Я уже собираюсь вздохнуть с облегчением, как мимо плеча Испе́ра вдруг запоздало проносится довольно пухлая мышь. Я с ужасом наблюдаю, как адская мышь почти приземляется, но потом собирается с силами и наконец исчезает в невидимой дыре под прикроватным столиком. После этого становится тихо.
Я чувствую, как напряжение покидает тело Испе́ра. Он осторожно спускает меня со своего плеча и ставит на покрывало. Но продолжает держать меня в своих руках, не чтобы поддержать, а стараясь, как мне кажется, успокоиться.
– Это было не самое прекрасное исполнение, которое я слышал в своей жизни, – говорит он. – Зато эффективное.
– То есть, по-твоему, я плохо пою?
– По-моему, ты кажешься довольно жуткой, когда творишь магию таким способом.
– Вип? – зову я. – Ты тоже так думаешь?
– О, в этом что-то есть, – говорит Вип, скользя на своем кентавре в попытке занять более удобную позицию. – Но только до тех пор, пока ты не используешь свое пение против меня. Пол чист?
Испе́р освещает пальцами всю комнату.
– Выглядит хорошо, – говорит он. – Мы потеряли много времени, поэтому давайте быстро исследуем секретные ходы. Куда ведет дверь? Ты помнишь это, Випольд Верный, принц Нетленной Твердыни?
Вип так сильно закатывает глаза, и мне сразу становится понятно, что Испе́р не в первый раз подтрунивает над одним из его прозвищ.
– Точно не помню, – отвечает Вип, сползая с кентавра. – Но помню, что очень многие коридоры заканчивались лестницей, ведущей наверх, в башню замка. Существует секретный этаж, в который нельзя войти и который незаметен из официальных комнат. Там есть окна и даже собственный камин. Если волшебник оставил моего дедушку в живых и спрятал в замке, то, возможно, там.
– А в камине он мог разжечь свой очаг! – говорит Испе́р. – Ну, посмотрим. Вперед, Вип!
– Моя лампа разбита.
Испе́р хватает подсвечник с прикроватного столика, спрыгивает с кровати и вмиг заставляет все фитили вспыхнуть. Я слежу за ним с некоторой завистью. Сколько же неудобств в жизни мне причинила невозможность вот так зажигать свечи! Быть современным волшебником, наверное, чертовски удобно.
– Вот, – говорит он, передавая подсвечник Випольду.
– Если увидишь или почувствуешь запах чего-то странного: других адских тварей, изменение запаха или сильный аромат свежих фруктов – остановись. Мы с Клэри проверим, в чем дело.
– А при чем тут свежие фрукты?
– При том, что зимой их нет, – отвечает Испе́р. – Это тебе в качестве примера, что может встретиться то, чего не должно быть. В таком случае следует соблюдать осторожность.
– Ясно, – говорит Вип.
Он ложится на пол, проталкивает подсвечник через низкое отверстие в стене и ползет следом. Я следую за ним, Испе́р замыкает наш отряд. Как же я рада, когда по другую сторону стены, наконец, появляется возможность снова принять вертикальное положение! Для меня, по крайней мере. Мужчинам и дальше приходится идти, немного пригнувшись.
Глава 20
В коридоре очень пыльно и затхло. Не говоря уже о множестве пауков, разбегающихся от нас в разные стороны. Обычно я не боюсь пауков, но когда особи размером больше среднего ползают по рукам и спускаются с потолка прямо перед носом, мне как-то совсем невесело. С другой стороны, мне сейчас не хочется придираться к подобным мелочам. Особенно учитывая, что в это утро принц, по которому я так скучала, следует прямо за мной. Может, частью мурашек, что бегут по моей спине, я обязана вовсе не этим великолепным паукам, а его взгляду, упирающемуся в мою спину. Стоит мне только представить, как его губы скользят по моей шее, и по позвоночнику пробегает сладкая дрожь.
– Что ты там говорила раньше? – спрашивает он, прерывая мою сладкую дрожь. – Король-Призрак спит, а ты хочешь разбудить его?
– Да, он погружен в мертвый сон, и я единственная, кто может его освободить.
– Помимо того факта, что для меня это абсолютная новость, которая кажется невероятной, ты правда думаешь, что разбудить его – хорошая идея?
