Ей давно бы следовало насторожиться оттого, что он выпрашивает монеты, ведь на Каравале они совсем не в ходу. Она повернулась к Хулиану, не желая повторять ошибку, совершенную в шляпно-галантерейной лавке.

– Тебе не кажется, что тут повсюду ощущается присутствие Легендо?

– Если это означает тревожную и пугающую атмосферу, то да, согласен. – Прищурившись, Хулиан окинул взглядом карусель из роз и краснолицего шарманщика. – Полагаешь, отсюда мы попадем на балкон, где находится твоя сестра?

– Пока не уверена, но куда-нибудь мы точно попадем.

Айко была права, предупреждая Скарлетт и Хулиана, что им не стоит заходить в шляпную лавку. Следовательно, имеет смысл предположить, что она пыталась помочь, приведя Скарлетт к этой странной карусели. Конечно, это могло быть совпадением, но теперь, оказавшись здесь, когда вокруг не было ни души, и обнаружив ожидающего их шарманщика, Скарлетт в случайности больше не верила.

– Что ж, ладно. Держите! – Хулиан выудил из кармана несколько монет.

Вспомнив слова Айко, Скарлетт добавила:

– Сыграйте нам, пожалуйста, что-нибудь ласкающее слух!

Однако звуки, полившиеся из шарманки, приятными назвать было никак нельзя. Куда больше они походили на предсмертный хрип. Карусель тем не менее начала медленно вращаться, гипнотизируя плавностью хода. Скарлетт могла бы стоять и смотреть вечно, однако во сне, как раз перед тем, как сбросить ее с балкона, Легендо предупредил, чтобы она не наблюдала, но принимала активное участие.

– Идем же!

Она отпустила руку Хулиана и запрыгнула на карусель. Судя по виду, он хотел ее остановить, но все же последовал ее примеру.

Карусель стала крутиться быстрее, так что вскоре они оказались по разные ее стороны, и, до крови расцарапывая шипами пальцы, пытались отыскать среди роз символ, который откроет скрытый проход.

– Малинка, я ничего такого не вижу! – прокричал Хулиан, пытаясь перекрыть своим голосом жуткое завывание шарманки. Мелодия становилась громче и фальшивее по мере того, как карусель вращалась быстрее, рассыпая вокруг лепестки, рубиновым вихрем уносящиеся в небо.

– И все же то, что мы ищем, где-то здесь! – крикнула в ответ Скарлетт, думая о том, что исколотые в кровь пальцы – достаточное подтверждение близости заветной цели. Карусель не щетинилась бы шипами, если бы за ними ничего не скрывалось. Шипы – это естественная защита роз. Снова у Скарлетт возникло ощущение, что карусель пытается преподать ей урок, но прежде чем успела сообразить, какой именно, заметила, наконец, то, что искала, – солнце со звездой внутри и слезинкой внутри звезды. Символ Караваля был спрятан под розовым кустом, подстриженным в форме маленькой лошадки с цилиндром на голове.

Хватаясь за стебли цветов, чтобы не упасть, Скарлетт присела на корточки и прижала палец к эмблеме, тут же окрасив ее своей кровью. Карусель завертелась еще быстрее в своем разрушительном танце, и в середине ее разверзлась черная дыра, напоминающая беззвездное небо. В отличие от прочих тайных ходов, этот не имел ступеней и казался бездонным.

– Похоже, придется прыгать, – сказала Скарлетт, думая о том, что она, возможно, ошиблась насчет балкона, и решительный шаг нужно совершить прямо сейчас.

– Подожди!

Огибая дыру, Хулиан подошел к Скарлетт и схватил ее за окровавленную руку, не давая броситься вниз.

– Что ты делаешь? – крикнула Скарлетт.

– Возьми это! – Хулиан вытащил карманные часы на длинной цепочке и вложил их ей в ладонь. – На внутренней стороне крышки я выгравировал координаты корабля, стоящего недалеко от берега.

При виде его серьезного лица Скарлетт охватила паника. Уж больно все это похоже на прощание!

– Зачем ты даешь мне это сейчас?

