– Хочу песню, ласкающую слух! – сказала Айко, бросив ему на ладонь что-то маленькое, но Скарлетт не успела разглядеть, что именно.
Шарманщик заиграл печальную мелодию, и карусель из роз начала медленно вращаться. Если бы здесь была Телла, непременно запрыгнула бы на круг, чтобы сорвать несколько красных роз и воткнуть себе в волосы.
Они красные!
Скарлетт наблюдала за вращением цветочной карусели, рассыпающей во все стороны яркие лепестки. Несколько опустилось прямо на вафлю Айко и прилипло к расплавленному шоколаду.
Скарлетт не знала, то ли к ней вернулась способность различать краски окружающего мира, то ли в карусели из роз был заключен особый смысл. Стоило ей об этом подумать, как мимо прошел мужчина с повязкой на глазу. Одет он был во все темно-серое, за исключением малинового шейного платка. Такого сочного оттенка ей никогда в жизни видеть не приходилось. Да и лицо незнакомца притягивало взгляд. Залюбовавшись его мрачно-привлекательной внешностью, Скарлетт удивилась, отчего это больше никто на него не смотрит.
Она задумалась, не последовать ли за ним. Он представлялся ей средоточием загадок и вопросов, оставшихся без ответа. Но что-то в его внешности заставило ее как наяву услышать шелест черного шелка опасности. Казалось, незнакомец не идет, а грациозно, точно призрак, плывет сквозь толпу, но в его походке ощущалось что-то хищное.
Как бы сильно Скарлетт ни влекло к этому мужчине, записная книжка Айко вызывала у нее еще больший интерес.
Шарманщик играл все быстрее, заставляя карусель из роз вращаться с головокружительной скоростью. Теперь лепестки цветов были не только на лакомстве Айко, они устлали мостовую красным бархатистым ковром и превратили воду канала в кровь. От роз же, из которых была сплетена карусель, остались одни голые стебли с шипами.
Немногочисленные прохожие захлопали в ладоши.
Скарлетт чувствовала, что во всем происходящем таится некий глубинный смысл, но ей никак не удавалось его постигнуть. Зато она снова обрела способность различать цвета. Мужчина с повязкой на глазу почти совсем скрылся из вида, но она продолжала испытывать к нему необъяснимое влечение. Будь на нем цилиндр, она решила бы, что это сам Легендо. Или, возможно, загадочный молодой человек был приманкой, подосланною магистром специально, чтобы сбить ее с пути истинного и отвлечь от настоящей подсказки. Ранее той ночью, глядя на подмигивающие огоньки моста, она готова была поклясться, что почувствовала на себе взгляд Легендо, наблюдавшего за ее бесплодными поисками.
У Скарлетт оставалось всего мгновение, чтобы принять решение: последовать ли за загадочным молодым человеком или попытаться заглянуть в записную книжку Айко – единственный предмет, которого не коснулись розовые лепестки. Если Скарлетт верно истолковала действие сидра, то и незнакомец, и книжка важны для нее, но лишь один из них мог указать, где искать сестру.
– Допустим, я заплачу за возможность заглянуть в вашу книгу, но что получу взамен? Четвертую подсказку?
Айко покачнулась и уклончиво произнесла нараспев:
– Возмо-о-ожно… здесь многое возможно.
– Но в правилах сказано, что подсказок всего пять!
– Вам действительно так сказали, или это ваша личная трактовка услышанного? – спросила Айко. – Советую воспринимать правила как некое подобие карты. Почти до любого места назначения можно добраться несколькими путями – и спрятанных подсказок тоже множество. Полученные вами рекомендации просто облегчают их поиск. Не забывайте, однако, что подсказки – не единственное, что нужно для победы. Эта игра похожа на человека. Хотите играть успешно – узнайте прежде ее историю.
– История Караваля мне отлично известна, – возразила Скарлетт. – Когда я была маленькой, бабушка постоянно рассказывала мне о нем.
– Бабушкины сказки – это на редкость точный источник сведений, – усмехнулась Айко, откусывая кусочек вафли и захватывая зубами несколько прилипших розовых лепестков.
