— Что… кто…
Речь Хавильдара, как и мысли путались, отчего служительница Дома Правды хрипло рассмеялась, став еще более отвратительной. Она неторопливо слезла с Ворона, натягивая на ходу платье и подошла к дорожному плащу.
— Что Изветнице надо от меня? — наконец осмелел Девятихвостый.
— Изветнице? — надула тонкие губы. — Вообще-то я третий Инквизитор его милости Архилектора Ферна. Но ты будешь звать меня просто госпожа Санна.
— Я?! — возмутился Лиан.
Мужество постепенно возвращалось к нему. Пусть не так быстро, как он рассчитывал. Да, Девятихвостый понимал, кто перед ним. Представительница не менее могущественного Ордена, чем Вороны. Дом Правды боролся с истинными отступниками веры, как они это называли. На деле — расправлялся со всеми, кто хоть как-то угрожал Империи. Но никогда прежде две могущественные силы не сталкивались между собой. Витий Керай Кулен Первый был не дурак, и как мог разводил служителей Правды с Воронами.
— Ты, — кивнула госпожа Санна. — Император поручил тебе простое задание. Найти убийцу Наместника Шестого Предела. Как там его?
Она наморщила лоб и покрутила пальцем в воздухе, будто вспоминая. Лиан понимал, что это не больше, чем уловка. Едва ли Инквизитор могла забыть имя Наместника, но все же он подсказал.
— Рой Кин.
— Точно. И, конечно же, его верные Вороны благополучно завалили это поручение. Вы годитесь лишь для драк с амиста и выбивания денег с торговцев. Изредка, чтобы как-то показать свою значимость, можете убить несколько тварей из Пустоши.
Лиан закипел от праведного гнева. Он вскочил на ноги, на мгновение позабыв, кто перед ним и даже попытался открыть рот, чтобы высказать все этой наглой бабе. Однако стоило третьему Инквизитору поднять указательный палец, как Девятихвостый весь оцепенел. А госпожа Санна продолжила.
— Но когда требуется поистине сложная работа ума, когда требуется распутать большой клубок сплетенных змей, найти и обезвредить хитроумного преступника, зовут служителей Правды.
Госпожа Санна устало вздохнула. Всем своим видом она показывала, что подобное ее давно утомило. Однако долг есть долг.
— И вот я здесь.
Лиан вдруг понял, что Инквизитору доставляет неслыханное удовольствие издеваться над ним. Это было определенным извращением.
Девятихвостый сталкивался с разным уродством. К примеру, Мердер лупил до изнеможения шлюх, прежде, чем приступать к самому главному. Говорил, что без подобной прелюдии у него просто не встает. После нескольких смертей девиц легкого поведения, Лиан перевел его к Хавильдару Прокту.
Брумис цепенел при виде крови. Но не как новичок, впервые оказавшись в битве. Нутро человека со всем хитросплетением внутренностей и разорванных мышц непостижимо притягивало Ворона. Его Лиан тоже отослал, от греха подальше.
Вильд Порк Прент, старший сын и замечательный боец, по мастерству сравнимый с самим Девятихвостым, попросту обожал издеваться над братьями. Когда он вставлял свои саркастические шпильки, то его глаза лихорадочно блестели, на лбу появлялась испарина, в уголках губ образовывалась слюна. И с ним Лиан распрощался без малейших сожалений. Потому что тот разрушал целостную атмосферу отряда.
Свои извращения, так или иначе, были у каждого. Некоторые и извращениями не считались, потому что укладывались в моральную канву имперского общества, другие строго порицались и их приходилось скрывать. Третий Инквизитор его милости Архилектора Ферна или, как она попросила себя называть, госпожа Санна, необъяснимым образом получала удовольствие, втаптывая собеседника в грязь. Вот только Лиан Девятихвостый, один из лучших Воронов-Хавильдаров, не собирался позволить с собой так обращаться.
— Свои пылкие речи, Инквизитор, приберегите для тех ушей, которые желают вас слушать, — сдерживаясь, чтобы не сказать чего-нибудь более грубого. — Я подчиняюсь непосредственно Императору. Императору, — повторил он, — не Архилектору, и тем более не его третьему или четвертому Инквизитору.