– Твой отец совершил ошибку, когда попытался убить его, – отвечаю я. – Король-Призрак был готов исчезнуть из мира людей со всеми своими духами, тенями и древними существами. После этого он больше не стал бы мешать вам, современным магам.
– Ты забываешь, что он не контролировал свое царство. Многие существа отказывались ему подчиняться. После того как он умер, мой отец поймал многих древних ведьм и колдунов, которые творили зло, потому что стали бессильны. Некоторые смогли скрыться, но без Короля-Призрака были настолько ослаблены, что больше не представляли угрозы. Все было хорошо.
– Пока не появилась я.
– Именно так. Дитя из пепла воскресило наших врагов. Они снова нашли точки соприкосновения с призрачным Царством и принялись черпать оттуда силу. Они использовали эту силу, чтобы беспокоить мирных людей и настраивать их против императора. Привлекали на свою сторону магов-преступников, совершали нападения и развязывали мелкие войны по всему миру. Ты знаешь методы моего отца: он всегда хочет добраться до корня зла, и в его глазах зло – это ты, знаменитое дитя из пепла. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы отвлечь его от твоей истинной природы, тем самым защитив твою жизнь.
– Я знаю, – говорю я.
– Моя позиция отличается от позиции моего отца. То, что он считает правильным, я считаю неверным, даже если бы мы не были знакомы. Мне показалось более разумным заманить главных вражеских волшебников в ловушку и окончательно разоблачить их.
– Используя меня в качестве наживки.
– Я знал, что они охотятся за тобой, ведь ты была нужна им. Поэтому я следил за тобой, не показывался на глаза, чтобы не вызвать у них подозрений. Все прошло более рискованно, чем планировалось, но до сих пор срабатывало хорошо. Самое лучшее во всем этом то, что, если мы переживем эту войну, у нас будет будущее.
– У нас? Ты имеешь в виду себя и меня? Нас – вместе?
– Ну да, а что же еще? Я согласился однажды занять императорский трон. Если и есть что-то, что мешает мне впасть в отчаяние перед лицом этого долга и надвигающейся ответственности, так это надежда на то, что я смогу провести весь срок своей каторги с тобой.
– Но ведь наш брак был аннулирован.
– Да, потому что благодаря этому мои враги поверили, что ты теперь сама по себе. Ты ведь поняла, что это был стратегический шаг? Не разочаровывай меня! Я был уверен, что это не произведет на тебя впечатления.
– Возможно, так и было бы, однако я решилась использовать блуждающий взор, и тогда…
– Что ты сделала? – перебивает меня Испе́р.
– Ну, это что-то вроде шпионажа посредством зеркала, – объясняю я. – Этакий трюк древних волшебников.
– Я знаю, что это такое, – говорит Испе́р. – Но этому нелегкому искусству не научишься за несколько недель.
– У меня получилось сразу.
– Да ладно!
Подсвечник Випа перестает двигаться. Сначала мне кажется, что он нас подслушивал и теперь пытается не выйти за пределы слышимости, но когда догоняем его, я вижу, что для его колебаний существует другая причина. Он стоит перед несколькими ответвлениями, ведущими в прилегающие темные коридоры.
– Какой путь ведет к башне? – спрашивает Испе́р. – Можешь вспомнить?
– Как раз работаю над этим, – говорит Вип. – Можете продолжить свой разговор. Кстати, это я рассказал Клэри о том, что такое блуждающий взор.
– Ага, – говорит Испе́р. – И с тех пор она путает дурные сны с видениями.
– Как можно быть таким напыщенным идиотом! – напускаюсь я на него. – Я совершенно четко видел тебя. Ты говорил со своим отцом. Заявил, что хочешь взять на себя ответственность, но не так, как того желает твой отец.
Тут выражение лица Испе́ра желанным для меня образом меняется.
– Это невозможно, – говорит он и, словно подтверждая свои слова, качает головой.
– О, и почему же? – спрашиваю я. – Потому что блуждающему взору нужно учиться сто лет? Или потому, что господин императорский сын считает, что если он не может, то не могу и я?
– Ни то, ни другое, – отвечает он. – Овладев этим искусством, можно увидеть что-то в зеркале, но уж точно – не услышать!
– Что за чепуха!
– Он прав, – говорит Випольд. – О том, что в зеркалах можно что-то услышать, упоминается только в очень старых сказаниях. По правде говоря, с помощью этого искусства можно увидеть лишь картинки, которые невероятно трудно интерпретировать.
