Фредерик не открывал глаз, но его веки дрогнули, и Фэй была готова поклясться, что что-то неуловимо изменилось. Она благодарно кивнула сестре, а почти сразу после этого Фредерик открыл глаза.

– Конечно. Я знаю, где они. Как просто! Почему я сразу об этом не подумал?

– Потому что последнее время не очень-то настраивало на размышления, – мягко ответила Офелия. – Езжай. Мы подождем вас здесь.

Фредерик решительно поднялся, но сама Фэй была уже у дверей:

– Я поеду с тобой. И даже не пытайся возражать.

– И не собираюсь. Может, переоденешь каблуки?

– Если ты не собираешься ехать в лес, то я справлюсь.

– Ну… почти в лес.

– Ничего, я справлюсь.

Тряхнув головой, Фэй первой направилась к двери на выход. И услышала позади негромкий голос Анабель:

– Пожалуйста, возвращайтесь все вместе…





Винсент открыл глаза и с удивлением понял две вещи. Во-первых, на этот раз ему не снилось никаких мутных снов. А во-вторых, сознание было кристально чистым. Он вскочил на кровати, хотя тут же пожалел о этом, ухватившись за матрас: голова все-таки кружилась. Он дал себе несколько секунд и пообещал не делать резких движений. После чего оглядел комнату – и его удивление с каждым мгновением возрастало.

Он без труда узнал обшарпанные стены, покрытый пылью стол. Наклонившись, Винсент не сомневался, что увидит нарисованную на полу пентаграмму – и действительно, она была там. Едва различимая в пыли, но местами та была хорошенькое стерта чьими-то следами.

Никаких сомнений, он в Доме.

Они всегда называли его именно так, Дом, с заглавной буквы. Он всегда был чем-то большим, чем обычный загородный дом – даже изначально, когда Фредерик его купил, а Винсент навел справки и был очарован таинственной и мрачной историей. Будто бы раньше строение принадлежало брату и сестре, которые жили тут отшельниками, любили друг друга, а потом один из них умер. Второй уехал в город, но однажды вернулся, чтобы записать их историю на черепе любовника и пустить себе пулю в лоб.

Для Уэйнфилдов загородный дом стал приятным местом, где можно забыть о городской суете и устроить настоящие выходные. А уж их друг Лукас знал толк в удовольствиях, иногда изысканных, чаще разнузданных. Все это видели местные стены.

И потом, год спустя после его смерти, в тот странный Хэллоуин, именно здесь им казалось, что они видели призраков. Что из этого казалось, а что было результатом влияния эти пропитанных кровью и вожделением стен?

Оставалось только удивляться, почему Винсента привезли именно сюда, кто это сделал, и как скоро он вернется. Но Винсент решил, что вполне может уехать без ответов на эти вопросы. Протянувшись к стоящему на столике старому телефону, он снял трубку, не очень-то надеясь на успех. И действительно, ответом ему была только тишина. Винсенту даже показалось, он слышит, как скребутся где-то в телефоне пауки. С отвращением он отбросил трубку – пауков Винсент терпеть не мог.

Уэйнфилды давно не бывали в Доме, но регулярно оплачивали счета, а пару раз в год даже заказывали уборку помещений. Поэтому у Винсента оставалась надежда, что телефон внизу может быть рабочим. Идти до Лондона пешком представлялось сомнительным удовольствием, да и сил бы у него на это не хватило. А соседей у Дома не было – одна из причин, почему Уэйнфилды в свое время его купили.

Пошатываясь, Винсент выше из комнаты – дверь действительно оказалась не заперта. У него не было желания проверять комнаты на этом этаже. Телефона в них не было, а единственным желанием мужчины было убраться отсюда как можно быстрее и вернуться домой. Фредерик, скорее всего, места себе не находит, особенно после последнего звонка.

Ступеньки вниз скрипели под весом Винсента, но были так крепки, что выдержат еще не одно поколение – если за ними ухаживать, конечно же. Внизу лестницы Винсент не задерживался, хотя раньше непременно сделал бы это – именно там когда-то лежало тело Лукаса. И из него вытекала лужа крови.

Не задерживаясь, Винсент обогнул лестницу и двинулся на кухню. Даже под слоем пыли был виден тусклый блеск хрома и стали, в отличие от остального дома, тут все было сверхсовременным.