— Уже нет, — хищно улыбнулась госпожа Санна, выуживая из дорожного плаща свиток и протягивая его Хавильдару.
Лиан перестал дышать, когда принял свернутую бумагу, которую так долго ждал, с знакомой печатью ворона. Личное послание Императора. Девятихвостый не сразу сломал печать, понимая, что довольное лицо госпожи Санны не сулит ничего хорошего. И лишь собравшись духом, он раскрыл свиток, и его глаза забегали по ровным строчкам, написанным знакомым убористым почерком.
Чем больше читал Лиан, тем бледнее становилось его лицо. В какой-то момент показалось, что кровь и вовсе покинула чело, и Девятихвостый облачился в белую восковую маску, которыми баловались лицедеи в Конструкте. Его, Хавильдара, перевести в полное подчинение этой мерзкое матроне! Неслыханно. Лиан даже не мог припомнить ничего более возмутительного. Наверное потому, что похожего на веление его господина никогда и не было.
— Я… — начал он и понял, что не существует правильных слов для выражения эмоций. — Я…
— Теперь подчиняетесь Императору и мне, — улыбка Санны стала такой же мерзкой, как пасть голодной твари из Пустоши. — Конечно, если славный Марко Лиан Генер по прозвищу Девятихвостый не желает ослушаться прямого приказа.
Лиан пережил много тяжелых моментов. В академии престарелые Вороны, озлобленные на весь мир и собственную судьбу, колотили молодежь так, что синяки не проходили по несколько недель. Воронятами они мокли дни на пролет в Пустоши, выслеживая тварей. В конце концов, вспомнил, как он пешком возвращался на заставу, вместе с выжившими Шераном и Дарги. И понял, что тяжелее нынешнего момента ничего не было. Однако ему хватило сил произнести.
— Не… не желаю.
— Не желаю, госпожа Санна, — вкрадчиво, точно подсказывая, прошептала Инквизитор.
— Не желаю, госпожа Санна.
— Тогда пойди, успокой своих недотеп. Скажи, что утром выезжаем. Нам надо будет собрать людей. Не думаю, что убийца, ускользнувший дважды от отряда Воронов, не сможет сделать это еще раз, когда вас осталось всего трое. Придется заехать по пути к паре Хавильдаров и ограбить их.
— Если только будет прямой приказ от Императора, — не поведя бровью, ответил Лиан.
— Уж поверь, Ворон, с этим проблем не будет, — показала ему Санна еще несколько свитков, скрепленных имперской печатью.
Лиан Девятихвостый вышел из комнаты, так яростно застучав сапогами по лестнице, будто хотел сломать ее. Когда он предрекал себе грозные кары первого, самого главного Ворона в государстве, то подобного исхода не предполагал. Недаром Вития Керай Кулен Первого называли мудрым правителем. Даже в своих наказаниях тот оставался изощренным мастером.
— Братья, — сказал он Шерану и Дарги. Последний был совсем пьян и еле стоял на ногах. — С этого момента по приказу Императора мы переходим в подчинение третьему Инквизитору госпоже Санне.
Дарги так и не понял, что произошло. Он лишь пучил глаза и пытался подняться со стула. А вот Шеран уловил суть происходящего сразу.
— И надолго это, Лиан?
Между собой, когда не было посторонних глаз, Девятихвостый позволял называть себя по имени. К тому же, с Шераном они давно служили вместе. И тот был не самым глупым парнем. Поэтому и ответил Лиан с присущей ему прямотой, не собираясь скрывать того, что прочитал в приказе.
— Пока мы не поймаем одного маленького мерзавца.
Глава 17
еЮти прихлебывала горячий отвар трав из деревянной кружки и с интересом разглядывала обитель сутулого старичка, который представился, как Лидс. Землянка была столь крохотная, что трое человек в ней помешались с большим трудом.
Когда они направлялись сюда, то чуть не прошли мимо точно вросшей в землю хижины. Та едва возвышалась крышей, поросшим мхом и травой, над лесным ковром зелени. «Пушок», к невероятному облегчению Юти, остался снаружи, безропотно улегшись на свои огромные лапы.
