Адмирал Сушон жестко спросил:
– В чем дело?!
Лейтенант Штольц, бывший в отряде переводчиком, пояснил:
– Осмелюсь доложить, герр адмирал. После того как посыпались листовки, их многие начали читать. Листовок было много, и все разные. Были бумажки на немецком, греческом, армянском, болгарском, а также еще на греческом, но уже с пометкой для евреев…
– С пометкой?
– Да, герр адмирал. Со звездой Давида, с вашего позволения.
– Гм… И что там?
– Ну, листовки примерно одинакового содержания. Только на болгарском текст от их правительства с предложением этническим болгарам идти в лагеря беженцев на территории самой Болгарии. У евреев, соответственно, сообщается о создании лагерей для евреев. Причем призыв подписал якобы сам главный раввин Османской империи.
– Так из-за чего драка-то?
– Ну, герр адмирал, могу предположить, что османы рассвирепели из-за того, что пути спасения в листовках были предложены всем, кроме них. Зазвучали обвинения в предательстве, слово за слово, полетели камни, в ответ выстрелили, и завертелось.
– Понятно.
Понятно, что ничего не понятно. Впрочем, совершенно ясно, что ни им, ни прочим адресатам листовок с османами дальше не по пути. Во избежание…
Речь президента США Вудро Вильсона перед Конгрессом США. 24 августа 1917 года[24]
Джентльмены конгресса!
Мы вступили в эту войну, поскольку имели место нарушения прав, которые вскоре коснутся нас и сделают жизнь нашего народа невозможной, если их не устранить и не обезопасить мир раз и навсегда от их возможных повторений. Таким образом, все, к чему мы стремимся в этой войне, не является чем-то необычным для нас. Это – сделать мир безопасным для того, чтобы в нем жить, и особенно безопасным для всех миролюбивых государств, которые, подобно нашему, хотят жить своей собственной жизнью, определять свои собственные политические институты, иметь гарантии справедливого и честного отношения со стороны других народов мира в противовес силе и своекорыстной агрессии. Все народы мира являются, по сути дела, партнерами в деле достижения этих целей, и со своей стороны мы четко осознаем, что если мы не будем справедливы по отношению к другим, справедливость не будет проявлена и к нам. Таким образом, программа мира во всем мире является нашей программой, и эта программа, единственная, по нашему мнению, возможная программа, состоит в следующем:
I. Заключение в обстановке полной открытости мирных договоров, не допускаются частные международные договоренности любого характера, а дипломатия должна всегда быть искренней и открытой для общественности.
II. Абсолютная свобода мореходства в открытом море за пределами территориальных вод, как в мирное, так и в военное время, за исключением тех случаев, когда открытое море может быть закрыто целиком или частично международным актом с целью соблюдения международных соглашений.
III. Устранение, в той мере, в какой это представляется возможным, всех экономических барьеров и учреждение равенства торговых условий для всех государств, поддерживающих мир и объединившихся в целях его поддержания.
IV. Провозглашение и принятие на себя соответствующих обязательств гарантировать, что национальные вооружения будут сокращены до низшего предела, отвечающего требованиям национальной безопасности.
V. Свободное, объективное и абсолютно непредубежденное урегулирование всех колониальных претензий, основанное на строгом соблюдении принципа, согласно которому при обсуждении всех вопросов суверенитета интересы конкретных народов должны учитываться наравне со справедливыми требованиями тех правительств, чьи права надлежит определить.
VI. Освобождение всей российской территории и справедливая компенсация России утрат, понесенных в ходе борьбы за наше общее дело. Сегодня необходимо максимальное благоприятствование сотрудничеству наших стран в вопросах экономического развития и обороны. Отношение к России, вынесшей на своих плечах тяжелейшую ношу побед в Мировой войне, со стороны родственных ей государств, не всегда союзническое в прошлом, в предстоящие месяцы явится пробным камнем их доброй воли, понимания ими ее нужд и умения отстраниться от собственных интересов, показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий.
