– Сказала же, что не знаю. Разве у меня есть выбор?
Серебристый дождь усилился. Скарлетт ждала, что Хулиан скажет что-нибудь успокаивающее, заверит, что сам готов жениться на ней, но тут же поняла, что нелепо было даже думать об этом. Как ей могло прийти в голову, что он собирается сделать ее своей женой и увезти в другую, прекрасную жизнь?
Когда еще одна молния вспорола бархат ночного неба, Скарлетт получила свой ответ. Хулиан был рядом, но выражение его лица оставалось непроницаемым. Она вспомнила, как он стряхнул с плеча соринку в часовой лавке. Возможно, он и не хотел, чтобы она вышла замуж за графа, но и сам жениться на ней не собирался.
– Я такая глупая! – воскликнула она готовым вот-вот сорваться на крик голосом. – Происходящее ничего для тебя не значит. Встретив моего жениха, ты приревновал, совершил опрометчивый поступок, а теперь сожалеешь.
– Ты так думаешь? – грубо отозвался Хулиан. – Неужели и правда веришь, что я рискнул бы перечить твоему отцу и подвергнуть тебя такой опасности, только потому что ревную? – Он рассмеялся над этим нелепым предположением.
– Какой же ты обманщик, – огрызнулась Скарлетт.
Губы Хулиана сжались в тонкую линию.
– А я тебя об этом предупреждал.
– Я имею в виду, – пояснила Скарлетт, – что ты обманываешь самого себя. Ты притягиваешь меня к себе, когда кажется, что вот-вот потеряешь, но стоит мне подойти поближе, как тут же отталкиваешь.
– Я оттолкнул тебя только один раз. – Голос Хулиана стал жестче, и он шагнул к Скарлетт. – Что ж, ты права – я приревновал, но это не единственная причина, по которой я хочу увезти тебя с острова.
– Так посвяти меня в другие, – сказала Скарлетт.
Он подошел к ней вплотную, так что между ними почти не осталось пространства, и края их мокрой одежды соприкоснулись. Одной рукой он обнял ее за талию, очень медленно, давая ей возможность отстраниться, но она уже приняла решение. Ее сердце забилось быстрее, когда, положив другую руку ей на спину, он привлек ее себе на грудь и потянулся губами к ее рту.
– Тебе удобно? – спросил он, дразня обещанием поцелуя. – Уверена, что хочешь этого?
Скарлетт кивнула, боясь, что, сболтнув лишнего, оттолкнет его. Она не думала о Хулиане, как о защитнике, ей просто хотелось быть с ним рядом. Он не дал ей утонуть – во всех смыслах.
Его рука переместилась к ее пояснице, и он нежно, но твердо прижал девушку к себе. Другая его рука тем временем зарылась ей в волосы и принялась легонько массировать кожу.
– Не хочу, чтобы ты впоследствии раскаялась в своем выборе, – сдавленно произнес Хулиан.
Он словно приглашал ее отстраниться, хотя его прикосновения говорили об обратном. Он провел по ее нижней губе кончиками пальцев – мокрыми и имеющими древесно-соленый привкус.
– Ты по-прежнему многого не знаешь обо мне, Малинка.
– Так расскажи! – предложила Скарлетт, понимая, что история Розы и Легендо – не единственная, омрачающая его жизнь.
Хулиан продолжал ласкать ее губы пальцами, и Скарлетт принялась медленно целовать их один за другим. Он теснее прижал ее к себе, и она поняла, что ему нравится ее нежная ласка. Сделав над собой усилие, чтобы говорить без придыхания, Скарлетт посмотрела ему в лицо, наполовину скрытое темнотой, и прошептала:
– Твои секреты меня не пугают.
– Хотел бы я тебя в этом разубедить.
Хулиан в последний раз провел пальцами по ее губам, а затем накрыл ее рот своим. Его поцелуй оказался куда более соленым и крепким, чем прикосновение рук – той, что ласкала позвоночник, и другой, обхватившей талию. Он прижимал ее к себе столь отчаянно, будто боялся, что она выскользнет из его объятий. Она и сама льнула к нему, наслаждаясь ощущением его сильных мускулов.
