— Стражи Морбия не самые выдающиеся следопыты Триумвирата. Им нужны таланты Нобилиора. А Нобилиор любит подчинение. Их тандем лишь вопрос времени.
Лорд Арстон деловито осведомился:
— У лордоков есть оперативный штаб на территории Британии?
— По-моему, это слишком оптимистичный вопрос, лорд Арстон, — шепнул ему Уоллес.
Катрина заговорила с напускной готовностью сотрудничать:
— Только полевой. В произвольной местности. Оборудуют по ситуации. Предугадать местоположение сложно. Но внимание их теперь привлечено к этому графству. После того, как с розысков не вернулись двое их соратников, стражи Морбия сузят территорию поисков. И даже они рано или поздно найдут Джульетт здесь. Не говоря уже о Нобилиоре. Именно поэтому вам следует прочесывать местность. Напасть первыми. Использовать преимущество неожиданности. Вы фонарники. Вампироборцы. Что же вы отсиживаетесь по углам, поджав хвосты. Встретьтесь лицом к лицу с посланцами Триумвирата. Сразитесь с нами! И пусть победит сильнейший.
— А вы тем временем, чем займетесь? — спросил Галлагер, указав на неё дымящейся трубкой.
— Я не буду в этом участвовать ни с какой стороны.
— Ну да, как же, — сварливо кашлянул лорд Смит.
— А что будет с Джульетт? — спросил Джером.
— Да, действительно, Катрина, — согласился сэр Марлоу, — очень интересно услышать, каковы ваши планы на мисс Фэннинг! Что вы задумали на её счет? Вы так уговариваете нас отпустить вас с ней. А что потом?
Очень актуальный вопрос, подумала Катрина. Она и сама теперь не знала, что возобладает в ней в решающий момент. Хладнокровный убийца, безупречный наёмник Триумвирата или проникшаяся к пророчице Катрина Вэллкат, в темных глубинах души не желавшая смерти Джульетт Фэннинг.
Ясные глаза Марлоу Морганхада тем временем с терпением и любопытством рассматривали теперь красивое лицо Катрины. Без той похоти, к которой привыкла наёмница, ловя взгляды мужчин, особенно в этом веке. Сэр Марлоу вглядывался в неё беспристрастно, надеясь отличить правду от лжи.
Заметив, что время её ответа затягивается, Катрина сообщила фонарникам ту же ложь, что когда-то сказала Ирвину Фэннингу:
— Я намерена посадить Джульетт на лайнер до Нью-Йорка. В Новом Свете нет кланов лордоков. Океан скроет всякий след. Там она начнет новую жизнь под другим именем и будет в безопасности.
— Ваш план ясен. Мы должны привлечь внимание лордоков на себя, дав вам возможность добраться до порта, — спокойно рассудил Галлагер. — По вашим ожиданиям, нас, скорее всего, перебьют. Триумвират получит больше, чем желал. Разгром британских фонарников. Прекрасная запись в анналах Триумвирата. Вы тоже получите свое. Не будет убита Джульетт, не будет привлечено внимание к её заявлениям. Потери фонарников и стражей Морбия вас, разумеется, не волнуют, раз вы устранили двоих из их числа. Здесь, на самом деле, ничего удивительного. О соперничестве Вэллкатов и Морбиев можно сделать вывод, если полистать пару хроник. Но с чем к Зану Вэллкату и Триумвирату вернетесь вы сами?
— Это уже мои проблемы, — улыбнулась Катрина.
— А я думаю, вы что-то нам недоговариваете, — прищурился Галлагер.
Уоллес покивал, затем обвел комнату своими лазурными глазами:
— Джентльмены! Неужели у одного меня возник такой вопрос: столько усилий, и всё ради какой-то девчонки, прознавшей о существовании вампиров?! Не многовато ли чести? Мало ли, сколько небылиц печатают в газетах. Мало ли, сколько девиц видели упырей, а может даже лордоков! Ну разошлись взгляды наёмницы с решением Триумвирата. Это не наши проблемы. Даже если девчонку найдут и убьют, мало ли сколько людей погибает от рук вампиров! К черту! Мы не можем спасти всех. По мне, нет смысла ни убивать её, ни спасать. Всё это бессмысленно.