Она снова зашагала вперед. Скарлетт в последний раз посмотрела в ту сторону, куда ушел молодой человек с повязкой на глазу, но он уже скрылся из вида. Итак, этот шанс она упустила, но с записной книжкой нельзя оплошать!
Айко тем временем принялась скупать пирожные в виде съедобных серебряных колокольчиков и блестящих монеток. Следуя за ней по пятам, Скарлетт недоумевала, сколько же можно есть? Так и лопнуть недолго, если не пропускать ни единого торговца лакомствами у себя на пути! Айко соглашалась на все, что ей предлагали. Она поминутно прерывала разговор, чтобы взять то горсть конфеток, сияющих, как светлячки, то бокал жидкого золота, то несмываемую краску от волос – из тех, что навсегда избавляют от седых волосков. Последняя покупка явно была ей не по возрасту.
– Итак, – сказала Скарлетт, когда они свернули на улицу, полную магазинчиков с остроконечными крышами, но, по счастью, без единого торговца вразнос. Внутренне она уже настроилась на сделку, но не хотела действовать вслепую, как прежде. – Правильно ли я понимаю, что в вашей записной книжке изложена история Караваля?
– Ну да – в некотором роде, – ответила Айко.
– Так докажите!
Удивительно, но Айко запросто протянула ей книгу. Скарлетт заколебалась – уж слишком все легко складывается!
– Вы же хотели получить что-то взамен?
– Не волнуйтесь, я ничего с вас не потребую, если только не захотите увидеть больше. Изображения, которые могли бы вам помочь, запечатаны магией. – Слово «магия» она произнесла вроде как в шутку.
Скарлетт осторожно взяла записную книжку. Тонкая и легкая на первый взгляд, она каким-то непостижимым образом оказалась полна страниц, и каждый раз, когда Скарлетт переворачивала одну, за ней, появлялись еще две, и все они были расписаны фантастическими картинками. Тут были короли и королевы, пираты и губернаторы колоний, наемные убийцы и наследные принцы. Огромные корабли размером с целый остров и крошечные деревянные суденышки, похожие на то, в котором они с Хулианом…
– Погодите-ка, да это же я! – пролистав чуть вперед, с изумлением воскликнула Скарлетт. Айко талантливо изобразила ее сначала плывущей на лодке, потом плетущейся в часовую лавку в мокрой, плотно облегающей тело сорочке, и даже спорящей с Хулианом у ворот особняка с башенками. – Это же моя частная жизнь!
По счастью, в книге отсутствовали рисунки, запечатлевшие Скарлетт с мнимым женихом в спальне, зато имелась почти столь же скандальная картинка бегства Скарлетт от сидящего в таверне Данте, когда взгляды всех посетителей были устремлены на нее.
– Откуда вы узнали? – Покраснев, Скарлетт снова открыла страницу, на которой они с Хулианом были в лодке, и тут вспомнила: высадившись на остров, она испытала неприятное ощущение, что за ней наблюдают. Но правда оказалась гораздо хуже. – Почему здесь так много моих изображений? И где тогда остальные игроки?
– Остальные игроки тут ни при чем, – ответила Айко, глядя на Скарлетт своими подведенными золотом глазами. – У них-то сестры не пропадали.
Сразу после высадки на остров Скарлетт почувствовала себя особенной от осознания того, что она здесь по приглашению самого магистра Легендо. Впервые в жизни выделили именно ее! Позже ей стало казаться, будто играет не она, а кто-то другой – ею.
Желудок ее сжался от кислого желто-зеленого беспокойства. Скарлетт не нравилось быть чьей-то марионеткой, но еще сильнее ее волновал вопрос, почему из великого множества людей на главные роли в нынешней игре Легендо выбрал именно их с Теллой. Тогда в часовой лавке Хулиан обмолвился, что дело во внешней привлекательности Скарлетт, но теперь ей казалось, что не так-то все просто.
– В таверне вы спросили, кто я такая, – снова заговорила Айко. – Так вот, я не игрок, а историограф. Я рассказываю историю Караваля в картинках.
