– Мадам помогла тебе? – сочувственно спросила Морган.
– Отчасти. Хотя я не очень понимаю, что еще могу сейчас сделать… но мадам определенно умеет вселять уверенность.
Фредерик нахмурился. Он наконец-то увидел, что Морган явно ждала его не просто так. Он хорошо знал это выражение лица: она хотела что-то сказать, но не решалась.
– Морган, у меня нет настроения упрашивать, поэтому если ты хочешь что-то сказать – говори.
– Хочу. Не знаю, касается ли это напрямую твоего брата, но кое-кого из старых знакомых точно.
– Хватит говорить загадками.
– Конечно. Только я не готова говорить где-то в общественном месте. Ты не против задержаться в салоне еще немного?
– Если нальешь чаю.
Они расположились в опиумной комнате, сейчас не наполненной парами, зато находящейся в глубине салона и изолированной от остальных помещений. В ожидании Морган, Фредерик покосился на поднос, накрытый тонким платком. Сквозь шифоновую ткань проступали трубку и другие приспособления. Впрочем, после звонка Винсента Фредерику больше всего хотелось иметь трезвую голову и незамутненный взгляд на вещи.
Комната была маленькой, обитой чем-то вроде бархатных панелей бордового цвета, без окон. Скрестив ноги, Фредерик ждал Морган. Скоро она пришла с еще одним подносом, правда, на нем был только небольшой чайник и пара чашек. Когда женщина разлила чай, от него потянуло тонким сладковатым ароматом ягод.
– Я никогда не рассказывала тебе о своем прошлом, – начала Морган.
В удивлении Фредерик приподнял бровь: похоже, больше мяться Морган не намерена и готова сразу приступить к делу. Эти решительные интонации тоже были ему знакомы, и он был им рад.
– Да, я полагал, ты сама расскажешь, когда придет время.
– Так вот, это время настало. Сейчас. Но не волнуйся, я буду краткой. И это относится к делу.
Не поднимая глаз от чашки, Морган обхватила ее руками и продолжила.
– У меня никогда не было богатых родителей, обучения в престижных колледжах и частных школах. Была только я сама, мои амбиции и старания – и улицы нашего далеко не фешенебельного района. Зато мы, местные дети, были очень дружны. Взрослые в шутку называли нас бандой. И были недалеки от истины.
Среди них был и Адам. Тот еще сорвиголова. Всего на год старше меня, но почему-то считавший меня кем-то вроде младшей сестренки, которую надо охранять и оберегать. А уж когда он вырос и вытянулся, перегнав своих сверстников, то и вовсе стал заводилой.
Мы выросли. Я неплохо училась и поступила в колледж со стипендией. Наши пути надолго разошлись и ни с кем из друзей детства я не поддерживала связи. Только родители периодически рассказывали, кто куда пошел.
Но после колледжа я вернулась домой. Сняла собственную квартиру, стала работать. Дела не сразу шли хорошо, и когда мне понадобилась помощь и деньги, то я позвонила именно Адаму. Он приехал сразу. Тогда я смогла заплатить за квартиру, а долг ему отдала с первой же зарплаты. Но мы стали встречаться. Мы выросли, были уже не «братом» с «сестрой», а очень даже разными людьми, которых по-прежнему тянуло друг к другу.
Честно говоря, не знаю, чем занимается Адам. Точнее, есть официальная версия, которая не слишком интересна, и неофициальная, о которой я даже тогда лишь догадывалась. Он мог пропадать где-то по несколько дней. Иногда ему звонили среди ночи, и он куда-то срывался. Другая на моем месте решила бы, что у него любовница, но я знала, дело не в этом.
В то время у меня особенно разболелась голова, голоса стали такими громкими, что я думала, перестану слышать настоящих людей. Тогда Адам отвез меня к своему знакомому врачу – честно говоря, плохо помню тот визит, но после него именно Адам достал сильнодействующие таблетки. Голоса исчезли, и я даже осмелилась думать, что навсегда.
