– Ларо Милад, рада с вами, наконец, лично встретиться. Про вас говорят столько удивительных вещей…
Марта буквально мурлыкала. Ну, кошечка, ласковая, белая, пушистая, с мечтательной поволокой в глазах. Многие мужчины на такое покупались на раз, хотя с точки зрения женщины все смотрелось до ужаса наигранно, неестественно.
– Про вас тоже говорят многое, – обронил многозначительно кахэ, и большинство присутствующих в кафетерии замерло с совершенно шакальими выражениями на лицах. Каюсь, из меня тоже получилась преотличная шакалиха, алчная до чужой крови, пусть и в метафорическом смысле.
Харт пока не ощутила подвоха и томно взирала на объект интереса из-под длинных, может, и нарощенных, ресниц.
Ну вот как можно думать о карьере актрисы с такой нулевой эмпатией? Тут бы и дубовое полено заподозрило неладное, но милашка Марта, не почуяв никакого подвоха, продолжила штурм крепости. «Крепость» щурилась как-то странно и явно готовилась сказать какую-то феерическую гадость. Я уже успела узнать Руку Смерти настолько хорошо, чтобы различить это намерение в изгибе губ, наклоне головы, да бес его знает в чем. Главное, печенкой чуяла – Марте Харт сейчас достанется.
– О, надеюсь, только хорошее, – проворковала девушка, чуть подавшись вперед.
– Ну, говорят, канкан в вашем исполнении чудо как хорош. Да и фигуру вашу тоже оценили, – непринужденно сообщил чуть смешавшейся девушке Милад. – Вот только… понимаете, культурные традиции моего народа не позволяют мне общаться с женщинами… подобных профессий. Поэтому не могли бы вы отсесть?
Кто-то из девушек гаденько захихикал. Новенькая же буквально обмерла, не зная, куда себя девать. Видимо, такой поворот событий ей и в страшном сне привидеться не мог. А вот поди ж ты. Сплетни и слухи – великая вещь, покруче боевой магии.
Поклонники Харт тоже как-то начали сникать. Оно и ясно, на словах-то они обеими руками и ногами за равенство полов и сексуальную свободу. Ну, отличные же аргументы, чтобы уложить кого-то в постель в экспресс-режиме. Вот только когда доходит дело до чего-то серьезного, любой начинает изображать из себя самца оборотня в брачный период и рычать на любое упоминание того, что у женщины была какая-то личная жизнь до него, единственного и неповторимого.
А уж новости о том, что потенциальная дама сердца отплясывала где-то в полуголом виде – это и вовсе как ушат холодной воды. Равноправие там или не равноправие.
Словом, в кафетерии сейчас происходило форменное брожение масс, за которым я наблюдала с огромным удовольствием. Как и каждая присутствующая женщина. Ко мне местные ларэ и лары относились куда более терпимо, потому что, помимо очевидного бонуса в виде эльфийской красоты, у меня имелся еще и далеко не легкий характер, так что фан-клуба из кавалеров на студии мне не светило.
Харт теперь вот тоже ничего особенного не светило. В итоге все оказались довольны, ну помимо самой новенькой и тех, кто особенно рьяно за ней увивался. Даже Милад, главный местный ханжа, казался слегка воодушевленным, наверное, предвкушал, как станет изводить моралью еще одну жертву. Я же с облегчением вздыхала, радуясь, что теперь есть кто-то, чьи грехи для кахэ куда существенней моих собственных прегрешений.
Словом, остаток дня провела в самом радужном настроении, спорилось абсолютно все и даже орать на окружающих как-то не особенно хотелось. Но орала. Исключительно, чтобы не забывали, кто здесь звезда, а заодно не расслаблялись. Я не какая-нибудь трепетная фиалка!
С кахэ общих сцен не было, и я с ним даже не пересекалась толком. Еще один повод для радости. Пусть работать с Миладом было одно удовольствие, но как только режиссер командовал «Стоп», смотреть на высокомерную рожу больше вообще не хотелось. А то еще наговорит гадостей каких, а я потом ходи и мучайся. Любовники его мои, видишь ли, заинтересовали, сволочь этакую. Будто мои романы – его печаль.
И чего только привязался? Прекратятся съемки – и мы больше, может, никогда не увидимся. По крайней мере, хотелось бы верить.
