Он помедлил, пытаясь подобрать верные слова.
– Не то чтобы я считаю Морган плохой. Она отличная девушка. Но она просто другая, не такая, как мы. Конечно, у нее есть свои тайны – но это загадки из иной плоскости, не такие, к которым привыкли мы. А Фредерик с ней и невольно подстраивается под нее. И становится таким же, постепенно больше и больше отдаляясь от меня. Вместо того, чтобы привести Морган к нам, он уходит к ней.
– А я?
– Что?
– Я – такая как вы? Или эта маленькая квартирка и тебя уводит все дальше от собственной сущности? Поэтому ты здесь.
– Нет. Я сбегал из нашего опустевшего дома в клубы, дольше сидел в издательстве и стремился к толпам людей, где ощущал себя таким же одиноким. Но тут я, потому что мне приятно. И потому что однажды ты придешь в мой дом.
Это был тот вечер, когда он наконец-то раздел ее. Проводил ладонями по разгоряченному телу, а ее длинные черные волосы щекотали его. На ее маленькой кровати он вновь и вновь ласкал ее тело. А на стене темной комнаты то и дело проскальзывали тени огней проезжающих машин – и заставляли шевелиться змей на его руках.
Офелия пришла позже, сквозь сон Винсент слышал ее, но та не заходила в комнату сестры – возможно, потому что часть вещей Фэй и Винсент раскидали еще на пороге.
Теперь же сквозь стекла просачивалось мутное утро. Даже не выглядывая в окно, Винсент знал, что там хмурое низкое небо серо-стального цвета. Вместо этого он пялился в потолок.
– Что ты будешь делать сегодня? – спросила Фэй.
– Вероятно, соберусь и поеду в издательство.
– О, ты работаешь.
– Да, после контракта с Кросби можно было немного отдохнуть, но Фредерик пока не готов к отдыху, и с меня шкуру сдерет. Да и есть пара срочных дел.
– А вечером ты придешь ко мне?
– Ты этого хочешь?
Фэй замялась, и Винсент глянул на нее с удивлением – хотя это и было не очень удобно делать в положении лежа. Но оказалось, Фэй замялась вовсе не по причине нерешительности, или потому что не хотела его видеть вечером.
– Я думаю, тебе стоит поговорить с братом.
– Это еще зачем?
– Расскажи ему то, что рассказал мне. Он твой брат, твой близнец… он должен это знать. И понять.
– Тоже мне психоаналитик, – проворчал Винсент.
– Ты можешь отплатить мне завтраком.
Натянув штаны, Винсент действительно отправился на кухню. Правда, по пути ему пришлось отыскать темные очки, квартира Фэй хоть и была небольшой, но очень светлой, возможно, чтобы хоть как-то компенсировать размер.
– О… – сказал Винсент, когда наткнулся на Офелию. – Привет.
Она сидела за кухонным столом в легком белом платье, в котором больше, чем когда бы то ни было напоминала призрака. Поджав одну ногу под себя, девушка пила кофе. Оглядев Винсента с головы до ног она казалась равнодушной, но все-таки слегка улыбнулась:
– В штанах и темных очках ты выглядишь довольно забавно.
– Я уже давно привык. Тебе не нравится?
– Ты сейчас про свой вид или про то, что спишь с моей сестрой?
Впервые за очень долгое время Винсент ощутил себя смущенным. Чтобы это скрыть, он прошел к плите и отвернулся от Офелии.
– Имеешь что-то против омлета?
– Главное, не кидай туда уж совсем все, что найдешь в холодильнике. Все-таки только завтрак.
– А многие мужчины твоей сестры готовили завтрак?
– Ты сейчас пытаешься так «ненавязчиво» узнать, сколько мужчин было у Фэй?
Винсент услышал странные нотки в голосе Офелии и невольно обернулся – но увидел, что она всего лишь улыбается и явно забавляется ситуацией. Он снова вернулся к омлету.
– Что-то вроде того.
– Не забывай, ты спрашиваешь об этом у девушки, которая три года жила в колледже.
– Гм, и правда. Извини.