Мы расстались именно из-за его «работы». Просто в какой-то момент поняла, что больше не могу и не хочу это терпеть. Адам воспринял разрыв нормально, даже сказал, что я могу звонить ему, когда понадобится помощь. Или если я передумаю.
Но недавно он стал звонить сам. Я не брала трубку, хотя ощущала, что голоса вновь возвращались. А потом… после нашего с тобой визита к мадам я позвонила Адаму, и он снова был готов помочь. И я пришла к мадам, чтобы она научила меня справляться с этими голосами.
– Это интересная история, – сказал Фредерик, – но прости, какое она имеет отношение ко мне?
– Ты жесток, Фредерик. В этом вы с Адамом похожи. Правда, он никогда не бывает жесток ко мне. Но я позвала тебя не ради душещипательных историй. Адам кое-что рассказал мне о своих делах сейчас. Потому что знает о тебе, о том, что мы были вместе. И возможно, тебе будет интересно.
– Ммм?
– Твоя давняя знакомая, Анна Веласкес… она жива. И вполне себе здорова, насколько я знаю.
Лицо Фредерика изумленно вытянулось. Он же сам видел все эти заметки в газетах. Да и Винсент рассказывал ему о надгробии. Правда, никто из них не присутствовал на похоронах, да и вообще знал мало деталей – только теперь Фредерик понимал, что возможно, так и было задумано. Ловко инсценировать свою смерть, чтобы никто ничего не заподозрил.
– Но зачем?
– Помимо материальной выгоды? – сухо поинтересовалась Морган. – В последние годы ее выставки проходили все реже, а фотографии пользовались меньшим спросом. После смерти брата Лукаса Анна явно потеряла свое вдохновение, последняя ее успешная выставка была спустя год после его смерти. А потом ее дела шли все хуже и хуже.
– Но после смерти работы Анна наверняка взлетели в цене.
– В точку. И уверена, доходы идут на какой-нибудь счет где-то далеко. И само имя Анны осталось в истории. Но наверняка было что-то еще.
– Это Анна. Всегда есть что-то еще, – кивнул Фредерик. – Но ты уверена, что она жива?
– Да. И она наняла Адама. Он ее узнал. Не знаю, что конкретно она хотела, но это может быть любая работа, в том числе и грязная. Адам не болтлив, за это и получает деньги. Но даже тут он сказал, что Анна… крайне неуравновешена. И одержима. Одержима идеей отомстить братьям Уэйнфилдам.
Фредерик нахмурился. Анна никогда не отличалась особой нормальностью, после смерти Лукаса так ей совсем снесло крышу. Она встречалась с Винсентом, ловко пользуясь его обещанием Лукасу, и пару раз чуть не угробила. И утверждала, что влюблена во Фредерика. Когда спустя год после смерти Лукаса оба близнеца перестали с ней общаться, Анна долго не могла успокоиться. Уровень ее истеричности порой так зашкаливал, что охрана издательства получила указание не пускать ее на порог. Потом она вроде успокоилась… вроде бы.
– Ты думаешь, Анна могла инсценировать свою смерть, чтобы позже безболезненно нам вредить?
– Это ты скажи. Я никогда не знала Анну. Но Адам был всерьез обеспокоен, и это первый раз, когда он говорил о своей работе. И просил предупредить тебя. И теперь Винсент… исчез.
Фредерик нахмурился. Анна действительно была достаточно безумна, чтобы решиться на любые неадекватные действия. Тогда и ее письмо обретало смысл – не было оно послано полгода назад, Анна послала его сейчас. Письмо Винсенту, где говорила о могилах, и ключ Фредерику. По спине мужчины невольно пробежал холодок. Он определенно должен понять, от чего этот ключ.
– Теперь и слова мадам обретают смысл, – сказал Фредерик. – За всем стоит человек, которого мы считали мертвым. Анна.