– Затем, что нас могут разлучить, или случится еще что-то непредвиденное. Просто знай, что корабль готов к отплытию. Экипаж доставит тебя, куда пожелаешь и… – Лицо Хулиана исказилось в страдальческой гримасе, и он замолчал, как будто слова застряли у него в горле. Карусель, дернувшись, стала замедлять ход, а отверстие в центре – уменьшаться. – Малинка, сейчас же прыгай! – Он отпустил ее руку.

– Хулиан, чего ты мне не договариваешь?

Его губы сжались в неровную линию, придавшую ему одновременно грустный и полный сожаления вид.

– Уже нет времени высказать все то, что я бы хотел.

У Скарлетт на языке вертелось множество вопросов. Ей нужно было узнать, почему Хулиан, еще несколько мгновений назад державший ее за руку так, словно никогда не собирался отпускать, теперь смотрит на нее с боязнью, что никогда больше не увидит? Но черная дыра неумолимо сужалась.

– Пожалуйста, не покидай меня! Тогда и подарок твой мне не пригодится!

Надев цепочку себе на шею, она прыгнула. Ей показалось, что до нее донесся крик Хулиана, велящего не доверять Легендо, но его слова были заглушены ревущей водой.

Плюхнувшись в холодную реку, Скарлетт принялась отчаянно барахтаться, чтобы выплыть на поверхность и глотнуть воздуха. Она радовалась тому, что упала в воду, а не на скалу или лезвия ножей, но с сильным течением бороться было трудно. Оно засасывало ее, увлекая в пугающую неизвестность.

Даже закоченев от холода, Скарлетт старалась не впадать в панику, уверяя себя, что справится и что вода ей не враг. Как только она успокоилась, течение ослабило напор, и она уверенными, ровными гребками выплыла на поверхность и, работая руками и ногами, добралась до берега, оказавшись у подножия широкой лестницы.

Постепенно привыкая к темноте, Скарлетт различила крошечные зеленые огоньки, мерцающие, точно ожившие пылинки. Они роились в воздухе, подобно светлячкам, отбрасывая нефритовые отсветы на две серо-голубые сланцевые статуи, стоящие по обеим сторонам от лестницы.

Закутанные в плащи изваяния, даже частично погруженные в воду, казались вдвое выше Скарлетт. Их руки были сложены на груди в безмолвной молитве, а глаза закрыты – но лица умиротворенными не казались. Глядя на их широко разверстые рты, Скарлетт выбралась на лестницу и тут услышала чей-то голос:

– А ведь я в вас едва не разуверился!

Раздался стук трости, и черные полированные ступени осветились одна за другой. Однако вниманием Скарлетт безраздельно завладела не лестница и не темнота, в которую она вела, но молодой человек в бархатном цилиндре.

Стоило ей моргнуть, и он внезапно оказался прямо перед ней и протянул руку, чтобы помочь подняться.

– Как же я рад, что вы наконец-то сюда добрались, Скарлетт!






33




«Нельзя позволить ему очаровать меня», – мысленно предупредила себя Скарлетт.

Она знала, что Легендо – сущая гадюка, а змея, как известно, остается змеей, даже нарядившись в цилиндр и фрак. Он почти в точности такой, каким она его себе и представляла: возможно, не столь красив, но не лишен лихой элегантности, пронизанной нитями интриг и иллюзией. Его темные глаза, поблескивая, очаровывали ее, окутывали одному ему видимой магией.

Легендо выглядел моложе, чем она думала, всего на несколько лет старше ее, без единой морщинки или шрама на лице. Похоже, слухи о его вечной молодости правдивы.

Сорвав с себя накидку насыщенного синего цвета, он набросил ее на дрожащие плечи Скарлетт.

– Я бы посоветовал вам снять мокрую одежду, но, слышал, вы очень стеснительны.

– А вот я не стану повторять то, что слышала о вас, – выплюнула Скарлетт.

– О, нет! – Притворяясь оскорбленным, Легендо ударил себя в грудь. – Неужели люди болтают обо мне гадости?

Он рассмеялся низким веселым смехом, эхом разнесшимся в стенах пещеры, так что Скарлетт начало казаться: за камнями прячется целая дюжина магистров. Даже когда Легендо замолчал, воздух продолжал полниться отголосками звуков. Лишь по щелчку его пальцев воцарилась тишина. Однако он продолжал маниакально дергать губами, будто вынашивая новую шутку.