Телефон на столе отвечал таким же молчанием, как и трубка наверху. С раздражением Винсент положил ее на месте. Значит, связи нет во всем Доме – предусмотрительно, чего уж там. И за что только они оплачивают счета? Винсент постарался не думать, что тот, кто привез его сюда, вряд ли хотел, чтобы он выбирался так легко. Возможно, он вообще не хотел, чтобы он выбирался.

Мысль была неприятной, но Винсент взял себя в руки. На столе стоял грязный стакан, поэтому Винсент быстро его ополоснул и налил воды. Он не знал, было ли это результатом тех веществ, которыми его напичкали, но пить хотелось. Хорошо еще, водопровод работал отлично. К тому же, прохладная вода освежала и приносила новые идеи.

Похоже, вариантов у него немного: добраться до дороги и надеяться, что какая-нибудь машина подбросит его до ближайшей заправки, где есть телефон. А может, повезет, и до самого Лондона. Главное, связаться с Фредериком.

И добраться до дороги, конечно. Винсент слишком давно не бывал в Доме и надеялся, что то болото, которым приходилось добираться до Дома, не развезло окончательно. Иначе на дороге ни одна машина перед ним не остановится.

Оставив стакан на столе, Винсент двинулся из кухни. Ему надо было перейти через большую гостиную, пройти прихожую – и он на свободе.

Но именно в гостиной Винсенту пришлось остановиться. Он застыл, как будто увидел призрака. В какой-то степени, так оно и было: на него спокойно смотрела Анна, а в руках у нее был пистолет. Она стояла точно в дверях, ведущих в прихожую, и над ее головой, над дверным проемом, были хорошо видны слова, написанные когда-то давно ее братом: «Твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол».

– Анна? – спросил Винсент так, будто не был уверен в собственном зрении. – Это ты? Или я опять вижу в Доме призраков?

Она осклабилась, что, видимо, должно было обозначать улыбку.

– Нет, мой дорогой Винсент, это действительно я. Неужели ты думал, я могу умереть так просто? Хотя говорят, ты был на моей могиле. Это так мило. Хотя символично, что и моя могила пуста. И моего брата. Жаль. Он-то действительно умер.

И Анна кивнула, Винсент даже не сразу понял, что она имеет ввиду. А потом посмотрел себе под ноги, и ему показалось, что доски пола в этом месте до сих пор темнее, чем во всей остальной гостиной. Он стоял ровно под лестницей, на том самом месте, где так невообразимо давно умер Лукас.

– Так это ты привезла меня сюда, – догадался Винсент.

– Не без помощи, конечно. Но я боялась, что ты успел связаться с братом, пришлось импровизировать. Ты знаешь, что он запросил экспертизу тела? Мой друг в полиции рассказал.

– Какого тела?

– Того, что было найдено в твоей машине. Съехавшей с дороги и сгоревшей. Поверь, огонь был что надо! Жаль, ты не видел. К тому моменту совсем отрубился, моему помощнику пришлось тащить тебя.


– Моя машина? Какого черта? Чье это тело?

– Какого-то бродяги. Не волнуйся, к тому моменту он уже был мертв. Мы нашли его на улице. Очень удачно, иначе пришлось бы опаивать еще и его.

Винсенту казалось, он разговаривает с обитательницей сумасшедшего дома, он с трудом мог разобрать в ее словах хоть какой-то смысл.

– Так ты инсценировала аварию, зачем, Анна?

– Как ты медленно соображаешь, Винсент! Твой брат должен был поверить в то, что ты мертв. Он должен был страдать. Как и я.

– Как ты? – несмотря на нелепость ситуации, Винсент едва удержался, чтобы не рассмеяться. – Все твои страдания, Анна, только в твоей голове. Всегда так было. Если Лукас больше не указывает тебе, что делать, это не значит, что Фредерик в этом виноват.

– Он никогда не любил меня. А я всегда любила его. И продолжаю любить.

– Поэтому хочешь заставить его страдать? Очень мило.

– Когда бы он узнал, что ты жив, я бы вернула тебя. Чтобы убить снова, у него на глазах, еще раз.