Договорив, Уоллес довольный собой откинулся на спинку дивана. Лорд Арстон задумчиво кивнул, выказывая согласие с мыслью Уоллеса. Джером сник и погрустнел. Лорд Смит в размышлениях уставился в окно.
Разумеется, это всё было бессмысленно для фонарников, не ведавших, насколько ценна Джульетт. И знавших, что происходит, лишь отчасти. Лишь то, что посчитала нужным сказать Катрина.
Но Сэр Марлоу и Галлагер смотрели друг на друга, явно думая о словах Уоллеса иначе. Возможно, что-то подозревая, подумала Катрина.
Неожиданно от входа раздался звонкий голосок:
— Это вы обо мне говорите?
Мужчины повернули головы к худенькой фигуре пророчицы, одиноко стоящей на пороге гостиной. Она отчаянно оглядела их лица:
— Вы так легко рассуждаете о смерти людей? — с обвинением спросила она. — Я стала мишенью, потому что старалась предупредить всех. Незнакомых мне. Во имя жизни. Во имя добра. А вы! Вы. я думала, вы хорошие!
Лицо Джульетт дрогнуло от надломивших её чувств. Видимо, она услышала только последние слова Уоллеса. Джером взволнованно вскочил, не находя слов, чтобы как-то оправдаться.
— Мисс Фэннинг, — начал сэр Марлоу, но тщетно.
Расстроенная Джульетт тут же поспешила уйти и скрылась в коридоре. Ещё не зажившая рана не позволяла ей бежать, но если бы она могла, она бы бежала. А затем до всех собравшихся донесся звук хлопнувшей входной двери.
Этот поворот событий больше всего обеспокоил Катрину. Если Джульетт убежит среди дня, это может стать проблемой.
Морганхад неодобрительно взглянул на Уоллеса, затем сделал успокаивающий всех жест рукой:
— Я с ней поговорю.
И ушел вслед за Джульетт.
— Ну, молодец, Уоллес, — мрачно хмыкнул Галлагер и сунул трубку в зубы. — Вовремя выступил.
Катрина медленно последовала за сэром Марлоу, держась на расстоянии и не намереваясь догнать.
Будто призрак, будто сторонний наблюдатель жизни смертных, она проследила за тем, как седовласый еще полный сил мужчина догоняет девочку еще не видевшую жизни, чтобы утешить.
Она увидела, как вдали сверкнула открытая дверь в залитый солнечным светом день, слишком яркий для глаз наёмницы. Как Морганхад спешит догнать Джульетт.
Катрина понимала пророчицу. В этом возрасте, в таком страшном положении Джульетт нуждалась в чувстве защищенности, нуждалась ощутить что-то незыблемое в её рушащемся мире. И каждое неосторожное слово могло стать для неё катастрофой, заставляющей бежать неизвестно куда, неизвестно зачем. В слепом отчаянье.
И сэра Марлоу Катрина могла бы понять, если бы он бесстрастно пошел возвращать Джульетт. Но она не понимала его.
Ведь таким расстроенным она его прежде не видела.
Глава 14. Рождение света и тьмы
— Что-то вы не очень далеко от нас убежали, мисс Фэннинг, — с задорным теплом крикнул сэр Марлоу, завидев Джульетт сидящей на травянистом склоне холма в стороне от подъездной дороги. — Неужто передумали?
Выйдя во двор, седовласый фонарник быстро нашел её взглядом и направился прямиком к Джульетт. Прогретый ветер последнего летнего дня подхватывал её золотистые волосы, трепал белое платье и волнами валил траву. Вокруг размытые тени от редких облачков бежали по полям. А внизу в теплом мареве дня раскидывались домишки деревни Розингс-Мид, тянулись каменные изгороди и перелески.
