— Издеваешься, да? — Джон не злится, но и радости на его лице не видно. — Что-то не понравилось? Кривой своей болтовнёй надоел?
— Я? Издеваться? Брось ты такое думать, Джон, издеваться точно не моё. Вот оказывать помощь, да, моё. Я, считай, способ быстрого перемещения для тебя придумал и хотел получить за это благодарности, а ты… Ладно, забыли, патент себе забирай, он мне не нужен, по другому делу пришёл, которое касается Кривого, но мне больше нравится его настоящее имя. Виктор его зовут, не забывай про это и обращайся только так.
— Брат за брата? — Джон явно удивлён. — Русский пришёл просить за русского? Что он тебе такого наговорить успел? Жаловался?
— Нет, Джон, тебя он благодарил, я устал слушать про то, какой ты хороший, как его любишь, сколько ласки в день уделяешь, и тому подобное. Зря ты так про него, Витёк тебя любит, ты для него вроде папки, без тебя он бы пропал.
— Я беру свои слова обратно, Ник, но вопрос не забираю, спрашиваю, зачем ты пришёл? Хочешь что-то купить?
— Ничего сверху того, что в этом списке, мне не нужно. — Я протянул Джону листок, вырванный из блокнота. — Первый список, который дал ранее, тоже котируется, всё указанное в нём забираю.
— Так, — коротышка начал изучать написанное. С английским разговорным у меня всё хорошо, а вот с письменным не очень, но Джон, видимо, привыкший, понимает. Это с ростом у него беда, с мозгами всё отлично.
— Тут многовато всего добавилось, — маленький пальчик бегает по бумаге. — Потребуется дополнительная плата, треть от того, что внёс. Устраивает?
— Тут достаточно, чтобы покрыть все расходы? — я вытащил из кармана увесистый мешочек и положил его на стол. — Золота, извини, почти не осталось, так что его по минимуму, остальное добиваю местными деньгами. Посчитай, а затем дай ответ.
Минута, и всё посчитано. Джон чешет голову, не понимая, что от него требуется. Внимательно посмотрев мне в глаза, он спросил:
— Тут много, очень много, зачем столько?
Я тоже спросил:
— Этой суммы достаточно, чтобы покрыть все то, что ты потратил на лечение и содержание Вити?
Карлик задумался и через несколько секунд кивнул:
— Достаточно, здесь намного больше, его лечение и содержание мне обошлось не так дорого, как я ему говорил. Слова были нужны лишь для того, чтобы оградить от нежелательных действий…
— Оставь эту болтовню себе, Джон. — Я кивнул на стол. — И забери деньги, они теперь твои. Один вопрос, Витя может считать себя свободным?
— Да… — Коротышка стал красным от стыда. — Витя больше никому ничего не должен…
— Ну вот и славно. — Я медленно встал и протянул руку. Увидев замешательство карлика, сказал: — Жми давай, а то тороплюсь, время, отведённое на отдых болтовнёй с великаном, растрачиваю. И поторопись со списками, Джон, через четыре часа меня здесь не будет. Успеешь раньше — уйду раньше…
* * *
— Вижу, что ты настроен на поболтать, Вить. — Скинув ботинки, я забрался на кровать и уставился в потолок. — Мне болтать, честно, не хочется и ехать тоже никуда не хочется, рудники отменяются. Поищи другую кандидатуру для болтовни и поездки на рудники, не мешай мне спать. И это, забыл сказать, ты теперь свободный, я все твои долги перед Джоном закрыл, лети куда хочешь.
— Не понял? — Стук костыля, и Витёк стоит возле кровати, ошарашенно глядя на меня. — Ты заплатил за меня Джону? Зачем?
— Деньжата карман оттягивали, надоело их таскать, вот и решил избавиться. Ну и дело доброе заодно сделал, стараюсь помогать, если могу это сделать.
— Но… я… мне…
— Да, ты всё правильно понял, Вить, тебе не нужно мешать мне отдыхать. Выйди из комнаты, посиди где-нибудь в другом месте, подумай над случившимся. И над дальнейшей жизнью подумай, как ты её видишь. Я тебе ничего не предлагал, но если хочешь, то можешь попутешествовать со мной, от напарника не откажусь. Учти главное, мне пофиг, что ты одноногий и однорукий, по горам придётся скакать так, будто рук у тебя десять, а ног вообще сотня. Всё, вали вон, не мешай, я уже сплю…
* * *
Разбудил меня рабочий, который принёс сумку с закупленным барахлом. Увесистая получилась, почти тридцать килограммов, не знаю даже, как потащу всё, ведь помимо неё есть нехилое количество уже имеющейся поклажи. Придётся устать, хотя и не отдохнул толком. Отдыхать буду, когда дойду до мишек, они груз не напрягаясь потащат.
Джон заявился, когда со сборами было покончено. Войдя в комнату, тут же задал вопрос:
— Зачем ты позвал Витю с собой? Он погибнет, ему твои путешествия не под силу.
— Я только предложил, решение он сам принимает. Хочет идти — пусть идёт. Боишься, что погибнет, так я тебя успокою, раньше меня в случае опасности не умрёт, защищать буду до последнего.
Джон не врубается в происходящее, для него что я, что Витя — идиоты. Первый ходит непонятно где и непонятно как выживает. Второй решился на авантюру, для которой здоровьем не блещет. Не каждый целый на подобное путешествие осмелится.