Винсент хотел сказать, что это весьма коварный план, но решил больше не дразнить Анну. Тем более, что она подняла руку, в которой был зажат пистолет. Все это время Винсент осторожно продвигался вперед, но теперь застыл. Он узнал оружие: когда-то пистолет принадлежал Лукасу, а потом из него же он и был застрелен.

Анна уверенно направила дуло на Винсента.

– Если бы твой брат не проводил экспертизу, все могло выйти по-другому. Совсем иначе. А теперь придется скомкать представление.

И она нажала на курок.





Винсент лежал на полу, уставившись в потолок. Он внимательно изучал узоры деревянных балок. Если же скосить глаза, можно увидеть надпись над косяком двери, оставленную давно мертвым Лукасом: твоя Башня рухнет, когда тебя будет соблазнять Дьявол. Кто бы мог подумать, что он снова окажется в этом доме. Что он здесь и закончит.

Стараясь не шевелиться, Винсент прикрыл глаза. Он ощущал, как кровь толчками выходит из раны, но знал, стоит пошевелиться, и он только ухудшит свое положение. Впрочем, сил шевелиться все равно не было. Какая ирония, истечь кровью в паре метров от того места, где когда-то погиб Лукас. Быть убитым из того же самого пистолета.

– Черт, – пробормотал Винсент.

Ему оставалось только ждать, когда вытечет достаточно крови, чтобы он умер. И он мог только вспоминать, как оказался в этой точке времени и пространства – с пулей в теле.





9




Фредерик гнал машину так быстро, как только мог, нарушая все возможные правила – по крайней мере, когда их не могли задержать. Фэй сидела рядом молча и, нахмурившись, смотрела на дорогу впереди.

Смеркалось, когда они свернули на полную грязи не асфальтированную дорогу, ведущую к Дому. Фредерик ожидал, что Фэй ее как-то прокомментирует, но она молчала, продолжая смотреть на дорогу. Правда, теперь стала оглядываться по сторонам.

– Это и есть ваш Дом?

Она кивнула в сторону темной громады, которая уже вырисовывалась впереди. В сгущающихся сумерках особняк выглядел действительно мрачноватым.

– Да, – кивнул Фредерик. – Подъедем как можно ближе.

Он специально взял одну из машин Винсента, большой внедорожник, который терпеть не мог. Да и сам Винсент почти никогда на нем не ездил – по крайней мере, с тех пор, как они перестали ездить в Дом и увязать на этой дороге. Иногда Фредерику казалось, что это место защищено какой-то особой дикой магией, которая не позволяла здесь строить дороги, отключала мобильную связь… хорошо хоть, водопровод всегда работал хорошо и исправно.

Остановив машину почти у самого крыльца, Фредерик вылез из нее, даже не став закрывать дверцу. Он застыл на несколько мгновений, а потом негромко сказал:

– Что-то не так. Здесь был кто-то чужой, причем совсем недавно.

Фэй не стала уточнять, и Фредерик был рад: он вряд ли смог объяснить свои ощущения. Просто неясные детали, мелочи. Может, он разглядел следы другой машины в темноте, может, изменилось что-то еще, неуловимое.

Сунувшись обратно в машину, Фредерик включил фары, так что они уставились точно на входную дверь. Он успел достать ключ из-под половика и подойти к двери, когда Фэй только отделилась от машины и зашагала к нему. Замешкавшись, Фредерик нахмурился и толкнул дверь: действительно, она легко поддалась, оказавшись не запертой. Теперь неясные ощущения, что здесь кто-то был, переросли в уверенность. Оставалось надеяться, что он найдет Винсента.

В Доме, конечно же, не было электричества. Поэтому Фредерик широко распахнул дверь, и широкие лучи фары скользнули по коридору, наполняя его густыми тенями. Не задерживаясь, Фредерик двинулся в гостиную.

Он почти сразу заметил Винсента. И сразу понял, что это он. Гостиная освещалась мутными тенями от фар, и Фредерик сразу понял, что темное пятно, в котором лежал его брат, это кровь.

Когда он опустился перед ним на колени, Фредерика пронзила мысль, что его ощущения солгали, выдали желаемое за действительное, и когда он коснется брата, то ощутит только могильный холод остывающего тела.

Фредерик не стал сдерживать облегченного вздоха, когда кожа Винсента оказалась теплой, а на его шее медленно, но отчетливо билась жилка. Он был без сознания, наверняка потерял много крови, но все еще был жив.