Для Фредерика не было секретом, что жизнь Анны после смерти Лукаса как будто потеряла былые краски. Смысл – слишком громкое слово для этого случая. Скорее, Лукас всегда и во всем был ведущим, даже с близнецами он таковым стал. Просто они сами без него вернули себя, а вот Анна, наоборот, потеряла. Она не знала больше, за кем и куда ей идти. А уж после того, как и Уэйнфилды вычеркнули ее из жизни, она должна была их возненавидеть. И обвинить во всех грехах.
Он уже думал об этом раньше. Анна действительно его волновала – и те проблемы, которые она могла принести с собой. Но о ней долго ничего не было слышно, и Фредерик надеялся, что она нашла кого-то, на кого сможет излить свою энергию, и кто поведет ее за собой. Он не знал, да и не хотел знать, что этого не случилось, а ее дела в творчестве шли все хуже.
После смерти Анны Фредерик невольно вздохнул с облегчением. Но оказалось, что даже смерть, как и все в жизни Анны, оказалась фальшивкой, красивым представлением. И попросту обманом.
– Надеюсь, я помогла тебе, – сказала Морган.
– Определенно. Теперь я хотя бы знаю, с кем имею дело. Хотя надеялся, что никогда ее больше не увижу. Твой Адам, он…
– Нет, он не будет помогать. И не расскажет ничего сверх того, что уже сказал. Поверь, я его хорошо знаю. Для него даже уже сказанное – это слишком много.
– Хорошо. Спасибо – вам обоим.
Морган поболтала остатками чая в чашке и усмехнулась:
– А ведь мы могли бы стать хорошими друзьями.
– Возможно, в этом всегда и был весь смысл.
– Если его нет здесь, значит, он был уверен, и сейчас ищет в другом месте.
Непреклонный тон Анабель был способен убедить даже упрямую Фэй – и убеждал. Вместе с Офелией они втроем устроились в гостиной, и Анабель ничуть не сомневалась, что если Фредерика нет дома, значит, у него есть весомые причины.
– Моя связь с ними всегда была меньше, чем их друг с другом, – сказала она. – Если кто и может найти Винсента, так это Фредерик.
– По крайней мере, мы знаем, что в машине был не он, – заметила Офелия.
Как и всегда, она была довольно практична, но права. Звонок буквально пять минут назад, на который ответила Анабель, сообщил, что ДНК обгорелого трупа из машины действительно принадлежит не Винсенту, а какому-то бродяге, имя которого Анабель даже не запомнила. Ей не терпелось рассказать об этом Фредерику, но его телефон по-прежнему не отвечал.
Впрочем, злило это больше всего Фэй. Ей не терпелось куда-то отправиться, что-то делать и предпринимать. А вместо этого она была вынуждена сидеть дома и не знала, куда ей податься. В нетерпении она мерила шагами комнату, не в силах усидеть на месте. Офелия молча за ней наблюдала, а сама Анабель сосредоточенно писала что-то в телефоне – скорее всего, очередное сообщение брату.
Когда щелкнул замок, и стало слышно, как открывается входная дверь, все три девушки разом повернули головы в сторону прихожей, откуда вскоре появился Фредерик. Если его и удивило собрание, он ничуть этого не показал и устало уселся на диван рядом с Офелией.
– Рик! – Анабель явно едва сдерживалась, чтобы не подскочить к нему. – Мне звонили, это не Винсент.
Он посмотрел на нее, явно не очень понимая, о чем Анабель, потом кивнул. По его лицу Фэй поняла, что Фредерик и так в этом не сомневался. Скрестив руки на груди, она остановилась перед ним и нахмурила брови:
– Ты ведь знал, да?
– Да.