Он что-то бессвязно бормотал, слишком тихо, чтобы она могла расслышать. Она догадалась, что он хотел сказать, когда он проник ей в рот, позволяя ощутить прохладу его языка и кончиков зубов, которыми прикусил ее нижнюю губу. Каждое касание порождало взрыв невиданного ею доселе цвета, мягкого, как бархат, и острого, как искры звезд.
29
В ту ночь задержавшаяся на небе дольше обычного луна наблюдала серебристыми очами за тем, как Хулиан осторожно взял Скарлетт за руку и снова поцеловал в губы, нежно и неторопливо, без слов заверяя, что не намерен отпускать.
Будь они героями другой истории, простояли бы, обнявшись, до рассвета и наблюдали бы, как пробудившееся солнце раскрашивает штормовое небо радужными красками. Но магия Караваля строго подчинялась времени суток: спящая в дневные часы, она вновь пробуждалась к жизни на закате. А эта ночь должна была вот-вот закончиться. Почти все искрящиеся рубиновые бусины пересыпались из верхней части песочных часов Кастильо Мальдито в нижнюю и теперь лежали там, подобно опавшим лепесткам роз.
Скарлетт посмотрела на Хулиана.
– Что такое? – спросил он.
– Кажется, я догадалась, в чем состоит последняя подсказка. Это розы.
Скарлетт вспомнила вазу с двумя цветками, стоящую рядом с коробкой с платьем. По глупости она предположила, что их послали вместе. Она не знала их значения, хотя то и дело встречала в игре, так что имело смысл предположить, что они являются частью пятой подсказки и символизируют что-то еще помимо скорбной дани уважения почившей Розе.
– Нам нужно вернуться в «Стеклянную змею» и взглянуть на розы, – объявила Скарлетт. – Возможно, к вазе прилагалась какая-нибудь записка или мы обнаружим особенные лепестки.
– Что, если твой отец перехватит нас по дороге туда?
– Мы воспользуемся подземным ходом.
Скарлетт потащила Хулиана через двор замка. На улице было довольно прохладно, но в заброшенном саду воздух казался особенно холодным. Со всех сторон их обступили похожие на скелеты растения, а унылый фонтан в центре меланхолично выводил песнь сирены.
– Не кажется мне твоя затея хорошей, – заметил Хулиан.
– С каких это пор ты сделался таким осторожным? – поддразнила Скарлет, хотя ей тоже было не по себе, и вовсе не из-за чар сада.
Она только что совершила огромную ошибку, отправившись в шляпно-галантерейную лавку, и не хотела опять сделать что-нибудь не так. Но, как справедливо заметила Айко, некоторые вещи оправдывают любую стоимость. Скарлетт не отпускало ощущение, что теперь она пытается спасти не только Теллу, но и саму себя тоже. Если прежде она особо не задумывалась об обещанном победителю призе – исполнении желания – то сейчас определенно им заинтересовалась. Выиграй она и, возможно, удастся вызволить и сестру, и себя.
Мягко высвободив руку из ладони Хулиана, Скарлетт надавила пальцем на символ Караваля внутри фонтана. Как и в прошлый раз, вода ушла, а чаша раздвинулась в стороны, явив уходящую вниз винтовую лестницу.
– Идем же! – Она приглашающе махнула ему. – Солнце взойдет в любую минуту.
Скарлетт представила себе светило, разгоняющее лучами ночную тьму и расцвечивающее небо рассветными красками. Занималась заря дня, который она изначально наметила для отплытия с острова. Несмотря на все, что случилось, она впервые порадовалась тому, что осталась, потому что теперь преисполнилась решимости не только спасти сестру, но и выиграть кое-что еще.
Поставив ногу на первую ступеньку лестницы, Скарлетт снова потянулась к руке Хулиана.
– Сдается мне, что всякий раз, стоит мне появиться, вы тут же торопитесь исчезнуть, – раздался вдруг голос губернатора Драньи, а через мгновение и сам он показался в дальнем конце неосвещенного сада. Граф, с темных волос которого на глаза капала вода, по-прежнему сопровождал его, но больше не казался взволнованным преследованием.
