Откашлявшись, Скарлетт объявила:
– Больше всего на свете я боюсь, что с моей сестрой случится что-то плохое, и я не смогу ее защитить.
Латунные весы заскрипели. Скарлетт с изумлением наблюдала, как цепи пришли в движение: чаша с сердцем медленно поползла вверх, в то время как пустая стала таинственным образом опускаться, и они выравнялись.
– Всегда приятно, когда говорят правду, – сказала девушка и добавила: – Уберите руку.
Скарлетт сделала, как было велено, и равновесие снова оказалось нарушенным.
– Теперь коснитесь основания весов еще раз и выскажите свое самое заветное желание.
На этот раз ладонь Скарлетт не вспотела, хотя весы по-прежнему казались живым существом.
– Мое самое заветное желание – найти свою сестру Донателлу.
Весы задрожали, цепи мягко звякнули, но, увы, чаша с сердцем так и не поднялась.
– С весами что-то не так, – пожаловалась Скарлетт.
– Попробуйте снова, – предложила девушка.
– Мое самое заветное желание – найти свою младшую сестру Донателлу Дранья, – объявила Скарлетт, стискивая ножку весов, но безрезультатно: чаши даже не шевельнулись.
Она сильнее сжала пальцы, однако весы не шелохнулись.
– Все, чего я хочу, – это отыскать свою сестру.
Продавщица поморщилась.
– Сожалею, но наши весы никогда не ошибаются. Либо дайте другой ответ, либо можете расплатиться двумя днями жизни.
Скарлетт повернулась к Айко.
– Вы же наблюдали за мной и знаете, что найти сестру и есть мое самое горячее желание.
– Охотно верю, что это для вас важно, – отозвалась Айко. – Но в жизни есть множество других желаний. Совсем не страшно, если чего-то еще вы хотите сильнее.
– Нет! – Скарлетт продолжала с такой силой сжимать стержень весов, что побелели костяшки пальцев. Определенно, кто-то играет ею, как куклой! – Я готова умереть за свою сестру!
Цепи загремели, и весы снова пришли в движение. На этот раз чаши выравнялись, поскольку сказанное было правдой, но, к сожалению, не шло в счет оплаты.
Скарлетт поспешно отдернула руки, опасаясь выболтать еще какие-нибудь тайны.
– Стало быть, расплатитесь временем, – подытожила продавщица.
Скарлетт почувствовала себя обманутой. Должно быть, именно этого от нее с самого начала и добивались! Она подумала о том, чтобы отказаться. Необходимость отдать два дня жизни приводила ее в неописуемое беспокойство; то же самое чувство она испытывала всякий раз, когда заключала сделку со своим отцом. Но если она сейчас отступит, то лишь подтвердит, что найти сестру – не самое ее заветное желание. Да и на тайные страницы записной книги Айко тогда заглянуть не удастся!
– Как именно вы заберете время моей жизни? – уточнила Скарлетт.
Продавщица вытащила из подушечки для булавок миниатюрный меч.
– Проколите палец кончиком и выдавите на весы три капли крови. – Она указала на сморщенное сердце.
– Могу помочь, если хотите, – подхватила Айко. – Иногда проще, если прокол сделает другой человек.
Но Скарлетт не желала, чтобы кто-то в очередной раз причинил ей боль.
– Спасибо, лучше я сама.
Она провела крошечным мечом по подушечке безымянного пальца.
Кап!
Кап!
Кап!
Всего три капли крови, но Скарлетт ощущала потерю каждой, и чувствовала ошеломляющую боль. Как будто чья-то когтистая лапа сжала ей сердце.
– Мне больно. Так и должно быть?
– Ну, небольшое головокружение в порядке вещей. Вы же не ожидали, что потеря двух дней жизни никак на вас не скажется? – Продавщица рассмеялась, будто услышала удачную шутку. – Платье с пуговичками можете забрать прямо сейчас, – добавила она. – А то, что расшито бисером, вам доставят через два дня, то есть после совершения полной оплаты. Затем…
– Погодите-ка, – перебила Скарлетт. – Вы что же, хотите получить с меня плату прямо сейчас?
– Ну, на следующей неделе, когда игра закончится, мне от нее уже не будет никакого прока. Не переживайте, счет будет предъявлен вам не раньше восхода солнца, так что у вас останется достаточно времени, чтобы добраться в какое-нибудь безопасное место.
Безопасное место?