И Фредерик рассказал им обо всем: и о странном звонке Винсента, и о том, как ходил к мадам Ламбер. И о том, как встретил там Морган, рассказавшую ему об Анне. О последней Фэй никогда не слышала, и быстро переглянувшись с Офелией, поняла, что и сестра слышит имя впервые. В отличие от Анабель, глаза которой округлились.
– А зачем ей это все? Анна, конечно, всегда была странной, но не до такой же степени.
– Почему нет? – Фредерик пожал плечами. – Это вполне в ее духе. Она решила, что ей надо отомстить – и теперь с упорством, достойным лучшего применения, этим занимается.
– А зачем ей бродяга в загоревшейся машине Винсента? – удивилась Фэй.
– Потому что это лучший способ заставить страдать меня. У нее вышло. Поэтому теперь я боюсь, что она возьмется за Винсента. Анна способна на все.
– Где он может быть?
– Понятия не имею.
Фэй присела на ручку дивана, рядом с Фредериком. Ей хотелось хорошенько его встряхнуть, чтобы он подумал, пораскинул мозгами. В конце концов, он, похоже, неплохо знаком с воспаленным воображением этой Анны. Да и Винсента знает лучше всех.
– Фредерик, подумай. Кто как не ты?
Но он только покачал головой и устало прикрыл глаза. Фэй видела, что Фредерик явно уже размышлял об этом и долго. Возможно, он даже не сразу приехал домой, а успел куда-то заехать, проверяя. Наверняка успел побывать и в бывшем доме Анны и в тех местах, которые могли быть связаны с ней и Винсентом.
Но он не мог понять, и у Фэй чесались руки, чтобы не встряхнуть его хорошенько.
Вместо этого рядом с Фредериком пошевелилась Офелия. Ее тонкие белые ладони накрыли его руки, как только сейчас заметила Фэй, сжатые в кулаки. Усевшись на диване на колени, Офелия негромко сказала:
– Ты знаешь, Фредерик. Место, которое много значит для Анны. И одновременно для вас, иначе она бы не подумала о мести именно там. Вспомни. Попробуй подумать, как Анна.
– Отчасти. Хотя я не очень понимаю, что еще могу сейчас сделать… но мадам определенно умеет вселять уверенность.
Фредерик нахмурился. Он наконец-то увидел, что Морган явно ждала его не просто так. Он хорошо знал это выражение лица: она хотела что-то сказать, но не решалась.
– Морган, у меня нет настроения упрашивать, поэтому если ты хочешь что-то сказать – говори.
– Хочу. Не знаю, касается ли это напрямую твоего брата, но кое-кого из старых знакомых точно.
– Хватит говорить загадками.
– Конечно. Только я не готова говорить где-то в общественном месте. Ты не против задержаться в салоне еще немного?
– Если нальешь чаю.
Они расположились в опиумной комнате, сейчас не наполненной парами, зато находящейся в глубине салона и изолированной от остальных помещений. В ожидании Морган, Фредерик покосился на поднос, накрытый тонким платком. Сквозь шифоновую ткань проступали трубку и другие приспособления. Впрочем, после звонка Винсента Фредерику больше всего хотелось иметь трезвую голову и незамутненный взгляд на вещи.
Комната была маленькой, обитой чем-то вроде бархатных панелей бордового цвета, без окон. Скрестив ноги, Фредерик ждал Морган. Скоро она пришла с еще одним подносом, правда, на нем был только небольшой чайник и пара чашек. Когда женщина разлила чай, от него потянуло тонким сладковатым ароматом ягод.
– Я никогда не рассказывала тебе о своем прошлом, – начала Морган.
В удивлении Фредерик приподнял бровь: похоже, больше мяться Морган не намерена и готова сразу приступить к делу. Эти решительные интонации тоже были ему знакомы, и он был им рад.
– Да, я полагал, ты сама расскажешь, когда придет время.
– Так вот, это время настало. Сейчас. Но не волнуйся, я буду краткой. И это относится к делу.