Сафира все время мелькала в поле зрения и выражала готовность защищать меня от кого угодно. Ну, кроме Милада. Перед ним орчанка все-таки робела, и сильно. Главное, чтобы кахэ меня однажды убить не решил, тогда все будет отлично.
– Вы сейчас домой? – с надеждой поинтересовалась моя телохранительница, когда с работой было закончено.
Сафира рассчитывала сбежать, как только сдаст меня с рук на руки Мику и его гарему. Система безопасности там хорошая, да и четыре орка – это, я вам доложу, еще та угроза. Ну, и у девушки явно имелись планы на вечер, которые ей не хотелось отменять. Обычно меня такие вещи не волновали. Если работа такая – какие уж развлечения? Но после того, как сегодня общественное мнение раскатало Харт, я преисполнилась любви к ближнему. Да и действительно хотелось как следует отдохнуть
– Домой. Вот только переоденусь – и сразу поедем. Устала я сегодня что-то.
Когда мы с Сафирой проходили к выходу, я услышала какой-то шум справа, из совершенно темного коридора. Словно бы кто-то говорил.
Быстро скинула туфли, взяв их в руку, и скомандовала орчанке не шуметь. Приличные ларо по темным углам не шушукаются, это уж точно. А бояться кого-то… нас ведь двое, Сафира – девушка сильная, обученная и даже вооруженная. Да мы сами какого угодно маньяка разделаем под орех.
Крались мы совершенно беззвучно, как два призрака. В очередной раз возблагодарила богов за свою нелюдскую кровь: люди-то топают как слоны, не захочешь – услышишь.
Вот только оказалось, пообщаться в приватной обстановке пожелали Милад и ларо Анейрин, которого я вообще сегодня на студии не видела. Мы с Сафирой замерли за углом, под прикрытием большого разросшегося фикуса. Видно было одного только южанина, но уж лучше так, чем оба мужчины увидят нас с телохранительницей.
Желание погреть уши у Сафиры, кажется, было не меньше моего. По крайней мере, весь ее вид выражал любопытство.
– Вы тон смените. Мальчишка еще, чтобы со мной так разговаривать, – холодно осаживал едва не пыхтящего от раздражения южанина мой высочайший покровитель.
Видимо, разговор уже какое-то время длился, и мужчины успели друг другу высказать некоторые неприятные вещи.
– Да мне плевать на ваш возраст, – едва не шипел на перворожденного Динес Милад, сжимая и разжимая кулаки. Наверное, хотел собеседнику врезать. – Пусть перед вами кто другой на пузе ползает, старый лис. Мне куда больше интересует, какого демона вы решили тут играть в мецената и вливать деньги в явно разваливающийся на части проект? Если бы не вы, сериал бы уже закрыли. Оно и понятно, тут маньяк ходит. Или убийца – это часть вашего грандиозного плана?
Вот это стало для меня новостью. Анейрин э Аранрод – и вдруг помогает оставаться на плаву нашему проекту? Да ладно. Это уже куда больше усилий, чем просто стать спонсором. А о каком именно плане спросил Милад?
– Верно. Маньяк. Которого вы так и не обнаружили. Начинаю подозревать, попросить отставку у Риэнхарна Аэна было самым верным решением в вашей жизни. Актер из вас куда лучше, чем сыщик. Я уже десять раз пожалел...
Милад разразился экспрессивной фразой, кажется, на kaheily. Наверняка отчаянно ругался.
– И теперь вы еще и вменяете мне в вину, что я ввязался в эту историю?! С ума сойти! Смею напомнить, я не рвался в Эрол и вовсе не собирался ввязываться в эту историю! Это не в моей компетенции! Да и вообще, лезть под ноги работающим дознавателям – это даже неэтично!
Казалось, мужчина оправдывается перед ларо Анейрином. Я даже чуть выглянула из своего укрытия, чтобы убедиться в своей догадке. Ну, выражение на породистой морде точно было слегка смущенным, но все равно кахэ старался быть как можно больше, изображая перед собеседником ну очень большого самца. Уж не знаю зачем, ларо Анейрин и так на полголовы ниже и существенно уже в плечах. Эльфы вообще крупными не бывают.
– Оставили все на глупых щенков – и рады. И не говорите мне, будто Аэн вас сюда отправил исключительно блюсти свою честь на экране.
Несколько секунд Милад просто молчал, а вот когда заговорил...