VII. Вывод из Бельгии всех иностранных войск. Весь мир согласится, что эта страна должна быть восстановлена в прежнем состоянии без каких-либо попыток ограничить ее суверенитет, которым она пользуется наравне с другими свободными государствами. Никакая иная акция не сыграет столь же важной роли, как эта, в деле восстановления доверия между государствами к законам, которые они сами установили для регулирования отношений друг с другом. Без такой восстанавливающей справедливость акции все основы международного права будут навечно подорваны.
VIII. Территория Франции должна быть освобождена, ее районы, подвергшиеся германскому вторжению, возвращены. Союзные страны должны всячески способствовать восстановлению экономики и управления Франции, приняв на себя часть того бремени, которое несет эта героическая свободолюбивая нация.
IX. Изменение границ Италии должно осуществляться в соответствии с четко различимыми национальными признаками.
X. Народам Австро-Венгрии – страны, место которой среди государств мы хотим видеть гарантированным, должна быть предоставлена ничем не ограниченная возможность самостоятельного развития.
XI. Из Румынии, Сербии и Черногории должны быть выведены иностранные войска. Этим странам необходимо возвратить все оккупированные территории; Сербии должен быть предоставлен свободный и безопасный выход к морю. Взаимоотношения этих Балканских государств должны будут определяться дружественными консультациями в соответствии с исторически сложившимися определениями подданства и национальной принадлежности; этим Балканским государствам должны быть обеспечены международные гарантии политической и экономической независимости и справедливые границы.
XII. Интересы болгарского народа должны быть всемерно учтены при соблюдении прав других народов, проживающих рядом. Спорные вопросы должны быть решены мирно через открытое волеизъявление большинства и вызывающее всеобщее одобрение посредничество.
XIII. Турецким регионам современной Оттоманской империи должен быть гарантирован надежный суверенитет. Всем народностям, находящимся ныне под турецкой властью, следует гарантировать безопасность жизни и предоставить возможность свободного самостоятельного развития. Дарданеллы должны быть постоянно открыты для беспрепятственного прохода судов и развития торговли всех государств под международные гарантии.
XIV. Должно быть услышано чаяние польского народа о собственном государстве. Оно может включать в себя примыкающие территории с бесспорно польским населением. Польше необходимо обеспечить беспрепятственный и безопасный выход к морю и гарантии. Политическая и экономическая независимость, ее территориальная целостность и нейтралитет должны быть гарантирована международным соглашением.
XV. Должна быть образована всеобщая ассоциация наций на основе особых статусов в целях создания взаимных гарантий политической независимости и территориальной целостности как великим, так и малым государствам.
В той мере, в какой это касается существенных исправлений допущенных несправедливостей и правовых претензий, мы считаем себя партнерами всех государств и народов, объединившихся в борьбе против империалистов. Мы не можем разделиться по интересам и целям. Мы вместе до конца.
Ради таких договоренностей и соглашений мы готовы сражаться до тех пор, пока они не будут достигнуты. Мы хотим торжества правого дела и стремимся к справедливому и прочному миру, которого можно добиться лишь путем устранения основных причин войны, что и предлагает настоящая программа. Мы не завидуем германскому величию, и в этой программе не содержится ничего, что вредит ему.
Итак, мы высказали сейчас нашу точку зрения настолько четко, что вряд ли возникнут сомнения или вопросы. Вся предложенная мной программа основана на принципе справедливости в отношении всех народов и народностей и их права, независимо от того, сильны они или слабы, жить наравне с другими народами в условиях свободы и безопасности. Ни один из элементов этой системы международной справедливости не будет долговечным, если в ее основе не будет лежать этот принцип. Народ Соединенных Штатов может действовать лишь на основе такого принципа, готов пожертвовать своей жизнью, своим добрым именем и всем, чем он обладает, для защиты этого принципа. В нравственном плане наступил кульминационный момент этой последней войны за человеческую свободу, и американский народ готов к испытанию своей силы, к проверке своей высшей цели, своей честности и веры.
Франция. Орлеан. Резиденция герцога де Гиза.
24 августа 1917 года
– Нет, но каков наглец!
Герцог с ненавистью отшвырнул бумаги. Генерал Петен согласно кивнул.
– Да, ваше высочество. Согласен с вами. Но мы вынуждены считаться с мнением союзников, пока наше собственное положение не стабилизируется, а наши позиции не перестанут быть настолько зыбкими и эфемерными.