Не поднимая глаз от чашки, Морган обхватила ее руками и продолжила.
– У меня никогда не было богатых родителей, обучения в престижных колледжах и частных школах. Была только я сама, мои амбиции и старания – и улицы нашего далеко не фешенебельного района. Зато мы, местные дети, были очень дружны. Взрослые в шутку называли нас бандой. И были недалеки от истины.
Среди них был и Адам. Тот еще сорвиголова. Всего на год старше меня, но почему-то считавший меня кем-то вроде младшей сестренки, которую надо охранять и оберегать. А уж когда он вырос и вытянулся, перегнав своих сверстников, то и вовсе стал заводилой.
Мы выросли. Я неплохо училась и поступила в колледж со стипендией. Наши пути надолго разошлись и ни с кем из друзей детства я не поддерживала связи. Только родители периодически рассказывали, кто куда пошел.
Но после колледжа я вернулась домой. Сняла собственную квартиру, стала работать. Дела не сразу шли хорошо, и когда мне понадобилась помощь и деньги, то я позвонила именно Адаму. Он приехал сразу. Тогда я смогла заплатить за квартиру, а долг ему отдала с первой же зарплаты. Но мы стали встречаться. Мы выросли, были уже не «братом» с «сестрой», а очень даже разными людьми, которых по-прежнему тянуло друг к другу.
Честно говоря, не знаю, чем занимается Адам. Точнее, есть официальная версия, которая не слишком интересна, и неофициальная, о которой я даже тогда лишь догадывалась. Он мог пропадать где-то по несколько дней. Иногда ему звонили среди ночи, и он куда-то срывался. Другая на моем месте решила бы, что у него любовница, но я знала, дело не в этом.
В то время у меня особенно разболелась голова, голоса стали такими громкими, что я думала, перестану слышать настоящих людей. Тогда Адам отвез меня к своему знакомому врачу – честно говоря, плохо помню тот визит, но после него именно Адам достал сильнодействующие таблетки. Голоса исчезли, и я даже осмелилась думать, что навсегда.
Мы расстались именно из-за его «работы». Просто в какой-то момент поняла, что больше не могу и не хочу это терпеть. Адам воспринял разрыв нормально, даже сказал, что я могу звонить ему, когда понадобится помощь. Или если я передумаю.
Но недавно он стал звонить сам. Я не брала трубку, хотя ощущала, что голоса вновь возвращались. А потом… после нашего с тобой визита к мадам я позвонила Адаму, и он снова был готов помочь. И я пришла к мадам, чтобы она научила меня справляться с этими голосами.
– Это интересная история, – сказал Фредерик, – но прости, какое она имеет отношение ко мне?
– Ты жесток, Фредерик. В этом вы с Адамом похожи. Правда, он никогда не бывает жесток ко мне. Но я позвала тебя не ради душещипательных историй. Адам кое-что рассказал мне о своих делах сейчас. Потому что знает о тебе, о том, что мы были вместе. И возможно, тебе будет интересно.
– Ммм?
– Твоя давняя знакомая, Анна Веласкес… она жива. И вполне себе здорова, насколько я знаю.
Лицо Фредерика изумленно вытянулось. Он же сам видел все эти заметки в газетах. Да и Винсент рассказывал ему о надгробии. Правда, никто из них не присутствовал на похоронах, да и вообще знал мало деталей – только теперь Фредерик понимал, что возможно, так и было задумано. Ловко инсценировать свою смерть, чтобы никто ничего не заподозрил.
– Но зачем?
– Помимо материальной выгоды? – сухо поинтересовалась Морган. – В последние годы ее выставки проходили все реже, а фотографии пользовались меньшим спросом. После смерти брата Лукаса Анна явно потеряла свое вдохновение, последняя ее успешная выставка была спустя год после его смерти. А потом ее дела шли все хуже и хуже.
– Но после смерти работы Анна наверняка взлетели в цене.
