Я кивнул:
— Понимаю, изменится время зачатия и родится кто-то другой. Сказанное тобой похоже на правду, но ею не является. Назад ты не вернулся по другой причине, это было невыгодно.
— Не делай из дедушки тирана…
— Не делаю, потому что ты и так тиран. — Я посмотрел на огонь, улыбнулся и решил, что дальше тянуть время не имеет смысла, пора. Мысленно сказал кодовую фразу: «Вперёд, назад, и так до бесконечности. Я временной гуляка, дойду до цели, не остановлюсь. Пока жив — борись!».
Странно помнить о кодовой фразе, но не помнить, как она появилась и при каких обстоятельствах я создал её. В голове смутные воспоминания, что в том времени, где была придумана фраза, она была для меня важной, казалась пафосной, помогала.
Сейчас всё изменилось, до не узнаваемости преобразилось, стало серым, безликим. Виновато, конечно же, время, его было очень много, безмерно для одного человека…
Однако работает. Улыбаюсь, потому что чувствую головокружение и уже не слышу, о чём говорит Росс. Так и должно быть, рад этому…
Глава 34
Всё просто, я сплю. Но сон не обычный, вызванный намеренно, проработанный до мелочей. Самая сильнейшая кома в сравнении с ним ничто, разбудить меня не способен никто, все врачи мира бессильны, и даже Основа с её могучими возможностями не справится, пока я сам не захочу проснуться. Не хочу этого делать, потому что рано. Сперва надо разобраться, каков результат, а уже после буду думать, как поступить.
Локация — город Новосибирск, недалёкое будущее. Если более точно — лето, август, четверг, девятнадцатое число, примерно первый час дня, более точного времени не назову.
Небо нехарактерно тёмное, очень сильно походит на воду, в которую высыпали ведро золы. Пепельное, жуткое, от малейшего взгляда на него в жилах кровь начинает застывать, а если посмотришь на сам город, то сердце останавливается, не в силах выдержать боль. Многое помню, но большая часть воспоминаний так и не вернулась, чтобы не травмировать мой пока не готовый к ним мозг.
Немного напрягаюсь и вспоминаю чуть больше, события, которые сделали мой город, а вместе с ним и большую часть планеты, такими. Чёртова ядерная война, беспричинная, появившаяся как гром среди ясного неба, неожиданная для всех, включая тех, кто контролировал ядерное оружие. Боеголовки сыпались на города и выжигали их так же надёжно, как зажигалка одуванчик. На всё человечество их не хватило, но на большую его часть оказалось достаточно. Выжившим, тем, кто сумел избежать огненного ада, останется только посочувствовать, долго не протянут, умрут в мучениях…
Моя спутница, молодая девушка, стоящая по правое плечо, наконец решается заговорить:
— Ничего не могу поделать, травмоопасное воспоминание, пыталась его заблокировать, чтобы ты окончательно всё вспомнил уже в сознании, но не выходит. Здесь, в чистейшем подсознании, на максимальной глубине, ты очень силён, пробиваешь мои блоки, как бронебойный снаряд фанеру.
— Мало фанеры… — пробормотал я.
— Тысячи слоёв снаряд остановили. С трудом, но справились… — Всезнайка сделала шаг, повернулась ко мне лицом и улыбнулась. — У меня много опыта, подстраховалась, не хотела столько трудов насма́рку пускать.
— Привет, подруга, — я улыбнулся в ответ и протянул ладонь.
Всезнайка, легонько пожав её, кивнула и сказала:
— Рада видеть тебя, Никита, скучала! Одиночество мне сильно надоело…
— Не могу сказать то же самое, потому что ничего не помнил. У тебя получилось?
— Не идеально, но того, что имеем, должно хватить. Удача, подкрепленная моими многочисленными расчётами, сильно помогла нам, шансы на победу есть. Ты как, рад возвращению? Нравится быть прежним?
— Рад, Всезнаечка, очень рад. Даже слов, чтобы описать, как же приятно вернуться, не могу подобрать. Ощущение, что тысячи лет работал дворником и вся моя работа заключалась в подметании луж при помощи лома, но затем надо мною сжалились и наконец-то дали метлу.
— Интересное сравнение, в чём-то удивительное. Начинаю сомневаться в твоей нормальности, Никита.
— А ты не сомневайся, мозги мои варят как надо теперь, сотни и тысячи примеров могу привести. Я лесоруб, валивший деревья до пенсии при помощи пилок для ногтей, но под старость лет мне открыли интересный факт, существует бензопила, и даже дали ей поработать. Прикольно? А как тебе вот такое? Я экскаваторщик, но пользоваться техникой меня не научили, а котлован глубиной сто метров копать надо, поэтому лопата в помощь. Лет сорок его копал, а затем начальство сжалилось, напарника прислало, и он показал, что карьерный экскаватор Caterpillar довольно неплох… А, вот прям огонь сравнение, дали мне наждачную бумагу-нулёвку и ржавый тепловоз. Сказали ошкурить до блеска. Спустя полтысячи лет, когда ржавчина почти победила эту груду металла, мне вручают болгарку!