– И как же они перестанут быть эфемерными, если я не могу даже взойти на престол Франции?
– Вы, ваше высочество, вне всяких сомнений, можете это сделать, когда только захотите. Но, во-первых, разумно ли начинать царствование в такой тяжелой обстановке? Мы все еще не избавлены от угрозы заключения позорного и унизительного мира, условия которого могут быть весьма тяжелы для нас. Мы не имеем сейчас сил даже на то, чтобы выбить проклятых бошей из Парижа, не говоря уж о том, чтобы хотя бы вернуть Шампань, Бургундию и Пикардию. Про Эльзас и Лотарингию в сложившихся условиях и говорить не приходится. Кроме того, не следует забывать, что наш суверенитет лишь номинально распространяется на огромные территории Франции, которые фактически контролируют войска союзников, а значит, и по этой причине мы вынуждены учитывать мнение Лондона, Москвы, Рима и даже в какой-то мере Мадрида, не говоря уж об учете позиции Вашингтона.
Герцог де Гиз взорвался от негодования, тыча пальцем в бумагу на столе:
– Позиция Вашингтона, вы говорите? Вот она, эта позиция! Фактически это требование отказаться от реставрации монархии во Франции и вернуться к позорным временам продажной республики! И ладно наши европейские союзники, их поддержка разных ветвей Бурбонов объяснима, каждый пытается если не протолкнуть вперед своего претендента на корону Франции, то хотя бы выторговать для себя что-то, но Америка! Америка против меня! Против меня и против монархии как таковой!
– Мы достаточно серьезно зависим от поставок из США. И, боюсь, когда во Францию все же начнут прибывать американские дивизии, вес позиции Вашингтона в этом вопросе будет усиливаться пропорционально числу прибывших войск.
– Вот именно, генерал! Вот именно так и будет! Поэтому я решительно намерен срочно восстановить монархию во Франции и короноваться в самое ближайшее время! Это должно быть свершившимся фактом, который уже не сможет быть подвергнут сомнению никем, вы меня понимаете, генерал? Сейчас мой статус не определен! Я для прочих монархов лишь частное лицо с хорошей родословной, не более! Тот же русский Михаил даже приглашение в Ялту прислал только вам, но «позабыл» про меня! Вы понимаете, что это все значит? Что возвращение короны Орлеанскому дому все еще под большим сомнением! Георг V настаивает на том, что коронация должна пройти после согласования всех вопросов с союзниками, Виктор Эммануил III вместе с испанским королем Альфонсо XIII хотят усадить на трон нашего королевства младшую ветвь Бурбонов, а Михаил II говорит, что сам народ должен выбрать того, кто станет королем Франции! Слыхано ли такое! Выборы помазанника Божьего! Что за ересь! Как будто самого Михаила народ выбирал!
Петен кивнул:
– Более того, ваше высочество, американцы тоже настаивают на референдуме. Но, правда, только по вопросу реставрации монархии или возвращения к республике.
– Да, черт меня возьми! Именно об этом они и говорят! – Гиз вновь постучал по листку бумаги. – Причем требуют, вдумайтесь, требуют! Просто-таки в ультимативной форме, если отбросить все словесные кружева дипломатического протокола. И требуют его провести никак не раньше лета 1918 года! Как раз тогда, когда во Франции будет размещено несколько американских армий! Вы понимаете, что это значит?
– Да, ваше высочество, вполне понимаю. Боюсь, при таких условиях ход этого референдума и его результаты нам не понравятся.
Герцог вдруг успокоился и откинулся на спинку стула.
– Вот что, дорогой мой генерал. В сложившихся обстоятельствах у нас нет иного выбора, кроме как опереться на мнение наших европейских монархий. По крайней мере, ни у кого из них нет сомнений в том, что монархия во Франции должна быть восстановлена. И нашей дипломатии нужно ускорить согласования условий признания всеми ведущими монархиями прав именно Орлеанской ветви Бурбонов на корону Французского королевства.
– Они захотят серьезных уступок с нашей стороны.