– Почему вам пришло в голову взять под крыло девчонку-квартеронку? – сухо спросил кахэ. – Для чего решили использовать безмозглое создание? И не говорите мне о помощи молодым талантам. Вы никогда не отличались склонностью к благотворительности, да и Уиллер не производит впечатления дарования. Следовательно, у вас есть какой-то иной интерес.
Я снова выглянула.
Эльф глядел на собеседника безмятежно и отрешенно как небожитель на копошение таракана у ног. Перворожденные – они всегда такие, будто в параллельном мире, их сложно вывести из себя или добиться хотя бы выражения каких-то эмоций.
– Лэйси талантливая девочка и старается из-за всех сил. Она хорошо сыграет.
Хотя бы кто-то в меня верит. Уже легче.
– Если бы… Она ведь не играет. Она живет. И вы просто не могли этого не заметить. Только не вы. Через сколько Уиллер свихнется? Год? Два?
Сердце начало биться с перебоями. Вот так и верь целителям, а ведь хором твердят, что тахикардии у смесков быть просто не может. Кажется, я несчастливое исключение.
Что значит «Уиллер свихнется»? Что за бред такой творится?!
ГЛАВА 11
В квартиру Мика я вернулась в крайне расстроенных чувствах. Давно уже не чувствовала себя настолько подавленной. Да еще и Сафира донимала всю дорогу, пытаясь вызнать, что именно происходит. Словно бы я сама хоть на гран понимала суть происходящего. Одно стало совершенно ясно: по какой-то таинственной причине ларо Анейрин э Аранрод уделяет мне слишком много явно незаслуженного внимания. И это уже не просто странно, но и опасно. Как говорится, подальше от короля – поближе к кухне.
Стоило только переступить порог, как меня взяла в оборот Гайда, тут же решившая, что бедную девочку срочно нужно накормить. Проще было согласиться и благодарить втихомолку эльфийский обмен веществ, чем объяснять хлебосольной орчанке, что кусок в горло может просто не полезть от всех переживаний.
Говорить о подслушанном разговоре я не стала, нужды не было: наверняка Сафира на меня тут же настучит моему агенту. Как минимум из-за расовой солидарности. Но в целом я и не была против, чужое мнение относительно всего творящегося бардака не помешает точно. А то голова уже кругом.
Но почему же, по мнению кахэ, я должна непременно сойти с ума? Ларо Анейрин потом отрицал, это верно, однако как-то… ну не как вообще невозможный факт, а как то, чего он лично не допустит. И так странно Милад говорил о моих нынешних актерских успехах. Тут и в самом деле рехнешься.
– Кушай, дорогая, кушай, – приговаривала Гайда, – совсем тебя заездили с этими твоими съемками. Тощая как скелет, на лице одни глаза светятся. Сказала бы, что лучше бы замуж вышла, но эти ваши браки… Попадется какой-нибудь гаденыш – и одна ведь не справишься.
Такое отношение к неоркскому браку у подруги меня исключительно радовало. Не хватало только, чтобы меня наставляли на путь истинный в стиле моей драгоценной мамочки. «Ах, дорогая, твою красоту боги дали тебе не зря! Найди себе, наконец, достойного мужа и не повторяй моих ошибок, не ведись на большие перспективы! Они имеют свойство обращаться в ничто. Выбери мужчину, который уже чего-то добился».
Вот «свойство обращаться в ничто» – это про моего биологического отца. Младший сын в уважаемом семействе Уиллер, состоятельном, пусть и без титула, не из эролской старой знати. Семья моего папочки на удивление легко отнеслась к браку с полукровкой, дочерью неизвестного отца, думаю, дед с бабкой изначально подозревали, что папочка тот еще подарок, вот и махнули рукой на скандальную выходку отпрыска. К несчастью моей мамочки многообещающий молодой человек, как показала жизнь, мог стать разве что светским львом, но даже тут не преуспел, понемногу начиная злоупотреблять всем, чем только можно, от скуки и… вот даже не берусь предполагать, что еще заставило моего папашу пуститься во все тяжкие. Мамочка осознала масштаб проблемы достаточно быстро, подала на развод, отсудила приличные алименты у пока еще окончательно не поиздержавшегося отца и, схватив меня в охапку, сбежала в новую жизнь и новый брак. Как миссис Уиллер, пусть и уже разведеная, матушка стала пользоваться куда большим спросом на брачном рынке. Я… Ну, я была явно не самым приятным бонусом, но и не особо тяготила ее. И когда Леона Уиллер шествовала по проходу к своему новому жениху, не самому молодому, но весьма респектабельному барону Кеннету Хорну, я семенила впереди с корзинкой цветов. Отчим относился ко мне ровно, доброжелательно, но без излишней приязни. Однако через десять лет, когда барон, чистокровный человек, постарел, мама развелась и снова отправилась на поиски мужа. Третий был смеском, так что оставалось надеяться на более долгие семейные отношения.