И вместе с тем землянка Лидса для девочки предстала некой сокровищницей, которую не чаешь найти в лесной чаще. Хотя и драгоценности здесь были разного толка. Большую их часть составляли растения и цветы в горшках, расставленные возле крохотных окон из прозрачной слюды. В углу, рядом со сбитым топчаном, видимо, заменяющим хозяину кровать, оказались аккуратно сложены книги и свитки. В небольшом походном сундучке без крышки виднелись сваленные без всякого порядка броши, золотые застежки, зеленые камни граждан на шнурках, элементы доспехов. Юти догадывалась, что эти вещи принадлежат явно не Лидсу.
Но между тем здесь ей было спокойно. В крохотной печке весело трещал хворост. Пахло сушеными травами, смолой хвои чем-то еще, едва уловимым, родным.
Что удивило Юти больше всего, на дальней стене висела карта материка. Довольно внушительных размеров, выполненная столь искусно, что можно было рассмотреть даже леса и реки Пустоши. Хотя пристально подробно изучив ее, у девочки все же возникло несколько вопросов.
— Почему в Семиречье отмечен только Ирий? Где Изран, Ворог, Трезубец, Белый клык? А Миелские королевства напротив обозначены невероятно подробно. Я о многих городах даже не слышала.
— Эту карту составлял я сам, — ответил Лидс. — И отметил те места, где был. Или те, которые считаю наиболее важными. Есть ли смысл рисовать все мало-мальские деревушки тех же Ближних земель?
— Да, можно отметить лишь Теол, самое популярное место для многих путников Империи, — ехидно заметил Ерикан, отхлебнув горячего отвара, словно намекая на что-то. — Что за гадость? Где же твоя славная медовуха?
— Для медовухи нужна хорошая компания. А ко мне давно никто не заходит. Да и силы уже не те, чтобы ухаживать за пчелами. Лучше рассказывай, чего приперся? Лет двадцать о тебе ни слуху, ни духу, и вдруг вот те на. Еще скажи, что соскучился по младшенькому?
Брови Юти недоуменно поползли ко лбу. Получается, у Ерикана есть еще дети. Собственно, это не удивляло Одаренную. Ее интересовало совершенно другое — если это «младшенький», то сколько лет остальным? Ну, и самому учителю?
Девочка обратила внимание, что разговор отца с сыном походит на фехтование двух западников, когда спокойствие поединка сменяется аккуратными быстрыми уколами. Каждый из которых в любое мгновение может стать смертельным.
— Я хотел спросить тебя кое о чем, — сказал Ерикан.
— Ну, конечно же, глупо было думать, что ты решил просто проведать любимого отпрыска, — поставил Лидс кружку на кривой, плохенько сбитый стол. — Я же любимый, ведь так?
— Ты слышал что-нибудь о новом лидере оскверненных?
— Ты про очередного восставшего Инрада? Какой он там уже по счету? Семнадцатый или восемнадцатый? О, легенды, легенды, легенды, — улыбнулся Лидс. — Кто-то и дня не может прожить, чтобы не вспомнить о детских сказках и мутных пророчествах.
При этих словах он хитро посмотрел на Юти. Васильковые глаза горели любопытством и юношеским озорством. Несмотря на дряхлое тело, которое явно готовилось к смерти, жизнь кипела в этом согбенном старичке. Сын был точной копией отца и вместе с тем невероятно отличался от него по внутреннему содержанию.
— Я задал вопрос, — сделал выпад Ерикан.
— Я не один из твоих многочисленных должников, — раздраженно вздернул плечами Лидс, уклоняясь в сторону и контратакуя. — Это им ты можешь щелкнуть пальцами, а те станут плясать на цыпочках, как дрессированные псы… — Лидс чуть успокоился и добавил более сдержанно. — Ты же знаешь, я отрезан от мира. Ничего не слышу, ничего не вижу.
— Но очень много говорите, — не удержалась Юти, желая тоже обнажить свой меч красноречия.
— Она не похожа на послушную ученицу, которая открывает рот, когда ей разрешают, — ткнул сухоньким пальцем в девочку Лидс. — И она мне нравится. Не как эти твои вечные сиротки, что молчат и смиренно опускают глаза.
Снова выпад, который уперся в глухую защиту учителя.
— Так что там про оскверненных, — отставил Ерикан кружку в сторону.
