Впервые в жизни они с отцом поменялись ролями – теперь он боялся ее. Магистра Караваля, впрочем, он тоже страшился, причем еще сильнее. В любом случае, отец уезжает и больше не должен ее побеспокоить. Без верных стражников губернатору никак не обойтись. Хотя Покоренный Остров Трисда и не самая завидная провинция империи, найдется немало охотников захватить власть.

Уход отца должен был восприниматься Скарлетт как победа. Она наконец стала свободной и теперь может отправиться, куда пожелает – ее доставит корабль Хулиана, координаты которого выгравированы на крышке часов…

Хулиан! О нем Скарлетт горевала иначе, чем о Телле. Их смерти разорвали ее сердце напополам, и обе половинки болели одинаково сильно. Она почувствовала, что в груди нарастают новые рыдания, набухают, как волны, готовые вот-вот обрушиться на берег. Стоило Скарлетт подумать о Хулиане, как она вспомнила и причину, по которой бросила его тело в туннелях.

Она победила в игре, и теперь Легендо должен исполнить одно ее желание. На краткий миг в ее душе забрезжила надежда, почти невесомая по сравнению с горем. Радужная, неописуемая – и такая слабая, что не удержать.

У Скарлетт снова заныло в груди. Она потеряла и Теллу, и Хулиана. Строго говоря, у нее даже не должно было возникнуть вопроса, кого спасать. И все же она чувствовала себя так, будто оказалась поставленной перед выбором. Похоже, ее любовь к сестре недостаточно сильна. Или Хулиан значил для нее больше, чем она сознавала. Скарлетт понимала, что придется выбрать Теллу, но не спешила высказывать своего желания вслух – а вдруг возможно спасти обоих, просто она еще не додумалась как?

Сестра или юноша, которого Скарлетт полюбила?

Хулиан умер из-за нее. Он рисковал всем ради нее, встретившись лицом к лицу с ее отцом, а затем подарив ей карманные часы незадолго до ее встречи с Легендо. Скарлетт вспомнила, как напряженно звучал его голос, когда он силился открыть ей правду. Он не обязан был оберегать ее, однако делал все от него зависящее. Также он заставил ее пережить незабываемые ощущения, и она всегда будет его за это любить.

Но Телла была не только ее сестрой, но и лучшей подругой, единственным человеком в мире, которого она должна была любить больше всего на свете, человеком, о котором ей следовало заботиться.

Приняв окончательное решение, Скарлетт повернулась к Легендо.

– Я выиграла, так что теперь вы должны исполнить мое желание.

Магистр лишь позабавленно фыркнул.

– Боюсь, что мой ответ окажется отрицательным.

– Что значит – отрицательным?

– Судя по твоему тону, я думаю, ты и сама прекрасно понимаешь, что я имею в виду, – сухо ответил Легендо.

– Но ведь я победила в игре! – возразила Скарлетт. – Я разгадала ваши хитроумные подсказки и нашла сестру. Теперь вы обязаны сделать то, о чем я попрошу!

– Ты в самом деле ожидаешь, что я исполню твое желание после всего, что случилось? – Свечи ярче вспыхнули вокруг Легендо, будто и они смеялись вместе с ним.

Скарлетт сжала руки в кулаки, усилием воли сдерживая слезы, обжигающие глаза и грозящие вот-вот пролиться. То, что у нее всего одно желание, и ей приходится выбирать между двумя самими дорогими сердцу людьми, само по себе жестоко, а лишить ее и этой малости вообще немыслимо.

– Что же творится у вас в голове? – вскричала Скарлетт. – Неужели вам дела нет до того, что погибли два невинных человека?

– Если я и впрямь такой злодей, отчего ты все еще здесь? – возразил Легендо.

Он устремил на нее взгляд, который больше не поражал блеском драгоценных камней, как при первой встрече. Будь на месте магистра кто-то другой, она бы сочла его опечаленным.

Должно быть, дело в ее собственном горе, сквозь призму которого весь мир казался тусклым. И Легендо в том числе. Тогда, в туннелях, и в первые мгновения после его появления на балконе, он словно был окутан светящимся ореолом, который теперь померк. Как будто рассеивались наложенные на него чары, отчего он становился меньше похожим на себя самого. Если прежде его бледная кожа сияла, то теперь стала запыленной и мучнистой, как на потускневшем от времени изображении.

Долгие годы Скарлетт верила, что не может быть злодея хуже ее отца, и волшебника могущественнее Легендо. Но теперь магистр Караваля больше не казался ей великим чародеем, невзирая на его трюки с огнем. Возможно, он не исполняет ее желание просто потому, что это ему не по силам?

Но Скарлетт повидала достаточно чудес, чтобы понимать: сокровенные желания имеют обыкновение сбываться. Она попыталась вспомнить все истории, которые ей когда-либо рассказывали о магии. Джованна говорила, что ее подпитывает время, а собственная бабушка утверждала, что страсть. Когда Хулиан подарил Скарлетт день жизни, он использовал собственную кровь.

Кровь! Ну конечно!

В мире Караваля кровь наделена магической силой. Если одна-единственная капля способна подарить человеку день жизни, возможно, Скарлетт смогла бы воскресить Хулиана и Теллу, напитав их достаточным количеством собственной крови.

– Как мне спуститься на улицу? – спросила Скарлетт, повернувшись к Джованне, хотя и не была уверена, что та ей ответит. Девушка, однако, четко и быстро снабдила ее нужными сведениями.