– И то правда. Сейчас мужчины пошли кошмарные. В кого ни плюнь – сплошь гаденыши, – поддакивала я и старательно пережевывала стряпню орчанки.
– Вот-вот, – согласилась орчанка с довольной улыбкой. – Нам-то с девочками повезло, да еще как. У нас Мик есть. Он замечательный. Второго такого и не найти.
Я тактично хмыкнула, не став заикаться про то, что Мик может быть таким замечательным в том числе и из инстинкта самосохранения, который, как известно, на порядок сильней инстинкта размножения.
Мик вернулся домой спустя полчаса после моего приезда, и казался не то чтобы расстроенным, но очевидно озадаченным.
– Что-то на работе? – тут же забеспокоилась Гайда, ставя и перед супругом какое-то ужасно нажористое рагу.
– Да так, ничего серьезного, – отмахнулся орк и как-то уж очень расстроенно вздохнул, противореча собственным словам.
Такое настроение агента мне было только на руку: когда в душе Мика царил раздрай, его можно было расспрашивать фактически о чем угодно – выбалтывал все, что только хотел узнать собеседник.
– Мик, понимаю, спустя несколько лет вопрос прозвучит глупо… но кто такой все-таки ларо Анейрин? Ну, помимо того, что владелец фабрик, заводов, газет и прочего?
Стоило, наверное, сразу попытаться разобраться, с кем связалась, едва только получила предложение, от которого невозможно отказаться, но договор с Анейрином э Аранродом показался настолько простым и необременительным… В общем, в мою пустую голову так и не постучала эта здравая мысль. Вообще со здравыми мыслями у меня по жизни как-то не срастается.
– Хм… Странно, что ты вот так вдруг озадачилась. Он из клана Соловья, слышала о таком? А, нет, по глазам вижу, что не слышала.
Разумеется, эльфийские кланы не входили в круг моих интересов. Да, я на четверть эльф, но на чистокровных перворожденных мне как-то всю жизнь было глубоко плевать. Они смесков не особенно жалуют, если не сказать больше, да и моя остроухая родня как-то не выказывала интереса ни к маменьке, ни уж тем более ко мне.
– Ну, вот из эльфов кто на чем повернут, а Соловьи – они на искусстве во всех его проявлениях. Поэтому иногда и выбираются за пределы своего государства, чтобы нести свет этого самого искусства в серые неэльфийские массы. Ларо Анейрин как раз из таких вот благотворителей. Ничего подозрительного и уж тем более криминального.
Если бы. Вот с криминальным-то может тут действительно связей нет, а насчет подозрительного Мик ой как не прав.
– А почему он на том показе выбрал меня? – продолжила расспросы я под недоуменными взглядами Мика и Гайды. – Как думаешь?
Агент, кажется, совсем растерялся.
– Ну как тебя можно было не выбрать-то? – спросил он озадаченно. – Ты же красотка, каких поискать. К тому же нечистокровная, значит, вложение долгоиграющее. Ты чего это? В самобичевание ударилась?
Да, я предпочитал думать о себе сугубо хорошо, пусть и с определенной долей самокритичности, но хорошо. Однако это вовсе не мешало осознать, что на том судьбоносном показе я была не единственной красивой девушкой с примесью нелюдских кровей. Если быть совсем уж честной, имелись там модели и поэффектней. И все-таки Анейрин э Аранрод выбрал именно меня.
У него должна была иметься на это какая-то веская причина. У таких, как ларо Анейрин, всегда и на все есть веская причина, иначе просто не бывает.
– Никакого самобичевания. Вот только странно все это. И Динес Милад, к примеру, тоже не понимает, что же такого во мне нашел ларо Анейрин. Совершенно не понимает. К слову, похоже, они были знакомы и раньше, причем хорошо.
Видимо, Сафира не успела еще ничего доложить, потому что глаза орка округлились в изумлении.