– Никогда не слышала о таком человеке.
– В таком случае вам повезло встретить меня. – Айко забрала свою записную книжку.
Скарлетт особого везения в их встрече не усматривала. Спору нет, картинки поражали своей точностью, но даже если эта девушка действительно была историографом, едва ли ее роль на Каравале сводилась к стороннему наблюдению.
– Ну, вот вы и заглянули в мою записную книжку, – продолжала Айко. – Время от времени я мельком показываю ее уличным торговцам, но вам предлагаю исключительную возможность. И пусть не все имеющиеся здесь рисунки выполнены мной, но они отражают подлинную историю Караваля. Вы можете не только узнать, кто стал победителем прошлых игр, но и какой ценой им удалось этого добиться.
Слушая Айко, Скарлетт подумала сначала о Данте, потом о Хулиане. Что произошло, когда оба они играли в прошлый раз? На ум пришли и другие истории, например, о женщине, погибшей несколько лет назад. А бабушка? Правда ли она побывала на Каравале и очаровала всех своим пурпурным платьем? Скарлетт сомневалась, что найдет в книге портрет своей бабушки, но кое-кто другой обязательно должен появиться – сам Легендо.
Если на этих страницах действительно запечатлена подлинная история Караваля, то и изображение магистра наверняка будет. Руперт, юноша, встретившийся им с Хулианом на балконе особняка с башенками, говорил, что «вступив в игру, нужно будет разгадать тайну», а первая подсказка гласила: «В последний раз эту девушку видели в обществе самого Легендо!» Значит, рассудила Скарлетт, найдя магистра, она найдет и свою сестру тоже, причем даже без помощи двух последних подсказок.
– Что ж, – решилась наконец Скарлетт, – я хочу увидеть те запечатанные магией события, о которых вы говорили. Чего вы потребуете взамен?
– Превосходно!
Айко, казалось, заискрилась ярче прежнего. Она увлекла Скарлетт в сторону от выложенной пуговицами дорожки, ведущей к имеющей форму цилиндра шляпно-галантерейной лавке, и остановилась у витрины магазина дамского платья.
Он располагался в трехэтажном здании, выполненном целиком из стекла, чтобы сподручнее было демонстрировать наряды всех материалов и расцветок, среди которых особенно выделялись оттенки позднего ночного смеха, утреннего солнца и волн, обнимающих лодыжки. Каждое платье, казалось, звало будущую владелицу в приключение, да и цены были соответствующими: «То, о чем вы больше всего сожалеете», «Ваш худший страх», «Секрет, который вы никогда не рассказывали ни одной живой душе».
Один наряд отдавался всего лишь за недавний ночной кошмар, но он был фиолетовым, а этот цвет Скарлетт терпеть не могла.
– Вот, значит, чего вы хотите взамен, – чтобы я купила вам платье?
– Совсем наоборот! Я хочу, чтобы вы купили платье себе – и не одно, а целых три. Тогда на каждую из оставшихся трех ночей Караваля у вас будет новый туалет.
С этими словами Айко распахнула дверь, но Скарлетт не переступила порога магазина.
Когда люди считают, что платят за такой-то товар меньше, чем следовало, начинают происходить странные вещи: им кажется, что и ценность его уменьшается. Скарлетт мельком видела содержание записной книжки и оценила его значимость, поэтому и сочла, что Айко намерена каким-то образом обвести ее вокруг пальца.
– А вам-то от этого какая выгода? Чего вы на самом деле от меня хотите?
– Мне не нравится, что ваше нынешнее платье ведет себя столь своевольно. – Айко поморщилась, глядя на платье Скарлетт, которое, судя по всему, все еще находилось в трауре и даже успело отрастить маленький темный шлейф. – Оно меняется всякий раз, как вас захлестывают эмоции, но тот, кто листает страницы моей книги, этого не знает и может подумать, что я, как художница, грешу против истины, постоянно изображая вас в новых туалетах. Ну и, кроме того, я терпеть не могу черный цвет.