— Нужно, наверное, послать птиц к мысу, — пожал плечами сын наставника. — Они разузнают, поглядят, потом вернутся. Это неделя, не меньше. Да и силы у меня уже не те, сказать по правде.
Юти представила, как Ерикан шаг за шагом подбирается к противнику, однако тот в легком танце продолжает уклоняться, изредка делая ответные выпады.
— Сказать по правде, ты как обычно пытаешься набить себе цену, — не дрогнув ни мускулом, произнес учитель.
— Ты так говоришь, будто в этом есть нечто плохое, — просиял Лидс. Туше!
Он неторопливо подошел к свиткам. Было видно, что неуемная энергия Одаренного постепенно проигрывает оболочке, в которой ее заперли. Лидс медленно, точно экономя силы, достал свернутый пергамент. Вскоре тот оказался на столе, и Юти открылась еще одна карта, на которой она узнала несколько знакомых им мест. Вот эту долину они проходили, три высоких пика тоже остались позади, где-то здесь, наверное, и находится хижина Лидса, а вот черный крест за лесом девочку насторожил.
— Яма? — впервые за все время Юти видела, чтобы учитель чему-то искренне удивился.
— Источник, — поправил его Лидс. — Появился до сезона дождей.
— Что значит, появился? — подался вперед Ерикан.
— А то и значит. Сначала его не было, а потом вдруг бах и появился. Но да Инрад бы с ней. Зверья тут чужого нет, никто не свалится. Оскверненных мы тоже гоняем…
— Сейчас будет «но», — не сводил внимательного взгляда с сына Ерикан.
— Уже было. Я же сказал, появился Источник. Пока мы разбирались, что и как, туда кто-то свалился.
— И такое бывает, — согласился Ерикан. — Откуда-то же берутся твари. Хотя часто оскверненные намеренно обращают животных, когда у них не хватает людей.
— Я не знаю, что там произошло, — впервые за все время Лидс поник голосом. — Но нечто, что вышло оттуда… Оно странное. Я никогда такого не видел. Не человек, не зверь. У него нет запаха, оно не оставляет следов, Пушок не может его почуять, а мои птички увидеть. Точнее, как только оно понимает, что за ним смотрят…
— То исчезает, — перебил сына отец.
Речь Хавильдара, как и мысли путались, отчего служительница Дома Правды хрипло рассмеялась, став еще более отвратительной. Она неторопливо слезла с Ворона, натягивая на ходу платье и подошла к дорожному плащу.
— Что Изветнице надо от меня? — наконец осмелел Девятихвостый.
— Изветнице? — надула тонкие губы. — Вообще-то я третий Инквизитор его милости Архилектора Ферна. Но ты будешь звать меня просто госпожа Санна.
— Я?! — возмутился Лиан.
Мужество постепенно возвращалось к нему. Пусть не так быстро, как он рассчитывал. Да, Девятихвостый понимал, кто перед ним. Представительница не менее могущественного Ордена, чем Вороны. Дом Правды боролся с истинными отступниками веры, как они это называли. На деле — расправлялся со всеми, кто хоть как-то угрожал Империи. Но никогда прежде две могущественные силы не сталкивались между собой. Витий Керай Кулен Первый был не дурак, и как мог разводил служителей Правды с Воронами.
— Ты, — кивнула госпожа Санна. — Император поручил тебе простое задание. Найти убийцу Наместника Шестого Предела. Как там его?
Она наморщила лоб и покрутила пальцем в воздухе, будто вспоминая. Лиан понимал, что это не больше, чем уловка. Едва ли Инквизитор могла забыть имя Наместника, но все же он подсказал.
— Рой Кин.
— Точно. И, конечно же, его верные Вороны благополучно завалили это поручение. Вы годитесь лишь для драк с амиста и выбивания денег с торговцев. Изредка, чтобы как-то показать свою значимость, можете убить несколько тварей из Пустоши.
Лиан закипел от праведного гнева. Он вскочил на ноги, на мгновение позабыв, кто перед ним и даже попытался открыть рот, чтобы высказать все этой наглой бабе. Однако стоило третьему Инквизитору поднять указательный палец, как Девятихвостый весь оцепенел. А госпожа Санна продолжила.
— Но когда требуется поистине сложная работа ума, когда требуется распутать большой клубок сплетенных змей, найти и обезвредить хитроумного преступника, зовут служителей Правды.