И это я еще не упоминала о своих подозрениях относительно причин приезда Милада в Эрол.
Марта буквально мурлыкала. Ну, кошечка, ласковая, белая, пушистая, с мечтательной поволокой в глазах. Многие мужчины на такое покупались на раз, хотя с точки зрения женщины все смотрелось до ужаса наигранно, неестественно.
– Про вас тоже говорят многое, – обронил многозначительно кахэ, и большинство присутствующих в кафетерии замерло с совершенно шакальими выражениями на лицах. Каюсь, из меня тоже получилась преотличная шакалиха, алчная до чужой крови, пусть и в метафорическом смысле.
Харт пока не ощутила подвоха и томно взирала на объект интереса из-под длинных, может, и нарощенных, ресниц.
Ну вот как можно думать о карьере актрисы с такой нулевой эмпатией? Тут бы и дубовое полено заподозрило неладное, но милашка Марта, не почуяв никакого подвоха, продолжила штурм крепости. «Крепость» щурилась как-то странно и явно готовилась сказать какую-то феерическую гадость. Я уже успела узнать Руку Смерти настолько хорошо, чтобы различить это намерение в изгибе губ, наклоне головы, да бес его знает в чем. Главное, печенкой чуяла – Марте Харт сейчас достанется.
– О, надеюсь, только хорошее, – проворковала девушка, чуть подавшись вперед.
– Ну, говорят, канкан в вашем исполнении чудо как хорош. Да и фигуру вашу тоже оценили, – непринужденно сообщил чуть смешавшейся девушке Милад. – Вот только… понимаете, культурные традиции моего народа не позволяют мне общаться с женщинами… подобных профессий. Поэтому не могли бы вы отсесть?
Кто-то из девушек гаденько захихикал. Новенькая же буквально обмерла, не зная, куда себя девать. Видимо, такой поворот событий ей и в страшном сне привидеться не мог. А вот поди ж ты. Сплетни и слухи – великая вещь, покруче боевой магии.
Поклонники Харт тоже как-то начали сникать. Оно и ясно, на словах-то они обеими руками и ногами за равенство полов и сексуальную свободу. Ну, отличные же аргументы, чтобы уложить кого-то в постель в экспресс-режиме. Вот только когда доходит дело до чего-то серьезного, любой начинает изображать из себя самца оборотня в брачный период и рычать на любое упоминание того, что у женщины была какая-то личная жизнь до него, единственного и неповторимого.
А уж новости о том, что потенциальная дама сердца отплясывала где-то в полуголом виде – это и вовсе как ушат холодной воды. Равноправие там или не равноправие.
Словом, в кафетерии сейчас происходило форменное брожение масс, за которым я наблюдала с огромным удовольствием. Как и каждая присутствующая женщина. Ко мне местные ларэ и лары относились куда более терпимо, потому что, помимо очевидного бонуса в виде эльфийской красоты, у меня имелся еще и далеко не легкий характер, так что фан-клуба из кавалеров на студии мне не светило.
Харт теперь вот тоже ничего особенного не светило. В итоге все оказались довольны, ну помимо самой новенькой и тех, кто особенно рьяно за ней увивался. Даже Милад, главный местный ханжа, казался слегка воодушевленным, наверное, предвкушал, как станет изводить моралью еще одну жертву. Я же с облегчением вздыхала, радуясь, что теперь есть кто-то, чьи грехи для кахэ куда существенней моих собственных прегрешений.
Словом, остаток дня провела в самом радужном настроении, спорилось абсолютно все и даже орать на окружающих как-то не особенно хотелось. Но орала. Исключительно, чтобы не забывали, кто здесь звезда, а заодно не расслаблялись. Я не какая-нибудь трепетная фиалка!
С кахэ общих сцен не было, и я с ним даже не пересекалась толком. Еще один повод для радости. Пусть работать с Миладом было одно удовольствие, но как только режиссер командовал «Стоп», смотреть на высокомерную рожу больше вообще не хотелось. А то еще наговорит гадостей каких, а я потом ходи и мучайся. Любовники его мои, видишь ли, заинтересовали, сволочь этакую. Будто мои романы – его печаль.
И чего только привязался? Прекратятся съемки – и мы больше, может, никогда не увидимся. По крайней мере, хотелось бы верить.
Сафира все время мелькала в поле зрения и выражала готовность защищать меня от кого угодно. Ну, кроме Милада. Перед ним орчанка все-таки робела, и сильно. Главное, чтобы кахэ меня однажды убить не решил, тогда все будет отлично.
