Он подошёл к пленникам уверенным шагом и было видно, что эльф привык командовать. — Это же огненный маг! — разъярённо прошипел он.

— Он под заклятием, — огрызнулся тот, кто обновлял по пути заклятие подчинения.

— Ог-нен-ный, — по слогам процедил сумеречный и сделал резкое движение, от чего Краш упал, но он явно не ожидал, что товарищи Краша схватятся за оружие.

Они молча кружили, не упуская при этом из виду людей. А Томаш отошёл от прохода, опустил Полину на каменный пол у стены и остался рядом, наблюдая за разворачивающимися действиями. Его руки ещё плохо слушались, но энергия огня продолжала очищать тело от остатков заклинания.

— Эсон, Раг, не глупите… — вкрадчиво произнёс эльф-убийца, — Краш допускал ошибку за ошибкой, недооценивая людей, а сейчас вы ставите всё под угрозу. Огненных магов невозможно проклясть, а сейчас и вовсе…

Он не договорил, так как Томаш, подтверждая его слова, вспыхнул и охваченный огнём, двинулся на сумеречных.

Они слаженно отступили, расходясь так, чтобы человеку сложно было контролировать их. В руках эльфов словно бы из ниоткуда появилось оружие.

— Эсон, обездвижь его шиу, иначе он сожжёт нас, — едва слышно дал команду его товарищ. Кажется, Раг.

Полине хорошо было видно, что происходит и, хотя она не понимала, да и не слышала, что они там шепчут друг другу, зато следила за их действиями и мимикой. Она оценила их настороженную отточенность в движениях, отметила, что они не бросились сразу в бой и не пропустила, как тот, что сопровождал их и оставался под иллюзией поднёс ко рту маленькую безобидную трубочку.

— Нэт, в сторону — и жги! — закричала она, перестав изображать бледную немочь.

Томаш тут же метнулся вбок, закрываясь магическим пламенем, но эльфы, что угри, выскользнули из-под удара.

— Они хотят плюнуть в тебя отравленной иглой, — пояснила Полина, видя, что опасность не миновала.

Ещё она поняла, что стоит генералу хотя бы пару раз мощненько ударить пламенем — и они все тут изжарятся, прежде чем естественная вытяжка выведет жар из пещеры. Владел ли он каким-то хитрым заклинанием вроде огненных змеек, Полина не знала, но эти сумеречные очень уж вёрткие и успеют защититься.

Тот эльф, возможно иллюзионист, как-то уж очень нехорошо глянул на неё, и Поля мгновенно «исчезла», вспомнив о своих возможностях. Удивление серокожего пролилось ей бальзамом на душу. Он её не видит! Кишка тонка! Но его чуткие уши повернулись в её сторону при движении и пришлось даже задержать дыхание.

О том, чтобы тихонько перейти в другое место не могло быть и речи. И вот оно, вдохновение!

Мгновенное понимание, что надо нападать, дезориентировать, запугать, подавить морально… Лишь бы только генерал не дрогнул…

Полина хотела «обрушить стены», дабы дать возможность Томашу подготовить точечные удары, но вовремя вспомнила, что падение потолка — это скорее человеческая фобия. Тогда…

От стен отделились сгустки тьмы и превратились в огромные шарообразные зубастые головы, наскакивающие на эльфов. В их пастях было по два-три ряда острых зубов, и они щёлкали, как настоящие.

К сожалению, эти головы отвлекли сумеречных ненадолго, но в руках Томаша вспыхнуло огненное лассо, (ого!) и он несколько раз достал эльфов им.

Вслед за бешеными мельтешащими головами в полу «появились» новые трещины — и это сработало! Те, кто привёл пленников сюда (Эсон и Раг), запутались в том, где настоящие проломы, а где иллюзорные и не смогли уверено двигаться. Нэт же прикрывал Полю и стоял на месте. Он сразу же воспользовался вызванной заминкой и прошёлся прицельным огнём по замершим целям.