– История нам не простит нерешительности в этом деле. Лучше потерять часть, чем все. Начинайте консультации по данному вопросу.
Крым. Дворец Меллас.
Квартира их величеств.
11 (24) августа 1917 года
Маша на ватных ногах подошла к двери. Подумав несколько мгновений, она резко распахнула дверь.
– Неосмотрительно с вашей стороны, ваше императорское величество, вот так открывать дверь не глядя.
Императрица мрачно смерила взглядом обвешанного оружием офицера.
– В чем дело?
– Прошу простить, государыня, но вы сами вчера изволили назначить это время для занятий.
Маша холодно ответила:
– Запомни, Натали, никто и никогда не стучит в эту дверь. Это понятно?
Но камер-фрейлина не слишком-то смутилась.
– Прошу простить, ваше величество, но иногда на войне, когда того требует обстановка, офицер должен брать ответственность на себя. Вы не изволили выйти к ужину, вы не вышли к завтраку. По дворцу и командному центру начинают гулять дикие слухи и нехорошие пересуды. Да простит меня ваше величество, но возобновление упражнений на стрельбище и хороший обед могли бы сильно оздоровить ситуацию.
Маша захлопнула дверь.
Щеки ее горели, и очень хотелось поставить выскочку на место. Но в то же время Маша понимала, что ее камер-фрейлина права и заботится она не о себе. Да что там говорить, она повела себя как дура-курсистка, а не как императрица! Что бы сказал Миша на такое!
И через пять минут открыв решительно дверь, царица увидела все ту же Натали, которая ее ждала, словно ничего и не случилось. Глядя в ее спокойные глаза, Маша вдруг почувствовала, насколько старше многое повидавшая за свою жизнь поручик Иволгина. И дело тут не в разнице в возрасте, а в несравнимом опыте в практических вопросах. В том числе и в умении оценить душевное состояние окружающих.
Императрица приняла из рук офицера свой ремень с тяжелой кобурой, после чего камер-фрейлина помогла ей затянуть портупеи.
– Спасибо.
Иволгина кивнула.
– Всегда рада служить вашему императорскому величеству.
– В чем дело?!
Лейтенант Штольц, бывший в отряде переводчиком, пояснил:
– Осмелюсь доложить, герр адмирал. После того как посыпались листовки, их многие начали читать. Листовок было много, и все разные. Были бумажки на немецком, греческом, армянском, болгарском, а также еще на греческом, но уже с пометкой для евреев…
– С пометкой?
– Да, герр адмирал. Со звездой Давида, с вашего позволения.
– Гм… И что там?
– Ну, листовки примерно одинакового содержания. Только на болгарском текст от их правительства с предложением этническим болгарам идти в лагеря беженцев на территории самой Болгарии. У евреев, соответственно, сообщается о создании лагерей для евреев. Причем призыв подписал якобы сам главный раввин Османской империи.
– Так из-за чего драка-то?
– Ну, герр адмирал, могу предположить, что османы рассвирепели из-за того, что пути спасения в листовках были предложены всем, кроме них. Зазвучали обвинения в предательстве, слово за слово, полетели камни, в ответ выстрелили, и завертелось.
– Понятно.
Понятно, что ничего не понятно. Впрочем, совершенно ясно, что ни им, ни прочим адресатам листовок с османами дальше не по пути. Во избежание…
Речь президента США Вудро Вильсона перед Конгрессом США. 24 августа 1917 года[24]
Джентльмены конгресса!
Мы вступили в эту войну, поскольку имели место нарушения прав, которые вскоре коснутся нас и сделают жизнь нашего народа невозможной, если их не устранить и не обезопасить мир раз и навсегда от их возможных повторений. Таким образом, все, к чему мы стремимся в этой войне, не является чем-то необычным для нас. Это – сделать мир безопасным для того, чтобы в нем жить, и особенно безопасным для всех миролюбивых государств, которые, подобно нашему, хотят жить своей собственной жизнью, определять свои собственные политические институты, иметь гарантии справедливого и честного отношения со стороны других народов мира в противовес силе и своекорыстной агрессии. Все народы мира являются, по сути дела, партнерами в деле достижения этих целей, и со своей стороны мы четко осознаем, что если мы не будем справедливы по отношению к другим, справедливость не будет проявлена и к нам. Таким образом, программа мира во всем мире является нашей программой, и эта программа, единственная, по нашему мнению, возможная программа, состоит в следующем:
I. Заключение в обстановке полной открытости мирных договоров, не допускаются частные международные договоренности любого характера, а дипломатия должна всегда быть искренней и открытой для общественности.