– Я знаю, что у Фэй были мужчины. Но я же не спрашиваю, сколько у тебя было женщин.
– Да уж, не стоит.
– Главное, кто остается. И нет, я ничего не имею против тебя. Особенно если после завтрака подбросишь в издательство. Наверняка ты и сам туда поедешь.
– Моя машина тут рядом.
В тот день, приехав в издательство и оставив машину в гараже, Винсент попрощался с Офелией и зашел в кабинет к брату, но с удивлением увидел, что того еще нет. Он не знал, что накануне Фредерик и Морган ходили к мадам Ламбер, а потом, вернувшись, Фредерик допоздна сидел с Анабель.
Девушка вернулась домой, когда уже было темно. Вместе с Офелией они побывали на выставке модного фотографа, и Анабель не могла не вспомнить об Анне – девушки долго просидели в кафе, и Анабель сама не заметила, когда начала рассказывать Эффи об Анне.
Она все еще была под впечатлением, когда скинула туфли и ногами в чулках мягко прошла по гладким плитам пола в гостиную. Из-за темноты она полагала, что дома никого нет, поэтому ощутимо вздрогнула, когда в гостиной у окна заметила ярко вырисовывавшийся силуэт.
– Кто здесь?
– Просто, что напугал тебя, Ани. Это всего лишь я.
– Рик, включи хотя бы свет. Тебе принести чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
Отправляясь на кухню, Анабель слышала, как за ее спиной щелкнул выключатель настольной лампы, и комнату наполнил мутный свет. На кухне она включила свет поярче, сделала себе стакан сока.
Вернувшись, она уселась на диван. Фредерик продолжал стоять, задумчиво разглядывая ворох ее черных юбок и кружева на диване.
– Ты сильно изменилась, Ани. Но в чем-то осталась прежней.
Она пожала плечами:
– Мои волосы стали короче, мой вкус в одежде не изменился – но боюсь, ты подразумеваешь что-то другое.
– Ты вспоминаешь Лукаса?
Анабель вздрогнула и опустила глаза.
– Это нечестно, Рик…
– Так вспоминаешь?
– Стараюсь этого не делать.
Анабель не хотела рассказывать. Она еще не была готова говорить или вспоминать. Тогда Лукас был ее первым возлюбленным, сильно старше ее, сильно опытнее – как она поняла много позже, он ловко манипулировал ее чувствами, играл в свои игры, и кто знает, чувствовал ли он сам хоть что-то. Вот только он не рассчитал силы и невольно пробудил то безумие, которое дремало внутри Анабель.
Это Анна вложила ей в руки пистолет, рассказала об изменах Лукаса, показала фото – о да, снимать она всегда умела хорошо. Но именно Анабель нажимала на курок, а после ее сознание отгородилось от этого. Целый год она провела только в воспоминаниях о своем мертвом возлюбленном. И только на Хэллоуин смогла наконец-то признать произошедшее и отпустить его.
Лукас был негодяем, а она слишком юной, чтобы это понять. Чего уж там, он обдурил даже близнецов Уэйнфилдов, все думали о нем гораздо лучше, чем он был на самом деле. Как и об Анне.
После Анабель вернулась в школу, закончила обучение и решила, что колледж – это отличная идея. Она и представить не могла, что сбежав от одних воспоминаний можно приобрести новые.
– С тех пор у меня прибавилось призраков, – сказала Анабель. – Помимо Лукаса.
– Ты о Тоби?
– Да, и о нем.
Фредерик уселся рядом с Анабель, приминая торчащий из-под ткани фатин ее юбки. Он не обратил на это внимания.
– Он был братом Офелии и Фэй, – сказал он.
– Сводным. Они не очень-то хорошо общались.
– Но вас познакомила именно Офелия.
– Да, Эффи. Она не имела ничего против, когда мы начали встречаться.
– Ты знаешь, что Фэй попросила выяснить Винсента, что ты знаешь об исчезновении Тоби?
– Нет. Почему же он ничего не спрашивал?
– Он боится, – пожал плечами Фредерик, – боится, что может что-то узнать о тебе.