– Вы сейчас домой? – с надеждой поинтересовалась моя телохранительница, когда с работой было закончено.
Сафира рассчитывала сбежать, как только сдаст меня с рук на руки Мику и его гарему. Система безопасности там хорошая, да и четыре орка – это, я вам доложу, еще та угроза. Ну, и у девушки явно имелись планы на вечер, которые ей не хотелось отменять. Обычно меня такие вещи не волновали. Если работа такая – какие уж развлечения? Но после того, как сегодня общественное мнение раскатало Харт, я преисполнилась любви к ближнему. Да и действительно хотелось как следует отдохнуть
– Домой. Вот только переоденусь – и сразу поедем. Устала я сегодня что-то.
Когда мы с Сафирой проходили к выходу, я услышала какой-то шум справа, из совершенно темного коридора. Словно бы кто-то говорил.
Быстро скинула туфли, взяв их в руку, и скомандовала орчанке не шуметь. Приличные ларо по темным углам не шушукаются, это уж точно. А бояться кого-то… нас ведь двое, Сафира – девушка сильная, обученная и даже вооруженная. Да мы сами какого угодно маньяка разделаем под орех.
Крались мы совершенно беззвучно, как два призрака. В очередной раз возблагодарила богов за свою нелюдскую кровь: люди-то топают как слоны, не захочешь – услышишь.
Вот только оказалось, пообщаться в приватной обстановке пожелали Милад и ларо Анейрин, которого я вообще сегодня на студии не видела. Мы с Сафирой замерли за углом, под прикрытием большого разросшегося фикуса. Видно было одного только южанина, но уж лучше так, чем оба мужчины увидят нас с телохранительницей.
Желание погреть уши у Сафиры, кажется, было не меньше моего. По крайней мере, весь ее вид выражал любопытство.
– Вы тон смените. Мальчишка еще, чтобы со мной так разговаривать, – холодно осаживал едва не пыхтящего от раздражения южанина мой высочайший покровитель.
Видимо, разговор уже какое-то время длился, и мужчины успели друг другу высказать некоторые неприятные вещи.
– Да мне плевать на ваш возраст, – едва не шипел на перворожденного Динес Милад, сжимая и разжимая кулаки. Наверное, хотел собеседнику врезать. – Пусть перед вами кто другой на пузе ползает, старый лис. Мне куда больше интересует, какого демона вы решили тут играть в мецената и вливать деньги в явно разваливающийся на части проект? Если бы не вы, сериал бы уже закрыли. Оно и понятно, тут маньяк ходит. Или убийца – это часть вашего грандиозного плана?
Вот это стало для меня новостью. Анейрин э Аранрод – и вдруг помогает оставаться на плаву нашему проекту? Да ладно. Это уже куда больше усилий, чем просто стать спонсором. А о каком именно плане спросил Милад?
– Верно. Маньяк. Которого вы так и не обнаружили. Начинаю подозревать, попросить отставку у Риэнхарна Аэна было самым верным решением в вашей жизни. Актер из вас куда лучше, чем сыщик. Я уже десять раз пожалел...
Милад разразился экспрессивной фразой, кажется, на kaheily. Наверняка отчаянно ругался.
– И теперь вы еще и вменяете мне в вину, что я ввязался в эту историю?! С ума сойти! Смею напомнить, я не рвался в Эрол и вовсе не собирался ввязываться в эту историю! Это не в моей компетенции! Да и вообще, лезть под ноги работающим дознавателям – это даже неэтично!
Казалось, мужчина оправдывается перед ларо Анейрином. Я даже чуть выглянула из своего укрытия, чтобы убедиться в своей догадке. Ну, выражение на породистой морде точно было слегка смущенным, но все равно кахэ старался быть как можно больше, изображая перед собеседником ну очень большого самца. Уж не знаю зачем, ларо Анейрин и так на полголовы ниже и существенно уже в плечах. Эльфы вообще крупными не бывают.
– Оставили все на глупых щенков – и рады. И не говорите мне, будто Аэн вас сюда отправил исключительно блюсти свою честь на экране.
Несколько секунд Милад просто молчал, а вот когда заговорил...