II. Абсолютная свобода мореходства в открытом море за пределами территориальных вод, как в мирное, так и в военное время, за исключением тех случаев, когда открытое море может быть закрыто целиком или частично международным актом с целью соблюдения международных соглашений.
III. Устранение, в той мере, в какой это представляется возможным, всех экономических барьеров и учреждение равенства торговых условий для всех государств, поддерживающих мир и объединившихся в целях его поддержания.
IV. Провозглашение и принятие на себя соответствующих обязательств гарантировать, что национальные вооружения будут сокращены до низшего предела, отвечающего требованиям национальной безопасности.
V. Свободное, объективное и абсолютно непредубежденное урегулирование всех колониальных претензий, основанное на строгом соблюдении принципа, согласно которому при обсуждении всех вопросов суверенитета интересы конкретных народов должны учитываться наравне со справедливыми требованиями тех правительств, чьи права надлежит определить.
VI. Освобождение всей российской территории и справедливая компенсация России утрат, понесенных в ходе борьбы за наше общее дело. Сегодня необходимо максимальное благоприятствование сотрудничеству наших стран в вопросах экономического развития и обороны. Отношение к России, вынесшей на своих плечах тяжелейшую ношу побед в Мировой войне, со стороны родственных ей государств, не всегда союзническое в прошлом, в предстоящие месяцы явится пробным камнем их доброй воли, понимания ими ее нужд и умения отстраниться от собственных интересов, показателем их мудрости и бескорыстия их симпатий.
VII. Вывод из Бельгии всех иностранных войск. Весь мир согласится, что эта страна должна быть восстановлена в прежнем состоянии без каких-либо попыток ограничить ее суверенитет, которым она пользуется наравне с другими свободными государствами. Никакая иная акция не сыграет столь же важной роли, как эта, в деле восстановления доверия между государствами к законам, которые они сами установили для регулирования отношений друг с другом. Без такой восстанавливающей справедливость акции все основы международного права будут навечно подорваны.
VIII. Территория Франции должна быть освобождена, ее районы, подвергшиеся германскому вторжению, возвращены. Союзные страны должны всячески способствовать восстановлению экономики и управления Франции, приняв на себя часть того бремени, которое несет эта героическая свободолюбивая нация.
IX. Изменение границ Италии должно осуществляться в соответствии с четко различимыми национальными признаками.
X. Народам Австро-Венгрии – страны, место которой среди государств мы хотим видеть гарантированным, должна быть предоставлена ничем не ограниченная возможность самостоятельного развития.
XI. Из Румынии, Сербии и Черногории должны быть выведены иностранные войска. Этим странам необходимо возвратить все оккупированные территории; Сербии должен быть предоставлен свободный и безопасный выход к морю. Взаимоотношения этих Балканских государств должны будут определяться дружественными консультациями в соответствии с исторически сложившимися определениями подданства и национальной принадлежности; этим Балканским государствам должны быть обеспечены международные гарантии политической и экономической независимости и справедливые границы.
XII. Интересы болгарского народа должны быть всемерно учтены при соблюдении прав других народов, проживающих рядом. Спорные вопросы должны быть решены мирно через открытое волеизъявление большинства и вызывающее всеобщее одобрение посредничество.
XIII. Турецким регионам современной Оттоманской империи должен быть гарантирован надежный суверенитет. Всем народностям, находящимся ныне под турецкой властью, следует гарантировать безопасность жизни и предоставить возможность свободного самостоятельного развития. Дарданеллы должны быть постоянно открыты для беспрепятственного прохода судов и развития торговли всех государств под международные гарантии.