Скарлетт и сама его не жаловала, поскольку он вызывал тяжкие воспоминания. Да и в самом деле, было бы неплохо перестать зависеть от капризов собственного платья. Но так как она могла остаться на острове самое большее еще на две ночи, в трех платьях не было необходимости.
– Давайте сойдемся на двух, – предложила она.
Глаза Айко сверкнули, как черные опалы.
– Договорились!
Девушки вошли в магазин под мелодичный перезвон серебряных колокольчиков. Не успели они сделать и пары шагов, как на глаза им попалась инкрустированная драгоценными камнями вывеска, гласившая: «Воры обратятся в камень». Прямо под вывеской неподвижной гранитной статуей замерла молодая женщина, длинные волосы которой развевались, точно от быстрого бега.
– А я ведь ее знаю, – пробормотала Скарлетт. – Прошлой ночью она притворялась беременной.
– Ну, о ней можете не тревожиться, – заверила Айко. – Когда игра закончится, она снова оживет.
В глубине души Скарлетт чувствовала, что ей следовало бы пожалеть незадачливую воровку, но восхищение присущим Легендо понятием справедливости пересилило.
За исключением гранитной девушки все, что имелось в магазине, искрилось магией Караваля, даже чересчур кричащие наряды, похожие на перья попугая или праздничную упаковку, перевязанную слишком большим количеством бантиков.
«Телле бы это пришлось по душе», – подумала Скарлетт.
А вот волшебному платью Скарлетт, напротив, магазин совсем не нравился. Стоило ей хоть что-то выбрать, как ее наряд изменялся, словно показывая, что и он может не хуже.
Наконец она остановилась на туалете цвета розовых вишневых лепестков и с многослойным подолом, до странности напоминающим тот, в который впервые превратилось ее волшебное платье. Разве что лиф украшали не банты, а пуговицы.
По настоянию Айко было выбрано второе, более современное платье без корсета. Рукава, казалось, стекают с плеч, горловина расшита бисером цвета шампанского и орхидей – цвета влюбленности. Искрящееся яркими красками шитье тянулось вниз по слегка расклешенной юбке, заканчивающейся изящным шлейфом, который был очень непрактичным, но ужасно романтичным.
– Возвраты или обмены не принимаем, – предупредила продавщица, совсем юная на вид светловолосая брюнетка. Свое заявление она сделала лишенным эмоций голосом, и, подойдя ближе, Скарлетт испытала неприятное чувство, что и в игре она достигла момента, после которого ничего уже нельзя будет исправить.
Шагнув к полированному прилавку из красного дерева, она заметила на нем подушечку для булавок и латунные весы, одна чаша которых была пустой, а на другой лежало нечто, до ужаса похожее на человеческое сердце. Скарлетт тут же представила, как ее собственное сердце вырывают из груди и кладут на вторую чашу.
– Что касается платьев, – продолжила продавщица, – то за них нужно будет отдать ваш самый худший страх и самое сокровенное желание. Ну, или можете расплатиться собственным временем.
– Временем? – переспросила Скарлетт.
– Мы заключим сделку. Сегодня ваша цена составит всего два дня жизни за каждое платье, – сказала брюнетка как ни в чем не бывало, будто бы просила обычные монеты.
Скарлетт было непросто пожертвовать четырьмя днями своей жизни. С другой стороны, и секреты раскрывать не хотелось, а что касается страхов и желаний, то они и вовсе уже были использованы против нее.
– Я отвечу на ваши вопросы, – решительно произнесла она.
– Тогда, как будете готовы, снимите перчатки и возьмитесь за основание весов, – проинструктировала продавщица.
В отличие от других посетительниц магазина, которые притворились, что не смотрят, стоящая у прилавка Айко нетерпеливо наблюдала за происходящим. Скарлетт решила даже, что, возможно, именно этого она на самом деле и добивалась. Но если она следила за ней с самого начала, то уже должна была бы знать ответы.
Скарлетт стянула перчатки и коснулась весов, с удивлением отметив, что латунь кажется удивительно теплой и мягкой на ощупь, как живая плоть. От волнения у нее вспотела рука, и поверхность весов сделалась скользкой.