Джульетт не повернулась на голос Морганхада. Лишь подняла плечи, будто защищаясь.
— Оставьте меня, сэр, пожалуйста, — угрюмо взмолилась она.
— О, не подумаю! Даже не надейтесь, — посмеялся сэр Марлоу. — Устраивает вас это или нет, но вы не будете теперь одна. Когда-нибудь вы оцените, сколь это ценно, когда вокруг крутятся люди, досаждая своим желанием помочь или скрасить трудные времена.
Этот седовласый джентльмен остановился на некотором расстоянии от Джульетт и с мирным наслаждением окинул взглядом даль. Рядом с его внушительной осанистой фигурой Джульетт казалась совсем хрупкой и беззащитной.
— Пожалуйста, не обижайтесь на слова Уоллеса, мисс Фэннинг. Ему вовсе не всё равно, что с вами будет.
— Верится с трудом, — обиженно проговорила она.
Не сводя глаз с яркого горизонта, сэр Марлоу обратился к Джульетт. Голос его оттенили твердые нотки, присущие знанию, извлеченному из личного опыта:
— Знаете, к чему приводит человека необходимость заглядывать в недружественную бездну ночной тьмы? Он либо начинает со всей полнотою ценить благость дневного света. Либо впитывает частичку ночной тьмы и света вокруг не замечает даже днем.
Джульетт ничего не отвечала и не поворачивала головы в его сторону.
— Вы понимаете, о чем я говорю, мисс Фэннинг?
— Нет.
— Вы видели страшный лик тьмы. Эта встреча отняла у вас многое. Вы лишились всего, что было знакомо и дорого вам. Очень рано. И очень несправедливо, — говоря, Морганхад заметил по легкой дрожи в теле Джульетт, что её пробежка вызвала слабость, может даже боль в заживающей ране. И голос его жалостливо смягчился: — Но впускать ли эту тьму в свое сердце, решать вам. Пока она снаружи, она не победила. А победит в тот момент, когда вы решите разувериться в свете. Когда раздумаете замечать его в людях. Это будет означать, что он гаснет в вас. Не спешите видеть в людях тьму. Не теряйте веры в добро.
— А что победило в человеке, который так спокойно рассуждает о чужой смерти, которую еще можно предотвратить? — с праведным возмущением спросила Джульетт, наконец, повернувшись и взглянув на сэра Марлоу. — Разве слова мистера Уоллеса достойны джентльмена?
На добром вдумчивом лице пророчицы мятежно напряглись брови и подобрались губы. Худенькие щеки окрасились слабым румянцем негодования. А лучи солнца, пробираясь в густоту её волос, наполняли её пряди золотым сиянием.
— Порой простая глупость, — легко отозвался Морганхад, улыбнулся и тоже сел на траву. Удивительно легко и проворно для своего возраста. — Напрасно вы приняли слова Уоллеса так близко к сердцу и по ним решили судить всех нас. Мы вас не бросим. Мы фонарники. Мы боремся с чудовищами за жизни людей порой ценою своих жизней. Ничто не обязывает нас делать это. Вступая в Орден, мы добровольно даем клятву, и не отступаемся от неё до последнего вдоха. Отрицать не стану, каждый фонарник несет нелегкое бремя морального выбора.
Вызовы, с которыми мы сталкиваемся, нелегки даже для взрослых мужчин. А уж вопросы, которые нам приходится обсуждать и взвешивать, определенно не для ушей шестнадцатилетних девушек. Но я верю, что вы достаточно умны и способны понять. Прошу лишь об одном: не закрывайтесь от людей, которые хотят вам добра.
Джульетт слушала его, расстроенно глядя на зеленящиеся в солнечном блеске холмы. Потом в отчаянье спросила:
— Как же понять, кто на самом деле хочет тебе добра, а кто лишь притворяется?