– Не доверяет?…
– Не то чтобы я считаю Морган плохой. Она отличная девушка. Но она просто другая, не такая, как мы. Конечно, у нее есть свои тайны – но это загадки из иной плоскости, не такие, к которым привыкли мы. А Фредерик с ней и невольно подстраивается под нее. И становится таким же, постепенно больше и больше отдаляясь от меня. Вместо того, чтобы привести Морган к нам, он уходит к ней.
– А я?
– Что?
– Я – такая как вы? Или эта маленькая квартирка и тебя уводит все дальше от собственной сущности? Поэтому ты здесь.
– Нет. Я сбегал из нашего опустевшего дома в клубы, дольше сидел в издательстве и стремился к толпам людей, где ощущал себя таким же одиноким. Но тут я, потому что мне приятно. И потому что однажды ты придешь в мой дом.
Это был тот вечер, когда он наконец-то раздел ее. Проводил ладонями по разгоряченному телу, а ее длинные черные волосы щекотали его. На ее маленькой кровати он вновь и вновь ласкал ее тело. А на стене темной комнаты то и дело проскальзывали тени огней проезжающих машин – и заставляли шевелиться змей на его руках.
Офелия пришла позже, сквозь сон Винсент слышал ее, но та не заходила в комнату сестры – возможно, потому что часть вещей Фэй и Винсент раскидали еще на пороге.
Теперь же сквозь стекла просачивалось мутное утро. Даже не выглядывая в окно, Винсент знал, что там хмурое низкое небо серо-стального цвета. Вместо этого он пялился в потолок.
– Что ты будешь делать сегодня? – спросила Фэй.
– Вероятно, соберусь и поеду в издательство.
– О, ты работаешь.
– Да, после контракта с Кросби можно было немного отдохнуть, но Фредерик пока не готов к отдыху, и с меня шкуру сдерет. Да и есть пара срочных дел.
– А вечером ты придешь ко мне?
– Ты этого хочешь?
Фэй замялась, и Винсент глянул на нее с удивлением – хотя это и было не очень удобно делать в положении лежа. Но оказалось, Фэй замялась вовсе не по причине нерешительности, или потому что не хотела его видеть вечером.
– Я думаю, тебе стоит поговорить с братом.
– Это еще зачем?
– Расскажи ему то, что рассказал мне. Он твой брат, твой близнец… он должен это знать. И понять.
– Тоже мне психоаналитик, – проворчал Винсент.
– Ты можешь отплатить мне завтраком.
Натянув штаны, Винсент действительно отправился на кухню. Правда, по пути ему пришлось отыскать темные очки, квартира Фэй хоть и была небольшой, но очень светлой, возможно, чтобы хоть как-то компенсировать размер.
– О… – сказал Винсент, когда наткнулся на Офелию. – Привет.
Она сидела за кухонным столом в легком белом платье, в котором больше, чем когда бы то ни было напоминала призрака. Поджав одну ногу под себя, девушка пила кофе. Оглядев Винсента с головы до ног она казалась равнодушной, но все-таки слегка улыбнулась:
– В штанах и темных очках ты выглядишь довольно забавно.
– Я уже давно привык. Тебе не нравится?
– Ты сейчас про свой вид или про то, что спишь с моей сестрой?
Впервые за очень долгое время Винсент ощутил себя смущенным. Чтобы это скрыть, он прошел к плите и отвернулся от Офелии.
– Имеешь что-то против омлета?
– Главное, не кидай туда уж совсем все, что найдешь в холодильнике. Все-таки только завтрак.
– А многие мужчины твоей сестры готовили завтрак?
– Ты сейчас пытаешься так «ненавязчиво» узнать, сколько мужчин было у Фэй?
Винсент услышал странные нотки в голосе Офелии и невольно обернулся – но увидел, что она всего лишь улыбается и явно забавляется ситуацией. Он снова вернулся к омлету.
– Что-то вроде того.
– Не забывай, ты спрашиваешь об этом у девушки, которая три года жила в колледже.
– Гм, и правда. Извини.
– Я знаю, что у Фэй были мужчины. Но я же не спрашиваю, сколько у тебя было женщин.