– В точку. И уверена, доходы идут на какой-нибудь счет где-то далеко. И само имя Анны осталось в истории. Но наверняка было что-то еще.
– Это Анна. Всегда есть что-то еще, – кивнул Фредерик. – Но ты уверена, что она жива?
– Да. И она наняла Адама. Он ее узнал. Не знаю, что конкретно она хотела, но это может быть любая работа, в том числе и грязная. Адам не болтлив, за это и получает деньги. Но даже тут он сказал, что Анна… крайне неуравновешена. И одержима. Одержима идеей отомстить братьям Уэйнфилдам.
Фредерик нахмурился. Анна никогда не отличалась особой нормальностью, после смерти Лукаса так ей совсем снесло крышу. Она встречалась с Винсентом, ловко пользуясь его обещанием Лукасу, и пару раз чуть не угробила. И утверждала, что влюблена во Фредерика. Когда спустя год после смерти Лукаса оба близнеца перестали с ней общаться, Анна долго не могла успокоиться. Уровень ее истеричности порой так зашкаливал, что охрана издательства получила указание не пускать ее на порог. Потом она вроде успокоилась… вроде бы.
– Ты думаешь, Анна могла инсценировать свою смерть, чтобы позже безболезненно нам вредить?
– Это ты скажи. Я никогда не знала Анну. Но Адам был всерьез обеспокоен, и это первый раз, когда он говорил о своей работе. И просил предупредить тебя. И теперь Винсент… исчез.
Фредерик нахмурился. Анна действительно была достаточно безумна, чтобы решиться на любые неадекватные действия. Тогда и ее письмо обретало смысл – не было оно послано полгода назад, Анна послала его сейчас. Письмо Винсенту, где говорила о могилах, и ключ Фредерику. По спине мужчины невольно пробежал холодок. Он определенно должен понять, от чего этот ключ.
– Теперь и слова мадам обретают смысл, – сказал Фредерик. – За всем стоит человек, которого мы считали мертвым. Анна.
Для Фредерика не было секретом, что жизнь Анны после смерти Лукаса как будто потеряла былые краски. Смысл – слишком громкое слово для этого случая. Скорее, Лукас всегда и во всем был ведущим, даже с близнецами он таковым стал. Просто они сами без него вернули себя, а вот Анна, наоборот, потеряла. Она не знала больше, за кем и куда ей идти. А уж после того, как и Уэйнфилды вычеркнули ее из жизни, она должна была их возненавидеть. И обвинить во всех грехах.
Он уже думал об этом раньше. Анна действительно его волновала – и те проблемы, которые она могла принести с собой. Но о ней долго ничего не было слышно, и Фредерик надеялся, что она нашла кого-то, на кого сможет излить свою энергию, и кто поведет ее за собой. Он не знал, да и не хотел знать, что этого не случилось, а ее дела в творчестве шли все хуже.
После смерти Анны Фредерик невольно вздохнул с облегчением. Но оказалось, что даже смерть, как и все в жизни Анны, оказалась фальшивкой, красивым представлением. И попросту обманом.
– Надеюсь, я помогла тебе, – сказала Морган.
– Определенно. Теперь я хотя бы знаю, с кем имею дело. Хотя надеялся, что никогда ее больше не увижу. Твой Адам, он…
– Нет, он не будет помогать. И не расскажет ничего сверх того, что уже сказал. Поверь, я его хорошо знаю. Для него даже уже сказанное – это слишком много.
– Хорошо. Спасибо – вам обоим.
Морган поболтала остатками чая в чашке и усмехнулась:
– А ведь мы могли бы стать хорошими друзьями.
– Возможно, в этом всегда и был весь смысл.
– Если его нет здесь, значит, он был уверен, и сейчас ищет в другом месте.
Непреклонный тон Анабель был способен убедить даже упрямую Фэй – и убеждал. Вместе с Офелией они втроем устроились в гостиной, и Анабель ничуть не сомневалась, что если Фредерика нет дома, значит, у него есть весомые причины.