Сэр Марлоу улыбнулся:
— О, это не так сложно. Со временем вы научитесь чувствовать людей и понимать, кому можно доверять. А пока давайте им шанс в малом и смотрите, как они им распорядятся. Затем давайте им шанс в чем-то более значимом. И всегда прислушивайтесь к своему сердцу.
— Но ведь можно довериться и быть обманутым.
— Да. Именно поэтому важно судить о людях неспешно, храня ум от суеты чувств. Но даже обман — это ещё не самое страшное.
— Разве? — удивилась Джульетт.
— Конечно.
— А что может быть страшнее?
Марлоу Морганхад взглянул на Джульетт с печальной усталостью. Будто силился облегчить своими словами груз горестей человеческого рода:
— Хуже всего неспособность различать людей, которые действительно хотят нам добра. От трудностей жизни и страха новых страданий мы черствеем, теряем способность, а порой и желание, читать в людских сердцах. Перестаем зрить дальше неосторожно брошенных слов. И в конечном итоге оказываемся окруженными лишь подлецами и лицемерами. Вот уж кто тщательно выбирает слова и не допускает, чтобы вы разуверились в нём раньше времени, — будто вспоминая конкретные случаи, заметил сэр Марлоу. — Но если вы будете хранить надежду и веру — свой внутренний свет, этого никогда не произойдет. Он поможет разжечь из искр пламя истины. Он сделает вас сильнее и мудрее. А до тех пор не прельщайтесь лишь теми, чьи речи услаждают ваш слух. Не бегите от тех, чьи слова вам не по нраву. Все вещи в этом мире не так очевидны. Как бы я ни ценил солнечный свет, я понимаю, что он может обжечь мою кожу. А как бы черны ни были ночные тени, не все они скрывают чудовищ. И абсолютно всё имеет свойство со временем являть свою истинную суть. Таково само мироздание.
Джульетт взглянула на Морганхада с задумчивостью и любопытством. Она внимательно вслушивалась и почувствовала в его советах истинную заботу. И с благодарностью произнесла:
Лорд Арстон деловито осведомился:
— У лордоков есть оперативный штаб на территории Британии?
— По-моему, это слишком оптимистичный вопрос, лорд Арстон, — шепнул ему Уоллес.
Катрина заговорила с напускной готовностью сотрудничать:
— Только полевой. В произвольной местности. Оборудуют по ситуации. Предугадать местоположение сложно. Но внимание их теперь привлечено к этому графству. После того, как с розысков не вернулись двое их соратников, стражи Морбия сузят территорию поисков. И даже они рано или поздно найдут Джульетт здесь. Не говоря уже о Нобилиоре. Именно поэтому вам следует прочесывать местность. Напасть первыми. Использовать преимущество неожиданности. Вы фонарники. Вампироборцы. Что же вы отсиживаетесь по углам, поджав хвосты. Встретьтесь лицом к лицу с посланцами Триумвирата. Сразитесь с нами! И пусть победит сильнейший.
— А вы тем временем, чем займетесь? — спросил Галлагер, указав на неё дымящейся трубкой.
— Я не буду в этом участвовать ни с какой стороны.
— Ну да, как же, — сварливо кашлянул лорд Смит.
— А что будет с Джульетт? — спросил Джером.
— Да, действительно, Катрина, — согласился сэр Марлоу, — очень интересно услышать, каковы ваши планы на мисс Фэннинг! Что вы задумали на её счет? Вы так уговариваете нас отпустить вас с ней. А что потом?
Очень актуальный вопрос, подумала Катрина. Она и сама теперь не знала, что возобладает в ней в решающий момент. Хладнокровный убийца, безупречный наёмник Триумвирата или проникшаяся к пророчице Катрина Вэллкат, в темных глубинах души не желавшая смерти Джульетт Фэннинг.