– Да уж, не стоит.
– Главное, кто остается. И нет, я ничего не имею против тебя. Особенно если после завтрака подбросишь в издательство. Наверняка ты и сам туда поедешь.
– Моя машина тут рядом.
В тот день, приехав в издательство и оставив машину в гараже, Винсент попрощался с Офелией и зашел в кабинет к брату, но с удивлением увидел, что того еще нет. Он не знал, что накануне Фредерик и Морган ходили к мадам Ламбер, а потом, вернувшись, Фредерик допоздна сидел с Анабель.
Девушка вернулась домой, когда уже было темно. Вместе с Офелией они побывали на выставке модного фотографа, и Анабель не могла не вспомнить об Анне – девушки долго просидели в кафе, и Анабель сама не заметила, когда начала рассказывать Эффи об Анне.
Она все еще была под впечатлением, когда скинула туфли и ногами в чулках мягко прошла по гладким плитам пола в гостиную. Из-за темноты она полагала, что дома никого нет, поэтому ощутимо вздрогнула, когда в гостиной у окна заметила ярко вырисовывавшийся силуэт.
– Кто здесь?
– Просто, что напугал тебя, Ани. Это всего лишь я.
– Рик, включи хотя бы свет. Тебе принести чего-нибудь?
– Нет, спасибо.
Отправляясь на кухню, Анабель слышала, как за ее спиной щелкнул выключатель настольной лампы, и комнату наполнил мутный свет. На кухне она включила свет поярче, сделала себе стакан сока.
Вернувшись, она уселась на диван. Фредерик продолжал стоять, задумчиво разглядывая ворох ее черных юбок и кружева на диване.
– Ты сильно изменилась, Ани. Но в чем-то осталась прежней.
Она пожала плечами:
– Мои волосы стали короче, мой вкус в одежде не изменился – но боюсь, ты подразумеваешь что-то другое.
– Ты вспоминаешь Лукаса?
Анабель вздрогнула и опустила глаза.
– Это нечестно, Рик…
– Так вспоминаешь?
– Стараюсь этого не делать.
Анабель не хотела рассказывать. Она еще не была готова говорить или вспоминать. Тогда Лукас был ее первым возлюбленным, сильно старше ее, сильно опытнее – как она поняла много позже, он ловко манипулировал ее чувствами, играл в свои игры, и кто знает, чувствовал ли он сам хоть что-то. Вот только он не рассчитал силы и невольно пробудил то безумие, которое дремало внутри Анабель.
Это Анна вложила ей в руки пистолет, рассказала об изменах Лукаса, показала фото – о да, снимать она всегда умела хорошо. Но именно Анабель нажимала на курок, а после ее сознание отгородилось от этого. Целый год она провела только в воспоминаниях о своем мертвом возлюбленном. И только на Хэллоуин смогла наконец-то признать произошедшее и отпустить его.
Лукас был негодяем, а она слишком юной, чтобы это понять. Чего уж там, он обдурил даже близнецов Уэйнфилдов, все думали о нем гораздо лучше, чем он был на самом деле. Как и об Анне.
После Анабель вернулась в школу, закончила обучение и решила, что колледж – это отличная идея. Она и представить не могла, что сбежав от одних воспоминаний можно приобрести новые.
– С тех пор у меня прибавилось призраков, – сказала Анабель. – Помимо Лукаса.
– Ты о Тоби?
– Да, и о нем.
Фредерик уселся рядом с Анабель, приминая торчащий из-под ткани фатин ее юбки. Он не обратил на это внимания.
– Он был братом Офелии и Фэй, – сказал он.
– Сводным. Они не очень-то хорошо общались.
– Но вас познакомила именно Офелия.
– Да, Эффи. Она не имела ничего против, когда мы начали встречаться.
– Ты знаешь, что Фэй попросила выяснить Винсента, что ты знаешь об исчезновении Тоби?
– Нет. Почему же он ничего не спрашивал?
– Он боится, – пожал плечами Фредерик, – боится, что может что-то узнать о тебе.
– Не доверяет?…