Мы поднялись на самый верх удивительной башни, которая внутри оказалась куда больше, чем выглядела снаружи, и вошли в мастерскую Лизабель, расположенную прямо под открытым небом. Мебель была простая, на широких полках расставлены склянки всевозможных цветов и размеров, разложены многочисленные свитки. В помещении витал аромат сушеных трав. Я поглядела вверх на безоблачно-синее небо. Не каждому магу воздуха под силу создать постоянный ветряной поток, имитировавший потолок и защищающий от дождя. Магия показалась бесподобной, но я перешла сразу к делу. Нет времени отвлекаться.

— Вы знаете, где она сейчас?

— Знаю, но не скажу. Во-первых, она моя мать, и я обязана ей за свое рождение, во-вторых, судьба уже наказала ее.

Она не желала продолжать разговор, и я без сантиментов готова была приказать ей сказать правду, используя магию голоса, когда Лизабель попросила:

— Не стоит.

— Что?..

— Не стоит уподобляться своим предшественникам. Боги даруют силу, но наказывают за неправильное распоряжение ей. — Она взяла с полки лист бумаги и пишущее перо и протянула мне. — На этом листке вы напишете грамоту, которой своей волей дадите Черному лесу независимость от империи и ее законов.

Если это шутка, то неудачная. Я рассмеялась самонадеянности этой женщины.

— Я не собираюсь ничего писать.

— А я и не говорю, что вы сделаете это сейчас. Просто имейте бумагу и перо при себе следующую пару недель.

Судя по тому, что я уже увидела, ведьмы были круты, а способности Лизабель так вообще поражали воображение. В сознание закралась мыслишка, не стоит ли снова спалить дотла Черный лес, но я ее отмела. И где носит Тавра, когда он так нужен? К слову, наверное, местных нужно предупредить о его приходе. Судя по всему, ведьмаков они не жалуют.

— Кстати, за мной следуют друзья и мой жених, император Тавр.

Ответ нисколько меня не удивил:

— Я знаю. Они придут с закатом солнца. Лес их пропустит, а здесь окажут радушный прием. Возможно, слишком радушный, — добавила она, опустив голову.

Мое представление ведьмовскому сообществу прошло как во сне. Лизабель говорила что-то о новой эпохе, о том, что теперь маги-стихийники и ведьмы научатся жить в гармонии и не лезть в дела друг друга. Когда подошел мой черед, я сделала неловкий шаг вперед и от волнения чуть не свалилась с башни. Подстраховал ветер, незримым потоком окружающий здание.

— Меня зовут Маримар, я была одной из тех, кто возродил Черный лес. — В толпе послышались одобрительные выкрики. — Но я же ответственна за преследования нарушивших закон ведьм. — Эта фраза заставила всех смолкнуть, а Лизабель понимающе улыбнуться. — Я стою на защите простого народа. А потому живите в мире и законе, и я гарантирую вам безопасность. А если нет, — не успела договорить, как вода в Вечном озере вышла из берегов, и из нее выпрыгнул Чак-Чо.

Зверь выглядел устрашающе, он прошел мимо присмиревших девушек и женщин и сел возле башни. Это была лучшая демонстрация силы, чем любые слова.

— Сегодня мы устроим пир! — воскликнула Лизабель, прерывая меня на не слишком радостной ноте. — К нам в гости пожалуют элементаль земли, что вернул жизнь деревьям, и сам император.

Женщины принялись поправлять волосы и одежду. Когда Лизабель распустила толпу, я готова была поклясться, сейчас добрая половина побежит к ближайшему зеркалу прихорашиваться. Я устало присела на покрытую овечьими шкурами лавку. Надо попросить Роаха найти для меня учителя по ораторскому мастерству. Что-то не очень вдохновляюще у меня выходит…

— Ты хорошо держалась, — похвалила меня предводительница ведьм, — но в следующий раз, когда тебе доведется произносить речь, будь немножко добрее. Они все-таки слабые женщины. Пойдем, я покажу тебе город.

Молча последовала за ведьмой. Никогда ранее мне не приходилось общаться с кем-то подобным — Лизабель предупреждала каждую мою мысль, наперед знала о чувствах, мечтах и идеях, но при этом ни словом ни делом не давала почувствовать себя не в своей тарелке.

Ведьмы на единственной пока улице устанавливали столы, к ним подтаскивали широкие лавки под разноцветными покрывалами. Все находились в радостном возбуждении. Похожие как сестры рыжеволосые женщины призывали из леса светящихся насекомых, которые парили в воздухе, источая зеленоватое сияние. Моя бабочка вспорхнула с волос и полетела к ним. Подарок Ану иногда словно обладал сознанием и сейчас радостно носился, играясь в салки со светлячками.

Мы обходили удивительные домики, уютно расположенные в стволах переплетающихся между собой дубов, дорогу под нашими ногами выстилали гибкие корни растущих вдоль нее деревьев. На небольших огородах, расположенных тут и там, росли огромных размеров почти черные помидоры, разноцветный перец, кукуруза и другие овощи.

