В саму деревню противник не успел еще стянуть достаточно сил, и переброшенный сюда командиром 417-го СП, не имевшим уже никаких резервов, учебный взвод помог переломить ситуацию. Поддержанные свежим взводом бойцы батальона выбили немцев с окраин деревни.
Бой за деревню продолжался до самого вечера и проходил с переменным успехом. Противник продолжал подтягивать подкрепления и снова занял западную окраину села. Командир дивизии, тоже не имевший резервов после неудачного контрудара Шевченко, приказал перебросить в деревню одну из рот саперного батальона. При поддержке двух минометных батарей 434-го артполка ситуацию в Кантемировке удалось стабилизировать, но противник продолжал стягивать сюда силы. 417-й полк, уже сражавшийся в полуокружении, в любой момент мог быть отрезан от турецкого вала.
Чтобы избежать окружения полка, Черняев разрешил отвести его за турецкий вал. Под прикрытием огня минометных батарей подразделения 417-го СП отступили к траншеям турецкого вала.
Положение дивизии, второй день боев не получавшей подкреплений, к вечеру 25 сентября сильно ухудшилось. Находившийся на направлении главного удара противника 361-й СП понес большие потери, в бою погибли все командиры батальонов и многие командиры рот.
К вечеру связь со штабом армии наконец удалось восстановить, и генерал-майор Черняев получил разрешение снять с Литовского полуострова прикрывавший его батальон, чтобы использовать его в качестве дивизионного резерва.
И командиру 156-й дивизии Черняеву, и командиру оперативной группы Батову, и командованию 51-й армии было ясно, что следующий, третий день боев станет критическим. Направленные на Перекоп подкрепления пока не прибыли, а возможности одной-единственной дивизии, сражавшейся всего двумя полками против двух немецких пехотных дивизий (по показаниям пленных было установлено, что ими являлись 73-я и 46-я дивизии), были очень невелики.
Учитывая, что противник, скорей всего, завтра же начнет штурм турецкого вала, Черняев решил перебросить на этот участок всю имеющуюся артиллерию, благо за два дня боев было потеряно совсем немного орудий и дивизия пока еще сохраняла свой огневой кулак.
Юхимчук был предупрежден, что 417-й СП завтра останется без артиллерийской поддержки. После чего Черняев прямо поинтересовался у комполка: «Тебя надолго хватит?» На что Юхимчук, подумав, ответил, что при основательном нажиме «упорства хватит на пять-шесть часов», так как полк находится в полуокружении и при этом испытывает недостаток боеприпасов.
Ночью морские разведчики МБР-2 бомбили боевые порядки противника на Перекопском и Чонгарском направлениях. Два ДБ-3 бомбили аэродром Зельц. Днем пять Пе-2, четыре СБ, десять И-16 и три ЛаГГ-3 бомбили противника на Перекопском перешейке, стараясь охотиться за бронетехникой противника. По докладам летчиков, им удалось уничтожить восемь бронемашин. Но в отсутствие истребительного прикрытия и даже при его наличии бомбардировщики несли тяжелые потери — слишком значительным было численное превосходство противника.
Бомбардировщики СБ имели прикрытие из четырех истребителей И-16, но противнику удалось связать его боем, сбив одну машину. Сами СБ были атакованы сразу 15 истребителями Ме-109 и были подбиты один за другим. Однако во время ожесточенного боя советские бомбардировщики сумели перетянуть через линию фронта. При этом все четыре машины были подожжены. Часть из них упала уже на своей территории, часть совершила вынужденную посадку. Из состава экипажей трое летчиков погибли в бою, еще двое были ранены. Остальным удалось спастись.
Фрайдорфская группа истребительной авиации штурмовала войска противника в районе совхоза «Червоный чабан», сделав 41 самолетовылет. При этом истребителям удалось уничтожить одну бронемашину, восемь повозок и до трех отделений пехоты. В воздушных боях сбиты четыре и подбит один Ме-109. Сама группа потеряла два истребителя.
