь сигнал передавался. Скорее всего — в королевский дворец, потому что слишком много лишнего знал покойный Офицер.

— Придется вам, Ольга, во дворце поработать. Горничной. Так проще всего затеряться. К тому же все события концентрируются вокруг вас. Уверен, и вторую половину артефакта найдёте именно вы. Вероятностная воронка и все такое…

— Пятьдесят златников, — нагло ответила я, пропуская мимо ушей заумные слова. — В месяц. А что? Я — незаменимый специалист, между прочим. И Лиска со мной. Она может и на кухне, там тоже часто всякие сплетни полезные бывают.

Рудый смотрел на меня с ненавистью, а Гродный откровенно ржал. Что бы сказал на это Алекс — я даже представить не могу. Наверное, гордился бы.

Видимо, я действительно была им очень нужна, потому что, скрипя зубами, жалование мне выделили и очень настоятельно советовали на глаза королю не попадаться.

— Николас III — мужчина очень строгий, суровый, пожалуй, даже жестокий. Если ему что-то не понравится — вылетите из дворца с треском.

— У вас что, король к горничным придирается? — не поверила я.

— Запросто. Он старается во всё вникать.

— Зануда или делать нечего?

— Вот про это я и говорю, — усмехнулся Ян. — Вы ж ответите. А ни один житель Орассы не посмел бы.

Я опустила глаза: действительно, что-то я обнаглела. И ведь ответила бы, особенно на несправедливые придирки. Расслабилась. Помнится, первые дни в доме Лисовских как мышка сидела, а теперь… а теперь я почти льера Лисовская, да? Тяжело перестраиваться обратно.

Внедрение в королевский дворец прошло почти обыденно: распорядителю про мой статус сообщили, форму выдали, комнату отдельную выделили. Здесь с комнатами проблем не было. С формой, кстати, тоже: ее мгновенно подогнали по фигуре. Платье темно-зеленое, что означает, что шататься я могу по всему дворцу, кроме личных помещений, вроде как старшая прислуга, главное, тряпки с собой носить и передвигаться, голову опустив. Я этим и занялась: гуляла. Посмотреть было на что: убранство тут великолепное, со вкусом. Потолки высокие, статуи всякие, полы где мраморные, где мозаичные, а где и паркет. Больше всего я, впрочем, насмотрелась на дверные ручки, потому что ходила и натирала их специальным составом. Кстати, было на что посмотреть. В одних залах были в дверях львиные головы, в других — резные, в третьих медные. Красиво.

На прислугу, действительно, никто не обращал внимания. Только периодически мне по заднице прилетало. Первый раз я испугалась, взвизгнула и тряпкой какого-то придурка по лицу хлестнула, благо что рост позволяет. Ох и наслушалась про себя! Думала, всё, уволят, но пронесло. К сожалению, у этого типа не было нужного мне артефакта. Жаль, я бы охотно ручонки его шаловливые пообломала. На третий день научилась уворачиваться. На четвёртый — все свои действия совершать в полоборота, следя одним глазом за коридором.

А на пятый случилось фиаско.

Что у Николаса III есть наследник, я уже знала, мне его первым делом показали. Стефан II был мужчиной довольно симпатичным, средних лет — ну как средних, к сорока ему. Носил залихватские усы, вид имел надменный, где-то даже придурковатый. Смеялся громко, шутил пошло, обожал верховую езду и женщин. Словом, гусар гусаром. Даже мундир был похож на солдатский: синий с золотыми эполетами и орденом на груди.

Я знала, что тот, который тряпкой по лицу получил, был из свиты наследника. Знала, что наябедничал — потому как распорядитель мне сказал, что Стефан про меня спрашивал. Словом, подловил меня-таки наследничек в одном из коридоров, облапал и сразу целоваться полез.

Наследник — это вам не придворный, его тряпкой по лицу чревато, да я уже осторожная была. Все, что мне оставалось — головой мотать да пищать жалобно, что я против. От неожиданности он даже прекратил свои неприятные действия.

— Ты что, мне отказываешь? — страшно удивился Стефан. — Мне, практически твоему королю?

Терять мне было нечего.

— Я не понимаю, вы хотите меня как король или как мужчина? — насмешливо спросила я, еле удерживаясь от того, чтобы не добавить пару слов русским матом. Блин, наверное, королевского наследника материть тоже нельзя.

— Какая к черту разница?

— Очень большая. Если как король — то мне придётся повиноваться. Ничего, не девочка, перетерплю. А если как мужчина… тут уж всё должно быть по-другому.

— А как мужчина я разве не хорош?

— А я разве вас знаю?

Стефан отпустил, наконец, мои плечи, сделал длинный шаг назад и задумчиво склонил голову.

— Ты знаешь, я бы мог и как король, у меня не заржавеет. Задрать тебе юбку и отыметь — ничего сложного. Но ты права — я никогда не ухаживал за женщинами. К чему, если они и так согласны на всё? Пожалуй, это интересный опыт.

Сердце у меня колотилось где-то в горле, я едва дышала. Прикрыла глаза, упираясь затылком в стену. Господи, неужели пронесло? Поглядела на него сквозь ресницы и вдруг поняла, что всё это время было не так. Этот орден на его груди! Я уже видела такой! Не внешне, нет… Да это же пара той самой булавки! То же самое алое свечение, та же самая дрожь пространства!

Наследник престола — и связан с революционерами? А что в этом странного? Заждался мальчик. Хочет папку подвинуть. Первый раз такое случается, что ли? Мне срочно нужен Ян! Но и подозрений вызывать нельзя.