– Моя связь с ними всегда была меньше, чем их друг с другом, – сказала она. – Если кто и может найти Винсента, так это Фредерик.
– По крайней мере, мы знаем, что в машине был не он, – заметила Офелия.
Как и всегда, она была довольно практична, но права. Звонок буквально пять минут назад, на который ответила Анабель, сообщил, что ДНК обгорелого трупа из машины действительно принадлежит не Винсенту, а какому-то бродяге, имя которого Анабель даже не запомнила. Ей не терпелось рассказать об этом Фредерику, но его телефон по-прежнему не отвечал.
Впрочем, злило это больше всего Фэй. Ей не терпелось куда-то отправиться, что-то делать и предпринимать. А вместо этого она была вынуждена сидеть дома и не знала, куда ей податься. В нетерпении она мерила шагами комнату, не в силах усидеть на месте. Офелия молча за ней наблюдала, а сама Анабель сосредоточенно писала что-то в телефоне – скорее всего, очередное сообщение брату.
Когда щелкнул замок, и стало слышно, как открывается входная дверь, все три девушки разом повернули головы в сторону прихожей, откуда вскоре появился Фредерик. Если его и удивило собрание, он ничуть этого не показал и устало уселся на диван рядом с Офелией.
– Рик! – Анабель явно едва сдерживалась, чтобы не подскочить к нему. – Мне звонили, это не Винсент.
Он посмотрел на нее, явно не очень понимая, о чем Анабель, потом кивнул. По его лицу Фэй поняла, что Фредерик и так в этом не сомневался. Скрестив руки на груди, она остановилась перед ним и нахмурила брови:
– Ты ведь знал, да?
– Да.
И Фредерик рассказал им обо всем: и о странном звонке Винсента, и о том, как ходил к мадам Ламбер. И о том, как встретил там Морган, рассказавшую ему об Анне. О последней Фэй никогда не слышала, и быстро переглянувшись с Офелией, поняла, что и сестра слышит имя впервые. В отличие от Анабель, глаза которой округлились.
– А зачем ей это все? Анна, конечно, всегда была странной, но не до такой же степени.
– Почему нет? – Фредерик пожал плечами. – Это вполне в ее духе. Она решила, что ей надо отомстить – и теперь с упорством, достойным лучшего применения, этим занимается.
– А зачем ей бродяга в загоревшейся машине Винсента? – удивилась Фэй.
– Потому что это лучший способ заставить страдать меня. У нее вышло. Поэтому теперь я боюсь, что она возьмется за Винсента. Анна способна на все.
– Где он может быть?
– Понятия не имею.
Фэй присела на ручку дивана, рядом с Фредериком. Ей хотелось хорошенько его встряхнуть, чтобы он подумал, пораскинул мозгами. В конце концов, он, похоже, неплохо знаком с воспаленным воображением этой Анны. Да и Винсента знает лучше всех.
– Фредерик, подумай. Кто как не ты?
Но он только покачал головой и устало прикрыл глаза. Фэй видела, что Фредерик явно уже размышлял об этом и долго. Возможно, он даже не сразу приехал домой, а успел куда-то заехать, проверяя. Наверняка успел побывать и в бывшем доме Анны и в тех местах, которые могли быть связаны с ней и Винсентом.
Но он не мог понять, и у Фэй чесались руки, чтобы не встряхнуть его хорошенько.
Вместо этого рядом с Фредериком пошевелилась Офелия. Ее тонкие белые ладони накрыли его руки, как только сейчас заметила Фэй, сжатые в кулаки. Усевшись на диване на колени, Офелия негромко сказала:
– Ты знаешь, Фредерик. Место, которое много значит для Анны. И одновременно для вас, иначе она бы не подумала о мести именно там. Вспомни. Попробуй подумать, как Анна.