Тусклый свет фонарей почти не разгонял ночную тьму, сгустившуюся в предрассветный час. Люди обступили тело Теллы – драгоценной Теллы, которую Скарлетт больше не могла назвать своей. Без улыбок, смеха, секретов и поддразниваний она представляла собой оболочку любимой сестры, но не являлась ею.

Не обращая внимания на зевак, Скарлетт опустилась на колени прямо в разлитую вокруг сестры лужу крови. Тело Донателлы было страшно покалечено. Руки и ноги вывернуты под неестественными углами, медовые кудри пропитаны красным. Скарлетт до крови прикусила палец и приложила его к посиневшим, неподвижным губам сестры.

– Телла, пей! – велела она, продолжая прижимать дрожащие пальцы ко рту сестры, но та не двигалась и не дышала. – Прошу тебя! Ты ведь сама говорила, что в жизни так много прекрасного, – шептала Скарлетт. – Ты не можешь сейчас умереть. Пожалуйста, вернись ко мне.

Закрыв глаза, Скарлетт повторяла эти слова снова и снова, как молитву. В исполнение желаний она перестала верить в тот день, когда ее отец убил Фелипе, но Караваль вернул ей веру в магию. Не имело значения, что Легендо ответил ей отказом. Скарлетт вспомнились слова бабушки: «Каждому человеку может быть даровано исполнение одного неосуществимого желания. Если хотеть чего-то сильнее всех благ мира, магия поможет это получить». Скарлетт любила сестру больше всего на свете; может быть, силы этой любви в сочетании с волшебством Караваля будет достаточно, чтобы вернуть ее к жизни.

Она продолжала шептать свое желание, сидя под фонарями, огни которых в конце концов окончательно угасли, как и жизнь девушки, чье тело она сжимала в объятиях.

Чуда не случилось.

По щекам Скарлетт вновь потекли слезы. Она готова была оставаться тут с Теллой до тех пор, пока соленые капли не высохнут, а их тела не превратятся в пыль в назидание тем, кто слишком увлечется иллюзиями Караваля.





* * *


На этом история могла бы закончиться – в потоках слез и бессвязных слов. Но за мгновение до восхода солнца, в самый темный миг ночи, на плечо Скарлетт легла темно-коричневая рука и мягко потрясла ее.


Подняв голову, Скарлетт увидела рядом с собой какую-то фигуру. От свечей в фонарях остался лишь дым, поэтому Джованну она узнала только по мелодичному голосу:

– Игра вот-вот официально завершится. Скоро зазвонят утренние колокола, люди начнут собираться в обратный путь. Я подумала, что вам, возможно, захочется забрать вещи сестры.

Вытянув шею, Скарлетт посмотрела на неогражденный балкон Теллы – нет, неогражденный балкон Легендо.

– Что бы там, наверху, ни осталось, мне это не нужно.

– Эти вещи вам определенно понадобятся, – возразила Джо.





День после Караваля




39




Войдя в комнату Теллы на балконе, Скарлетт сначала подумала, что это очередная уловка, чтобы подвергнуть ее новым мукам. Все имеющиеся здесь вещи – платья, меха, перчатки – появились у сестры совсем недавно и не несли на себе отпечатка ее личности. О Телле напоминало только платье фиолетово-голубого цвета, в котором она встретила свою кончину. Увы, этот красивый наряд не привел ее к счастливому финалу.

Что бы Джо ни говорила…

Тут внимание Скарлетт привлек некий предмет, стоящий на туалетном столике Теллы. Это была длинная прямоугольная шкатулка из травленого стекла с серебряной отделкой. У Скарлетт екнуло сердце при виде ее защелки, украшенной символом солнца со звездой внутри и слезинкой внутри звезды.

Эмблема Караваля!

Теперь Скарлетт ненавидела ее даже сильнее, чем фиолетовый цвет, но не могла не отметить, что этой вещицы тут прежде не было. Она медленно подняла крышку и обнаружила внутри сложенный листок бумаги. Осторожно развернув его, увидела дату – почти год назад.





Скарлетт перечитывала письмо снова и снова, с каждым разом все больше убеждаясь в его правдивости, пока, наконец, у нее не осталось в этом никаких сомнений.

Игра еще не закончилась, а Скарлетт утвердилась в собственной правоте: Караваль в нынешнем году затеян не только ради того, чтобы Легендо смог воздать по заслугам ее бабушке. Похоже, Телла заключила с магистром своего рода сделку.

– Джо! – позвала Скарлетт. – Джованна!

Девушка вошла своей странной подпрыгивающей походкой, когда ее имя прозвучало во второй раз.

– Отведите меня к магистру Легендо, – попросила Скарлетт.





40




– Что все это значит? – потребовала ответа Скарлетт.

Легендо сидел напротив нее в кресле цвета шампанского и смотрел в овальное окно. Балкона в этой комнате не было, а во всей обстановке чувствовалось что-то нездоровое: ее палитру составляли бледно-бежевые тона, меблировку – два выцветших кресла.

Скарлетт помахала письмом перед лицом магистра, который не спешил отрывать взгляда от вида за окном. Он смотрел на копошащихся внизу людей, нагруженных чемоданами и саквояжами, которые возвращались обратно в «реальный» мир.

– А я все думал, когда же ты придешь, – небрежно обронил он.

– Что за сделку вы заключили с моей сестрой? – спросила Скарлетт.

Легендо вздохнул.

– Я не заключал никакой сделки.

– Тогда почему вы оставили мне это письмо?

– И этого я тоже не делал.