– Боюсь, произошла ошибка. – Скарлетт вцепилась в края прилавка. Показалось ли ей, или лежащее на весах сердце в самом деле стало биться? – Я думала, что потеряю два дня в конце своей жизни.
– Откуда мне знать, когда закончится ваша жизнь? – Продавщица хихикнула, и этот резкий звук, казалось, заставил весь мир под ногами Скарлетт содрогнуться. – Не нужно так волноваться! Если с вашим телом ничего не случится, то на рассвете восемнадцатого числа вернетесь к жизни как миленькая.
Всего за два дня до свадьбы! Скарлетт с трудом подавила новую волну паники, имеющую оттенок зеленого болиголова – страшного цвета отравы. Она лишилась всего трех капель крови, но чувствовала себя так, словно ее вены иссушили досуха.
– Я не могу умереть на этот срок – мне через два дня уезжать!
Если Скарлетт сейчас выпадет из жизни, то ни за что не успеет отыскать сестру и вернуться домой к своей свадьбе. А что, если кто-то другой – например, Данте – найдет ее сестру, пока она сама будет лежать неподвижная, точно труп? Или игра закончится раньше положенного, и Телла обнаружит ее мертвой?
У Скарлетт потемнело в глазах, но все же она заметила, как Айко с продавщицей обменялись заговорщическими взглядами, и это ей совсем не понравилось. Продолжая держаться за полированный прилавок, она повернулась к Айко:
– Вы меня обманули!
– Ничего подобного я не делала, – возразила та. – Откуда мне было знать, что вы не сумеете ответить на вопросы?
– Но я же на них ответила! – Попытка Скарлетт повысить голос успехом не увенчалась, поскольку сделка уже вступила в силу: чувства ее притупились, мир стал казаться больше, а сама Скарлетт – меньше и беззащитнее. – Что произойдет, если кто-то причинит вред моему телу?
Скарлетт покачнулась, и Айко схватила ее под руку, чтобы поддержать.
– Вам нужно вернуться на постоялый двор.
– Нет… – попыталась возразить Скарлетт.
В «Стеклянной змее» ей сегодня делать нечего, поскольку была очередь Хулиана спать в их комнате. Однако собственная голова казалась легкой, точно воздушный шар, готовый вот-вот отделиться от плеч и взмыть в небо.
– Уведите ее отсюда, – обратилась продавщица к Айко, бросив на Скарлетт резкий взгляд. – Если она умрет на улице, то, скорее всего, очнется под землей.
Ужас ртутью разлился по телу Скарлетт. Слух начал подводить ее так же, как и зрение, но она готова была поклясться, что продавщица произнесла последние слова так, словно желала, чтобы они сбылись. Что-то кисловато-горькое, с привкусом гари и плесени, забулькало у Скарлетт в горле, и она догадалась, что такова на вкус смерть.
Она едва держалась на ногах, а о том, чтобы проделать обратный путь до постоялого двора, не могло быть и речи. Когда она проснется, придется выбирать между тем, чтобы найти сестру или уехать и успеть вернуться на Трисду к собственной свадьбе. Скарлетт и раньше знала, что до такого может дойти, но все же не была готова к подобному повороту. А что сделает Хулиан, если, вернувшись в их спальню, обнаружит там ее бездыханное тело?
– Скарлетт! – Айко снова встряхнула ее. – Вам нужно оставаться в сознании, пока не доберетесь до безопасного места. – Она подтолкнула Скарлетт к двери и сунула ей в рот кусочек сахара. – Это придаст вам сил. Идите же и не останавливайтесь, несмотря ни на что.
Ноги у Скарлетт словно свинцом налились, тело покрылось потом. Да она уже стоять не в состоянии – а шагать и подавно. Сахар растворился во рту, превратившись в гниль.
– Разве вы меня не проводите?
– Нет, у меня есть другие дела, – отозвалась Айко. – Но вы не волнуйтесь, я свое слово сдержу. Когда у человека забирают несколько дней жизни, его тело умирает, а разум продолжает существовать в мире грез. Если, конечно, телесная оболочка останется невредимой.
И снова Скарлетт попыталась спросить, что в этом случае произойдет, но речь ее сделалась бессвязной и отрывистой. Она готова была поклясться, что белки глаз Айко стали черными, когда та добавила напоследок:
– Главное, доберитесь до своей комнаты. Я разыщу вас в мире грез и покажу свою книгу.