XIV. Должно быть услышано чаяние польского народа о собственном государстве. Оно может включать в себя примыкающие территории с бесспорно польским населением. Польше необходимо обеспечить беспрепятственный и безопасный выход к морю и гарантии. Политическая и экономическая независимость, ее территориальная целостность и нейтралитет должны быть гарантирована международным соглашением.
XV. Должна быть образована всеобщая ассоциация наций на основе особых статусов в целях создания взаимных гарантий политической независимости и территориальной целостности как великим, так и малым государствам.
В той мере, в какой это касается существенных исправлений допущенных несправедливостей и правовых претензий, мы считаем себя партнерами всех государств и народов, объединившихся в борьбе против империалистов. Мы не можем разделиться по интересам и целям. Мы вместе до конца.
Ради таких договоренностей и соглашений мы готовы сражаться до тех пор, пока они не будут достигнуты. Мы хотим торжества правого дела и стремимся к справедливому и прочному миру, которого можно добиться лишь путем устранения основных причин войны, что и предлагает настоящая программа. Мы не завидуем германскому величию, и в этой программе не содержится ничего, что вредит ему.
Итак, мы высказали сейчас нашу точку зрения настолько четко, что вряд ли возникнут сомнения или вопросы. Вся предложенная мной программа основана на принципе справедливости в отношении всех народов и народностей и их права, независимо от того, сильны они или слабы, жить наравне с другими народами в условиях свободы и безопасности. Ни один из элементов этой системы международной справедливости не будет долговечным, если в ее основе не будет лежать этот принцип. Народ Соединенных Штатов может действовать лишь на основе такого принципа, готов пожертвовать своей жизнью, своим добрым именем и всем, чем он обладает, для защиты этого принципа. В нравственном плане наступил кульминационный момент этой последней войны за человеческую свободу, и американский народ готов к испытанию своей силы, к проверке своей высшей цели, своей честности и веры.
Франция. Орлеан. Резиденция герцога де Гиза.
24 августа 1917 года
– Нет, но каков наглец!
Герцог с ненавистью отшвырнул бумаги. Генерал Петен согласно кивнул.
– Да, ваше высочество. Согласен с вами. Но мы вынуждены считаться с мнением союзников, пока наше собственное положение не стабилизируется, а наши позиции не перестанут быть настолько зыбкими и эфемерными.
– И как же они перестанут быть эфемерными, если я не могу даже взойти на престол Франции?
– Вы, ваше высочество, вне всяких сомнений, можете это сделать, когда только захотите. Но, во-первых, разумно ли начинать царствование в такой тяжелой обстановке? Мы все еще не избавлены от угрозы заключения позорного и унизительного мира, условия которого могут быть весьма тяжелы для нас. Мы не имеем сейчас сил даже на то, чтобы выбить проклятых бошей из Парижа, не говоря уж о том, чтобы хотя бы вернуть Шампань, Бургундию и Пикардию. Про Эльзас и Лотарингию в сложившихся условиях и говорить не приходится. Кроме того, не следует забывать, что наш суверенитет лишь номинально распространяется на огромные территории Франции, которые фактически контролируют войска союзников, а значит, и по этой причине мы вынуждены учитывать мнение Лондона, Москвы, Рима и даже в какой-то мере Мадрида, не говоря уж об учете позиции Вашингтона.
Герцог де Гиз взорвался от негодования, тыча пальцем в бумагу на столе:
– Позиция Вашингтона, вы говорите? Вот она, эта позиция! Фактически это требование отказаться от реставрации монархии во Франции и вернуться к позорным временам продажной республики! И ладно наши европейские союзники, их поддержка разных ветвей Бурбонов объяснима, каждый пытается если не протолкнуть вперед своего претендента на корону Франции, то хотя бы выторговать для себя что-то, но Америка! Америка против меня! Против меня и против монархии как таковой!
– Мы достаточно серьезно зависим от поставок из США. И, боюсь, когда во Францию все же начнут прибывать американские дивизии, вес позиции Вашингтона в этом вопросе будет усиливаться пропорционально числу прибывших войск.