– Почему вам пришло в голову взять под крыло девчонку-квартеронку? – сухо спросил кахэ. – Для чего решили использовать безмозглое создание? И не говорите мне о помощи молодым талантам. Вы никогда не отличались склонностью к благотворительности, да и Уиллер не производит впечатления дарования. Следовательно, у вас есть какой-то иной интерес.
Я снова выглянула.
Эльф глядел на собеседника безмятежно и отрешенно как небожитель на копошение таракана у ног. Перворожденные – они всегда такие, будто в параллельном мире, их сложно вывести из себя или добиться хотя бы выражения каких-то эмоций.
– Лэйси талантливая девочка и старается из-за всех сил. Она хорошо сыграет.
Хотя бы кто-то в меня верит. Уже легче.
– Если бы… Она ведь не играет. Она живет. И вы просто не могли этого не заметить. Только не вы. Через сколько Уиллер свихнется? Год? Два?
Сердце начало биться с перебоями. Вот так и верь целителям, а ведь хором твердят, что тахикардии у смесков быть просто не может. Кажется, я несчастливое исключение.
Что значит «Уиллер свихнется»? Что за бред такой творится?!
ГЛАВА 11
В квартиру Мика я вернулась в крайне расстроенных чувствах. Давно уже не чувствовала себя настолько подавленной. Да еще и Сафира донимала всю дорогу, пытаясь вызнать, что именно происходит. Словно бы я сама хоть на гран понимала суть происходящего. Одно стало совершенно ясно: по какой-то таинственной причине ларо Анейрин э Аранрод уделяет мне слишком много явно незаслуженного внимания. И это уже не просто странно, но и опасно. Как говорится, подальше от короля – поближе к кухне.
Стоило только переступить порог, как меня взяла в оборот Гайда, тут же решившая, что бедную девочку срочно нужно накормить. Проще было согласиться и благодарить втихомолку эльфийский обмен веществ, чем объяснять хлебосольной орчанке, что кусок в горло может просто не полезть от всех переживаний.
Говорить о подслушанном разговоре я не стала, нужды не было: наверняка Сафира на меня тут же настучит моему агенту. Как минимум из-за расовой солидарности. Но в целом я и не была против, чужое мнение относительно всего творящегося бардака не помешает точно. А то голова уже кругом.
Но почему же, по мнению кахэ, я должна непременно сойти с ума? Ларо Анейрин потом отрицал, это верно, однако как-то… ну не как вообще невозможный факт, а как то, чего он лично не допустит. И так странно Милад говорил о моих нынешних актерских успехах. Тут и в самом деле рехнешься.
– Кушай, дорогая, кушай, – приговаривала Гайда, – совсем тебя заездили с этими твоими съемками. Тощая как скелет, на лице одни глаза светятся. Сказала бы, что лучше бы замуж вышла, но эти ваши браки… Попадется какой-нибудь гаденыш – и одна ведь не справишься.
Такое отношение к неоркскому браку у подруги меня исключительно радовало. Не хватало только, чтобы меня наставляли на путь истинный в стиле моей драгоценной мамочки. «Ах, дорогая, твою красоту боги дали тебе не зря! Найди себе, наконец, достойного мужа и не повторяй моих ошибок, не ведись на большие перспективы! Они имеют свойство обращаться в ничто. Выбери мужчину, который уже чего-то добился».
Вот «свойство обращаться в ничто» – это про моего биологического отца. Младший сын в уважаемом семействе Уиллер, состоятельном, пусть и без титула, не из эролской старой знати. Семья моего папочки на удивление легко отнеслась к браку с полукровкой, дочерью неизвестного отца, думаю, дед с бабкой изначально подозревали, что папочка тот еще подарок, вот и махнули рукой на скандальную выходку отпрыска. К несчастью моей мамочки многообещающий молодой человек, как показала жизнь, мог стать разве что светским львом, но даже тут не преуспел, понемногу начиная злоупотреблять всем, чем только можно, от скуки и… вот даже не берусь предполагать, что еще заставило моего папашу пуститься во все тяжкие. Мамочка осознала масштаб проблемы достаточно быстро, подала на развод, отсудила приличные алименты у пока еще окончательно не поиздержавшегося отца и, схватив меня в охапку, сбежала в новую жизнь и новый брак. Как миссис Уиллер, пусть и уже разведеная, матушка стала пользоваться куда большим спросом на брачном рынке. Я… Ну, я была явно не самым приятным бонусом, но и не особо тяготила ее. И когда Леона Уиллер шествовала по проходу к своему новому жениху, не самому молодому, но весьма респектабельному барону Кеннету Хорну, я семенила впереди с корзинкой цветов. Отчим относился ко мне ровно, доброжелательно, но без излишней приязни. Однако через десять лет, когда барон, чистокровный человек, постарел, мама развелась и снова отправилась на поиски мужа. Третий был смеском, так что оставалось надеяться на более долгие семейные отношения.