Схватив Хулиана за руку, Скарлетт стала поспешно спускаться по влажным ступеням в туннель. Ее отец и граф бросились в погоню. Оглянуться она не осмеливалась, но, устремляясь все ниже, слышала грохот их ботинок за спиной, то, как содрогается земля и колотится ее собственное сердце.
– Хулиан, иди впереди меня и найди рычаг. Нужно перекрыть вход в туннель, прежде чем…
Скарлетт замолчала, заметив тянущиеся к ней в золотистом свете тени, напоминающие когти – значит, отец и граф уже достигли лестницы и скоро окажутся в подземелье. Но они с Хулианом успели спуститься раньше и теперь стояли у развилки, от которой в трех разных направлениях расходились туннели: один сияющий золотистым светом, второй черный, как смоль, а третий серебристо-голубой.
Высвободив руку из надежной хватки Хулиана, она подтолкнула его к самому темному туннелю.
– Нам нужно разделиться. Спрячься там.
– Нет… – Он потянулся было к ней, но Скарлетт проворно отпрянула.
– Как же ты не понимаешь! После всего случившегося сегодня мой отец захочет тебя убить.
– Тогда не позволим ему нас поймать!
Переплетя свои пальцы с ее, Хулиан бросился в золотой туннель слева, увлекая Скарлетт за собой. Золотой цвет, исполненный надежды и волшебства, всегда был ей по душе. На долю мгновения она позволила себе поверить, что все осуществимо. Что ей удастся убежать от отца и стать хозяйкой собственной судьбы. У нее почти получилось.
Но скрыться от своего жениха не удалось. Затянутой в перчатку ладонью он схватил ее за запястье, а мгновение спустя ее голова резко откинулась назад, и ее точно огнем обожгло – это отец вцепился ей в волосы. Совместными усилиями они оторвали Скарлетт от Хулиана.
– Отпустите ее! – закричал он.
– Ни шагу больше, или хуже будет.
Губернатор Дранья одной рукой обхватил горло Скарлетт, а второй продолжал тянуть ее за волосы. Скарлетт подавила вопль, но одинокая слезинка боли все же скатилась по щеке. Из-за того, что шея ее была вывернута под неестественным углом, видеть отца она не могла, зато отчетливо представляла озлобленное выражение его лица. И ведь это только начало!
– Хулиан, – взмолилась она. – Пожалуйста, уходи отсюда!
– Я тебя не брошу.
– Ни шагу больше, – повторил губернатор Дранья. – Неужели забыл, что было, когда мы в прошлый раз играли в эту игру? Одно неверное движение – и моя драгоценная доченька заплатит.
Хулиан замер на месте.
– Так гораздо лучше, но чтобы ты не забыл…
Губернатор отпустил Скарлетт и тут же ударил ее кулаком в живот. Хватая ртом воздух, лишившись возможности видеть из-за затянувшей глаза пелены, она упала на колени. Не чувствуя ничего, кроме болезненной вибрации во всем теле и слякотной грязи на ладонях, Скарлетт попыталась встать.
В стенах туннеля эхом разносились голоса, разгневанные и напуганные. Наконец, поднявшись на ноги, она заметила, как сильно все вокруг изменилось.
– Разве нельзя было обойтись без рукоприкладства?
– Только троньте ее снова, и я…
– Похоже, молодой человек, ты так меня и не понял.
Скарлетт с трудом соотносила эти фразы с произносившими их мужчинами. На холеное лицо графа словно тень набежала, придавая ему оттенок неуверенности, когда он помогал своей невесте подняться. Напротив них – на значительном расстоянии, так что не дотянуться – стоял отец, прижимающий нож к горлу Хулиана.
– Иначе он ведь в покое тебя не оставит.
– Отец, не делайте этого, – прохрипела Скарлетт. – Я очень раскаиваюсь в том, что сбежала из дома. Но теперь я снова в ваших руках. Прошу, отпустите его.
– Но если я его отпущу, где гарантии, что впредь ты будешь вести себя подобающим образом?
– Я согласен с вашей дочерью, – сказал граф, почти защитным жестом обнимая Скарлетт рукой за талию. – Не стоит заходить слишком далеко.
– Я же не собираюсь его убивать. – Губернатор Дранья прищурился, словно разговаривал с несмышлеными детьми. – Просто преподам доченьке еще один урок, после которого ей точно не захочется снова пуститься в бегство.