– Вот именно, генерал! Вот именно так и будет! Поэтому я решительно намерен срочно восстановить монархию во Франции и короноваться в самое ближайшее время! Это должно быть свершившимся фактом, который уже не сможет быть подвергнут сомнению никем, вы меня понимаете, генерал? Сейчас мой статус не определен! Я для прочих монархов лишь частное лицо с хорошей родословной, не более! Тот же русский Михаил даже приглашение в Ялту прислал только вам, но «позабыл» про меня! Вы понимаете, что это все значит? Что возвращение короны Орлеанскому дому все еще под большим сомнением! Георг V настаивает на том, что коронация должна пройти после согласования всех вопросов с союзниками, Виктор Эммануил III вместе с испанским королем Альфонсо XIII хотят усадить на трон нашего королевства младшую ветвь Бурбонов, а Михаил II говорит, что сам народ должен выбрать того, кто станет королем Франции! Слыхано ли такое! Выборы помазанника Божьего! Что за ересь! Как будто самого Михаила народ выбирал!
Петен кивнул:
– Более того, ваше высочество, американцы тоже настаивают на референдуме. Но, правда, только по вопросу реставрации монархии или возвращения к республике.
– Да, черт меня возьми! Именно об этом они и говорят! – Гиз вновь постучал по листку бумаги. – Причем требуют, вдумайтесь, требуют! Просто-таки в ультимативной форме, если отбросить все словесные кружева дипломатического протокола. И требуют его провести никак не раньше лета 1918 года! Как раз тогда, когда во Франции будет размещено несколько американских армий! Вы понимаете, что это значит?
– Да, ваше высочество, вполне понимаю. Боюсь, при таких условиях ход этого референдума и его результаты нам не понравятся.
Герцог вдруг успокоился и откинулся на спинку стула.
– Вот что, дорогой мой генерал. В сложившихся обстоятельствах у нас нет иного выбора, кроме как опереться на мнение наших европейских монархий. По крайней мере, ни у кого из них нет сомнений в том, что монархия во Франции должна быть восстановлена. И нашей дипломатии нужно ускорить согласования условий признания всеми ведущими монархиями прав именно Орлеанской ветви Бурбонов на корону Французского королевства.
– Они захотят серьезных уступок с нашей стороны.
– История нам не простит нерешительности в этом деле. Лучше потерять часть, чем все. Начинайте консультации по данному вопросу.
Крым. Дворец Меллас.
Квартира их величеств.
11 (24) августа 1917 года
Маша на ватных ногах подошла к двери. Подумав несколько мгновений, она резко распахнула дверь.
– Неосмотрительно с вашей стороны, ваше императорское величество, вот так открывать дверь не глядя.
Императрица мрачно смерила взглядом обвешанного оружием офицера.
– В чем дело?
– Прошу простить, государыня, но вы сами вчера изволили назначить это время для занятий.
Маша холодно ответила:
– Запомни, Натали, никто и никогда не стучит в эту дверь. Это понятно?
Но камер-фрейлина не слишком-то смутилась.
– Прошу простить, ваше величество, но иногда на войне, когда того требует обстановка, офицер должен брать ответственность на себя. Вы не изволили выйти к ужину, вы не вышли к завтраку. По дворцу и командному центру начинают гулять дикие слухи и нехорошие пересуды. Да простит меня ваше величество, но возобновление упражнений на стрельбище и хороший обед могли бы сильно оздоровить ситуацию.
Маша захлопнула дверь.
Щеки ее горели, и очень хотелось поставить выскочку на место. Но в то же время Маша понимала, что ее камер-фрейлина права и заботится она не о себе. Да что там говорить, она повела себя как дура-курсистка, а не как императрица! Что бы сказал Миша на такое!
И через пять минут открыв решительно дверь, царица увидела все ту же Натали, которая ее ждала, словно ничего и не случилось. Глядя в ее спокойные глаза, Маша вдруг почувствовала, насколько старше многое повидавшая за свою жизнь поручик Иволгина. И дело тут не в разнице в возрасте, а в несравнимом опыте в практических вопросах. В том числе и в умении оценить душевное состояние окружающих.
Императрица приняла из рук офицера свой ремень с тяжелой кобурой, после чего камер-фрейлина помогла ей затянуть портупеи.
– Спасибо.
Иволгина кивнула.
– Всегда рада служить вашему императорскому величеству.