Под вечер штурмовая группа из восьми истребителей, прикрываемая эскортом из 16 машин, перепутала поселок «Червоный чабан» с Армянском, в котором находился командный пункт девятого корпуса, и совершила один штурмовой заход на город.
Господство немецкой авиации в этот день было особенно явным, главным образом из-за того, что все советские истребители, не задействованные на прикрытии собственных бомбардировщиков, штурмовали наземные войска противника. Командующий армией генерал-полковник Кузнецов, докладывая в Генштаб о событиях дня и находясь под впечатлением уничтожения немцами бронетехники 156-й СД, счел основной причиной неудач 156-й СД нашу авиацию: «Бомбардировочная авиация противника не подавлена ввиду слабости нашей истребительной авиации… Это явилось основной причиной того, что передний край 156-й СД, достаточно прочно укрепленный в течение двух суток, был прорван».
То, что в результате предложенного им плана обороны полуострова против двух полков 156-й дивизии действовали 6 немецких, генерал-полковник причиной прорыва не посчитал.
Поздно ночью на КП 9-го корпуса в Армянске прибыл офицер штаба оперативной группы подполковник Федяшев. В условиях почти полного отсутствия связи он весь день мотался по степи, осуществляя связь между частями оперативной группы. Едва выскочив из машины, он доложил, что к Будановке подходит первый полк из состава 172-й СД.
Федяшев докладывал, что командир 172-й дивизии Торопцев изо всех сил проталкивает остальные свои части. Командиру полка Ерофееву, чтобы как можно быстрее успеть к месту боев, пришлось вести полк днем. Трижды в течение 12-часового марша полк подвергался нападению немецкой авиации в ровной как стол Крымской степи, которую его командир называл «чертово футбольное поле», но продолжал двигаться к Перекопу. Полк понес потери, но в целом остался боеспособен. Однако если полк первого эшелона 172-й дивизии в ночь на 26 сентября уже был под Перекопом, то второй эшелон только 27-го числа получил приказ грузиться в поезд со станции Симферополь и прибыл к району боев лишь вечером 28 сентября, то есть тогда, когда контрудар 156-й СД фактически захлебнулся. На вопрос Батова «где кавалеристы?» Федяшев ответил, что кавалерия еще в районе Джурчи.
5-й танковый полк майора Баранова ожидал приказа в совхозе «Трудовое». Но это в данном случае было к лучшему: как показал опыт первых боев, вести танки днем означало их неминуемую гибель. Т-37 были легкоуязвимы для ударов с воздуха.
Кроме того, подполковник Федяшев сказал, что в Карповой Балке он встретил штабного командира 106-й дивизии. К утру в Филатовку должен был подойти 442-й полк дивизии, который командарм приказал передать в состав войск опергруппы. Видимо, Кузнецов почувствовал, что вовремя выдвинуть все части из глубины обороны не получится, и решил таким образом пополнить опергруппу.
Вскоре Федяшев снова отправился в путь. На этот раз он вез приказ начальнику штаба дивизии майору Жуковину немедленно направить 5-й танковый полк в с. Карт-Казак. Предполагалось, что следующим утром немцы нанесут удар прежде всего вдоль побережья и именно здесь нужно будет иметь небольшой броневой кулак. А в район Будановки нужно было постараться подтянуть 42-ю кавдивизию.
Ночью в Армянск пришло сообщение, что 156-я СД включена в состав оперативной группы войск, и руководство операциями на Перекопском перешейке было возложено на генерал-лейтенанта Батова. Оборона южного побережья Сивашского моря до Арабатской стрелки оставалась за 9-м стрелковым корпусом в составе 106-й и 276-й стрелковых дивизий, которым с 11 сентября командовал генерал-майор Дашичев.
Первые резервы (26 сентября)
В 5 утра над Перекопом снова появилась вражеская авиация. Теперь немцы активно бомбили ближние тылы, стараясь нарушить управление войсками, затруднить работу артиллерии и разгромить имеющиеся скудные резервы еще до их ввода в бой.