Госпожа Санна устало вздохнула. Всем своим видом она показывала, что подобное ее давно утомило. Однако долг есть долг.
— И вот я здесь.
Лиан вдруг понял, что Инквизитору доставляет неслыханное удовольствие издеваться над ним. Это было определенным извращением.
Девятихвостый сталкивался с разным уродством. К примеру, Мердер лупил до изнеможения шлюх, прежде, чем приступать к самому главному. Говорил, что без подобной прелюдии у него просто не встает. После нескольких смертей девиц легкого поведения, Лиан перевел его к Хавильдару Прокту.
Брумис цепенел при виде крови. Но не как новичок, впервые оказавшись в битве. Нутро человека со всем хитросплетением внутренностей и разорванных мышц непостижимо притягивало Ворона. Его Лиан тоже отослал, от греха подальше.
Вильд Порк Прент, старший сын и замечательный боец, по мастерству сравнимый с самим Девятихвостым, попросту обожал издеваться над братьями. Когда он вставлял свои саркастические шпильки, то его глаза лихорадочно блестели, на лбу появлялась испарина, в уголках губ образовывалась слюна. И с ним Лиан распрощался без малейших сожалений. Потому что тот разрушал целостную атмосферу отряда.
Свои извращения, так или иначе, были у каждого. Некоторые и извращениями не считались, потому что укладывались в моральную канву имперского общества, другие строго порицались и их приходилось скрывать. Третий Инквизитор его милости Архилектора Ферна или, как она попросила себя называть, госпожа Санна, необъяснимым образом получала удовольствие, втаптывая собеседника в грязь. Вот только Лиан Девятихвостый, один из лучших Воронов-Хавильдаров, не собирался позволить с собой так обращаться.
— Свои пылкие речи, Инквизитор, приберегите для тех ушей, которые желают вас слушать, — сдерживаясь, чтобы не сказать чего-нибудь более грубого. — Я подчиняюсь непосредственно Императору. Императору, — повторил он, — не Архилектору, и тем более не его третьему или четвертому Инквизитору.
— Уже нет, — хищно улыбнулась госпожа Санна, выуживая из дорожного плаща свиток и протягивая его Хавильдару.
Лиан перестал дышать, когда принял свернутую бумагу, которую так долго ждал, с знакомой печатью ворона. Личное послание Императора. Девятихвостый не сразу сломал печать, понимая, что довольное лицо госпожи Санны не сулит ничего хорошего. И лишь собравшись духом, он раскрыл свиток, и его глаза забегали по ровным строчкам, написанным знакомым убористым почерком.
Чем больше читал Лиан, тем бледнее становилось его лицо. В какой-то момент показалось, что кровь и вовсе покинула чело, и Девятихвостый облачился в белую восковую маску, которыми баловались лицедеи в Конструкте. Его, Хавильдара, перевести в полное подчинение этой мерзкое матроне! Неслыханно. Лиан даже не мог припомнить ничего более возмутительного. Наверное потому, что похожего на веление его господина никогда и не было.
— Я… — начал он и понял, что не существует правильных слов для выражения эмоций. — Я…
— Теперь подчиняетесь Императору и мне, — улыбка Санны стала такой же мерзкой, как пасть голодной твари из Пустоши. — Конечно, если славный Марко Лиан Генер по прозвищу Девятихвостый не желает ослушаться прямого приказа.
Лиан пережил много тяжелых моментов. В академии престарелые Вороны, озлобленные на весь мир и собственную судьбу, колотили молодежь так, что синяки не проходили по несколько недель. Воронятами они мокли дни на пролет в Пустоши, выслеживая тварей. В конце концов, вспомнил, как он пешком возвращался на заставу, вместе с выжившими Шераном и Дарги. И понял, что тяжелее нынешнего момента ничего не было. Однако ему хватило сил произнести.
— Не… не желаю.
— Не желаю, госпожа Санна, — вкрадчиво, точно подсказывая, прошептала Инквизитор.
— Не желаю, госпожа Санна.
— Тогда пойди, успокой своих недотеп. Скажи, что утром выезжаем. Нам надо будет собрать людей. Не думаю, что убийца, ускользнувший дважды от отряда Воронов, не сможет сделать это еще раз, когда вас осталось всего трое. Придется заехать по пути к паре Хавильдаров и ограбить их.