Ясные глаза Марлоу Морганхада тем временем с терпением и любопытством рассматривали теперь красивое лицо Катрины. Без той похоти, к которой привыкла наёмница, ловя взгляды мужчин, особенно в этом веке. Сэр Марлоу вглядывался в неё беспристрастно, надеясь отличить правду от лжи.
Заметив, что время её ответа затягивается, Катрина сообщила фонарникам ту же ложь, что когда-то сказала Ирвину Фэннингу:
— Я намерена посадить Джульетт на лайнер до Нью-Йорка. В Новом Свете нет кланов лордоков. Океан скроет всякий след. Там она начнет новую жизнь под другим именем и будет в безопасности.
— Ваш план ясен. Мы должны привлечь внимание лордоков на себя, дав вам возможность добраться до порта, — спокойно рассудил Галлагер. — По вашим ожиданиям, нас, скорее всего, перебьют. Триумвират получит больше, чем желал. Разгром британских фонарников. Прекрасная запись в анналах Триумвирата. Вы тоже получите свое. Не будет убита Джульетт, не будет привлечено внимание к её заявлениям. Потери фонарников и стражей Морбия вас, разумеется, не волнуют, раз вы устранили двоих из их числа. Здесь, на самом деле, ничего удивительного. О соперничестве Вэллкатов и Морбиев можно сделать вывод, если полистать пару хроник. Но с чем к Зану Вэллкату и Триумвирату вернетесь вы сами?
— Это уже мои проблемы, — улыбнулась Катрина.
— А я думаю, вы что-то нам недоговариваете, — прищурился Галлагер.
Уоллес покивал, затем обвел комнату своими лазурными глазами:
— Джентльмены! Неужели у одного меня возник такой вопрос: столько усилий, и всё ради какой-то девчонки, прознавшей о существовании вампиров?! Не многовато ли чести? Мало ли, сколько небылиц печатают в газетах. Мало ли, сколько девиц видели упырей, а может даже лордоков! Ну разошлись взгляды наёмницы с решением Триумвирата. Это не наши проблемы. Даже если девчонку найдут и убьют, мало ли сколько людей погибает от рук вампиров! К черту! Мы не можем спасти всех. По мне, нет смысла ни убивать её, ни спасать. Всё это бессмысленно.
Договорив, Уоллес довольный собой откинулся на спинку дивана. Лорд Арстон задумчиво кивнул, выказывая согласие с мыслью Уоллеса. Джером сник и погрустнел. Лорд Смит в размышлениях уставился в окно.
Разумеется, это всё было бессмысленно для фонарников, не ведавших, насколько ценна Джульетт. И знавших, что происходит, лишь отчасти. Лишь то, что посчитала нужным сказать Катрина.
Но Сэр Марлоу и Галлагер смотрели друг на друга, явно думая о словах Уоллеса иначе. Возможно, что-то подозревая, подумала Катрина.
Неожиданно от входа раздался звонкий голосок:
— Это вы обо мне говорите?
Мужчины повернули головы к худенькой фигуре пророчицы, одиноко стоящей на пороге гостиной. Она отчаянно оглядела их лица:
— Вы так легко рассуждаете о смерти людей? — с обвинением спросила она. — Я стала мишенью, потому что старалась предупредить всех. Незнакомых мне. Во имя жизни. Во имя добра. А вы! Вы. я думала, вы хорошие!
Лицо Джульетт дрогнуло от надломивших её чувств. Видимо, она услышала только последние слова Уоллеса. Джером взволнованно вскочил, не находя слов, чтобы как-то оправдаться.
— Мисс Фэннинг, — начал сэр Марлоу, но тщетно.
Расстроенная Джульетт тут же поспешила уйти и скрылась в коридоре. Ещё не зажившая рана не позволяла ей бежать, но если бы она могла, она бы бежала. А затем до всех собравшихся донесся звук хлопнувшей входной двери.
Этот поворот событий больше всего обеспокоил Катрину. Если Джульетт убежит среди дня, это может стать проблемой.