— Никогда не видела подобных чудес, — призналась я ведьме.

— Черный лес обладает сознанием, душой, если хочешь знать. — Ведьма коснулась дерева, ей на руку спрыгнула рыжая белка, и Лизабель почесала ее за ухом. — Мы поделимся знаниями, больше не будем передавать их лишь из поколения в поколение. Мне кажется, нас наказала богиня, потому что мы замкнулись в себе, стали высокомерными, скрытными. Единственное табу, которое сохранится, — наши знания не для мужчин.

Рыжая непоседа еще несколько секунд поластилась к ведьме, а потом вернулась к своим беличьим делам.

— Не могу понять, почему вы так не жалуете мужчин.

Несмотря на то что обучалась в школе Танцующих леди, я мужчин любила. Мне нравилось, как они думают, нравилась их беспомощность в житейских делах.

— Скажем так, мы, женщины, не равны с мужчинами. Мы слабее, наши руки не могут держать оружие так же хорошо, как их. Ежемесячно испытываем недомогания, а когда носим детей, становимся абсолютно беззащитными. Знания тайн ведьмовства хоть немного уравнивают наши возможности.

С этим не поспоришь. Свет закатного солнца упал на волосы Лизабель, в его лучах они переливались фиолетовым. Следовавший за нами Чак-Чо глухо зарычал на небольшую избушку, из трубы которой валил дым. Я не заметила, как мы оказались вдали от центра города.

— Здесь ты найдешь ответы на многие вопросы. Они тебе не понравятся, но кто я такая, чтобы останавливать тебя? — сказала предводительница ведьм, но прежде чем я шагнула к двери, остановила.

— Не сейчас. Твой жених заждался тебя.

Она поплыла по лесным тропинкам, а мне ничего не оставалось, как последовать за ней; Когда мы вернулись, совсем стемнело. Звучала веселая музыка, в воздухе витал запах дичи. Увешанные венками Тавр и Роман стояли посреди поляны, вокруг них толпились девушки и женщины, каждая стремилась преподнести небольшой подарок «вернувшим жизнь лесу». Не помню, чтобы было много желающих отблагодарить меня. Роман, как за спасательный круг, хватался за руку Алексис.

— Мари, моя прекрасная невеста! — через всю поляну крикнул император и поспешил ко мне, чтобы заключить в объятия и запечатлеть не слишком целомудренный поцелуй. — Милая, спасай, пока нас не растерзали, — с придыханием произнес мне прямо в губы.

От его недомогания не осталось и следа, Тавр двигался легко и грациозно, словно деревья давали ему силы.

На помощь пришла Лизабель. Она подняла руки вверх, гомонящие послушно замолкли, и сказала коротко и просто:

— Да будет пир!


Шум возобновился с новой силой. Нас усадили за стол, Алексис все же не уберегла Романа, и его окружили две рыжеволосые ведьмы-хохотушки. Тавра оторвать от меня оказалось не так просто. Мы ели, смеялись. Когда принесли жаренного на вертеле, истекающего соком кабана, я расслабилась.

Лизабель держалась в стороне. Женщина, что так открыто и радушно говорила со мной, моим друзьям не сказала ни слова. Когда я попыталась втянуть ее в разговор, она мягко обратилась ко мне:

— Ты же видишь на моей руке символ богини. Я не могу говорить с мужчинами, таков мой обет.

— А мой символ? — задала давно мучивший меня вопрос.

С каждым днем метка с цветком-пятилистником наливалась красками. Бат говорила, что прикоснувшийся ко мне будет проклят, но вдруг она ошиблась.

Лизабель нахмурилась.

— Это знак власти. Властвовать тебе над пятью силами — огня, воды, земли и воздуха, а также силами ведьм.

Наш разговор, к моему удивлению, ни Тавр ни Роман, как ни желали, расслышать не могли. Догадалась об этом по их непонимающим лицам. Видимо, все сказанное ведьмой могут слышать только другие женщины.

— Но я обладаю только магией воды и немножко могу колдовать.

— Он, — Лизабель указала на Романа, — подчинен тебе, связан узами дружбы, а с ним и земля. Бабочка в твоих волосах — страсть мага огня, а ветер, — она втянула воздух и улыбнулась, — безграничная любовь того, кто, казалось, на нее не способен.

При упоминании о Роахе сердце болезненно кольнуло.

— Эта любовь не взаимна, — сказала скорее себе, чем ей.

— Жизнь очень долгая, Маримар. Рано или поздно нашими сердцами овладевают те, кто всегда рядом.

— Он рядом, — кивнула в сторону Тавра. — Он — моя судьба.

— Он — твоя любовь, но не судьба, — загадочно шепнула Лизабель и вышла из-за стола. — Наслаждайся трапезой. И не забудь навестить ту хижину на отшибе.