– Но, – тут Скарлетт покачнулась, – обычно я забываю свои сны.
– Этот вы запомните. – Поддержав ее, Айко сунула ей в рот еще один кусочек сахара. – Только пообещайте, что никому не расскажете. А теперь, – вложив Скарлетт в руки сверток с платьем цвета вишневых лепестков, Айко вытолкнула ее из магазина, – шагайте отсюда, пока не умерли.
20
Обратный путь из магазина дамского платья Скарлетт проделала, как в тумане. Все подробности напрочь стерлись из ее памяти: что собственные руки и ноги сделались легкими, точно птичьи перья, а кости как будто рассыпались в пыль, что она пыталась прикорнуть прямо в везущей ее лодке, выронив купленное платье. Но одно событие запомнилось ей с невероятной четкостью: как некий молодой человек поднял сверток, а ее саму вытащил из лодки и, взяв за руку, подвел к дверям «Стеклянной змеи».
При виде него на ум тут же приходили слова «бесполезная красота», хотя при ближайшем рассмотрении лицо ее провожатого вовсе не выглядело привлекательным. Резкие черты подчеркивали черные глаза, полускрытые за темными волосами.
Этому человеку она совсем не нравилась, что было очевидно по тому, как грубо он с ней обращался и как крепко сжал ей руку, когда она попыталась отстраниться.
– Отпустите меня! – попыталась крикнуть она. Но голос совсем ослабел, а случайные прохожие, которые могли бы ее услышать, спешили отыскать укрытие на день, ведь до восхода солнца оставалось не более четверти часа, и ночные чары должны были вот-вот рассеяться.
– Если я тебя отпущу, ты просто заползешь в другую лодку. – С этими словами Данте ввел ее на постоялый двор через арочную заднюю дверь.
На них тут же обрушился привычный шум таверны: стук кружек с сидром о стеклянные столешницы, веселое фырканье вкупе с довольным ворчанием и стонами недовольства.
То, как Скарлетт волокли вверх по ступеням, на лестничную площадку, где было гораздо темнее и тише, не укрылось от внимания только одного человека – господина с повязкой на глазу и малиновым шейным платком. Позднее она вспомнит, как он наблюдал за ней, но в настоящий момент ее главной заботой было отделаться от Данте.
– Больше всего на свете я боюсь, что с моей сестрой случится что-то плохое, и я не смогу ее защитить.
Латунные весы заскрипели. Скарлетт с изумлением наблюдала, как цепи пришли в движение: чаша с сердцем медленно поползла вверх, в то время как пустая стала таинственным образом опускаться, и они выравнялись.
– Всегда приятно, когда говорят правду, – сказала девушка и добавила: – Уберите руку.
Скарлетт сделала, как было велено, и равновесие снова оказалось нарушенным.
– Теперь коснитесь основания весов еще раз и выскажите свое самое заветное желание.
На этот раз ладонь Скарлетт не вспотела, хотя весы по-прежнему казались живым существом.
– Мое самое заветное желание – найти свою сестру Донателлу.
Весы задрожали, цепи мягко звякнули, но, увы, чаша с сердцем так и не поднялась.
– С весами что-то не так, – пожаловалась Скарлетт.
– Попробуйте снова, – предложила девушка.
– Мое самое заветное желание – найти свою младшую сестру Донателлу Дранья, – объявила Скарлетт, стискивая ножку весов, но безрезультатно: чаши даже не шевельнулись.
Она сильнее сжала пальцы, однако весы не шелохнулись.
– Все, чего я хочу, – это отыскать свою сестру.
Продавщица поморщилась.
– Сожалею, но наши весы никогда не ошибаются. Либо дайте другой ответ, либо можете расплатиться двумя днями жизни.
Скарлетт повернулась к Айко.
– Вы же наблюдали за мной и знаете, что найти сестру и есть мое самое горячее желание.
– Охотно верю, что это для вас важно, – отозвалась Айко. – Но в жизни есть множество других желаний. Совсем не страшно, если чего-то еще вы хотите сильнее.
– Нет! – Скарлетт продолжала с такой силой сжимать стержень весов, что побелели костяшки пальцев. Определенно, кто-то играет ею, как куклой! – Я готова умереть за свою сестру!
Цепи загремели, и весы снова пришли в движение. На этот раз чаши выравнялись, поскольку сказанное было правдой, но, к сожалению, не шло в счет оплаты.