– А теперь выскажите вслух свой самый большой страх, – велела продавщица.
Шарманщик заиграл печальную мелодию, и карусель из роз начала медленно вращаться. Если бы здесь была Телла, непременно запрыгнула бы на круг, чтобы сорвать несколько красных роз и воткнуть себе в волосы.
Они красные!
Скарлетт наблюдала за вращением цветочной карусели, рассыпающей во все стороны яркие лепестки. Несколько опустилось прямо на вафлю Айко и прилипло к расплавленному шоколаду.
Скарлетт не знала, то ли к ней вернулась способность различать краски окружающего мира, то ли в карусели из роз был заключен особый смысл. Стоило ей об этом подумать, как мимо прошел мужчина с повязкой на глазу. Одет он был во все темно-серое, за исключением малинового шейного платка. Такого сочного оттенка ей никогда в жизни видеть не приходилось. Да и лицо незнакомца притягивало взгляд. Залюбовавшись его мрачно-привлекательной внешностью, Скарлетт удивилась, отчего это больше никто на него не смотрит.
Она задумалась, не последовать ли за ним. Он представлялся ей средоточием загадок и вопросов, оставшихся без ответа. Но что-то в его внешности заставило ее как наяву услышать шелест черного шелка опасности. Казалось, незнакомец не идет, а грациозно, точно призрак, плывет сквозь толпу, но в его походке ощущалось что-то хищное.
Как бы сильно Скарлетт ни влекло к этому мужчине, записная книжка Айко вызывала у нее еще больший интерес.
Шарманщик играл все быстрее, заставляя карусель из роз вращаться с головокружительной скоростью. Теперь лепестки цветов были не только на лакомстве Айко, они устлали мостовую красным бархатистым ковром и превратили воду канала в кровь. От роз же, из которых была сплетена карусель, остались одни голые стебли с шипами.
Немногочисленные прохожие захлопали в ладоши.
Скарлетт чувствовала, что во всем происходящем таится некий глубинный смысл, но ей никак не удавалось его постигнуть. Зато она снова обрела способность различать цвета. Мужчина с повязкой на глазу почти совсем скрылся из вида, но она продолжала испытывать к нему необъяснимое влечение. Будь на нем цилиндр, она решила бы, что это сам Легендо. Или, возможно, загадочный молодой человек был приманкой, подосланною магистром специально, чтобы сбить ее с пути истинного и отвлечь от настоящей подсказки. Ранее той ночью, глядя на подмигивающие огоньки моста, она готова была поклясться, что почувствовала на себе взгляд Легендо, наблюдавшего за ее бесплодными поисками.
У Скарлетт оставалось всего мгновение, чтобы принять решение: последовать ли за загадочным молодым человеком или попытаться заглянуть в записную книжку Айко – единственный предмет, которого не коснулись розовые лепестки. Если Скарлетт верно истолковала действие сидра, то и незнакомец, и книжка важны для нее, но лишь один из них мог указать, где искать сестру.
– Допустим, я заплачу за возможность заглянуть в вашу книгу, но что получу взамен? Четвертую подсказку?
Айко покачнулась и уклончиво произнесла нараспев:
– Возмо-о-ожно… здесь многое возможно.
– Но в правилах сказано, что подсказок всего пять!
– Вам действительно так сказали, или это ваша личная трактовка услышанного? – спросила Айко. – Советую воспринимать правила как некое подобие карты. Почти до любого места назначения можно добраться несколькими путями – и спрятанных подсказок тоже множество. Полученные вами рекомендации просто облегчают их поиск. Не забывайте, однако, что подсказки – не единственное, что нужно для победы. Эта игра похожа на человека. Хотите играть успешно – узнайте прежде ее историю.
– История Караваля мне отлично известна, – возразила Скарлетт. – Когда я была маленькой, бабушка постоянно рассказывала мне о нем.
– Бабушкины сказки – это на редкость точный источник сведений, – усмехнулась Айко, откусывая кусочек вафли и захватывая зубами несколько прилипших розовых лепестков.
Она снова зашагала вперед. Скарлетт в последний раз посмотрела в ту сторону, куда ушел молодой человек с повязкой на глазу, но он уже скрылся из вида. Итак, этот шанс она упустила, но с записной книжкой нельзя оплошать!
Айко тем временем принялась скупать пирожные в виде съедобных серебряных колокольчиков и блестящих монеток. Следуя за ней по пятам, Скарлетт недоумевала, сколько же можно есть? Так и лопнуть недолго, если не пропускать ни единого торговца лакомствами у себя на пути! Айко соглашалась на все, что ей предлагали. Она поминутно прерывала разговор, чтобы взять то горсть конфеток, сияющих, как светлячки, то бокал жидкого золота, то несмываемую краску от волос – из тех, что навсегда избавляют от седых волосков. Последняя покупка явно была ей не по возрасту.
– Итак, – сказала Скарлетт, когда они свернули на улицу, полную магазинчиков с остроконечными крышами, но, по счастью, без единого торговца вразнос. Внутренне она уже настроилась на сделку, но не хотела действовать вслепую, как прежде. – Правильно ли я понимаю, что в вашей записной книжке изложена история Караваля?
– Ну да – в некотором роде, – ответила Айко.
– Так докажите!
Удивительно, но Айко запросто протянула ей книгу. Скарлетт заколебалась – уж слишком все легко складывается!
– Вы же хотели получить что-то взамен?
– Не волнуйтесь, я ничего с вас не потребую, если только не захотите увидеть больше. Изображения, которые могли бы вам помочь, запечатаны магией. – Слово «магия» она произнесла вроде как в шутку.
Скарлетт осторожно взяла записную книжку. Тонкая и легкая на первый взгляд, она каким-то непостижимым образом оказалась полна страниц, и каждый раз, когда Скарлетт переворачивала одну, за ней, появлялись еще две, и все они были расписаны фантастическими картинками. Тут были короли и королевы, пираты и губернаторы колоний, наемные убийцы и наследные принцы. Огромные корабли размером с целый остров и крошечные деревянные суденышки, похожие на то, в котором они с Хулианом…
– Погодите-ка, да это же я! – пролистав чуть вперед, с изумлением воскликнула Скарлетт. Айко талантливо изобразила ее сначала плывущей на лодке, потом плетущейся в часовую лавку в мокрой, плотно облегающей тело сорочке, и даже спорящей с Хулианом у ворот особняка с башенками. – Это же моя частная жизнь!
По счастью, в книге отсутствовали рисунки, запечатлевшие Скарлетт с мнимым женихом в спальне, зато имелась почти столь же скандальная картинка бегства Скарлетт от сидящего в таверне Данте, когда взгляды всех посетителей были устремлены на нее.
– Откуда вы узнали? – Покраснев, Скарлетт снова открыла страницу, на которой они с Хулианом были в лодке, и тут вспомнила: высадившись на остров, она испытала неприятное ощущение, что за ней наблюдают. Но правда оказалась гораздо хуже. – Почему здесь так много моих изображений? И где тогда остальные игроки?
– Остальные игроки тут ни при чем, – ответила Айко, глядя на Скарлетт своими подведенными золотом глазами. – У них-то сестры не пропадали.
Сразу после высадки на остров Скарлетт почувствовала себя особенной от осознания того, что она здесь по приглашению самого магистра Легендо. Впервые в жизни выделили именно ее! Позже ей стало казаться, будто играет не она, а кто-то другой – ею.
Желудок ее сжался от кислого желто-зеленого беспокойства. Скарлетт не нравилось быть чьей-то марионеткой, но еще сильнее ее волновал вопрос, почему из великого множества людей на главные роли в нынешней игре Легендо выбрал именно их с Теллой. Тогда в часовой лавке Хулиан обмолвился, что дело во внешней привлекательности Скарлетт, но теперь ей казалось, что не так-то все просто.
– В таверне вы спросили, кто я такая, – снова заговорила Айко. – Так вот, я не игрок, а историограф. Я рассказываю историю Караваля в картинках.
– Никогда не слышала о таком человеке.
– В таком случае вам повезло встретить меня. – Айко забрала свою записную книжку.
Скарлетт особого везения в их встрече не усматривала. Спору нет, картинки поражали своей точностью, но даже если эта девушка действительно была историографом, едва ли ее роль на Каравале сводилась к стороннему наблюдению.
– Ну, вот вы и заглянули в мою записную книжку, – продолжала Айко. – Время от времени я мельком показываю ее уличным торговцам, но вам предлагаю исключительную возможность. И пусть не все имеющиеся здесь рисунки выполнены мной, но они отражают подлинную историю Караваля. Вы можете не только узнать, кто стал победителем прошлых игр, но и какой ценой им удалось этого добиться.
Слушая Айко, Скарлетт подумала сначала о Данте, потом о Хулиане. Что произошло, когда оба они играли в прошлый раз? На ум пришли и другие истории, например, о женщине, погибшей несколько лет назад. А бабушка? Правда ли она побывала на Каравале и очаровала всех своим пурпурным платьем? Скарлетт сомневалась, что найдет в книге портрет своей бабушки, но кое-кто другой обязательно должен появиться – сам Легендо.
Если на этих страницах действительно запечатлена подлинная история Караваля, то и изображение магистра наверняка будет. Руперт, юноша, встретившийся им с Хулианом на балконе особняка с башенками, говорил, что «вступив в игру, нужно будет разгадать тайну», а первая подсказка гласила: «В последний раз эту девушку видели в обществе самого Легендо!» Значит, рассудила Скарлетт, найдя магистра, она найдет и свою сестру тоже, причем даже без помощи двух последних подсказок.
– Что ж, – решилась наконец Скарлетт, – я хочу увидеть те запечатанные магией события, о которых вы говорили. Чего вы потребуете взамен?
– Превосходно!
Айко, казалось, заискрилась ярче прежнего. Она увлекла Скарлетт в сторону от выложенной пуговицами дорожки, ведущей к имеющей форму цилиндра шляпно-галантерейной лавке, и остановилась у витрины магазина дамского платья.
Он располагался в трехэтажном здании, выполненном целиком из стекла, чтобы сподручнее было демонстрировать наряды всех материалов и расцветок, среди которых особенно выделялись оттенки позднего ночного смеха, утреннего солнца и волн, обнимающих лодыжки. Каждое платье, казалось, звало будущую владелицу в приключение, да и цены были соответствующими: «То, о чем вы больше всего сожалеете», «Ваш худший страх», «Секрет, который вы никогда не рассказывали ни одной живой душе».
Один наряд отдавался всего лишь за недавний ночной кошмар, но он был фиолетовым, а этот цвет Скарлетт терпеть не могла.
– Вот, значит, чего вы хотите взамен, – чтобы я купила вам платье?
– Совсем наоборот! Я хочу, чтобы вы купили платье себе – и не одно, а целых три. Тогда на каждую из оставшихся трех ночей Караваля у вас будет новый туалет.
С этими словами Айко распахнула дверь, но Скарлетт не переступила порога магазина.
Когда люди считают, что платят за такой-то товар меньше, чем следовало, начинают происходить странные вещи: им кажется, что и ценность его уменьшается. Скарлетт мельком видела содержание записной книжки и оценила его значимость, поэтому и сочла, что Айко намерена каким-то образом обвести ее вокруг пальца.
– А вам-то от этого какая выгода? Чего вы на самом деле от меня хотите?
– Мне не нравится, что ваше нынешнее платье ведет себя столь своевольно. – Айко поморщилась, глядя на платье Скарлетт, которое, судя по всему, все еще находилось в трауре и даже успело отрастить маленький темный шлейф. – Оно меняется всякий раз, как вас захлестывают эмоции, но тот, кто листает страницы моей книги, этого не знает и может подумать, что я, как художница, грешу против истины, постоянно изображая вас в новых туалетах. Ну и, кроме того, я терпеть не могу черный цвет.
Скарлетт и сама его не жаловала, поскольку он вызывал тяжкие воспоминания. Да и в самом деле, было бы неплохо перестать зависеть от капризов собственного платья. Но так как она могла остаться на острове самое большее еще на две ночи, в трех платьях не было необходимости.
– Давайте сойдемся на двух, – предложила она.
Глаза Айко сверкнули, как черные опалы.
– Договорились!
Девушки вошли в магазин под мелодичный перезвон серебряных колокольчиков. Не успели они сделать и пары шагов, как на глаза им попалась инкрустированная драгоценными камнями вывеска, гласившая: «Воры обратятся в камень». Прямо под вывеской неподвижной гранитной статуей замерла молодая женщина, длинные волосы которой развевались, точно от быстрого бега.
– А я ведь ее знаю, – пробормотала Скарлетт. – Прошлой ночью она притворялась беременной.
– Ну, о ней можете не тревожиться, – заверила Айко. – Когда игра закончится, она снова оживет.
В глубине души Скарлетт чувствовала, что ей следовало бы пожалеть незадачливую воровку, но восхищение присущим Легендо понятием справедливости пересилило.
За исключением гранитной девушки все, что имелось в магазине, искрилось магией Караваля, даже чересчур кричащие наряды, похожие на перья попугая или праздничную упаковку, перевязанную слишком большим количеством бантиков.
«Телле бы это пришлось по душе», – подумала Скарлетт.
А вот волшебному платью Скарлетт, напротив, магазин совсем не нравился. Стоило ей хоть что-то выбрать, как ее наряд изменялся, словно показывая, что и он может не хуже.
Наконец она остановилась на туалете цвета розовых вишневых лепестков и с многослойным подолом, до странности напоминающим тот, в который впервые превратилось ее волшебное платье. Разве что лиф украшали не банты, а пуговицы.
По настоянию Айко было выбрано второе, более современное платье без корсета. Рукава, казалось, стекают с плеч, горловина расшита бисером цвета шампанского и орхидей – цвета влюбленности. Искрящееся яркими красками шитье тянулось вниз по слегка расклешенной юбке, заканчивающейся изящным шлейфом, который был очень непрактичным, но ужасно романтичным.
– Возвраты или обмены не принимаем, – предупредила продавщица, совсем юная на вид светловолосая брюнетка. Свое заявление она сделала лишенным эмоций голосом, и, подойдя ближе, Скарлетт испытала неприятное чувство, что и в игре она достигла момента, после которого ничего уже нельзя будет исправить.
Шагнув к полированному прилавку из красного дерева, она заметила на нем подушечку для булавок и латунные весы, одна чаша которых была пустой, а на другой лежало нечто, до ужаса похожее на человеческое сердце. Скарлетт тут же представила, как ее собственное сердце вырывают из груди и кладут на вторую чашу.
– Что касается платьев, – продолжила продавщица, – то за них нужно будет отдать ваш самый худший страх и самое сокровенное желание. Ну, или можете расплатиться собственным временем.
– Временем? – переспросила Скарлетт.
– Мы заключим сделку. Сегодня ваша цена составит всего два дня жизни за каждое платье, – сказала брюнетка как ни в чем не бывало, будто бы просила обычные монеты.
Скарлетт было непросто пожертвовать четырьмя днями своей жизни. С другой стороны, и секреты раскрывать не хотелось, а что касается страхов и желаний, то они и вовсе уже были использованы против нее.
– Я отвечу на ваши вопросы, – решительно произнесла она.
– Тогда, как будете готовы, снимите перчатки и возьмитесь за основание весов, – проинструктировала продавщица.
В отличие от других посетительниц магазина, которые притворились, что не смотрят, стоящая у прилавка Айко нетерпеливо наблюдала за происходящим. Скарлетт решила даже, что, возможно, именно этого она на самом деле и добивалась. Но если она следила за ней с самого начала, то уже должна была бы знать ответы.
Скарлетт стянула перчатки и коснулась весов, с удивлением отметив, что латунь кажется удивительно теплой и мягкой на ощупь, как живая плоть. От волнения у нее вспотела рука, и поверхность весов сделалась скользкой.
– А теперь выскажите вслух свой самый большой страх, – велела продавщица.