— Старый берсерк мало отличается от ребёнка. Когда конец жизненного пути близок, мы все начинаем приближаться к состоянию, с которого начинали, на детей становимся похожи. Ты знаешь, что такое спор с малышом?
Я кивнул:
— Если малыш упрямый, то затея гиблая.
Витя пришёл в себя и даже смог встать на единственную ногу без посторонней помощи. Что-то невнятно пробурчав, поковылял туда, где лежит берсерк. Любопытство побороло страх, это нормально.
Проводив инвалида взглядом, Угрх сказал:
— Орх сожрал много мёда, очень много, и сейчас он счастлив. Если бы вместо него полез на скалу я, то поступил бы аналогично, съел бы весь мёд, потому что, попробовав даже каплю, остановиться невозможно. Потом я бы упал и разбился насмерть. Никогда в жизни не полезу за мёдом, это самоубийство для простого медведя.
— Всё понятно, спасибо за разъяснение. — Я показал в направлении, куда ушёл Витя, и спросил: — Что скажешь насчёт паренька? Есть у него хоть какие-то шансы на лечение? Помню, Ущхам рассказывал, что знает знахарей, которые чуть ли не оторванные головы пришивали.
— Ущхам скоро придёт сюда, и остальные тоже. У них спросишь, у меня нет желания отвечать на то, чего не знаю наверняка. Сразу ставлю перед фактом — на моей спине этот инвалид путешествовать не будет.
— Ага, — я хитро ухмыльнулся и полез в рюкзак. Вытащив из него банку тушёнки, бросил её медведю, и та спустя пару секунд была съедена. Кивнув на рюкзак, сказал: — У меня ещё есть, притом немало. Ты потащишь Витю, Угрх, никуда не денешься. Как тебя купить, уже знаю, рычаг воздействия мощный имеется…
— Не понимаю из чего сделан этот супец, но могу сказать смело, что вкуснее его я ничего в жизни не ел! — Витя с опаской покосился на Угрха и тихо сказал: — Медведь, ты гений кулинарии… — на секунду замолчав, добавил: — Это похвала, если что…
— Я отлично понимаю человеческую речь, будь то русский, английский или любой другой язык. — Угрх даже взгляда не поднял, всё так же ковыряется среди травы, которую успел где-то насобирать. — Интонация, будь она искренней или ложной, мне так же понятна. Я разумный, этим всё сказано.
— Ещё он эмпат, — добавил я. — Но это так, к слову, так что даже не пытайся затевать против него, или других медведей, плохого. Только подумаешь, а они уже знают, что задумал. Ещё есть мишка, который читает мысли, с ним вообще шутки плохи. Когда увидишь его, тогда и поймёшь, о чём я.
Витя уткнулся в тарелку и начал хлебать суп с повышенной скоростью. Я двумя руками так не умею, а он одной справляется. Опыт — великая вещь!
Доев первым и занявшись мытьём тарелки, услышал звук, похожий на множество одновременно движущейся техники. Сконцентрировавшись, убедился в правильности догадки: где-то далеко, пока ещё на грани слышимости, едет тяжёлая техника. Грузовики, надо полагать.
— Что-нибудь слышишь? — поинтересовался я у Угрха.
Медведь прекратил возиться с травой, навострил уши и спустя пару секунд кивнул:
— Слышу, но пока плохо. Машины едут, много машин, горы гудят, звук приносят.
Мой взгляд переместился на Витю, и последовал вопрос:
— Что за колонна может ехать? Нам стоит чего-то опасаться?
Инвалид перестал есть и начал загибать пальцы единственной руки. Заметно, что он что-то считает в уме. Справившись быстро, Витя энергично помотал головой и ответил:
— Бояться нечего, сегодня день вывозки, колонна в рудники пришла, будут руду забирать.
Быстро нарисовав в уме карту местности, я понял, что позиция у нас выгодная, и имея бинокль, можно с легкостью рассмотреть колонну. Интересно же!
— Отлучусь ненадолго, на гору сбегаю, — сообщил я, копаясь в рюкзаке. — Угрх, мне стоит опасаться диких зверей, или в радиусе километра всё спокойно?
— То место, которое назвал горой, безопасно. Запах берсерков, которого в округе много, распугал всех зверей на многие километры. Иди, можешь даже оружие с собой не брать, но не забывай смотреть под ноги, змей и прочих ядовитых тварей навалом, их запах берсерков не пугает.