А вот тот сумеречный, что встретил и должен был сопроводить их, и тот, что позволял себе командовать, действовали намного увереннее.

Полина создала шумовую иллюзию, чтобы переместиться в более безопасное место. Она продолжала отвлекать эльфов от Томаша, создавая зеркала, ослепляющие лампы, нарастающее гудение, надеясь, что чувствительные уши сумеречных свернутся в трубочку, но все уловки подействовали только на одного, чем и воспользовался генерал, а второму было всё нипочём. Полина видела, что этому иллюзионисту не по силам пробиться сквозь её иллюзии и они должны были мешать ему так же, как другим, но он не дрогнул и больше всех доставлял хлопот генералу.

Полина уже не знала, что придумать, видя тщетность своих попыток. Она не догадывалась, что этот эльф тратит силы на заклинания восстановления не только из-за атак Томаша, но и из-за её иллюзий и что он уже послал несколько проклятий в её сторону, но те вернулись, не найдя объекта там, где он должен был быть.

В последнее усилие она выложилась полностью, стараясь создать «смерч» вокруг проклятого сумеречного и, кажется, эта иллюзия наконец дезориентировала его, так как Томаш достал его огненными кинжалами. Враз стало тихо. Полина обессиленно привалилась к стене, стараясь прижаться к ней и получить хоть порцию прохлады в разгорячённом магией огня воздухе. Голова кружилась от недостатка кислорода и напряжения.

Генерал развернулся к ней и изучающе смотрел на неё. Она заправила выбившиеся пряди за уши и отвела глаза. Было стыдно за всё! За то, что наверняка сейчас страшна; за то, что завела черте куда и чуть не сгубила; за то, что не знает, что делать дальше…

А он подошёл к ней и опустился рядом, так же подпирая стенку. Взял за руку и прижал к своему сердцу. Сидеть вместе и молчать было хорошо.

— И всё? — неожиданно раздался голос. — Я надеялся посмотреть на человеческое совокупление, даже прищепку на нос приготовил, чтобы не задохнуться от вашей вони.

Томаш резко подскочил, но оттуда, откуда доносился голос, никого не было. Полина не стала тратить силы на то, чтобы встать. Она так же, как генерал напряженно всматривалась в темноту и через пару мгновений создала иллюзорные стрелки, указывающие на прячущегося под иллюзией каменной стены ещё одного сумеречного эльфа.

— Вон он, — прошептала она и после добавила:

— Это он!

Вот теперь Поля была абсолютно уверена, что видит перед собой того самого иллюзиониста, который делал артефакты. Его магия была знакома ей! Чувство узнавания было так сильно, что не оставляло сомнений.

— Сильна, — констатировал эльф, — и совершенно не обучена. Создавать иллюзии сродни ювелирному делу, а ты словно варево варишь в гигантском котле и плюхаешь силу вёдрами, там, где нужна капля.

Томаш попробовал захватить новое действующее лицо огненной плетью, но эльф скрылся под новой иллюзией.

Полина поспешила подсветить его, но её хрустальная капля неожиданно раскалилась, обжигая грудь, и только она успела вытащить артефакт за шнурок, отстраняя от тела, как почувствовала сильнейшую слабость, и не удержавшись на ногах, обмякла.

— Полина! — рыкнул Нэт, но не посмел броситься к ней даже чтобы поддержать, сосредоточившись на новом враге, которого перестал видеть.

Не только сумеречные могли ориентироваться на слух. И пусть у генерала забрали оружие, его магия вполне могла заменить любой клинок.

Сделав шаг назад, чтобы тело Полины оказалось рядом с ним, он закрутил вокруг них обоих огненный смерч. В пещере стало светло и невыносимо душно, но сумеречный продолжал маскироваться и Нэт ожидал нападения с любой стороны.