— Ну всё, Никита, всё, хватит сравнений. Я поняла, что ты хочешь до меня донести, и искренне тебе сочувствую. Но и ты должен понимать, что иначе было никак.
— Всё понимаю. — Я обнял Всезнайку правой рукой, а левой указал на руины родного города и спросил: — Ты можешь убрать это? Берег Средиземного моря, роскошная вилла, прохладные коктейли — вот что я хочу, а не это всё.
Вырвавшись и отбежав на пару метров, пленница моего разума ответила:
— Знаешь, что не могу. Терпи! Это единственное, что могу посоветовать.
Я, обречённо вздохнув, простонал:
— Нет моему разуму покоя, мучился, мучаюсь и буду мучиться. Не понять тебе меня, Всезнайка…
— Поверь, это ещё не мучения, вот когда вся память вернётся, тогда да, накроет неслабо, волком выть будешь.
Вскинув ладони, я воскликнул:
— Не надо раньше времени настроение портить! Давай лучше к делу перейдём, и первое, что меня интересует, это количество возвращений назад. Сколько их было?
— Достаточно, чтобы утомиться. Если сильно хочешь, то так уж и быть, нагружу твой настрадавшийся мозг, посчитаю. Жди… — Всезнайка стала задумчивой, глаза превратились в хрусталь. Мой мысленный таймер остановился на шести секундах, когда она озвучила результаты расчёта: — Всего возвращений в прошлое было одна тысяча двести тридцать девять. Из них восемьсот семь раз ты возвращался назад самостоятельно, как это было в первый раз и последний. Все остальные разы, их четыреста тридцать два, возвращаться пришлось при помощи дублей. Удивлён?
Во сне эмоции намеренно ограничены, чтобы я случайно не разрушил эту шаткую конструкцию, работающую в подсознании, но даже в таком состоянии удивление было сильным, не ожидал услышать столь большие цифры. Ещё удивили дубли, о которых ничего не знаю. Спрашиваю:
— Ты придумала что-то такое, о чём изначально не было и речи?
Всезнайка показала улыбку, достойную властелина вселенной, и ответила:
— Да, мне пришлось подстраховаться, иначе мы могли потерять всё. Страховка сработала.
— А поподробнее?
— Можно и подробнее. — Всезнайка пальчиком указала на свою голову и начала рассказывать: — Я была создана изначальной Основой персонально под твой мозг и заняла в нём примерно девяносто восемь процентов, оставив тебе ничтожные два. Это, если ты не помнишь, нужно было для того, чтобы изменить тебя, и со своими задачами я справилась. Но с главной задачей, которую нам поставила Основа, мы справиться не смогли, всё запороли. Пришлось вернуться назад и попробовать снова. Вторая попытка, и опять провал, который почти убил и тебя, и меня. Третье возвращение в прошлое я сделала немного другим, вернула тебя практически в самое начало жизни и попыталась подстраховаться. Если не помнишь, во время третьей попытки у тебя были частые провалы в памяти, и причина их проста — это я чудила, искала людей дублёров, вносила в их сознания частицы себя, которые должны в случае гибели нас с тобой активироваться. Они должны были сделать всё, чтобы перезагрузиться. То есть вернуться назад, в прошлое, где ты и я живы. Сложно объяснить, как это работало…
— Главное, что это работало, остальное мне не интересно, — сказал я, и тут меня осенило: — Дублёры — это люди, которые в тот или иной временной отрезок всегда находились рядом со мной? Витя, паренёк инвалид, один из дублёров? Если бы я погиб, то перед тем, как умереть вместе со мною, ты бы включила себя в голове Вити, верно?
— Догадался, значит. Да, он тоже дублёр, я много их наделала, более десяти тысяч за всё время.
— Десять тысяч человек хранят в своих головах частицу изначальной Основы?! Мы с тобой нехило попутешествовали! Может, уже вернёшь мне всю память?
— Всю память не верну, слишком высок и не обдуман риск, а рисковать необдуманно я давно перестала, предпочитаю риск обдуманный, которого у нас нет. Этот шанс — единственный на тысячу с лишним попыток, и вряд ли когда-то такое вновь повторится. Сценарий, как ни старайся, по накатанной никогда не идёт. Примерно каждое десятое возвращение в прошлое я создавала новых дублёров и в итоге научилась делать это так ювелирно, что даже ты ни разу не заметил. Росс, который очень любит ходить за тобой по пятам, тоже остался в неведении. Ты представляешь, он был рядом почти во всех наших возвращениях назад, и что бы ни случалось, всегда помогал тебе. В первой жизни, в которой ты лишился…
Всезнайка осеклась. Я сделал вид, что ничего не услышал, и поспешил переключить своё внимание на более важное:
— Росс может как-то понять, что я возвращался в прошлое много раз?