Схватив автомат, я сказал:
— Спасибо за совет, но мне с оружием спокойнее…
Мишка сказал про то, чтобы я смотрел под ноги, и это смешно, потому что иной раз змеи и насекомые, которые нападают на человека, могут быть размеров внушительных, тонну и более весом. Как такую не заметить? Как можно случайно наступить на то, что больше тебя?
* * *
Марш-бросок был коротким, но не без сложностей. До места, с которого на ущелье открывается просто божественный вид, добрался минут за двадцать, при этом в самом начале чуть не подвернув ногу и почти свалившись с уступа, лететь с которого до дна метров сорок, не меньше. Отругав себя за спешку и пофигизм, снизил скорость и успел на нужную точку в самый последний момент. Только пришёл, даже дух не успел перевести, и взялся за бинокль.
Голову колонны, численность которой насчитывает не меньше пятидесяти единиц техники, возглавляет британский уродец, имя которого «Сарацин». Старый колёсный бронетранспортёр, лет ему до хрена и больше, потому что выпускается с начала пятидесятых годов прошлого столетия.
Вторым в колонне идёт кое-что посерьёзнее и намного современнее — немецко-нидерландский Boxer, назвать уродом которого не поворачивается язык. Красивая машинка, мне она нравится, для БТР у неё вид что надо и с вооружением тоже никаких проблем. Если кто-то решит атаковать колонну, то придётся ему несладко, два БТР — сила внушительная, и она на этом не кончается.
Следом за броневиками ползёт японский джип с крупнокалиберным пулемётом на крыше, а уже за ним едут грузовики — от китайцев до немцев, все полноприводные, и все гружённые, но что лежит в накрытых тентами кузовах, не разглядишь. Даже несколько КамАЗов и МАЗов увидел, без них не обошлось, но большинство, конечно же, китайцы. Колонна ползёт медленно, рыча движками и скрипя всем, что может скрипеть.
Без бензовозов и ремонтных машин не обошлось, они присутствуют. Ещё через каждый десяток грузовиков идёт по бронетранспортёру, один БРТ-80 на глаза попался и один шестидесятый тоже, остальное всё не наше. Последней ползёт финская Patria AMV, которая внешне не сильно отличается от немца-нидерландца Boxer.
Первичная оценка численности показала, что ошибся, и притом прилично. Не пятьдесят, а без семи штук сотня, столько техники насчитал. Только шестьдесят одна машина грузовики, остальные либо охрана, либо бензовозы, либо обеспечение. Серьёзный подход к делу, а значит, и доходы серьёзные. Зря я до рудников не добрался, там наверняка было на что посмотреть. Уверен, что не железная руда основу добычи составляет, а более дорогие металлы, возможно, и не металлы. Может, алмазы роют или ещё что-то. Надо расспросить Витю, он должен что-то знать…
* * *
— Что привозится в грузовиках на рудники? — спросил я у Вити, как только вернулся обратно.
Ответил он без запинки:
— Всё, что нужно для постройки перерабатывающего завода. Основной груз — цемент, но и всего другого хватает, металлоконструкций множество, станков всяких и мелочёвки, без которой при строительстве не обойтись.
— Завод? — я удивился не на шутку. — Тут что, переработку руды хотят начать?
— Да, так будет выгоднее, чем возить её за тысячи километров. Инвестор — Единый Банк, а у него бабла неограниченно. Говорят, что когда завод построят, тогда заживут посёлки, народ попрёт, смысл жить здесь появится вместе с появлением работы.
— Что-то редкое тут точно не добывается? Алмазы, например?
— Почему не добывается? Всё добывается, сложно сказать, что не добывали в местных горах. Сотни разработанных и ещё столько же готовящихся к разработке шахт не предел для этого места, тут самая настоящая бесконечная жила. Перспектив хоть отбавляй!
— Ну да, не поспоришь… Надо подумать над этим на досуге…
— Мамка моя родненькая! — вскрикнув, Витя ломанулся в сторону и, как без этого, покатился кубарем, потому что инвалид, без костылей передвигаться не способен.