— Если только будет прямой приказ от Императора, — не поведя бровью, ответил Лиан.
— Уж поверь, Ворон, с этим проблем не будет, — показала ему Санна еще несколько свитков, скрепленных имперской печатью.
Лиан Девятихвостый вышел из комнаты, так яростно застучав сапогами по лестнице, будто хотел сломать ее. Когда он предрекал себе грозные кары первого, самого главного Ворона в государстве, то подобного исхода не предполагал. Недаром Вития Керай Кулен Первого называли мудрым правителем. Даже в своих наказаниях тот оставался изощренным мастером.
— Братья, — сказал он Шерану и Дарги. Последний был совсем пьян и еле стоял на ногах. — С этого момента по приказу Императора мы переходим в подчинение третьему Инквизитору госпоже Санне.
Дарги так и не понял, что произошло. Он лишь пучил глаза и пытался подняться со стула. А вот Шеран уловил суть происходящего сразу.
— И надолго это, Лиан?
Между собой, когда не было посторонних глаз, Девятихвостый позволял называть себя по имени. К тому же, с Шераном они давно служили вместе. И тот был не самым глупым парнем. Поэтому и ответил Лиан с присущей ему прямотой, не собираясь скрывать того, что прочитал в приказе.
— Пока мы не поймаем одного маленького мерзавца.
Глава 17
еЮти прихлебывала горячий отвар трав из деревянной кружки и с интересом разглядывала обитель сутулого старичка, который представился, как Лидс. Землянка была столь крохотная, что трое человек в ней помешались с большим трудом.
Когда они направлялись сюда, то чуть не прошли мимо точно вросшей в землю хижины. Та едва возвышалась крышей, поросшим мхом и травой, над лесным ковром зелени. «Пушок», к невероятному облегчению Юти, остался снаружи, безропотно улегшись на свои огромные лапы.
И вместе с тем землянка Лидса для девочки предстала некой сокровищницей, которую не чаешь найти в лесной чаще. Хотя и драгоценности здесь были разного толка. Большую их часть составляли растения и цветы в горшках, расставленные возле крохотных окон из прозрачной слюды. В углу, рядом со сбитым топчаном, видимо, заменяющим хозяину кровать, оказались аккуратно сложены книги и свитки. В небольшом походном сундучке без крышки виднелись сваленные без всякого порядка броши, золотые застежки, зеленые камни граждан на шнурках, элементы доспехов. Юти догадывалась, что эти вещи принадлежат явно не Лидсу.
Но между тем здесь ей было спокойно. В крохотной печке весело трещал хворост. Пахло сушеными травами, смолой хвои чем-то еще, едва уловимым, родным.
Что удивило Юти больше всего, на дальней стене висела карта материка. Довольно внушительных размеров, выполненная столь искусно, что можно было рассмотреть даже леса и реки Пустоши. Хотя пристально подробно изучив ее, у девочки все же возникло несколько вопросов.
— Почему в Семиречье отмечен только Ирий? Где Изран, Ворог, Трезубец, Белый клык? А Миелские королевства напротив обозначены невероятно подробно. Я о многих городах даже не слышала.
— Эту карту составлял я сам, — ответил Лидс. — И отметил те места, где был. Или те, которые считаю наиболее важными. Есть ли смысл рисовать все мало-мальские деревушки тех же Ближних земель?
— Да, можно отметить лишь Теол, самое популярное место для многих путников Империи, — ехидно заметил Ерикан, отхлебнув горячего отвара, словно намекая на что-то. — Что за гадость? Где же твоя славная медовуха?
— Для медовухи нужна хорошая компания. А ко мне давно никто не заходит. Да и силы уже не те, чтобы ухаживать за пчелами. Лучше рассказывай, чего приперся? Лет двадцать о тебе ни слуху, ни духу, и вдруг вот те на. Еще скажи, что соскучился по младшенькому?
Брови Юти недоуменно поползли ко лбу. Получается, у Ерикана есть еще дети. Собственно, это не удивляло Одаренную. Ее интересовало совершенно другое — если это «младшенький», то сколько лет остальным? Ну, и самому учителю?