Да он безумен!

Скарлетт отпрянула, внимательно всматриваясь в реку в ожидании появления Хулиана, но поверхность воды не шелохнулась.

– Едва ли ваш друг сможет к нам присоединиться. Во всяком случае, пока.

Уголки губ Легендо изогнулись в жестокой улыбке, при виде которой Скарлетт затопило леденящее сине-фиолетовое чувство, мгновенно просочившееся под мокрую одежду.

– Что вы сделали с Хулианом и моей сестрой?

– Ах, жалость какая! Сколько драматизма пропадает втуне! – воскликнул Легендо. – Из вас получилась бы отличная актриса!

– Вы не ответили на мой вопрос, – стояла на своем Скарлетт.

– Потому что вы задаете неправильные вопросы! – вскричал магистр.

В тот же миг он снова оказался прямо перед ней, выше ростом, чем она думала, и куда более взбешенный, чем несколько мгновений назад. Его глаза сделались совсем черными, как будто зрачки целиком поглотили белки.

Скарлетт напомнила себе, что подземные туннели Караваля зачастую выкидывают странные шутки над человеческим сознанием, и, стоя на своем, твердо повторила вопрос:

– Где моя сестра и Хулиан?

– Говорил же я вам и повторю снова – вы задаете неправильные вопросы. – Легендо разочарованно покачал головой. – Но вы так настаиваете, что мне стало любопытно. Если бы вам суждено было снова увидеть только одного из них, кого бы вы выбрали – Хулиана или свою сестру?

– Я больше не играю в эти игры, – ответила Скарлетт. – Я совершила решительный шаг, прыгнула в неизвестность, как требовалось, и больше не стану отвечать ни на какие вопросы.

– Вот ведь незадача! В правилах сказано: чтобы считаться победителем, нужно прежде отыскать девушку. – Зеленые огоньки затанцевали вокруг головы Легендо, придавая его светлой коже сверкающий изумрудный оттенок. Бесспорно, он волшебник – но не добрый, а злой. – Вы хоть раз задумывались о том, почему игра проходит по ночам?

– Если я дам ответ, скажете ли вы, где найти мою сестру?

– Только если ответ будет верным.

– А что, если я ошибусь?

– Тогда вы поплатитесь жизнью, разумеется! – Легендо снова рассмеялся, но на этот раз его смех прозвучал глухо, наподобие звона лишенного языка колокола. – Я пошутил. Незачем смотреть на меня так, будто подозреваете, что я проберусь под покровом ночи в ваш дом и передушу всех ваших любимых котят. Если вы ответите неправильно, то просто воссоединитесь с вашим спутником и продолжите поиски Донателлы.

Скарлетт сильно сомневалась, что Легендо сдержит слово, но он загораживал ей лестницу, не давая пройти дальше, а позади нее была только река, от которой уж точно добра ждать не приходилось.

Она попыталась вспомнить, что Хулиан рассказывал ей в ночь накануне Караваля: «Нельзя слишком сильно увлекаться, но на самом деле именно в этом и заключается смысл игры».

– Думаю, при свете дня игра была бы совсем иной, – сказала Скарлетт. – Люди привыкли считать, что темнота все скроет: и совершаемые ими дурные поступки, и грязную ложь якобы во имя победы. Караваль оживает ночью, потому что вам нравится наблюдать за тем, как ведут себя люди, когда считают, что останутся безнаказанными.

– Неплохо, – отозвался магистр. – Хотя, полагаю, вы уже поняли, что происходящее здесь выходит за рамки игры. – Он понизил голос до шепота. – Покидая остров, люди не могут обратить вспять совершенные ими поступки, как бы сильно им этого ни хотелось.

– Вам бы следовало предупреждать об этом в приветственной речи, – заметила Скарлетт.

Магистр снова усмехнулся, на сей раз почти как обыкновенный человек.

– Ужасно жаль, что история должна окончиться печально. Вы мне в некотором роде даже понравились.

Он коснулся ее подбородка своим прохладным пальцем, и Скарлетт нервно отпрянула. Нога ее поскользнулась, и она снова с надеждой посмотрела на неподвижную поверхность воды.