Немецкая артиллерия в течение двух часов обстреливала укрепления на турецком валу, стараясь максимально облегчить задачу своей пехоте. Около семи часов утра немецкая пехота при поддержке штурмовых орудий перешла в наступление. На этот раз в бой были введены части свежей 50-й пехотной дивизии.
Основной удар снова наносился по позициям 361-го СП на турецком валу, являющемся самым слабым звеном в обороне 156-й дивизии. Вал занимал третий батальон полка, наименее пострадавший в предыдущих боях. Его поддерживали остатки первого и второго батальонов, частично сохранившие свои огневые средства.
Терять было уже нечего, и подразделения полка, опиравшиеся на немногочисленные ДЗОты, вели по противнику интенсивный огонь из всех видов оружия до полного израсходования боеприпасов. Это позволяло сдерживать продвижение противника. Около 10 часов утра от командиров батальонов и от артиллеристов стали поступать доклады о том, что в подразделениях заканчиваются боеприпасы. К этому времени противнику удалось уничтожить все уцелевшие за два дня боев полковые орудия.
Начальник полковой артиллерии капитан Эйвазов, когда командовать стало уже некем, отыскал на огневых позициях последнее уцелевшее орудие. Боеспособным его можно было считать весьма условно — на нем был разбит накатник. Все расчеты были уже уничтожены, но снаряды еще оставались, и прицельные приспособления были целы. Эйвазов открыл огонь из этого орудия, после каждого выстрела накатывая ствол вручную, и стрелял до тех пор, пока не погиб.
С каждой минутой бойцов в 361-м полку оставалось все меньше. Полковник Бабиков бросил в бой весь личный состав полка, включая все тыловые, штабные и обслуживающие подразделения. Но еще через полчаса немцы все-таки прорвали линию обороны полка, сделав это на самом выгодном участке — у моря. Здесь атакующие подразделения противника не попадали под перекрестный огонь — обстреливать их можно было только с фронта и с правого фланга.
Смяв левый фланг 361-го СП, немцы быстро сбили его с занимаемых позиций и продолжили движение на Армянск, где еще накануне вечером располагался командный пункт оперативной группы. После прорыва немцев КП пришлось перенести в Будановку.
Несмотря на серьезность сложившегося положения, 5 флотских батарей в этот день стреляли по противнику гораздо осмотрительнее, чем в предыдущий — флот получил приказ наркома ВМФ, требующий «обязать начальников тылов, командиров соединений и флагманских артиллеристов систематически тщательно контролировать расход боезапаса и износ пушечных стволов, чтобы это учитывалось при использовании корабельной артиллерии».
Из-за недостаточных глубин Перекопского залива поддерживать обороняющихся огнем с моря могли только тральщики, которые в силу слабости зенитного вооружения могли вести обстрел противника лишь в темное время суток.
Канонерские лодки Азовской флотилии «Рион», «Дон», тральщик «Войков» и катерный тральщик «Тайфун» поддерживали обороняющихся со стороны Арабатской стрелки. При этом тральщик «Войков» в районе Кирилловки сжег два мотобота с разведкой противника.
Для оказания огневого содействия сухопутным войскам, оборонявшим Перекопские позиции, была привлечена почти вся морская авиация, базировавшаяся в Крыму. Тральщики по ночам вели артиллерийский обстрел района сел Чурюм и Хорлы, однако их стрельба по площади без корректировки большого ущерба противнику не причинила.
Не имея возможности максимально использовать корабли и береговую артиллерию, Военный совет ЧФ бросил на перешеек всю имевшуюся авиацию, получив разрешение наркома ВМФ «не бомбить такие объекты как Бухарест, Сулин и т. п.».
Ночью шестнадцать МБР-2, три ДБ-3 и один ТБ-3 бомбили вражеские войска на Перекопском направлении. Благодаря темному времени суток потери среди этих устаревших машин оказались небольшими. Один МБР-2 не вернулся с задания и один разбился при посадке на свой аэродром, но его экипаж остался невредим.
Днем 11 пикирующих бомбардировщиков Пе-2 под прикрытием истребителей бомбили немецкие части в районе Перекопа. По докладам летчиков, было уничтожено 8 танков и 11 автомашин. Но это, конечно, было явным преувеличением. Самоходные установки, которые часто принимались за отсутствовавшие у противника танки, потерь в этот день не понесли. В боях по-прежнему принимали участие 15 машин.
Фрайдорфская группа истребительной авиации в этот день активно прикрывала воздушное пространство над Перекопом, стараясь обеспечить готовящийся контрудар. После гибели 25 сентября 14 танков стало ясно, что без надежного прикрытия контрудары, наносящиеся малыми силами, будут сорваны авиацией противника. Весь день группа вела воздушные бои над перешейками, сделав 60 самолетовылетов. В воздушных боях, по докладам пилотов, были сбиты четыре истребителя Ме-109 и один пикирующий бомбардировщик Ю-87. Еще два Ме-109 и один Ю-87 удалось подбить. Сама группа потеряла в воздушных боях три истребителя.
Народный комиссар ВМФ приказал Военному совету ЧФ использовать авиацию флота только для помощи 51-й армии и Одессе и для разведки моря.
Командир дивизии генерал-майор Черняев ввел в бой свой резерв, батальон 530-го СП, ранее прикрывавший Литовский полуостров. Свежему батальону удалось отбросить противника к турецкому валу, но силы были слишком неравны. Локализовать прорыв не удалось. Батальон понес большие потери во время контратаки и скоро стал откатываться назад вместе с остатками 361-го СП.
Поддерживаемые самоходными орудиями немцы, прорвав вторую полосу обороны, стали быстро наращивать темпы наступления. Через несколько часов бои завязались уже на окраинах Армянска и Волошина.
Видя, что фронт окончательно прорван и противник увеличивает глубину прорыва, Черняев вынужден был сделать то же самое, что незадолго до этого сделал Бабиков. В бой были введены вспомогательные подразделения 156-й СД. Во второй контратаке участвовали остатки разведбата, две роты саперного батальона и химрота дивизии.
Этой контратакой удалось приостановить натиск немцев на Армянск. Как и в Кантемировке, немецкие самоходки не пошли в населенный пункт, и на северо-западной окраине города завязались упорные бои. Борьба шла за каждый дом и даже за каждый глиняный забор, за все, что могло служить хоть каким-то укрытием от пуль и осколков. Кладбище на окраине города по нескольку раз переходило из рук в руки. За него отчаянно боролись уцелевшие бойцы отошедшего сюда 361-го СП. В бою приняли участие все оставшиеся в живых бойцы, командиры и политработники.
Продвижение противника по открытой местности оказалось настолько быстрым, что часть артиллерии не успела сменить позиции. В наиболее тяжелом положении оказался 498-й гаубичный полк. Немецкая пехота успела выйти к позициям полка и к его наблюдательному пункту.
Командир полка полковник Хаханов доложил по телефону с полкового НП генерал-майору Черняеву: «Немецкие автоматчики в пятидесяти метрах от меня. Занял круговую оборону». Отбиваясь огнем карабинов и гранатами, артиллеристы смогли отбросить прорвавшихся немцев от своих позиций. Во время боя у наблюдательного пункта Хаханов был ранен, и командование полком принял подполковник Сомов.
Несмотря на вынужденное отступление, которое чаще всего проходило неорганизованно, дивизия сумела сохранить половину своих орудий. Возможно, это связано с тем, что в этот день советской авиации наконец удалось прикрыть позиции дивизии с воздуха.
На правом фланге ситуация была несколько менее тяжелой. 417-й СП тоже не смог удержать занимаемых позиций, но понес несколько меньшие потери. Не выдержав массированного огня противника, который (огонь) после отхода левого соседа велся уже и во фланг полка, батальоны отошли к расположенным за турецким валом деревне Щемиловка и старой Генуэзской крепости.