Девочка обратила внимание, что разговор отца с сыном походит на фехтование двух западников, когда спокойствие поединка сменяется аккуратными быстрыми уколами. Каждый из которых в любое мгновение может стать смертельным.
— Я хотел спросить тебя кое о чем, — сказал Ерикан.
— Ну, конечно же, глупо было думать, что ты решил просто проведать любимого отпрыска, — поставил Лидс кружку на кривой, плохенько сбитый стол. — Я же любимый, ведь так?
— Ты слышал что-нибудь о новом лидере оскверненных?
— Ты про очередного восставшего Инрада? Какой он там уже по счету? Семнадцатый или восемнадцатый? О, легенды, легенды, легенды, — улыбнулся Лидс. — Кто-то и дня не может прожить, чтобы не вспомнить о детских сказках и мутных пророчествах.
При этих словах он хитро посмотрел на Юти. Васильковые глаза горели любопытством и юношеским озорством. Несмотря на дряхлое тело, которое явно готовилось к смерти, жизнь кипела в этом согбенном старичке. Сын был точной копией отца и вместе с тем невероятно отличался от него по внутреннему содержанию.
— Я задал вопрос, — сделал выпад Ерикан.
— Я не один из твоих многочисленных должников, — раздраженно вздернул плечами Лидс, уклоняясь в сторону и контратакуя. — Это им ты можешь щелкнуть пальцами, а те станут плясать на цыпочках, как дрессированные псы… — Лидс чуть успокоился и добавил более сдержанно. — Ты же знаешь, я отрезан от мира. Ничего не слышу, ничего не вижу.
— Но очень много говорите, — не удержалась Юти, желая тоже обнажить свой меч красноречия.
— Она не похожа на послушную ученицу, которая открывает рот, когда ей разрешают, — ткнул сухоньким пальцем в девочку Лидс. — И она мне нравится. Не как эти твои вечные сиротки, что молчат и смиренно опускают глаза.
Снова выпад, который уперся в глухую защиту учителя.
— Так что там про оскверненных, — отставил Ерикан кружку в сторону.
— Нужно, наверное, послать птиц к мысу, — пожал плечами сын наставника. — Они разузнают, поглядят, потом вернутся. Это неделя, не меньше. Да и силы у меня уже не те, сказать по правде.
Юти представила, как Ерикан шаг за шагом подбирается к противнику, однако тот в легком танце продолжает уклоняться, изредка делая ответные выпады.
— Сказать по правде, ты как обычно пытаешься набить себе цену, — не дрогнув ни мускулом, произнес учитель.
— Ты так говоришь, будто в этом есть нечто плохое, — просиял Лидс. Туше!
Он неторопливо подошел к свиткам. Было видно, что неуемная энергия Одаренного постепенно проигрывает оболочке, в которой ее заперли. Лидс медленно, точно экономя силы, достал свернутый пергамент. Вскоре тот оказался на столе, и Юти открылась еще одна карта, на которой она узнала несколько знакомых им мест. Вот эту долину они проходили, три высоких пика тоже остались позади, где-то здесь, наверное, и находится хижина Лидса, а вот черный крест за лесом девочку насторожил.
— Яма? — впервые за все время Юти видела, чтобы учитель чему-то искренне удивился.
— Источник, — поправил его Лидс. — Появился до сезона дождей.
— Что значит, появился? — подался вперед Ерикан.
— А то и значит. Сначала его не было, а потом вдруг бах и появился. Но да Инрад бы с ней. Зверья тут чужого нет, никто не свалится. Оскверненных мы тоже гоняем…
— Сейчас будет «но», — не сводил внимательного взгляда с сына Ерикан.
— Уже было. Я же сказал, появился Источник. Пока мы разбирались, что и как, туда кто-то свалился.
— И такое бывает, — согласился Ерикан. — Откуда-то же берутся твари. Хотя часто оскверненные намеренно обращают животных, когда у них не хватает людей.
— Я не знаю, что там произошло, — впервые за все время Лидс поник голосом. — Но нечто, что вышло оттуда… Оно странное. Я никогда такого не видел. Не человек, не зверь. У него нет запаха, оно не оставляет следов, Пушок не может его почуять, а мои птички увидеть. Точнее, как только оно понимает, что за ним смотрят…
— То исчезает, — перебил сына отец.