Серебристый дождь усилился. Скарлетт ждала, что Хулиан скажет что-нибудь успокаивающее, заверит, что сам готов жениться на ней, но тут же поняла, что нелепо было даже думать об этом. Как ей могло прийти в голову, что он собирается сделать ее своей женой и увезти в другую, прекрасную жизнь?
Когда еще одна молния вспорола бархат ночного неба, Скарлетт получила свой ответ. Хулиан был рядом, но выражение его лица оставалось непроницаемым. Она вспомнила, как он стряхнул с плеча соринку в часовой лавке. Возможно, он и не хотел, чтобы она вышла замуж за графа, но и сам жениться на ней не собирался.
– Я такая глупая! – воскликнула она готовым вот-вот сорваться на крик голосом. – Происходящее ничего для тебя не значит. Встретив моего жениха, ты приревновал, совершил опрометчивый поступок, а теперь сожалеешь.
– Ты так думаешь? – грубо отозвался Хулиан. – Неужели и правда веришь, что я рискнул бы перечить твоему отцу и подвергнуть тебя такой опасности, только потому что ревную? – Он рассмеялся над этим нелепым предположением.
– Какой же ты обманщик, – огрызнулась Скарлетт.
Губы Хулиана сжались в тонкую линию.
– А я тебя об этом предупреждал.
– Я имею в виду, – пояснила Скарлетт, – что ты обманываешь самого себя. Ты притягиваешь меня к себе, когда кажется, что вот-вот потеряешь, но стоит мне подойти поближе, как тут же отталкиваешь.
– Я оттолкнул тебя только один раз. – Голос Хулиана стал жестче, и он шагнул к Скарлетт. – Что ж, ты права – я приревновал, но это не единственная причина, по которой я хочу увезти тебя с острова.
– Так посвяти меня в другие, – сказала Скарлетт.
Он подошел к ней вплотную, так что между ними почти не осталось пространства, и края их мокрой одежды соприкоснулись. Одной рукой он обнял ее за талию, очень медленно, давая ей возможность отстраниться, но она уже приняла решение. Ее сердце забилось быстрее, когда, положив другую руку ей на спину, он привлек ее себе на грудь и потянулся губами к ее рту.
– Тебе удобно? – спросил он, дразня обещанием поцелуя. – Уверена, что хочешь этого?
Скарлетт кивнула, боясь, что, сболтнув лишнего, оттолкнет его. Она не думала о Хулиане, как о защитнике, ей просто хотелось быть с ним рядом. Он не дал ей утонуть – во всех смыслах.
Его рука переместилась к ее пояснице, и он нежно, но твердо прижал девушку к себе. Другая его рука тем временем зарылась ей в волосы и принялась легонько массировать кожу.
– Не хочу, чтобы ты впоследствии раскаялась в своем выборе, – сдавленно произнес Хулиан.
Он словно приглашал ее отстраниться, хотя его прикосновения говорили об обратном. Он провел по ее нижней губе кончиками пальцев – мокрыми и имеющими древесно-соленый привкус.
– Ты по-прежнему многого не знаешь обо мне, Малинка.
– Так расскажи! – предложила Скарлетт, понимая, что история Розы и Легендо – не единственная, омрачающая его жизнь.
Хулиан продолжал ласкать ее губы пальцами, и Скарлетт принялась медленно целовать их один за другим. Он теснее прижал ее к себе, и она поняла, что ему нравится ее нежная ласка. Сделав над собой усилие, чтобы говорить без придыхания, Скарлетт посмотрела ему в лицо, наполовину скрытое темнотой, и прошептала:
– Твои секреты меня не пугают.
– Хотел бы я тебя в этом разубедить.
Хулиан в последний раз провел пальцами по ее губам, а затем накрыл ее рот своим. Его поцелуй оказался куда более соленым и крепким, чем прикосновение рук – той, что ласкала позвоночник, и другой, обхватившей талию. Он прижимал ее к себе столь отчаянно, будто боялся, что она выскользнет из его объятий. Она и сама льнула к нему, наслаждаясь ощущением его сильных мускулов.