Морганхад неодобрительно взглянул на Уоллеса, затем сделал успокаивающий всех жест рукой:
— Я с ней поговорю.
И ушел вслед за Джульетт.
— Ну, молодец, Уоллес, — мрачно хмыкнул Галлагер и сунул трубку в зубы. — Вовремя выступил.
Катрина медленно последовала за сэром Марлоу, держась на расстоянии и не намереваясь догнать.
Будто призрак, будто сторонний наблюдатель жизни смертных, она проследила за тем, как седовласый еще полный сил мужчина догоняет девочку еще не видевшую жизни, чтобы утешить.
Она увидела, как вдали сверкнула открытая дверь в залитый солнечным светом день, слишком яркий для глаз наёмницы. Как Морганхад спешит догнать Джульетт.
Катрина понимала пророчицу. В этом возрасте, в таком страшном положении Джульетт нуждалась в чувстве защищенности, нуждалась ощутить что-то незыблемое в её рушащемся мире. И каждое неосторожное слово могло стать для неё катастрофой, заставляющей бежать неизвестно куда, неизвестно зачем. В слепом отчаянье.
И сэра Марлоу Катрина могла бы понять, если бы он бесстрастно пошел возвращать Джульетт. Но она не понимала его.
Ведь таким расстроенным она его прежде не видела.
Глава 14. Рождение света и тьмы
— Что-то вы не очень далеко от нас убежали, мисс Фэннинг, — с задорным теплом крикнул сэр Марлоу, завидев Джульетт сидящей на травянистом склоне холма в стороне от подъездной дороги. — Неужто передумали?
Выйдя во двор, седовласый фонарник быстро нашел её взглядом и направился прямиком к Джульетт. Прогретый ветер последнего летнего дня подхватывал её золотистые волосы, трепал белое платье и волнами валил траву. Вокруг размытые тени от редких облачков бежали по полям. А внизу в теплом мареве дня раскидывались домишки деревни Розингс-Мид, тянулись каменные изгороди и перелески.
Джульетт не повернулась на голос Морганхада. Лишь подняла плечи, будто защищаясь.
— Оставьте меня, сэр, пожалуйста, — угрюмо взмолилась она.
— О, не подумаю! Даже не надейтесь, — посмеялся сэр Марлоу. — Устраивает вас это или нет, но вы не будете теперь одна. Когда-нибудь вы оцените, сколь это ценно, когда вокруг крутятся люди, досаждая своим желанием помочь или скрасить трудные времена.
Этот седовласый джентльмен остановился на некотором расстоянии от Джульетт и с мирным наслаждением окинул взглядом даль. Рядом с его внушительной осанистой фигурой Джульетт казалась совсем хрупкой и беззащитной.
— Пожалуйста, не обижайтесь на слова Уоллеса, мисс Фэннинг. Ему вовсе не всё равно, что с вами будет.
— Верится с трудом, — обиженно проговорила она.
Не сводя глаз с яркого горизонта, сэр Марлоу обратился к Джульетт. Голос его оттенили твердые нотки, присущие знанию, извлеченному из личного опыта:
— Знаете, к чему приводит человека необходимость заглядывать в недружественную бездну ночной тьмы? Он либо начинает со всей полнотою ценить благость дневного света. Либо впитывает частичку ночной тьмы и света вокруг не замечает даже днем.
Джульетт ничего не отвечала и не поворачивала головы в его сторону.
— Вы понимаете, о чем я говорю, мисс Фэннинг?
— Нет.
— Вы видели страшный лик тьмы. Эта встреча отняла у вас многое. Вы лишились всего, что было знакомо и дорого вам. Очень рано. И очень несправедливо, — говоря, Морганхад заметил по легкой дрожи в теле Джульетт, что её пробежка вызвала слабость, может даже боль в заживающей ране. И голос его жалостливо смягчился: — Но впускать ли эту тьму в свое сердце, решать вам. Пока она снаружи, она не победила. А победит в тот момент, когда вы решите разувериться в свете. Когда раздумаете замечать его в людях. Это будет означать, что он гаснет в вас. Не спешите видеть в людях тьму. Не теряйте веры в добро.
