Офелия встала на кровати на колени и протянулась к Фредерику. Он нагнулся и коснулся ее губ своими. Потом немного отстранился:

– Это тоже. Тебе нравится?

– Мне интересно.

И она передала трубку ему. Фредерик молча ее принял, понимая, что его мысли снова уносятся в неимоверные дали, без конкретных мыслей и идей. Он уже успел и позабыть, насколько ему нравилось думать ни о чем и обо всем сразу. Просто останавливать мгновение и позволять себе полностью расслабляться, не пытаясь решить проблем, да и вообще ничего не пытаясь решить или сделать.

Вскоре Фредерик перебрался на постель к Офелии, хотя этой ночью, вопреки предыдущим, они не изучали тела друг друга, а получали иное удовольствие. Вдыхая опиум, они просто сидели и разговаривали. Об этом Фредерик тоже успел забыть, что можно просто так сидеть и разговаривать, обо всем на свете. Он почти не знал Офелию, она была для него пока как призрак, не прочитанная книга. Но он знал, что она вызывает интерес, желание себя прочитать.

В какой-то момент дверь открылась, и этот звук показался Фредерику оглушительным. Он вздрогнул, а Офелия, сидевшая к выходу лицом, с любопытством выглянула из-за его спины.

– Привет-привет, – помахала она трубкой.

Обернувшись, Фредерик увидел Винсента и Фэй. И если первый шел уверенной походкой, как будто все происходило именно так, как и должно быть, то Фэй явно чувствовала себя неуверенно и стояла за его спиной.

– Ай-яй, веселье, и без нас, – укоризненно сказал Винсент.

– Вообще-то я думал, ты пошел спать. Кто жаловался, что с него слишком много веселья для одного дня?

– Не буду спорить, я. Но ты же тут не виски пьешь, а ведешь умные беседы. Мог бы и позвать.

– Ты что, учуял опиум?

– Можно и так сказать.

– Да хорошо, усаживайтесь, – и Фредерик подвинулся. – Анабель ты позвал?

– Конечно. Она сейчас подойдет.

Кровать Фредерика была достаточно большой, и вчетвером они разместились на ней без труда. А вскоре подошла и пятая, Анабель. Как и всегда в подобных случаях, она была одета в кружево и бархат. В этом маленькая Ани не изменяла себе.

Они уселись в кружок и передавали трубку по кругу, будто она была не опиумной, а трубкой мира. Правда, Фредерик заметил, что Фэй пробует довольно осторожно, хотя она и быстро расслабилась. А вот Винсент кругов не пропускал, но в то же время порой просто держал трубку в руках или делал совсем маленький вдох. Что бы он не говорил, но усердствовать явно не желал.

А вот Анабель с Офелией явно были в своей тарелке и на одной волне. Они делали глубокие вдохи и периодически загадочно улыбались. Правда, Фредерик не сомневался, что это вовсе не из-за того, что они знали какой-то секрет, как могло показаться, а из-за опиума. О чем они в этот момент на самом деле думали?

Фредерик с удивлением понял, что ему плевать. Он просто наслаждался беседой и близостью с этими людьми.





Сидя на мусорном баке, Винсет размышлял, что воняет в этих местах точно также, как раньше.

Он снял очки и запрокинул голову, позволяя редким дождевым каплям скатываться по его лицу, заливать сощуренные глаза. Попробовав их на мгновение открыть, он увидел кирпичные стены соседних зданий, как будто стремящиеся там, наверху, соприкоснуться и слиться.

Глаза пришлось тут же закрыть, слишком болезненным оказался свет мутного неба. Опустив голову, Винсент заморгал и натянул очки обратно. Но даже в них глаза немного слезились, и оставалось только ждать пару мгновений, когда они придут в норму.

Это время у Винсента было. Он оглядел узкий грязный переулок, в котором сидел. Кучи мусора, узкий проход. Из-за двери, обитой металлическими листами, не доносилось ни звука, а выглядела она как вход в какой-то тайный притон. На самом же деле, это была задняя дверь ресторана Гарольда, широко известного в узких кругах. Пару раз Винсент заходил через этот черный ход и помнил, что там узкий темный коридор, который выводит в мрачную кладовку и на кухню, всегда полную аппетитного бульканья, жара приготовляемой еды и перекрикиваний поваров и помощников.

Даже не смотря на часы, Винсент знал, что Винни, которого он ждет, опаздывает минут на пять. Значит, у него есть еще пять: Винни опаздывал всегда ровно на десять минут. Правда, в свое время ходили легенды о том, что кто-то решил явиться на встречу тоже на десять минут позже, в итоге, пришел позже Винни, и больше этого человека никто не видел.

Винсент не смог сдержать улыбку. Да уж, сколько сразу воспоминаний! Родители всегда отправляли близнецов в частные закрытые школы, где они и проводили большую часть года. Винсент до сих пор не знал, было ли это инициатива Мадлен по каким-то одной ей ведомым причинам, или Леонарда. И если их отца, то чем он руководствовался, престижем и уровнем обучения или удаленность от дома? В любом случае, Винсент не считал, что это плохо, наоборот, у него осталось множество прекрасных воспоминаний с этого времени – и связей.

Один из бывших одноклассников и показал ему тот мир, куда Винсент частенько сбегал в лето перед колледжем. Он ничего не имел против, наоборот, с любопытством узнавал, что купить и продать можно все, что угодно, главное, назначить правильную цену. И изнанка всегда выглядит не совсем так, как лицевая часть, но без нее и невозможен фасад. Тот самый фасад, лицом которого всегда был его отец, а теперь и сами близнецы.

Металлическая дверь, наконец, открылась. Сначала немного, как будто застревая, потом нараспашку. Винсент не знал, на самом ли деле она заедает, или это ловкий ход Винни, всегда немного склонного к театральности.

Винни ничуть не изменился. Только на висках пробилась седина. Но он был таким же огромным и хмурым, иногда казалось, что его густые брови срослись воедино. Винсент был одним из немногих, кто знал, что на самом деле, Винни отнюдь не так суров, как может показаться, и дома его ждет миниатюрная блондинка-жена и дочка, с которой он напоминал играющего с детьми медведя. Правда, сейчас девочка явно сильно выросла и наверняка учится в колледже. Винсент никак не мог вспомнить, как ее зовут.

– Давненько тебя не было видно, парень.

Винни был в поварском переднике, таком чистом, как будто ткань никогда не знала ни единого грязного пятна. А вот тряпка, о которую Винни вытирал руки, была такой грязной, как будто не стиралась с начала времен.

– Привет, Винни, – Винсент спрыгнул с мусорного бака и подошел. – Твое опоздание точно, как часы.

– Теперь еще скажи, что я ничуть не изменился.

– По правде говоря, не очень. Хотя вряд ли тебе интересен такой обмен любезностями.

Винни хмыкнул и, не глядя, выкинул тряпку в мусор. Похоже, он и захватил ее с собой только для этого.

– Ты знаешь, парень, я никогда не был образцом вежливости, а вести светские беседы твой конек, не мой.


– Ты даже не представляешь, как я их ненавижу.

– Отчего же? Представляю. Ты всегда был горяч, к месту и не к месту. Забывая, что многие проблемы можно решить разговором.

Слушать о дипломатии от увольня Винни всегда было немного странно, но Винсент хорошо понимал, о чем тот говорит. Вопреки легендам, он никогда не видел Винни повышающим голос и уж тем более поднимающим руку. Его всегда больше привлекала информация. Поэтому работая у Гарольда, он всегда был в курсе всех последних новостей, как законных, так и не очень.

– Слышал, тебя подстрелили.

Винсент посмотрел на Винни с удивлением. Не то чтобы его удивил тот факт, что тот в курсе – не было вещей во всем городе, о которых Винни не знал бы. Его удивило просквозившее в голосе старого знакомого уважение.

– Было дело, – кивнул Винсент. – Прошлое неожиданно вернулось с пистолетом и желанием, чтобы я истек кровью.

– Жаль, твое прошлое не было в курсе, насколько ты живуч.

– О да, это определенно умение, которое помогает мне в жизни! – Винсент хрипловато рассмеялся. – По крайней мере, фокус не удался, я все еще жив.

– Рад этому.

Винсент не сомневался, что Винни до сих пор в курсе всего, что происходит с Уэйнфилдами. Просто потому что он всегда в курсе всего.

– Как там Пэм? – Винсент наконец-то вспомнил, как зовут дочь Винни.

– В следующем году заканчивает колледж, – в голосе увольня отчетливо проступила гордость. – Но ты ведь ко мне не поболтать пришел, да, парень?

– Ты как всегда проницателен. Мне нужна любая информация о человеке. О том, кто давно считался мертвым, но таковым вовсе не является.

– Назови мне имя.

– Анна Веласкес.

Винни нахмурился:

– Зачем она тебе? Эта дамочка всегда была немного того, а уж если она решила считаться мертвой, пусть таковой и остается.

– Был бы рад, если оставалась. Но именно она в меня стреляла.

Винни явно удивился. Так что его кустистые брови на миг взлетели вверх, поломав ровную линию. Но быстро вернулись в исходное нахмуренное выражение.

– Я не знаю, где она. Слышал кое-какие слухи… но давно уже ничего определенного.

– Что это значит?

– Либо она наконец-то на самом деле умерла…

– Что маловероятно.

– …либо уехала за город.

Губы Винсента сами собой сложились в «о». Единственное место за городом, которое сразу приходило ему на ум – это Дом. Неужели Анна до сих пор там? Она всегда знала, где хранился ключ от входной двери, и уж точно была в курсе, что братья не жаждут туда возвращаться. Правда, если она и в Доме, то уже после ранения Винсента.

– А какие слухи до того, как она исчезла с твоего радара? Ты не очень-то удивился, что она жива.

– Слышал об этом. Поговаривали, будто она только изобразила свою смерть. Причем не очень умело. Не знаю, что там в бумагах, но с торговым агентом, который занимался продажей ее работ, мисс Веласкес на связь выходила.

– Предусмотрительная стерва.

– Так что деньги от продажи ее фото она получила. По крайней мере, свою долю. А уж в каких отелях и под каким именем она жила, я не интересовался. Хотя ходили слухи, будто она связывалась и кое с кем из твоих старых знакомых.

Под «старыми знакомыми» Винни явно имел ввиду людей, подобных ему.

– Увы, давненько я не общался с этими старыми знакомыми, – проворчал Винсент.

В ответ Винни хохотнул, искренне и грубовато.

– Да я слышал, старые привычки неискоренимы. Не ты ли ошивался не так давно в клубе Дэнни?

– Ровно до того момента, пока не узнал, что этот ревнивый ублюдок убил моего друга.

– Твой друг трахал его девочку.

– Еще вопрос кто кого…

– Как бы то ни было, я слышал, Дэнни смылся с новой девицей, одной из его любимых танцовщиц.

– Лили? – удивился Винсент. Он сразу понял, что это имя не знакомо Винни, но именно так он и узнает информацию. Винсент не видел ничего страшного в том, чтобы ему рассказать. – Лили была любимой танцовщицей Дэнни. Понятия не имею, заставил он ее силой, угрозами, или она же сама его и соблазнила.