– Не смешите меня! Изображения, которые видела я, были непревзойденными с точки зрения четкости, и прекрасно слышала, что на них происходило.
– Предположим, что так и было, – говорит Испе́р. – Что именно в разговоре с моим отцом заставило тебя сомневаться во мне и моих намерениях?
– Звучало так, будто вы заключили сделку. Очень важное соглашение.
– Это правда, – отвечает он. – Я хотел, чтобы он позволил мне делать в Амберлинге все, что я захочу, без какого-либо вмешательства. Я потребовал, чтобы он позволил мне выследить двух оставшихся авторитетных волшебников – тех, что были ответственны за беспорядки и убийства. Он пообещал мне держаться в стороне от этого, целиком и полностью, что для такого человека, как он, чрезвычайно сложно.
– Чтобы ты смог спокойно использовать меня в качестве приманки?
– Да, но прежде всего, чтобы он не узнал, кто ты такая.
Я хмурюсь.
– А взамен…
– Я обещал ему снова стать Перисалом. Наследником престола, которому однажды придется взять на себя убийственную ответственность за всемирную Империю.
– О нет, все было не так! – кричу я. – Ты обещал ему, что отныне я останусь в прошлом.
– Ты, должно быть, ослышалась, ведьма экстра-класса. Я такого не говорил.
– Я могу привести тебе точную формулировку, – мрачно твержу я. – Твой отец сказал: «Эта девица навсегда останется в прошлом. Договорились?» А ты ответил: «Да, договорились». Я точно слышала! Так что не отрицай этого!
Испе́р только хохочет. Признаюсь, мне приятно видеть, как он смеется. Это умаляет ужас слов, которые преследуют меня последние несколько недель.
– И в чем соль? – спрашиваю я.
Он перестает смеяться и берет меня за руки.
– Мне так жаль! Я бы выразился яснее, если бы знал, что меня подслушивают. Слово, которое ты слышала, это не «девица», а «небылица». Мой отец много лет ждал, что я добровольно откажусь от небылицы, которую мы придумали после нападения. Что снова стану тем принцем, которым родился. Вот почему он спросил меня, согласен ли я навсегда оставить эту небылицу в прошлом.
Я пялюсь на Испе́ра во все глаза.
– Это правда?
Я чувствую, как напряжение покидает тело Испе́ра. Он осторожно спускает меня со своего плеча и ставит на покрывало. Но продолжает держать меня в своих руках, не чтобы поддержать, а стараясь, как мне кажется, успокоиться.
– Это было не самое прекрасное исполнение, которое я слышал в своей жизни, – говорит он. – Зато эффективное.
– То есть, по-твоему, я плохо пою?
– По-моему, ты кажешься довольно жуткой, когда творишь магию таким способом.
– Вип? – зову я. – Ты тоже так думаешь?
– О, в этом что-то есть, – говорит Вип, скользя на своем кентавре в попытке занять более удобную позицию. – Но только до тех пор, пока ты не используешь свое пение против меня. Пол чист?
Испе́р освещает пальцами всю комнату.
– Выглядит хорошо, – говорит он. – Мы потеряли много времени, поэтому давайте быстро исследуем секретные ходы. Куда ведет дверь? Ты помнишь это, Випольд Верный, принц Нетленной Твердыни?
Вип так сильно закатывает глаза, и мне сразу становится понятно, что Испе́р не в первый раз подтрунивает над одним из его прозвищ.
– Точно не помню, – отвечает Вип, сползая с кентавра. – Но помню, что очень многие коридоры заканчивались лестницей, ведущей наверх, в башню замка. Существует секретный этаж, в который нельзя войти и который незаметен из официальных комнат. Там есть окна и даже собственный камин. Если волшебник оставил моего дедушку в живых и спрятал в замке, то, возможно, там.
– А в камине он мог разжечь свой очаг! – говорит Испе́р. – Ну, посмотрим. Вперед, Вип!
– Моя лампа разбита.
Испе́р хватает подсвечник с прикроватного столика, спрыгивает с кровати и вмиг заставляет все фитили вспыхнуть. Я слежу за ним с некоторой завистью. Сколько же неудобств в жизни мне причинила невозможность вот так зажигать свечи! Быть современным волшебником, наверное, чертовски удобно.
