Агрессивно настроенная толпа осталась позади, и местные обитатели понемногу выглядывали из окон дворца, а этот манерный эльф довольно уверено остановил слуг, а после заступил дорогу перед бывшим воином.

— Как ты смел напасть на наших друзей? — шипел он. — Да знаешь ли ты, какой великий род обидел своим неуважением? Я тебя сгною в земляных туннелях, брошу в кормовую яму арахнидов, подвешу возле пчелиного улья…

— Взять его и посадить рядом с этими в темницу, — резко приказал Фарион стоявшим позади распорядителя дворцовым стражам.

Охрана замялась, не зная кого слушать. Ни тот, ни другой не имели права приказывать им. Их непосредственный начальник пропал без вести ещё пару лет назад, а поставленный на его место молоденький Лаланиэль не особо интересовался службой, зато требовал шпионить, чем заслужил неоднозначное отношение. Его презирали и ненавидели, но чем больше молодой эльф получал информации, тем интереснее становились его вопросы и задания, и у стражей тоже стали появляться вопросы и, как следствие, недоумение от того, что творят знатные эльфы.

Вот только Лаланиэль исчез несколько дней тому назад, и ни у кого из подчинённых ему не осталось сомнений, что молодой эльф нащупал ядро заговора.

И сейчас они без вопросов подчинились бы Фариону, потому что накипело, но тот сажал в темницу ту, что носила на себе родовой артефакт!

Ещё не успели забыть смерть Владыки, как пропал его наследник. Не разобрались с этой трагедией, как уже сажают в темницу ту, что волей-неволей является душой клана!

Первородная магия не простит такого неуважения к своим избранникам, и тогда смерть покажется милостью.

— Фарион, что с человечкой? Что ты с ней сделал? — зароптали стражи.

— Ничего. Она сама упала…

Поставленный на колени Томаш с Полиной на руках зло усмехнулся:

— А ваш родовой артефакт сработал просто так?

— Он сработал на тебя! — угрюмо ответил Фарион.

— Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Как бы я сейчас держал её на руках, если бы представлял угрозу?

— Никто не знает, как действуют эти штуки и на что они способны, — не согласился пастух.

Томаш презрительно посмотрел на эльфа:

— Она шла к вам, чтобы узнать о Лилианэ. Они подружились, и она волновалась за вашего сопляка.

— Наследник пропал.

— Это я уже понял, но почему никто не слушал его? Как так получилось, что ваши враги оказались рядом с теми, кто правит?

— Я ничего не знаю об этом, — скрипнул зубами Фарион.

— Неужели у вас не возникало вопросов, почему ваш владыка передал бесценный артефакт не кому-либо из своих, а незнакомой девушке?

— Наших рядом не было, и он вынужден был…

— Чушь! Он мог вовсе не передавать его.

Фарион вместе с остальными сверлил ненавидящим взглядом Кровавую смерть. Человек был прав! Пусть сдохнут все чернильные гусеницы, но враг говорил верно!

Вопросов было больше, чем ответов, но это словно бы никого не волновало. Все как с ума посходили и обвиняли во всем только людей, а тех, кто пытался возражать, клеймили человеколюбами и изгоняли из своих сердец.

Ни в одно время не было столько изгоев, сколько появилось за последний год-два! И никогда ещё эльфы не закрывали свои сердца из-за разногласий во мнениях. Происходящее страшило.

После войны Фарион ухаживал за воздушными овцами и наблюдал за жизнью клана со стороны. Радовался тому, что находится вдали от той клоаки, во что превратилась жизнь в столице, а теперь сгорал от бессилия и сожалений, что ничего не сделал, чтобы предотвратить нравственное падение своего клана.

Стыдится того, что малодушно понадеялся на то, что без него разберутся.

А кто разберётся? Предпочёл не задумываться.

Вот и вышло, что единственным, кто пытался донести до всех правду и предложил новый путь развития, это юный наследник, который пропал.

Презирая себя за леность и отстранение от судьбы своего народа, Фарион сделал шаг к распорядителю. В глазах знатного эльфа мелькнул страх, и он отступил.

— Схватить его! — жёстко скомандовала Фарион. Стражи одобрительно стукнули себя кулаком в грудь, признавая право командования.

— Вы не можете, — сорвавшимся голосом прохрипел распорядитель, — у вас нет власти!

— Есть. Я, командир лучников Серебряной нити, объявляю недоверие временному правящему совету нашего клана, а может, даже и Большому эльфийскому совету. Будем разбираться, что, гусениц вам под штаны, здесь творится! — рявкнул он.

Ещё один удар кулаком стражей по груди показал, что слова услышаны и приняты.

— Человека тоже в темницу, а носительницу артефакта в закрытые покои.

— Нет, — отрезал Томаш.


— Тебя не спрашивают.

— Я не отдам баронессу. Она молоденькая девушка…

— Плевать, — поморщился командир лучников Серебряной нити.

— Я убью тебя… — зарычал генерал.

— Ты забываешься, Кровавая смерть! Это я убью тебя и выберу для этого самый изощренный способ! Ты ответишь мне за смерть моих ребят!

Взбешённый эльф попытался выдернуть девушку из рук своего врага, но артефакт вспыхнул и ударил его молнией.