Он что-то бессвязно бормотал, слишком тихо, чтобы она могла расслышать. Она догадалась, что он хотел сказать, когда он проник ей в рот, позволяя ощутить прохладу его языка и кончиков зубов, которыми прикусил ее нижнюю губу. Каждое касание порождало взрыв невиданного ею доселе цвета, мягкого, как бархат, и острого, как искры звезд.
29
В ту ночь задержавшаяся на небе дольше обычного луна наблюдала серебристыми очами за тем, как Хулиан осторожно взял Скарлетт за руку и снова поцеловал в губы, нежно и неторопливо, без слов заверяя, что не намерен отпускать.
Будь они героями другой истории, простояли бы, обнявшись, до рассвета и наблюдали бы, как пробудившееся солнце раскрашивает штормовое небо радужными красками. Но магия Караваля строго подчинялась времени суток: спящая в дневные часы, она вновь пробуждалась к жизни на закате. А эта ночь должна была вот-вот закончиться. Почти все искрящиеся рубиновые бусины пересыпались из верхней части песочных часов Кастильо Мальдито в нижнюю и теперь лежали там, подобно опавшим лепесткам роз.
Скарлетт посмотрела на Хулиана.
– Что такое? – спросил он.
– Кажется, я догадалась, в чем состоит последняя подсказка. Это розы.
Скарлетт вспомнила вазу с двумя цветками, стоящую рядом с коробкой с платьем. По глупости она предположила, что их послали вместе. Она не знала их значения, хотя то и дело встречала в игре, так что имело смысл предположить, что они являются частью пятой подсказки и символизируют что-то еще помимо скорбной дани уважения почившей Розе.
– Нам нужно вернуться в «Стеклянную змею» и взглянуть на розы, – объявила Скарлетт. – Возможно, к вазе прилагалась какая-нибудь записка или мы обнаружим особенные лепестки.
– Что, если твой отец перехватит нас по дороге туда?
– Мы воспользуемся подземным ходом.
Скарлетт потащила Хулиана через двор замка. На улице было довольно прохладно, но в заброшенном саду воздух казался особенно холодным. Со всех сторон их обступили похожие на скелеты растения, а унылый фонтан в центре меланхолично выводил песнь сирены.
– Не кажется мне твоя затея хорошей, – заметил Хулиан.
– С каких это пор ты сделался таким осторожным? – поддразнила Скарлет, хотя ей тоже было не по себе, и вовсе не из-за чар сада.
Она только что совершила огромную ошибку, отправившись в шляпно-галантерейную лавку, и не хотела опять сделать что-нибудь не так. Но, как справедливо заметила Айко, некоторые вещи оправдывают любую стоимость. Скарлетт не отпускало ощущение, что теперь она пытается спасти не только Теллу, но и саму себя тоже. Если прежде она особо не задумывалась об обещанном победителю призе – исполнении желания – то сейчас определенно им заинтересовалась. Выиграй она и, возможно, удастся вызволить и сестру, и себя.
Мягко высвободив руку из ладони Хулиана, Скарлетт надавила пальцем на символ Караваля внутри фонтана. Как и в прошлый раз, вода ушла, а чаша раздвинулась в стороны, явив уходящую вниз винтовую лестницу.
– Идем же! – Она приглашающе махнула ему. – Солнце взойдет в любую минуту.
Скарлетт представила себе светило, разгоняющее лучами ночную тьму и расцвечивающее небо рассветными красками. Занималась заря дня, который она изначально наметила для отплытия с острова. Несмотря на все, что случилось, она впервые порадовалась тому, что осталась, потому что теперь преисполнилась решимости не только спасти сестру, но и выиграть кое-что еще.
Поставив ногу на первую ступеньку лестницы, Скарлетт снова потянулась к руке Хулиана.
– Сдается мне, что всякий раз, стоит мне появиться, вы тут же торопитесь исчезнуть, – раздался вдруг голос губернатора Драньи, а через мгновение и сам он показался в дальнем конце неосвещенного сада. Граф, с темных волос которого на глаза капала вода, по-прежнему сопровождал его, но больше не казался взволнованным преследованием.
Схватив Хулиана за руку, Скарлетт стала поспешно спускаться по влажным ступеням в туннель. Ее отец и граф бросились в погоню. Оглянуться она не осмеливалась, но, устремляясь все ниже, слышала грохот их ботинок за спиной, то, как содрогается земля и колотится ее собственное сердце.