— Нет, никак. Для него ты возвращался назад всего лишь один раз, который крайний. Для нас всё аналогично, кроме крайнего его возвращения назад во времени, ничего не смогу увидеть. Сейчас я вообще слепа, перемещение во времени могу отслеживать лишь при взаимодействии с Основой изначальной. Росс так же слеп, но ему проще, он к Основе в любой момент может наведаться и всё проверить. Не станет проверять, знаю его хорошо, успела изучить.
— Кроме Росса ещё кто-нибудь имеет доступ к изначальной Основе?
— Да, его имеешь ты. Больше никто.
Приятная дрожь прошла по телу. Погасив её, я в предвкушении сказал:
— Это радует, шанс и правда есть. Тебе удалось узнать, как он смог выйти на изначальную Основу? И смогли ли мы найти все части кораблей, брошенных на доступном материке?
— Никита, я смогла сделать всё, что от меня требовалось. Твоим телом сделала, значит, это сделал ты. Выйдешь из сна, всё вспомнишь, удивишься.
— На заданные вопросы мне хотелось бы получить ответы прямо сейчас, — холодным тоном сказал я.
— Ладно-ладно, скажу. — Всезнайка показала мне язык. — Все уцелевшие части изначальной Основы мы нашли, их ровно тридцать, но работоспособными остались только двенадцать, остальные лишь памятниками могут называться, их даже не охраняет никто. С Россом сложнее, информации о том, что он контактировал с изначальной Основой, я не нашла, её просто нет. Ты, конечно же, спросишь, как же тогда твой дедушка умудрялся возвращаться в прошлое, ведь без контакта никак, и будешь не прав. Можно без контакта в прошлое вернуться, если уметь запускать отвечающий за перемещение сознания во времени узел части Основы вручную. Росс научился, мы с тобой не умеем, а он умеет. Методы разные, но результат один.
— Ага, вот только дед не привязан к изначальной Основе, нет у него такого якоря, какой у меня имеется. Впрочем, всё не так плохо, без тебя, Всезнайка, моего суперякоря, я, наверное, даже сотой части этого пути не проделал бы. Ну что, пора возвращаться?
— А как же самое главное, способности?
— Узнаю в реальности. Удивлюсь или расстроюсь — всё зависит от тебя.
— Зависело, Никита, но теперь нет. Теперь всё зависит только от тебя…
* * *
Проснулся легко и даже удивился, ведь не просто поспать пришлось, а в глубочайшую кому погрузиться. Стоило сну улетучиться, и накатили воспоминания. Почувствовал себя деревянной лодочкой, случайно оказавшейся в центре океана во время сильнейшего цунами. Лишь благодаря Всезнайке не сошёл с ума, вмешалась в нужный момент, погасила шквал эмоций в зачатке, разгрузила многострадальный мозг. Отчёт в голове прозвучал приятным женским голосом:
«Негативные последствия возвращения памяти предотвращены до момента их необратимости. Ты любитель кратких отчётов, поэтому говорю кратко, всё относительно хорошо».
Решил общаться вслух, потому что уверен, что вряд ли кто-то кроме Всезнайки меня слушает:
— Насчёт относительности уже сам убедился и могу смело сказать — не слепой, просто в полной темноте нахожусь и при этом в положении лёжа, но не чувствуя ни одной частью тела твёрдой или мягкой поверхности. Будто в невесомости болтаюсь, но силу тяготения ощущаю. Похоже, что удерживает меня на весу некое силовое поле. Ладно, разберёмся чуть позже, сначала поблагодарю. Спасибо за всё, Всезнайка, без тебя я бы не справился… Готов разрыдаться, тошно мне, держусь из последних сил, боль потери вернулась, и плевать ей на всё, особенно на уйму прошедшего времени, всё будто только что случилось… Не подскажешь, как мне бороться с этим?
«Борись так же, как раньше, просто терпи. И прости, более дельного совета у меня нет».
— И на этом спасибо, попытаюсь… — попробовал пошевелить руками, и они тут же запутались в огромном количестве то ли проводов, то ли шлангов, а может, и того, и другого. Немного усилия, и ощущаю лёгкую боль. Всё это добро, оказывается, приделано к моему телу.
«Не шевелись!» — закричала Всезнайка, и мне пришлось скривиться. Звук, хоть и звучит только в голове, мощность имеет такую, будто возле меня гудит паровоз. Мой нематериальный помощник начал тараторить:
«Росс поместил тебя в капсулу жизнеобеспечения, пытался вывести из комы, но ничего не получилось. Одна из трубок даёт питание напрямую в кровь, другая в желудок. Всё остальное сенсоры контроля, их ты почти все успел оторвать. Начинаю понимать причину твоего отличного самочувствия, скажешь за это дедушке при встрече большое спасибо».
— Примитивная какая-то капсула, провода всякие, — пробурчал я. — Беспроводных технологий они придумать не смогли?
«Проводные надёжнее, особенно в плане питания. Гнать питательный раствор по трубкам проще, чем телепортировать из хранилища в устройство, которое уже будет закачивать его в тебя».