До 12 часов дня немцы не могли продвинуться на этом направлении. Но после того как 361-й полк и поддерживавшие его подразделения были отброшены к Армянску, немцы стали обстреливать деревню с двух сторон и в конце концов ворвались на ее окраины. Первый батальон 417-го полка, защищавший деревню, был вынужден начать отход. Заметивший со своего НП, что бойцы оставляют деревню, полковник Юхимчук пошел навстречу батальону. Найдя в боевых порядках командовавшего батальоном капитана Ткаленко, командир полка очень спокойно поинтересовался у него, в чем дело.
«Жмут, сил нет!» — ответил комбат. На что Юхимчук так же спокойно возразил: «Ты ошибаешься, есть еще силы. Пошли!» — и направился к деревне. Организованной командиром полка контратакой немцев удалось выбить из деревни. При этом пехота противника понесла такие большие потери, что не получавший никаких подкреплений батальон Ткаленко смог продержаться в деревне еще три часа. Потом немцы снова стали его теснить.
В критический момент к полю боя стали подходить батальоны 442-го СП 106-й СД, которым командовал полковник Фёдоров. Остальные части по-прежнему находились на марше. После 11 часов утра генерал-лейтенант Батов вынужден был изменить план ввода в бой частей оперативной группы.
Первоначально предусматривалось нанести по прорвавшемуся противнику два удара, охватывая Армянск справа и слева. Восточнее города должны были наступать с рубежа Пятихатка — Филатовка — Карпова Балка 42-я кавалерийская, 271-я и 106-я стрелковые дивизии.
172-я дивизия с 5-м танковым полком должна была наступать западнее Армянска с рубежа Заливное — Будановка. Однако времени на сосредоточение всей оперативной группы уже не оставалось. Продвижение противника 26 сентября оказалось стремительным, а силы, которыми располагал противник для ввода в прорыв, были неизвестны. Существовала опасность, что, окончательно смяв 156-ю СД, немцы могут попытаться с ходу захватить Ишуньские позиции.
Узнав, что полк прибыл вместе с полковой артиллерией и приданным противотанковым дивизионом, взвесив все «за» и «против», Батов не стал ждать подхода основных сил дивизии. Командующий оперативной группой сразу же поставил Фёдорову задачу вместе с 417-м полком атаковать противника в районе Щемиловки и старой крепости, а затем овладеть и Кантемировкой.
Поставленная задача явно не соответствовала сложившейся обстановке. Без поддержки авиации и отставшей дивизионной артиллерии один-единственный полк 106-й дивизии не мог долго удерживать Щемиловку. Но Батов надеялся на то, что за это время успеют подтянуться остальные дивизии оперативной группы.
Так как 417-й СП уже исчерпал практически все возможности к сопротивлению и в любой момент мог начать отход, первый удар был нанесен даже не всем 442-м полком, а лишь одним его батальоном, который первым прибыл к месту боя.
Удар на Щемиловку оказался успешным. Имевшихся в деревне и старой крепости сил противника не хватило, чтобы отразить атаку свежего батальона, имеющего достаточное количество боеприпасов. Бойцы очищали от противника улицу за улицей. Выбить советские подразделения из деревни немцы смогли только после массированного удара по ней авиации, в котором участвовало до 50 машин. Но вскоре подошли остальные два батальона полка и окончательно выбили немцев из деревни и крепости.
Во второй половине дня к району боев подошел 865-й полк 271-й СД. Имея в своем распоряжении два свежих полка, Батов решил вернуться к первоначальному плану контрудара с двух направлений, несколько уменьшив первоначальные задачи соответственно имевшимся в его распоряжении силам. 865-й СП получил задачу атаковать в направлении кирпичного завода на северной окраине Армянска.
Одновременно с ними туда же, но с западной стороны должен был нанести удар 747-й СП 172-й СД. Оба полка вынуждены были рассчитывать лишь на собственную полковую артиллерию, так как артполки обеих дивизий еще не прибыли к месту боя.
Но даже без поддержки дивизионной артиллерии удар двух свежих полков явился полной неожиданностью для противника. Занимавшие Армянск части 46-й пехотной дивизии не выдержали атак с двух сторон, были вынуждены покинуть город и отойти к турецкому валу. Чтобы стабилизировать положение, немцы стали перебрасывать на этот участок ближайшие подразделения 73-й и 50-й пехотных дивизий. После подхода подкреплений противник смог снова занять большую часть Армянска. Упорный бой продолжался до вечера.