Уход предводительницы окончательно развязал руки девушкам, и покушения на моего жениха стали настойчивыми. От развязного «Проведите сегодняшнюю ночь со мной, ваше величество» до куда более хитрых манипуляций. Тавр был непреклонен, а я не могла понять, с чего местные женщины такие… голодные.

Ночь продолжалась. Дичь съели, на замену мясу пришли сладкие медовые пироги. Краснощекая веселая девушка поднесла императору вино, тот едва не сделав глоток, с силой втянул запах.

— Приворотное зелье… Милая, я такие варил, когда ты еще говорить училась. — Он строго посмотрел на девушку, та отвернулась, щеки запылали еще ярче.

А моему терпению пришел конец. Я уже привыкла к повсеместному оголению, попыткам соблазнить, совратить, да просто перевести моего жениха в горизонтальное положение, но приворот… Это переходило все границы. Я забралась на стол и в наступившей тишине громогласно заявила:

— Сестры! — Почему-то подобное обращение пришлось по душе. — Дорогие ведьмы и обучающиеся колдовству, не вы ли бежали от посягательств на вас мужчин? Не вы ли решили укрыться под защитой Черного леса? А теперь поступаете точно так же! И если ваша совесть не остановит вас от посягательств на моего жениха и моего дорогого друга Романа, то это сделаю я. Ты, — обратилась к девушке, используя магию голоса, — зачем лезла к императору?

— Так зачать бастарда, — пробормотала она, разведя руками.

Судя по хитрым мордашкам и опущенным головам, не ее одну посетила такая светлая мысль. Не всем нравился аскетичный стиль жизни под предводительством Лизабель, многие женщины рассматривали город Отверженных как временное пристанище и искали местечко потеплее.

— Бастардов не будет, — сказала я строго. — А если еще раз замечу, что кто-то лезет к моему жениху, заставлю искупаться в озере.

— И ко мне не надо! — подал голос Роман.

— И к нему не надо, — добавила.

После этого выступления всеобщее веселье несколько поутихло. К Тавру все же сунулась парочка любвеобильных ведьм, но я отправила их поплавать. Обещания надо выполнять.

— Любовь моя, ты просто волчица, — тихо сказал император. — И хотя я сам в состоянии отбиться от поклонниц, признаюсь, мне льстит твоя ревность.

Он поцеловал меня с нежностью, но вдруг прервался и замер, вглядываясь в темноту. Я успела заметить промелькнувшую сгорбленную фигуру. Остаток вечера Тавр сидел дерганый и несчастный. Он больше не шутил, отвечал так, будто витал в облаках, постоянно терял нить разговора. Когда праздник закончился, мы отправились спать в одну из уютных хижин, образованную деревьями, будто переплетенными в объятиях. Пожелав друг другу доброй ночи, завалились спать на одну кровать. Я старательно имитировала сонное дыхание, зная, что Тавр не спит и собирается улизнуть, как только удостоверится в моем крепком сне. И в самом деле, вскоре он поднялся с постели и, перешагнув через Чак-Чо, направился к выходу.

Дождавшись, когда он уйдет, поспешила за ним в темноту леса. Следуя подсказке Лизабель, я бесшумно бежала в сторону хижины на окраине. Деревья не давали заблудиться, а мягкая листва поглощала звуки шагов.

В хижине горел свет, на пороге стояли двое.

В первом я безошибочно узнала Тавра, а вторая… Что ж, больше не нужно беспокоиться о злой ведьме. Она сама стала причиной своей погибели. Волосы Лорель выпали, обнажив бледную кожу и проступающие кости черепа. Старушечьи морщины погребли под собой черты красивого лица, и только глаза по прежнему горели необыкновенно синим пламенем.

Лизабель не выдала мать напрямую, но дала возможность ее увидеть. Жаль, что я не сдержу данное Горане слово и не узнаю тайны магии Лорель, но… Поделом ей. Я пригнулась пониже и, пользуясь ловкостью и приобретенными в академии навыками, бесшумно подобралась ближе и засела в кустах барбариса.

— Любовь моя, — протянула ведьма некогда томным голосом.

Тавр приблизился и с жалостью коснулся ее щеки. От того, какими глазами он смотрел на Синюю ведьму, мне стало не по себе. Похоже он смотрел на меня.

— Зачем ты пришла на праздник?

— Попрощаться. Твоя невеста меня погубила.

Сказано было с такой обидой, что мне на секунду стало стыдно. А потом я вспомнила, что натворила эта женщина, и жалость как рукой смахнуло. Ветка куста больно колола и царапала оголенную ключицу, но сильнее меня беспокоила разворачивающаяся перед глазами сцена. В голове всплыли слова Лизабель: «Ты найдешь ответы, но они тебе не понравятся». Что ж, мне не нравилось уже то, что император сбежал из комнаты, чтобы встретиться со старой подругой.

— Ты сама себя погубила, — молвил он. — Как ты прошла в Черный лес? Ты же запятнала себя тьмой.