– Вот, – говорит он, передавая подсвечник Випольду.
– Если увидишь или почувствуешь запах чего-то странного: других адских тварей, изменение запаха или сильный аромат свежих фруктов – остановись. Мы с Клэри проверим, в чем дело.
– А при чем тут свежие фрукты?
– При том, что зимой их нет, – отвечает Испе́р. – Это тебе в качестве примера, что может встретиться то, чего не должно быть. В таком случае следует соблюдать осторожность.
– Ясно, – говорит Вип.
Он ложится на пол, проталкивает подсвечник через низкое отверстие в стене и ползет следом. Я следую за ним, Испе́р замыкает наш отряд. Как же я рада, когда по другую сторону стены, наконец, появляется возможность снова принять вертикальное положение! Для меня, по крайней мере. Мужчинам и дальше приходится идти, немного пригнувшись.
Глава 20
В коридоре очень пыльно и затхло. Не говоря уже о множестве пауков, разбегающихся от нас в разные стороны. Обычно я не боюсь пауков, но когда особи размером больше среднего ползают по рукам и спускаются с потолка прямо перед носом, мне как-то совсем невесело. С другой стороны, мне сейчас не хочется придираться к подобным мелочам. Особенно учитывая, что в это утро принц, по которому я так скучала, следует прямо за мной. Может, частью мурашек, что бегут по моей спине, я обязана вовсе не этим великолепным паукам, а его взгляду, упирающемуся в мою спину. Стоит мне только представить, как его губы скользят по моей шее, и по позвоночнику пробегает сладкая дрожь.
– Что ты там говорила раньше? – спрашивает он, прерывая мою сладкую дрожь. – Король-Призрак спит, а ты хочешь разбудить его?
– Да, он погружен в мертвый сон, и я единственная, кто может его освободить.
– Помимо того факта, что для меня это абсолютная новость, которая кажется невероятной, ты правда думаешь, что разбудить его – хорошая идея?
– Твой отец совершил ошибку, когда попытался убить его, – отвечаю я. – Король-Призрак был готов исчезнуть из мира людей со всеми своими духами, тенями и древними существами. После этого он больше не стал бы мешать вам, современным магам.
– Ты забываешь, что он не контролировал свое царство. Многие существа отказывались ему подчиняться. После того как он умер, мой отец поймал многих древних ведьм и колдунов, которые творили зло, потому что стали бессильны. Некоторые смогли скрыться, но без Короля-Призрака были настолько ослаблены, что больше не представляли угрозы. Все было хорошо.
– Пока не появилась я.
– Именно так. Дитя из пепла воскресило наших врагов. Они снова нашли точки соприкосновения с призрачным Царством и принялись черпать оттуда силу. Они использовали эту силу, чтобы беспокоить мирных людей и настраивать их против императора. Привлекали на свою сторону магов-преступников, совершали нападения и развязывали мелкие войны по всему миру. Ты знаешь методы моего отца: он всегда хочет добраться до корня зла, и в его глазах зло – это ты, знаменитое дитя из пепла. Мне пришлось изрядно потрудиться, чтобы отвлечь его от твоей истинной природы, тем самым защитив твою жизнь.
– Я знаю, – говорю я.
– Моя позиция отличается от позиции моего отца. То, что он считает правильным, я считаю неверным, даже если бы мы не были знакомы. Мне показалось более разумным заманить главных вражеских волшебников в ловушку и окончательно разоблачить их.
– Используя меня в качестве наживки.
– Я знал, что они охотятся за тобой, ведь ты была нужна им. Поэтому я следил за тобой, не показывался на глаза, чтобы не вызвать у них подозрений. Все прошло более рискованно, чем планировалось, но до сих пор срабатывало хорошо. Самое лучшее во всем этом то, что, если мы переживем эту войну, у нас будет будущее.
– У нас? Ты имеешь в виду себя и меня? Нас – вместе?
– Ну да, а что же еще? Я согласился однажды занять императорский трон. Если и есть что-то, что мешает мне впасть в отчаяние перед лицом этого долга и надвигающейся ответственности, так это надежда на то, что я смогу провести весь срок своей каторги с тобой.
– Но ведь наш брак был аннулирован.
– Да, потому что благодаря этому мои враги поверили, что ты теперь сама по себе. Ты ведь поняла, что это был стратегический шаг? Не разочаровывай меня! Я был уверен, что это не произведет на тебя впечатления.