— Я настаиваю, чтобы ты отказался. — Джон упёр руки в боки, отчего стал смешным.
Улыбнувшись, я ответил:
— Если Витя решит идти со мной, то это его право. Раз ты пришёл, значит, он решил. Джон, уже ничего не изменишь, свободный человек сделал выбор…
* * *
Спина говорит, что грузу она не рада. Боль — её слова.
Рядом, стуча костылём, но при этом не развивая нормальной скорости, пыхтит Витёк, при этом умудряясь болтать без остановки. Три километра — столько надо пройти до обговорённого с медведями места встречи. Пока что прошли лишь километр. Зачем я столько всего накупил?
Терплю, вспоминаю армию, стойко переношу тяготы и лишения ситуации, в которой оказался. И не забываю твердить себе, что бывало хуже. Намного…
Глава 24
— Вот туда поднимемся и сделаем привал. — Я указал рукой на две скалы, похожие на человеческие зубы, стоящие рядом друг с другом.
Почти дошли, осталось метров двести, и Витя будет знакомиться с мишками, а я наверняка буду выслушивать нотации за самодеятельность. Из ущелья пока не вышли, а то, что назвал подъемом, им называться не может. Так, незначительное искривление местности. Горы, настоящие горы, будут позже, когда в сторону от ущелья пойдём.
— Я пошёл? — Витя, что удивительно, пока бодр, чего не скажешь обо мне — семь потов сбежало, хоть к реке иди и мойся.
— Иди, только не спеши, аккуратно палкой работай. Там, чувствую, безопасно…
Обгон, и Витькина спина начинает отдаляться. Бодро чешет для инвалида, хорошо натренирован, молодчина. Ох и удивится он, когда увидит мишек. Угрх, уверен, не сильно напугает его, а вот Орх — да, зверюга страшная, сам его порой боюсь, хотя до Харрора ему далеко, вот кто самый жуткий. Жутко красивый — так правильнее.
Преодолев последние метры, я вышел из-за булыжника и остановился, потому что увидел Витьку, который похож на статую — не моргает даже, бледный как покойник, ноль движений, будто и не дышит. Из мишек вижу только Угрха, он сидит на камне, застелив его куском шкуры. Супчик варит, при этом сумев разжечь костёр из чего-то, что при горении почти не даёт дыма.
— Что встал как истукан? — спросил я, сбросив тяжёлую ношу с плеч.
— Ты… это… запасные штаны… они у нас есть? — тихо, и при этом почти не шевеля губами, спросил Витя.
Начиная понимать, что к чему, я ответил:
— Где-то были, на тебя комплект одежды взял, позаботился.
— Ещё трусы, Никита, они тоже нужны. Я обосрался, в прямом смысле обосрался, надо было предупреждать… Как теперь с этим жить?
— Испугался, что ли? — усмехнулся я.
Витя наконец решился пошевелиться. Немного повернувшись, он мягко упал на камни и так и остался лежать, опираясь на единственную руку. Горы, кажется, от его трясучки вибрировать начали.
— Зачем ты его взял с собой? — спросил Угрх.
— Мать твою, он ещё и разговаривает… — глаза инвалида закатились, и сознание покинуло его.
— Взял, потому что так захотел, — ответил я. — С вами, уверен, у паренька есть будущее. Там, в захудалом посёлке, он не живёт, а существует. Почему я не вижу Орха? Ушёл, что ли?
Угрх кивнул на небольшую скалу и сказал:
— Старик там, он сейчас не способен встать, восстанавливается.
Любопытство — страшная штука, оно мигом прибавило сил. Обежав скалу, увидел берсерка, лежащего на плоском камне, который застелен большой шкурой. Выглядит старина не важно, весь ободранный, будто грузовик сбил. Измазан в липкой жиже, словно в бак с клеем для обоев занырнул. Не в сознании, что странно, но слышно, что дышит. С лёгкими, судя по звуку, беда, хрип серьёзный, и грудина ходуном ходит.
— Что с ним? Его что, бругар растоптал? — я вернулся назад. Угрх всё там же, с места не сдвигался. Витя в сознании, сидит на заднице и крутит головой, пытаясь понять и принять реальность происходящего.
— Бругаров в горах нет, им тут нечего делать. Берсерк Орх пытался забраться на отвесный склон и навернулся с него. Высота была приличная, плюс упал на острую скалу. Половину, а может, и больше, костей переломал. Выжил, что самое главное. Скоро, может быть, к завтрашнему дню, он встанет. Послезавтра сможет идти, но не раньше. Будь Орх моложе, восстановление заняло бы вдвое меньше времени.
Почёсывая бороду, я спросил:
— Зачем нужно было лезть на скалу? Ты не мог запретить ему это делать?
Угрх лениво качнул головой:
— Не мог, берсерка сложно отговорить, если он что-то задумал. Если пытаешься отговорить Орха, то можешь сразу бросить пустую затею, ничего из этого не выйдет. Там, — острый коготь указал на тропу, ведущую к проходу между высоченных горных вершин, спрятанных в облаках, — есть высокая скала. На ней поселились горные пчёлы, а у старика на них нюх. Их мёд для него самый настоящий наркотик, но добыть его нелегко, пчёлы тщательно выбирают места для гнёзд, так просто их не достанешь.
— Судя по тому, что Орх измазан чем-то, напоминающим мёд, своего он добился, верно? И почему за мёдом не слазил ты? Молодой, уверен, справился бы лучше.