В наиболее тяжелом положении оказался 747-й СП. Часть была сформирована всего месяц назад, и ее бойцы не только не имели боевого опыта, но и не были должным образом обучены. Большинство командиров и политработников полка были из запаса и командование в бою представляли себе весьма смутно. Чтобы помочь Ерофееву в управлении, вместе с полком в бой пошли начальник штаба дивизии майор Жуковин и начальник оперативного отделения капитан Андреев. Но необученные подразделения все равно несли большие потери. Андреев получил тяжелое ранение и выбыл из строя, а Жуковин погиб от прямого попадания снаряда в его броневик. Комиссар полка Гнездилов был ранен и захвачен в плен. К ночи полк полностью утратил боеспособность и был отведен за Будановку. Также были отведены в тыл и остатки 361-го СП.
Контрудар на левом фланге силами двух полков не смог восстановить положение. Город снова был в руках противника. Позиции перед Армянском к вечеру заняли подошедшие части 42-й кавалерийской и 172-й стрелковой дивизий.
На правом фланге 417-й полк при поддержке 442-го смог удержать свои позиции, и противнику продвинуться здесь так и не удалось.
К концу дня в 417-м СП оставалось около 700 человек, а в 361-м — и того меньше.
Немцам не удалось опрокинуть правый фланг 156-й дивизии, но после глубокого прорыва противника вдоль Перекопского залива это уже не имело решающего значения.
В Ставке итоги дня вызвали недовольство, выразившееся в адресованной командующему 51-й армией директиве № 002369. Начальник Генерального штаба маршал Шапошников, подписавший директиву, несколько сгустил краски, указав Кузнецову на то, что «вследствие слабого укрепления перешейка противник быстро продвигается вперед. По существу, за один день противник взял Перекоп, овладел турецким валом и занял Армянск. Такое продвижение противника могу объяснить только недостаточной напористостью в обороне наших частей и, по-видимому, разрозненными контратаками группы Батова, не только не сбросившими противника с турецкого вала на север, но в результате приведшие к оставлению Армянска». О том, что сил для нанесения контрудара было явно недостаточно, в директиве не упоминалось. Но уже на следующий день Шапошников вернулся к этому вопросу.
Обстановка на Перекопе нервировала и флотское командование, опасавшееся, что при прорыве противника в Крым немцы смогут легко захватить почти беззащитный Севастополь.
При этом Военный совет Черноморского флота сам докладывал наркому, что «командование 51 армии и местные власти проявляют нервозность, непрерывно требуя помощи», считая, что «Крыму грозит серьезная опасность. Если противник прорвется через Перекоп или Чонгар, то наши наличные силы с их вооружением не смогут задерживать его дальнейшее продвижение, а все отойдут на Севастополь и Керчь». В связи с этим Военный совет считал целесообразным «положить, если потребуется, 50 000 человек, но с Перекопа и Чонгара не отходить» (Хроника Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре. М.: Управление Военно-морского издательства НКВМФ СССР, 1945. С. 147).
Контрудар (27 сентября)
В ночь на 27 сентября командир оперативной группы Батов совместно с командирами прибывших дивизий провел рекогносцировку местности на месте предстоящего утром контрудара. Ни представителя ВВС, ни командующего артиллерией армии на ней не было. Не прибыл и начальник связи, но в целом положение со связью несколько улучшилось: командиры 42-й кавалерийской и 172-й стрелковой дивизий имели рации для связи с частями, в том числе с танковым полком, а с оперативной группой — через связных офицеров.
В целом план готовящегося контрудара не претерпел особых изменений. По-прежнему планировалось, охватив Армянск справа и слева, выйти на турецкий вал. При этом части 271-й СД, пользуясь тем, что глубокое вклинение противника в районе Армянска обнажило фланг занявшей его группировки, должны были нанести удар из района северо-восточнее Армянска, отрезав противнику путь отхода.