— Аха-ха, — не удержался от смеха Томаш, глядя как волосы грозного командира встали дыбом, — одуванчик командует эльфами… нет-нет, лучший эльфийский воин так долго пробыл среди воздушных овец, что сам стал походить на них!

Очумевший от удара молнии Фарион, схватился руками за голову и с силой её сжал. Лица эльфов и смеющегося человека смазывались. Он несколько мгновений простоял неподвижно и первое, что он чётко увидел, это злую удовлетворённую улыбку распорядителя.

Помимо среагировавшего артефакта что-то было не так. Один из стражей показал ему на голову и Фарион в ужасе понял, что его волосы встали дыбом. И, слава природе, что коса не расплелась, а не то помимо выбившихся коротких прядей, вверх поднялись бы волосы по всей длине.

— Гусеницы бы пожрали этот артефакт! — выругался он. — Обоих в темницу!

К Полине, а вместе с ней и к Томашу больше не смели прикоснуться, чтобы не провоцировать родовую реликвию. Ему показывали дорогу и, кипя от злости, ждали, когда он подчинится. А он предпочитал смотреть по сторонам, запоминать любые мелочи и не торопился.

Эльфам же как-то вдруг вспомнилось, что не просто так этот человек получил прозвище Кровавая смерть и не зря его считают одним из сильнейших магов огня; и что на территории резиденции сейчас нет ни одного эльфа, который смог бы противостоять этому воину.

Сам же Нэт отчаянно сомневался в том, что делает, хотя Полина философски отметила бы в свойственной ей смешливой манере, что поздно тискать в руках лечебные артефакты, когда почки отвалились.

И верно, поздно грозить сжечь весь лес магией, если самому при любом раскладе уже не выбраться отсюда. Да и угроза так себе… воинов мало, а жечь обывателей… И всё же, умереть в бою с честью было бы предпочтительнее, чем орать под пытками… а они будут… сейчас эльфам плевать на подписанные договоры с королевством Георга, да и кто виноват, что парочка самонадеянных людей очутилась на чужой земле?

Вот то-то и оно! Дурацкий план и дурацкая ситуация, а за ней придёт дурацкая смерть…

Баронесса зашевелилась, пытаясь повернуться на другой бок в его руках, и Нэт горько рассмеялся. Такая рассудительная девушка, такая разумница, а как отчебучит что-нибудь, только диву даёшься.

Интересно, что она увидела перед тем, как упала? И ведь это что-то важное, раз на неё как-то воздействовали! Не просто так сработал кулон!

Куда она смотрела?

Повсюду был народ, все перемещались, тянулись вперёд, но она смотрела левее… там было спокойно… стояли какие-то ужасно важные эльфы с косами до колен и словно бы их ничего не касалось.

Чем они привлекли неугомонную баронессу?

Томаш следовал за стражами, спустился на подземные этажи и, чуточку затормозив перед входом в каменный мешок, всё же шагнул в него. Тишина оглушила и дезориентировала, внутри всё похолодело. Такой эффект давали стены из особого антимагического камня.

— Не боитесь сломать свой бесценный артефакт? — хмыкнул он, подбородком показывая на хрустальную каплю.

— Вы здесь ненадолго, — буркнул сопровождавший их Фарион.

— Ну-ну, — безразлично ответил Томаш и бережно положил Полину на скамью, устраиваясь рядом.

Дверь захлопнулась, отрезая его от всего мира — и исчезла. Теперь в камере было темно, тихо и безжизненно. Сначала каменные стены потянут из тела магию, а потом жизнь. Жутковато, но… Полина потянулась, прижалась покрепче и засопела, напрочь прогоняя убийственную атмосферу, которая свела с ума не одного пленника.

— И то верно, надо бы отдохнуть… а то с вами, моя дорогая, не знаешь, что случится далее…

Нэт вытянул ноги и, крепко прижав к себе девушку, думал спокойно полежать, обдумать произошедшее, но неожиданно для себя сразу же заснул.

Разбудил его тычок в бок и вспышка.





Глава 24





— Ящерово отродье! — услышал генерал. — Нам её не коснуться! С этим артефактом что-то не то… даже антимагические щипцы не помогают. Что делать будем?

— Пусть этот тащит её, — удар по рёбрам Томаша не достиг цели, поскольку он увернулся и, вскочив на ноги, не задумываясь, ответил огнём.

— Тварь! — выругались эльфы, а генерал непонимающе посмотрел на свои руки и прислушался к себе.

Сила магии в нём убавилась, но не так уж сильно, как он боялся и это было странно. Весело рассмеявшись, он ещё раз ударил по прокравшимся в темницу эльфам и присмотрелся. А то, что эти ушастые не имеют ничего общего со стражей дворца и не имеют отношения к временно возглавившему клан Фариону, очевидно. Это были те самые расфуфыренные пижоны, что стояли в стороне.

Он уже приготовился отрезать им путь к двери, как его спеленали диковинными сетями. Они взялись словно бы из ниоткуда: тонкие, незаметные, прочные… Вспыхнули перед носом серебристыми лучами и окутали, плотно обхватывая корпус тела.