Скарлетт поспешно отдернула руки, опасаясь выболтать еще какие-нибудь тайны.
– Стало быть, расплатитесь временем, – подытожила продавщица.
Скарлетт почувствовала себя обманутой. Должно быть, именно этого от нее с самого начала и добивались! Она подумала о том, чтобы отказаться. Необходимость отдать два дня жизни приводила ее в неописуемое беспокойство; то же самое чувство она испытывала всякий раз, когда заключала сделку со своим отцом. Но если она сейчас отступит, то лишь подтвердит, что найти сестру – не самое ее заветное желание. Да и на тайные страницы записной книги Айко тогда заглянуть не удастся!
– Как именно вы заберете время моей жизни? – уточнила Скарлетт.
Продавщица вытащила из подушечки для булавок миниатюрный меч.
– Проколите палец кончиком и выдавите на весы три капли крови. – Она указала на сморщенное сердце.
– Могу помочь, если хотите, – подхватила Айко. – Иногда проще, если прокол сделает другой человек.
Но Скарлетт не желала, чтобы кто-то в очередной раз причинил ей боль.
– Спасибо, лучше я сама.
Она провела крошечным мечом по подушечке безымянного пальца.
Кап!
Кап!
Кап!
Всего три капли крови, но Скарлетт ощущала потерю каждой, и чувствовала ошеломляющую боль. Как будто чья-то когтистая лапа сжала ей сердце.
– Мне больно. Так и должно быть?
– Ну, небольшое головокружение в порядке вещей. Вы же не ожидали, что потеря двух дней жизни никак на вас не скажется? – Продавщица рассмеялась, будто услышала удачную шутку. – Платье с пуговичками можете забрать прямо сейчас, – добавила она. – А то, что расшито бисером, вам доставят через два дня, то есть после совершения полной оплаты. Затем…
– Погодите-ка, – перебила Скарлетт. – Вы что же, хотите получить с меня плату прямо сейчас?
– Ну, на следующей неделе, когда игра закончится, мне от нее уже не будет никакого прока. Не переживайте, счет будет предъявлен вам не раньше восхода солнца, так что у вас останется достаточно времени, чтобы добраться в какое-нибудь безопасное место.
Безопасное место?
– Боюсь, произошла ошибка. – Скарлетт вцепилась в края прилавка. Показалось ли ей, или лежащее на весах сердце в самом деле стало биться? – Я думала, что потеряю два дня в конце своей жизни.
– Откуда мне знать, когда закончится ваша жизнь? – Продавщица хихикнула, и этот резкий звук, казалось, заставил весь мир под ногами Скарлетт содрогнуться. – Не нужно так волноваться! Если с вашим телом ничего не случится, то на рассвете восемнадцатого числа вернетесь к жизни как миленькая.
Всего за два дня до свадьбы! Скарлетт с трудом подавила новую волну паники, имеющую оттенок зеленого болиголова – страшного цвета отравы. Она лишилась всего трех капель крови, но чувствовала себя так, словно ее вены иссушили досуха.
– Я не могу умереть на этот срок – мне через два дня уезжать!
Если Скарлетт сейчас выпадет из жизни, то ни за что не успеет отыскать сестру и вернуться домой к своей свадьбе. А что, если кто-то другой – например, Данте – найдет ее сестру, пока она сама будет лежать неподвижная, точно труп? Или игра закончится раньше положенного, и Телла обнаружит ее мертвой?
У Скарлетт потемнело в глазах, но все же она заметила, как Айко с продавщицей обменялись заговорщическими взглядами, и это ей совсем не понравилось. Продолжая держаться за полированный прилавок, она повернулась к Айко:
– Вы меня обманули!
– Ничего подобного я не делала, – возразила та. – Откуда мне было знать, что вы не сумеете ответить на вопросы?
– Но я же на них ответила! – Попытка Скарлетт повысить голос успехом не увенчалась, поскольку сделка уже вступила в силу: чувства ее притупились, мир стал казаться больше, а сама Скарлетт – меньше и беззащитнее. – Что произойдет, если кто-то причинит вред моему телу?
Скарлетт покачнулась, и Айко схватила ее под руку, чтобы поддержать.
– Вам нужно вернуться на постоялый двор.
– Нет… – попыталась возразить Скарлетт.
В «Стеклянной змее» ей сегодня делать нечего, поскольку была очередь Хулиана спать в их комнате. Однако собственная голова казалась легкой, точно воздушный шар, готовый вот-вот отделиться от плеч и взмыть в небо.