– Возможно, так и было бы, однако я решилась использовать блуждающий взор, и тогда…
– Что ты сделала? – перебивает меня Испе́р.
– Ну, это что-то вроде шпионажа посредством зеркала, – объясняю я. – Этакий трюк древних волшебников.
– Я знаю, что это такое, – говорит Испе́р. – Но этому нелегкому искусству не научишься за несколько недель.
– У меня получилось сразу.
– Да ладно!
Подсвечник Випа перестает двигаться. Сначала мне кажется, что он нас подслушивал и теперь пытается не выйти за пределы слышимости, но когда догоняем его, я вижу, что для его колебаний существует другая причина. Он стоит перед несколькими ответвлениями, ведущими в прилегающие темные коридоры.
– Какой путь ведет к башне? – спрашивает Испе́р. – Можешь вспомнить?
– Как раз работаю над этим, – говорит Вип. – Можете продолжить свой разговор. Кстати, это я рассказал Клэри о том, что такое блуждающий взор.
– Ага, – говорит Испе́р. – И с тех пор она путает дурные сны с видениями.
– Как можно быть таким напыщенным идиотом! – напускаюсь я на него. – Я совершенно четко видел тебя. Ты говорил со своим отцом. Заявил, что хочешь взять на себя ответственность, но не так, как того желает твой отец.
Тут выражение лица Испе́ра желанным для меня образом меняется.
– Это невозможно, – говорит он и, словно подтверждая свои слова, качает головой.
– О, и почему же? – спрашиваю я. – Потому что блуждающему взору нужно учиться сто лет? Или потому, что господин императорский сын считает, что если он не может, то не могу и я?
– Ни то, ни другое, – отвечает он. – Овладев этим искусством, можно увидеть что-то в зеркале, но уж точно – не услышать!
– Что за чепуха!
– Он прав, – говорит Випольд. – О том, что в зеркалах можно что-то услышать, упоминается только в очень старых сказаниях. По правде говоря, с помощью этого искусства можно увидеть лишь картинки, которые невероятно трудно интерпретировать.
– Не смешите меня! Изображения, которые видела я, были непревзойденными с точки зрения четкости, и прекрасно слышала, что на них происходило.
– Предположим, что так и было, – говорит Испе́р. – Что именно в разговоре с моим отцом заставило тебя сомневаться во мне и моих намерениях?
– Звучало так, будто вы заключили сделку. Очень важное соглашение.
– Это правда, – отвечает он. – Я хотел, чтобы он позволил мне делать в Амберлинге все, что я захочу, без какого-либо вмешательства. Я потребовал, чтобы он позволил мне выследить двух оставшихся авторитетных волшебников – тех, что были ответственны за беспорядки и убийства. Он пообещал мне держаться в стороне от этого, целиком и полностью, что для такого человека, как он, чрезвычайно сложно.
– Чтобы ты смог спокойно использовать меня в качестве приманки?
– Да, но прежде всего, чтобы он не узнал, кто ты такая.
Я хмурюсь.
– А взамен…
– Я обещал ему снова стать Перисалом. Наследником престола, которому однажды придется взять на себя убийственную ответственность за всемирную Империю.
– О нет, все было не так! – кричу я. – Ты обещал ему, что отныне я останусь в прошлом.
– Ты, должно быть, ослышалась, ведьма экстра-класса. Я такого не говорил.
– Я могу привести тебе точную формулировку, – мрачно твержу я. – Твой отец сказал: «Эта девица навсегда останется в прошлом. Договорились?» А ты ответил: «Да, договорились». Я точно слышала! Так что не отрицай этого!
Испе́р только хохочет. Признаюсь, мне приятно видеть, как он смеется. Это умаляет ужас слов, которые преследуют меня последние несколько недель.
– И в чем соль? – спрашиваю я.
Он перестает смеяться и берет меня за руки.
– Мне так жаль! Я бы выразился яснее, если бы знал, что меня подслушивают. Слово, которое ты слышала, это не «девица», а «небылица». Мой отец много лет ждал, что я добровольно откажусь от небылицы, которую мы придумали после нападения. Что снова стану тем принцем, которым родился. Вот почему он спросил меня, согласен ли я навсегда оставить эту небылицу в прошлом.
Я пялюсь на Испе́ра во все глаза.
– Это правда?