Увеличивая круг действия смерча, он почувствовал, что задел эльфа и развернулся на приглушенный стон, посылая всё пламя в том направлении, но в него полетело заклятие с другой стороны и пришлось вернуться к затратному по силе смерчу, чтобы жечь всё по кругу. Только возле самого пола не было огня, чтобы шёл доступ воздуха. И всё же на двоих в эпицентре огненного смерча воздуха не хватало, тело Полины обжигало жаром, а на раскалившийся ещё до действий генерала артефакт невозможно было даже смотреть.

Заклинание огненного смерча оказалась неправильным решением с лежащей в ногах баронессой. Юркий эльф скользнул змеёй прижимаясь к каменной поверхности и выдернул девушку к себе, уже не скрываясь.

Томаш сразу же остановил пламя, чтобы она не пострадала, а эльф безостановочно принялся атаковать его проклятиями.

Нэт выжигал их точечно, опасаясь задеть Полину и ждал, когда же противник отпустит её и начнёт настоящий бой. Сумеречные считались виртуозными воинами. Но эльф не спешил обнажать оружие и продолжал прикрываться Полиной, атакуя только проклятиями.

Она безвольно висела в его руках и только тихо вскрикивала, когда ослепительно сияющая слеза касалась кожи. Нэт надеялся, что артефакт перерабатывает брошенные в девушку заклятия, но похоже он работал на пределе своих сил, иначе бы окутал её защитным барьером от жары и загребущих рук сумеречного.

Томашу оставалось принять навязанное магическое сражение, понимая, что таким образом опустошают резерв, собираясь оставить живым. Его это устраивало, и он немного поддался, нарочно пропустив несколько болезненных проклятий по ослаблению, а потом его тело бросило в дрожь из-за мощнейшего проклятия иссушения и последующего подчинения.

— Вот так, — удовлетворённо произнёс сумеречный, видя, как человек падает и корчится в конвульсиях, а из прохода появилось ещё несколько эльфов, которые наблюдали за происходящим со стороны.

— Ты много возомнил о себе, человек, — сообщил маг иллюзий и проклятий, опуская Полину на пол, — но я научу тебя служить мне. Это будет интересно. А маленькую госпожу ждёт обучение. Она заменит мне погибшего ученика. Через боль я сделаю из неё настоящего мага. Она будет великолепна.

Томаша трясло и корёжило. Мышцы болезненно реагировали на магическую сушку, и он исподлобья следил за эльфом и тем, как тот приподнимает носком сапога рассыпавшиеся пряди волос Полины. Из его горла невольно раздался рык. Нежнейшие мягкие прядки — сапогом? В этот момент Нэт уже знал, что не подарит лёгкую смерть иллюзионисту.

Он не боялся угроз. Несмотря на все обрушенные на него проклятия у него ещё достанет сил, чтобы отправить всех врагов в бездну… так что никаких пыток не достанется ни ему, ни нежной Полюшке.

Зато теперь он уверен, что видит всех или почти всех действующих лиц. Конечно, до верхушки ему не дотянутся, но самая важная рыбка попалась. И да поможет ему извечное высокомерие эльфов и их небрежение людьми! Оставить в живых мага огня на земле, в толще которой течёт первородное пламя… на ведьминой пустоши! Какая самонадеянность!

Да его ученик был поумнее, а эти спокойно наблюдали, как он с ним расправляется! Ну что ж, пусть сделают следующий ход. Вдруг удастся понять, ради чего сумеречные затеяли тихую войну против светлых. В непримиримую расовую вражду он уже не верит. Слишком просто для этих интриганов. Тут кроется что-то ещё.





Глава 25





Полина настолько обессилила, что не могла даже пошевелиться и отодвинуть от себя продолжающий жечь грудь артефакт. Он касался её лишь краешком, но причинял боль. Что с ним случилось, она не понимала. Сломался? Закончился запас прочности? Чем-то не угодила временная хозяйка? Почему из защитника он стал мучителем?