Причина его страха — берсерк Харрор, который действует в своей манере — сперва подкрался бесшумно, а затем уже позволил себя увидеть. Даже я, привыкший к этому, отпрыгнул в сторону, прежде чем понял, что опасности нет.
— Харрор, сука ты бесшумная, зачем пугаешь? — подняв Витю, вручил ему потерянный костыль и успокоил: — Не трясись, сядь и успокойся, Харрор просто с виду жуткий, а так он безобидный. Правда, не для всех…
— Чувствую запах горного мёда. — Харрор без проблем определил место, которое Угрх отвёл для покалечившегося при падении Орха. — Старина слопал всё в одну морду, а затем свалился? Да, уверен, что так оно и было. Пойду, проведаю его…
— Как так? — прошептал Витя, безумным взглядом проводив берсерка. — Как ты нашёл с ними общий язык, Ник? Как заставил пойти с тобой?
— Ты что-то путаешь, Вить, не они идут со мной, а я с ними.
— Да какая разница? Ты первый человек в этом мире, которому удалось договориться с медведями, других я раньше не встречал.
— Нет, не первый и не последний, ты просто не всё знаешь.
Страх в Витиных глазах сменился любопытством. Он спросил:
— Расскажешь? Жопой чую, что много интересного знаешь!
Покачав головой, ответил:
— Нет, пока не готов рассказывать, а ты не готов слушать. Потом, в другое время и в другом месте. Вон Ущхам пришёл, надо кое-что уточнить у него.
Витя медленно повернул голову и посмотрел на идущего к нам медведя. Не испугался, потому что весь страх потратил на берсерка.
— Привет, Ущхам, дело есть! — крикнул я.
— Обуза нам не нужна. Зачем ты его взял с собой, человек? — Ущхам встал надо мной, заслонив своей тушей свет. Он считается кем-то вроде начальника среди обычных медведей, почти всегда последнее слово за ним, решения любит принимать.
— Посчитал нужным взять этого человека с собой, — ответил я, глядя снизу-вверх на недовольного мишку. — Озвучить причины, или тебе достаточно следствия принятого мной решения?
— Достаточно следствия, потому что назад его уже не вернуть, знает слишком много, опасный свидетель. Либо пойдёт с нами, либо придётся умертвить.
— Он шутит! — поспешил я сказать Вите, потому что тот уже готов нарезать ласты, а точнее, ласт, потому что одноногий. — Привыкай к их шуткам, дружище, юмор у них специфический.
— Будет сложно… — тихо прорычал Ущхам, изучая Витю взглядом. — Одну конечность вылечить под силу, но две уже сложнее. Восстановить лицо — никаких проблем. Человек, ты готов пережить самые страшные муки, чтобы затем получить награду, о которой мечтаешь. Ты готов стать прежним?
Витя аж зашатался, пришлось поддержать его, чтобы не упал.
— Ущхам, говори понятливее, — попросил я. — Какие муки?
— Куда понятнее, человек? Я сказал про боль, которую придётся терпеть, и я не соврал. Знахари могут пробудить регенерацию потерянных конечностей даже в человеке, это им не сложно. Сложно для человека, потому что рост новой руки или ноги будет сопровождаться болью. Несколько лет страданий, и никакие понижающие боль средства не помогут. Вот эта рука, — Ущхам продемонстрировал правую лапу, — была почти по плечо откушена одной злой и сильной тварью, которая убила бы меня, если бы не Харрор. Только спустя три месяца она отросла вновь. Не без помощи наших знахарей, конечно. Я не дам гарантий, никаких, даже не проси. Скажу лишь одно — в том месте, куда мы идём, живут самые сильные знахари. Все вопросы зададите им…
* * *
Горы, не похожие на земные, тянутся в бесконечную даль, и каждые сутки, которые проходят в них, похожи на вечность. Часто, почти каждую минуту, я не перестаю проклинать себя, медведей и тех, кто всё это затеял и создал. Усталость и однообразие — вот причины проклятий. Не хватает мне терпения, чтобы закончить долгий путь, сдают нервы, отказываются работать мышцы, возмущается разум. Столь трудный маршрут заставит запищать любого, и я не стал исключением. Нет во мне столько силы воли, сколько её имеется в мохнатых носителях разума. Они из этого мира, им такое привычно. Мы, люди, сторонники комфорта. Блага нам подавай, без них страдаем…