– И то правда. Сейчас мужчины пошли кошмарные. В кого ни плюнь – сплошь гаденыши, – поддакивала я и старательно пережевывала стряпню орчанки.
– Вот-вот, – согласилась орчанка с довольной улыбкой. – Нам-то с девочками повезло, да еще как. У нас Мик есть. Он замечательный. Второго такого и не найти.
Я тактично хмыкнула, не став заикаться про то, что Мик может быть таким замечательным в том числе и из инстинкта самосохранения, который, как известно, на порядок сильней инстинкта размножения.
Мик вернулся домой спустя полчаса после моего приезда, и казался не то чтобы расстроенным, но очевидно озадаченным.
– Что-то на работе? – тут же забеспокоилась Гайда, ставя и перед супругом какое-то ужасно нажористое рагу.
– Да так, ничего серьезного, – отмахнулся орк и как-то уж очень расстроенно вздохнул, противореча собственным словам.
Такое настроение агента мне было только на руку: когда в душе Мика царил раздрай, его можно было расспрашивать фактически о чем угодно – выбалтывал все, что только хотел узнать собеседник.
– Мик, понимаю, спустя несколько лет вопрос прозвучит глупо… но кто такой все-таки ларо Анейрин? Ну, помимо того, что владелец фабрик, заводов, газет и прочего?
Стоило, наверное, сразу попытаться разобраться, с кем связалась, едва только получила предложение, от которого невозможно отказаться, но договор с Анейрином э Аранродом показался настолько простым и необременительным… В общем, в мою пустую голову так и не постучала эта здравая мысль. Вообще со здравыми мыслями у меня по жизни как-то не срастается.
– Хм… Странно, что ты вот так вдруг озадачилась. Он из клана Соловья, слышала о таком? А, нет, по глазам вижу, что не слышала.
Разумеется, эльфийские кланы не входили в круг моих интересов. Да, я на четверть эльф, но на чистокровных перворожденных мне как-то всю жизнь было глубоко плевать. Они смесков не особенно жалуют, если не сказать больше, да и моя остроухая родня как-то не выказывала интереса ни к маменьке, ни уж тем более ко мне.
– Ну, вот из эльфов кто на чем повернут, а Соловьи – они на искусстве во всех его проявлениях. Поэтому иногда и выбираются за пределы своего государства, чтобы нести свет этого самого искусства в серые неэльфийские массы. Ларо Анейрин как раз из таких вот благотворителей. Ничего подозрительного и уж тем более криминального.
Если бы. Вот с криминальным-то может тут действительно связей нет, а насчет подозрительного Мик ой как не прав.
– А почему он на том показе выбрал меня? – продолжила расспросы я под недоуменными взглядами Мика и Гайды. – Как думаешь?
Агент, кажется, совсем растерялся.
– Ну как тебя можно было не выбрать-то? – спросил он озадаченно. – Ты же красотка, каких поискать. К тому же нечистокровная, значит, вложение долгоиграющее. Ты чего это? В самобичевание ударилась?
Да, я предпочитал думать о себе сугубо хорошо, пусть и с определенной долей самокритичности, но хорошо. Однако это вовсе не мешало осознать, что на том судьбоносном показе я была не единственной красивой девушкой с примесью нелюдских кровей. Если быть совсем уж честной, имелись там модели и поэффектней. И все-таки Анейрин э Аранрод выбрал именно меня.
У него должна была иметься на это какая-то веская причина. У таких, как ларо Анейрин, всегда и на все есть веская причина, иначе просто не бывает.
– Никакого самобичевания. Вот только странно все это. И Динес Милад, к примеру, тоже не понимает, что же такого во мне нашел ларо Анейрин. Совершенно не понимает. К слову, похоже, они были знакомы и раньше, причем хорошо.
Видимо, Сафира не успела еще ничего доложить, потому что глаза орка округлились в изумлении.
И это я еще не упоминала о своих подозрениях относительно причин приезда Милада в Эрол.