— А что победило в человеке, который так спокойно рассуждает о чужой смерти, которую еще можно предотвратить? — с праведным возмущением спросила Джульетт, наконец, повернувшись и взглянув на сэра Марлоу. — Разве слова мистера Уоллеса достойны джентльмена?
На добром вдумчивом лице пророчицы мятежно напряглись брови и подобрались губы. Худенькие щеки окрасились слабым румянцем негодования. А лучи солнца, пробираясь в густоту её волос, наполняли её пряди золотым сиянием.
— Порой простая глупость, — легко отозвался Морганхад, улыбнулся и тоже сел на траву. Удивительно легко и проворно для своего возраста. — Напрасно вы приняли слова Уоллеса так близко к сердцу и по ним решили судить всех нас. Мы вас не бросим. Мы фонарники. Мы боремся с чудовищами за жизни людей порой ценою своих жизней. Ничто не обязывает нас делать это. Вступая в Орден, мы добровольно даем клятву, и не отступаемся от неё до последнего вдоха. Отрицать не стану, каждый фонарник несет нелегкое бремя морального выбора.
Вызовы, с которыми мы сталкиваемся, нелегки даже для взрослых мужчин. А уж вопросы, которые нам приходится обсуждать и взвешивать, определенно не для ушей шестнадцатилетних девушек. Но я верю, что вы достаточно умны и способны понять. Прошу лишь об одном: не закрывайтесь от людей, которые хотят вам добра.
Джульетт слушала его, расстроенно глядя на зеленящиеся в солнечном блеске холмы. Потом в отчаянье спросила:
— Как же понять, кто на самом деле хочет тебе добра, а кто лишь притворяется?
Сэр Марлоу улыбнулся:
— О, это не так сложно. Со временем вы научитесь чувствовать людей и понимать, кому можно доверять. А пока давайте им шанс в малом и смотрите, как они им распорядятся. Затем давайте им шанс в чем-то более значимом. И всегда прислушивайтесь к своему сердцу.
— Но ведь можно довериться и быть обманутым.
— Да. Именно поэтому важно судить о людях неспешно, храня ум от суеты чувств. Но даже обман — это ещё не самое страшное.
— Разве? — удивилась Джульетт.
— Конечно.
— А что может быть страшнее?
Марлоу Морганхад взглянул на Джульетт с печальной усталостью. Будто силился облегчить своими словами груз горестей человеческого рода:
— Хуже всего неспособность различать людей, которые действительно хотят нам добра. От трудностей жизни и страха новых страданий мы черствеем, теряем способность, а порой и желание, читать в людских сердцах. Перестаем зрить дальше неосторожно брошенных слов. И в конечном итоге оказываемся окруженными лишь подлецами и лицемерами. Вот уж кто тщательно выбирает слова и не допускает, чтобы вы разуверились в нём раньше времени, — будто вспоминая конкретные случаи, заметил сэр Марлоу. — Но если вы будете хранить надежду и веру — свой внутренний свет, этого никогда не произойдет. Он поможет разжечь из искр пламя истины. Он сделает вас сильнее и мудрее. А до тех пор не прельщайтесь лишь теми, чьи речи услаждают ваш слух. Не бегите от тех, чьи слова вам не по нраву. Все вещи в этом мире не так очевидны. Как бы я ни ценил солнечный свет, я понимаю, что он может обжечь мою кожу. А как бы черны ни были ночные тени, не все они скрывают чудовищ. И абсолютно всё имеет свойство со временем являть свою истинную суть. Таково само мироздание.
Джульетт взглянула на Морганхада с задумчивостью и любопытством. Она внимательно вслушивалась и почувствовала в его советах истинную заботу. И с благодарностью произнесла: