Скарлетт резко обернулась. Тусклый свет замерцал у входа в холодный коридор, и из него вышла та самая девушка с красными губами, которая не могла оторвать глаз от Хулиана, когда прошлой ночью везла их со Скарлетт в «Стеклянную змею».

– Я ищу своего спутника. Я видела, как он спустился сюда…

– Здесь больше никого нет, – тут же отозвалась девушка. – И вам не следует тут нахо…

Воздух вдруг прорезал чей-то крик, настойчивый и обжигающий, как яркое пламя.

Едва различимый внутренний голос напомнил Скарлетт, что это всего лишь игра, и крик тоже иллюзия. Но стоящая напротив нее девушка с красными губами искренне испугалась, да и вопль прозвучал невероятно правдоподобно. Мысли Скарлетт снова обратились к контракту, который она подписала кровью, и слухам о женщине, умершей во время игры несколько лет назад.

– Что это было? – потребовала она ответа.

– Вам нужно уйти.

Девушка схватила Скарлетт за руку и потащила обратно к ступенькам. Еще один крик сотряс стены подземелья, такой мощный, что со стен посыпалась пыль, закружилась в свете факелов.

На долю секунды Скарлетт показалось, что она видит связанную женщину – ту самую в голубовато-сером платье, которую прежде выгоняли из торговой лавки. Джованна тогда заверила, что на улице разыгрывается представление, но сейчас поблизости не было зрителей, чтобы слушать ее вопли, – кроме Скарлетт.

– Что они с ней делают?

Скарлетт продолжала бороться с красногубой девушкой, надеясь добраться до несчастной жертвы, но противница оказалась очень сильной: неслучайно она с такой легкостью гнала прошлой ночью лодку по каналам.

– Прекратите сопротивляться! – предупредила она. – Забредете глубже в эти туннели и тоже лишитесь рассудка. Мы не причиним этой женщине вреда – наоборот, не дадим ей поранить себя. – Девушка в последний раз толкнула Скарлетт, так что та плюхнулась на колени у подножия лестницы. – Здесь вы не спутника своего найдете, а лишь собственную погибель.

Тут раздался новый крик; на этот раз мужской.

– Кто был…

Договорить Скарлетт не успела: дверь из песчаника захлопнулась прямо у нее перед носом, скрыв оставшуюся в коридоре девушку с красными губами и заглушив крики. Карабкаясь по ступеням обратно во двор, Скарлетт продолжала слышать отзвуки ужасных воплей, льнущих к ней, как сырость в пасмурный день.

Мужской голос принадлежал не Хулиану. Она снова и снова уверяла себя в этом, когда садилась в лодку, чтобы вернуться на постоялый двор. Пришлось напомнить себе, что просто играет в игру, но от этого умопомешательство другой участницы не сделалось менее реальным.

Если женщина в сером платье действительно обезумела, Скарлетт не могла не задаться вопросом, что послужило тому толчком? А если лицедействовала, то столь правдоподобно, что человек несведущий, услышав крики боли, мог в самом деле повредиться рассудком.

Скарлетт подумала о Телле. Вдруг она тоже связана и пытается позвать на помощь, но тщетно? Нет. От подобных мыслей недолго и с ума сойти! Легендо, скорее всего, поместил Теллу в роскошные покои и предоставил в ее распоряжение слуг. Прямо сейчас, должно быть, она вкушает клубнику в сахарном сиропе. Хулиан ведь говорил, что магистр прекрасно заботится о своих гостях.

Скарлетт надеялась, что найдет Хулиана в Стеклянной таверне и что он посмеется над тем, сколь много времени она провела в таинственном шатре предсказателя, а потом и вовсе пустилась в погоню за незнакомым парнем. Она уверила себя, что партнеру по игре просто надоело дожидаться ее во дворе замка, он заскучал да и ушел. Слова Найджела были очередной уловкой, в сад отправился другой темноволосый молодой человек, и в подземелье от боли кричал вовсе не Хулиан. К тому времени, как добралась до постоялого двора, ей удалось убедить себя, что все именно так и было. Почти удалось.

Народу в Стеклянной таверне оказалось еще больше, чем накануне. В воздухе витали смех и хвастовство, приправленные подслащенным элем. Полдюжины стеклянных столиков были заняты растрепанными женщинами и краснощекими мужчинами, которые хвастались своими находками – или оплакивали отсутствие таковых.

Скарлетт очень порадовалась, услышав, как седовласая женщина, которая прежде хозяйничала в комнате Теллы, рассказывала о неком торговце, утверждавшем, что продает волшебные дверные ручки, – и одурачившем ее.

– Мы купили одну, – сетовала она, – приладили ее к двери комнаты наверху, но ничего необычного не произошло.

– Потому что это просто игра, – ответил чернобородый мужчина. – На самом деле здесь нет никакой магии.

– Ну, я так не думаю…

Скарлетт с удовольствием продолжила бы подслушивать в надежде побольше узнать о мире Караваля, поскольку ей было непросто отличить реальность от вымысла, но тут ее внимание привлек сидящий за столиком в углу молодой человек. Темноволосый и широкоплечий, и ведет себя очень уверенно – да это же Хулиан!

Скарлетт ощутила пьянящее облегчение. Итак, с ним все в порядке. Он не подвергался пыткам и вообще выглядел вполне прилично. Хоть она видела его со спины, по наклону головы и положению тела догадалась, что он вовсю любезничает с девушкой, сидящей за его столиком.

На смену облегчению мгновенно пришло иное чувство. Раз ей самой из-за их мнимой помолвки не разрешено даже просто поболтать с другим молодым человеком, то и она не позволит Хулиану строить глазки первой встречной! Приглядевшись, Скарлетт поняла, что это та самая беременная рыжая паршивка, которая сбежала с вещами Теллы. Но куда же подевался выпирающий живот? Ее стан внезапно постройнел и теперь был выгодно подчеркнут узким лифом платья.

Кипя от злости, Скарлетт подошла ближе и положила руку на плечо Хулиана.

– Любимый, кто это…

И тут же резко замолчала, когда молодой человек обернулся.

– Ой, простите, пожалуйста! – Он же одет во все черное! Как она могла его не узнать? – Я приняла вас за…

– Своего жениха? – уточнил Данте таким тоном, будто намекал на что-то непристойное.

– Данте…

– О, так ты помнишь мое имя. Выходит, тебя не только моя постель интересовала! – во всеуслышание провозгласил он, так что сидящие за соседними столиками посетители устремили на Скарлетт взгляды – кто с отвращением, кто, наоборот, с вожделением. Какой-то мужчина облизнул губы, а компания юнцов принялась делать ей непристойные жесты.

Рыжеватая блондинка фыркнула.

– Это та девушка, о которой ты мне рассказывал? С твоих слов я представляла ее себе гораздо красивее.

– Я был пьян, – пояснил Данте.

Щеки Скарлетт залил огненный багрянец, гораздо более яркий, чем ее обычное персиковое смущение. Хулиан мог быть лжецом, но, похоже, насчет истинной природы Данте не ошибался.


Она хотела было сказать что-нибудь в ответ, одернуть этих нахалов, но у нее перехватило горло, а в груди образовалась пустота. Мужчины за соседними столиками все еще ухмылялись, и вдруг ленты ее платья начали темнеть, сменяясь оттенками черного.

Скарлетт поняла, что пора выбираться из таверны. Развернувшись на каблуках, она зашагала к выходу, сопровождаемая шепотом, в то время как черный цвет стекал с лент, распространяясь как сажа по всему ее белому платью. На глаза ей навернулись горячие слезы обиды и стыда.

Вот и расплата за то, что притворялась, будто у нее нет настоящего жениха. О чем она только думала, кладя руку Данте на плечо и называя его любимым? Оттого, что она приняла его за Хулиана, легче не становилось.

Глупый Хулиан! Зачем она вообще с ним связалась? Ей бы следовало злиться на Данте, но ведь не он заварил эту кашу.

Собравшись с духом, Скарлетт открыла дверь в свою комнату, почти ожидая увидеть Хулиана развалившимся на большой белой кровати: темноволосая голова покоится на одной подушке, ноги на другой. В комнате в самом деле ощущались отголоски его присутствия: прохладный сквознячок, лукавые улыбки, неприкрытая ложь еще витали в воздухе. А вот самого его не было.

В камине тихо потрескивало пламя, кровать стояла неразобранная. Либо Хулиан сдержал слово ночевать в спальне по очереди, либо так и остался в Кастильо Мальдито.





17




В ту ночь Легендо Скарлетт не снился. Она вообще не сумела уснуть, как бы ни старалась. Стоило ей смежить веки, как перед ее мысленным взором снова появлялись освещенные факелами извилистые коридоры под Кастильо Мальдито и слышались крики. Откроет глаза – и видение пропадало, тенями затаивалось по углам. Потом все начиналось сначала.

Она уверяла себя, что и тени, и пугающие звуки – вопли, шаги и шорохи – лишь плод ее воображения, как вдруг услышала шум, источник которого определенно находился у нее в комнате.

Скарлетт осторожно села на постели. Еле тлеющие угли тихонько потрескивали, отбрасывая блики на стены, но услышанный ею звук был громче и отчетливее. И он повторился – а в следующую секунду распахнулась потайная дверца, и в спальню, спотыкаясь, ввалился Хулиан.

– Привет, Малинка!

– Что ты?.. – Скарлетт не договорила.

Даже в тусклом свете было видно, что с ним не все благополучно: походка неверная, голова странно наклонена. Завернувшись в одеяло, Скарлетт поспешно выбралась из кровати.

– Что с тобой случилось?

– Все не так плохо, как кажется.

Он покачнулся, как пьяный, но вместо винных паров Скарлетт уловила исходящий от него металлический запах крови.

– Кто тебя так отделал?

– Не забывай, это всего лишь игра, – с улыбкой отозвался он и, развернувшись в отблесках огня из камина, плюхнулся на кушетку.

– Хулиан! – Скарлетт поспешила к нему. Дотронувшись, она ощутила, какой он холодный, будто долгое время провел на улице. Ей хотелось встряхнуть его, разбудить, но такое решение хорошим не казалось, учитывая, что он весь в крови. Как же много крови! И она совершенно настоящая. На ладонях Скарлетт появились багряные пятна, когда она попыталась устроить поудобнее его разбитую голову со спутанными волосами. – Я сейчас же вернусь! Пойду, позову кого-нибудь на помощь.

– Нет… – Хулиан сжал ее руку своими ледяными пальцами. – Не уходи. Подумаешь, получил по макушке: на вид гораздо хуже, чем есть на самом деле. Просто возьми полотенце и таз и промой мне рану. Пожалуйста. – На последнем слове его хватка усилилась. – Приведи ты сюда посторонних и не оберешься вопросов. Сама ведь говорила, что вокруг одни стервятники – они наверняка сочтут происходящее частью игры.

– А это не так?

Хулиан отрицательно качнул головой и отпустил ее руку. Скарлетт с трудом верилось, что он не хотел привлекать к себе внимания только из-за пресловутых «стервятников», но спорить не стала и поспешно принесла два полотенца и таз. Мгновение спустя вода в нем сделалась красно-коричневой. А еще через несколько минут Хулиан немного согрелся. Насчет раны на затылке он оказался прав: она и правда была не такой страшной, как казалось на первый взгляд. Но голова у него, когда он попытался сесть, все равно клонилась набок.

– Не вставай! – Скарлетт нежно положила ладонь ему на плечо. – Другие повреждения у тебя есть?

– Проверь-ка вот здесь.

Хулиан задрал рубашку, открыв идеальную золотисто-коричневую кожу, под которой отчетливо проступали крепкие мышцы. Скарлетт покраснела бы от смущения, не будь его живот весь в крови.

Взяв наиболее чистое из полотенец, она медленными круговыми движениями стала осторожно обтирать его. Прежде ей никогда не доводилось таким образом прикасаться к молодому мужчине – или к любому другому мужчине. Она старалась действовать как можно более бережно, дотрагиваясь до кожи только тканью, как бы ни было велико желание коснуться ее пальцами, насладиться шелковистой гладкостью. Интересно, у ее будущего мужа будет такой же плоский рельефный живот?

– Хулиан, ни в коем случае не закрывай глаза! – велела Скарлетт, пытаясь выбросить из головы мысли о его теле и сосредоточиться на стоящей перед ней задаче. – Возможно, рану придется зашивать, – продолжила она, но, полностью стерев кровь, не обнаружила на плоти никаких видимых повреждений. – Погоди-ка, а раны-то никакой и нет.

– Все верно, нет, – подтвердил Хулиан. – Но мне было очень приятно, – со стоном добавил он, выгибая спину.

– Ах ты, негодяй! – Скарлетт отдернула руки, борясь с желанием ударить его – и сделала бы это, не будь он уже в плачевном состоянии. – Что произошло на самом деле? Говори правду, или я немедленно вышвырну тебя из комнаты.

– Оставь свои угрозы, Малинка. Я не забыл о нашем договоре и не собираюсь ночевать здесь и покушаться на твою добродетель. Просто хотел отдать тебе вот это.

Он сунул руку в карман, и Скарлетт отметила, что на костяшках его пальцев нет ни синяков, ни ссадин. Значит, если он и участвовал в потасовке, то почему-то не оказал сопротивления. Вопрос о том, что случилось, так и застыл у нее на губах, когда он разжал ладонь, и на ней сверкнула алая искра.

– Из-за них ты так суетилась?

Хулиан небрежно сунул ей в руки серьги ее матери, как будто возвращал одно из окровавленных полотенец.

– Где ты их нашел? – ахнула Скарлетт.