– Хулиан, иди впереди меня и найди рычаг. Нужно перекрыть вход в туннель, прежде чем…
Скарлетт замолчала, заметив тянущиеся к ней в золотистом свете тени, напоминающие когти – значит, отец и граф уже достигли лестницы и скоро окажутся в подземелье. Но они с Хулианом успели спуститься раньше и теперь стояли у развилки, от которой в трех разных направлениях расходились туннели: один сияющий золотистым светом, второй черный, как смоль, а третий серебристо-голубой.
Высвободив руку из надежной хватки Хулиана, она подтолкнула его к самому темному туннелю.
– Нам нужно разделиться. Спрячься там.
– Нет… – Он потянулся было к ней, но Скарлетт проворно отпрянула.
– Как же ты не понимаешь! После всего случившегося сегодня мой отец захочет тебя убить.
– Тогда не позволим ему нас поймать!
Переплетя свои пальцы с ее, Хулиан бросился в золотой туннель слева, увлекая Скарлетт за собой. Золотой цвет, исполненный надежды и волшебства, всегда был ей по душе. На долю мгновения она позволила себе поверить, что все осуществимо. Что ей удастся убежать от отца и стать хозяйкой собственной судьбы. У нее почти получилось.
Но скрыться от своего жениха не удалось. Затянутой в перчатку ладонью он схватил ее за запястье, а мгновение спустя ее голова резко откинулась назад, и ее точно огнем обожгло – это отец вцепился ей в волосы. Совместными усилиями они оторвали Скарлетт от Хулиана.
– Отпустите ее! – закричал он.
– Ни шагу больше, или хуже будет.
Губернатор Дранья одной рукой обхватил горло Скарлетт, а второй продолжал тянуть ее за волосы. Скарлетт подавила вопль, но одинокая слезинка боли все же скатилась по щеке. Из-за того, что шея ее была вывернута под неестественным углом, видеть отца она не могла, зато отчетливо представляла озлобленное выражение его лица. И ведь это только начало!
– Хулиан, – взмолилась она. – Пожалуйста, уходи отсюда!
– Я тебя не брошу.
– Ни шагу больше, – повторил губернатор Дранья. – Неужели забыл, что было, когда мы в прошлый раз играли в эту игру? Одно неверное движение – и моя драгоценная доченька заплатит.
Хулиан замер на месте.
– Так гораздо лучше, но чтобы ты не забыл…
Губернатор отпустил Скарлетт и тут же ударил ее кулаком в живот. Хватая ртом воздух, лишившись возможности видеть из-за затянувшей глаза пелены, она упала на колени. Не чувствуя ничего, кроме болезненной вибрации во всем теле и слякотной грязи на ладонях, Скарлетт попыталась встать.
В стенах туннеля эхом разносились голоса, разгневанные и напуганные. Наконец, поднявшись на ноги, она заметила, как сильно все вокруг изменилось.
– Разве нельзя было обойтись без рукоприкладства?
– Только троньте ее снова, и я…
– Похоже, молодой человек, ты так меня и не понял.
Скарлетт с трудом соотносила эти фразы с произносившими их мужчинами. На холеное лицо графа словно тень набежала, придавая ему оттенок неуверенности, когда он помогал своей невесте подняться. Напротив них – на значительном расстоянии, так что не дотянуться – стоял отец, прижимающий нож к горлу Хулиана.
– Иначе он ведь в покое тебя не оставит.
– Отец, не делайте этого, – прохрипела Скарлетт. – Я очень раскаиваюсь в том, что сбежала из дома. Но теперь я снова в ваших руках. Прошу, отпустите его.
– Но если я его отпущу, где гарантии, что впредь ты будешь вести себя подобающим образом?
– Я согласен с вашей дочерью, – сказал граф, почти защитным жестом обнимая Скарлетт рукой за талию. – Не стоит заходить слишком далеко.
– Я же не собираюсь его убивать. – Губернатор Дранья прищурился, словно разговаривал с несмышлеными детьми. – Просто преподам доченьке еще один урок, после которого ей точно не захочется снова пуститься в бегство.