Раздавленная слабостью в теле, она вяло отмечала происходящее. Всё казалось ненастоящим… как будто актёры бегают и отрабатывают трюки. Только генерал… за него болело сердце, и она старалась не смотреть на него. Иначе внутри что-то невыносимо жгло, побуждало к чему-то… Эта боль мешала спасительной слабости ползти по телу и распространять приятное безразличие.

Когда появились ещё эльфы, то стало смешно. Уголки губ чуть дрогнули и лениво расслабились. Лень. Хотя забавно.

Они тут с Томашем сражались, кулаком в грудь стучали, флаги поднимали, а с ними играли, как с котятами. Всё-таки Поля не создана для серьёзных дел. Ей бы дома хлопотать или обустраивать имение, но вот это всё… она обвела взглядом пещеру и задержалась на тощем светлом эльфе в железном ошейнике, бормочущем что-то и безотрывно смотрящем на неё.

Откуда взялся? Впрочем, оттуда же, откуда и остальные.

«Псих», — брезгливо обозначила она этого типа и перевела взгляд дальше, но сумасшедший упал в обморок и сильно этим разозлил сумеречных.

Вообще-то ничего непонятно. Слабость не даёт разглядеть, кто находится под иллюзией светлых, являясь на самом деле сумеречным, а кто… Полина вернулась взглядом к истощённому эльфу, валяющемуся в обмороке, и пригляделась внимательнее. Уж больно сумеречные заволновались и пиная его, стали поглядывать на неё.

А она что… она сузила глаза, подобралась, и почувствовав злость вместо исчезнувшей слабости, извернулась, пнула стоящего рядом иллюзиониста, что сапогами топтал её волосы.

«Гад!»

Рыча, Поля поднялась. Мерзавец с лёгкостью увернулся, но она сейчас его достанет! Сжав по подобранному камню в руке, (не зря же она валялась тут) кинула один… конечно же, не попала, но это было отвлекающим манёвром, потому что тут же полетел другой камень в другого эльфа. Все отвлеклись, посмотрели на неё, а Полина жахнула иллюзию фейерверка.

Так им, ушастым! Всем без разбора! По ушам и глазам, громом и светом!

Кто-то пытался ударить её, но хрустальная капля ожила и вновь закрыла защитой. Ушастые корчились от грохота и мелькающих вспышек света, взмокшая Полина размахивала руками, дирижируя взрывами и, кажется, что-то выкрикивала, пол в пещере подыгрывал ей, выдавая клубы горячего пара, а Томаш полз к ней и довольно скалился.

Дурдом!..

Всё оборвалось, когда на бессознательного эльфа-дохляка обрушили ведро с водой и он опять что-то забормотал. Хрустальная капля перестала защищать, вновь ожгла, а Полина рухнула из-за вернувшейся слабости.

— Га-а-ды, — простонала она, уже понимая, что кулон блокирует тот несчастный светлый эльф, а на неё саму чуть живые сумеречные кидают проклятия слабости или какую другую дрянь.

Когда-то ей говорили, что у светлых есть единственный глава клана, который знает, как совладать с родовыми артефактами. Кажется, это клан Рассветных бабочек, и глава их клана пропал двадцать лет назад!

Ужасающее коварство, украсть сначала Владыку жреца, а потом начать охоту за родовыми артефактами, при этом усугубляя недоверие между светлыми, чтобы как можно дольше сохранялась тайна об ослаблении всех эльфийских кланов.

Что же нужно сумеречным? Власть над светлыми? Родовые артефакты безусловно имеют огромное значение для дивного народа, но шантажировать себя ими они не позволят. Да и светлые доказали, что в случае войны смогут сплотиться.

Борясь со слабостью, Полина отодвинула от себя кулон и привалилась к подползшему Томашу.

— Баронесса, вы были великолепны, — прошептал он, прилагая излишнее усердие, прижимаясь к ней. Но может это от потери координации?

От его искренних слов у неё на глаза навернулись слёзы. Вокруг хаос и враги, генерал в ужасном состоянии… она не лучше, но ей приятна похвала. А его взгляд, полный восхищения горит… уж не посмеивается ли он над ней?