– Уведите ее отсюда, – обратилась продавщица к Айко, бросив на Скарлетт резкий взгляд. – Если она умрет на улице, то, скорее всего, очнется под землей.
Ужас ртутью разлился по телу Скарлетт. Слух начал подводить ее так же, как и зрение, но она готова была поклясться, что продавщица произнесла последние слова так, словно желала, чтобы они сбылись. Что-то кисловато-горькое, с привкусом гари и плесени, забулькало у Скарлетт в горле, и она догадалась, что такова на вкус смерть.
Она едва держалась на ногах, а о том, чтобы проделать обратный путь до постоялого двора, не могло быть и речи. Когда она проснется, придется выбирать между тем, чтобы найти сестру или уехать и успеть вернуться на Трисду к собственной свадьбе. Скарлетт и раньше знала, что до такого может дойти, но все же не была готова к подобному повороту. А что сделает Хулиан, если, вернувшись в их спальню, обнаружит там ее бездыханное тело?
– Скарлетт! – Айко снова встряхнула ее. – Вам нужно оставаться в сознании, пока не доберетесь до безопасного места. – Она подтолкнула Скарлетт к двери и сунула ей в рот кусочек сахара. – Это придаст вам сил. Идите же и не останавливайтесь, несмотря ни на что.
Ноги у Скарлетт словно свинцом налились, тело покрылось потом. Да она уже стоять не в состоянии – а шагать и подавно. Сахар растворился во рту, превратившись в гниль.
– Разве вы меня не проводите?
– Нет, у меня есть другие дела, – отозвалась Айко. – Но вы не волнуйтесь, я свое слово сдержу. Когда у человека забирают несколько дней жизни, его тело умирает, а разум продолжает существовать в мире грез. Если, конечно, телесная оболочка останется невредимой.
И снова Скарлетт попыталась спросить, что в этом случае произойдет, но речь ее сделалась бессвязной и отрывистой. Она готова была поклясться, что белки глаз Айко стали черными, когда та добавила напоследок:
– Главное, доберитесь до своей комнаты. Я разыщу вас в мире грез и покажу свою книгу.
– Но, – тут Скарлетт покачнулась, – обычно я забываю свои сны.
– Этот вы запомните. – Поддержав ее, Айко сунула ей в рот еще один кусочек сахара. – Только пообещайте, что никому не расскажете. А теперь, – вложив Скарлетт в руки сверток с платьем цвета вишневых лепестков, Айко вытолкнула ее из магазина, – шагайте отсюда, пока не умерли.
20
Обратный путь из магазина дамского платья Скарлетт проделала, как в тумане. Все подробности напрочь стерлись из ее памяти: что собственные руки и ноги сделались легкими, точно птичьи перья, а кости как будто рассыпались в пыль, что она пыталась прикорнуть прямо в везущей ее лодке, выронив купленное платье. Но одно событие запомнилось ей с невероятной четкостью: как некий молодой человек поднял сверток, а ее саму вытащил из лодки и, взяв за руку, подвел к дверям «Стеклянной змеи».
При виде него на ум тут же приходили слова «бесполезная красота», хотя при ближайшем рассмотрении лицо ее провожатого вовсе не выглядело привлекательным. Резкие черты подчеркивали черные глаза, полускрытые за темными волосами.
Этому человеку она совсем не нравилась, что было очевидно по тому, как грубо он с ней обращался и как крепко сжал ей руку, когда она попыталась отстраниться.
– Отпустите меня! – попыталась крикнуть она. Но голос совсем ослабел, а случайные прохожие, которые могли бы ее услышать, спешили отыскать укрытие на день, ведь до восхода солнца оставалось не более четверти часа, и ночные чары должны были вот-вот рассеяться.
– Если я тебя отпущу, ты просто заползешь в другую лодку. – С этими словами Данте ввел ее на постоялый двор через арочную заднюю дверь.
На них тут же обрушился привычный шум таверны: стук кружек с сидром о стеклянные столешницы, веселое фырканье вкупе с довольным ворчанием и стонами недовольства.
То, как Скарлетт волокли вверх по ступеням, на лестничную площадку, где было гораздо темнее и тише, не укрылось от внимания только одного человека – господина с повязкой на глазу и малиновым шейным платком. Позднее она вспомнит, как он наблюдал за ней, но в настоящий момент ее главной заботой было отделаться от Данте.