Трактирщик довольно кивал. Прошлым летом он изрядно потратился на картофель, чтобы засадить целый ряд им, а этим летом у него уже был засажен весь огород. На всю зиму урожая не хватит, но достаточно того, что местные поближе познакомятся с этим благодатным овощем, а подсказки баронессы очень даже кстати. Повару пока боязно экспериментировать, но когда вроде как велят и одобряют, то это уже другое дело.

Хозяин заведения поклонился баронессе, перевёл взгляд на его сиятельство и ускорился, боясь навлечь на себя гнев вельможи. Граф сидел чернее тучи и о чём-то усиленно размышлял.

— Ну что же, можно продолжать наш путь? — делая вид, что не замечает смурного вида Томаша, бодро предложила Полина.

Она не понимала, что с ним происходит. Она уже вообще ничего не понимала. На всякий случай продолжала делать вид, что всё хорошо и между ними по-прежнему тёплые приятельские отношения, хотя подобное поведение всё больше походило на нелепое и опять хотелось убежать.

Мужчина поднялся, подал ей руку и проводил к повозке.

— Я сяду на облучке, — неожиданно поставил он её в известность.

— Вы? — растеряно открыла рот, не зная, что сказать.

Вообще-то Томаша сопровождает достаточно людей, чтобы предложить кого-либо из них, как это было в прошлой поездке. Неужели он не понимает, что это несвоевременное предложение и как минимум неудобное.

— Вам тяжело целый день править, а от моих ребят вы морщили нос. Не спорьте, я видел, что вы чихнули и недовольно смотрели на них.

Полина смутилась. Запахи были вполне естественные, хоть и неприятные. Человеческий и лошадиный пот. Тому, кто едет верхом, не избежать этого в дороге, но генерал ничем не пах.

— А вы…

— У меня есть очень старый артефакт очистки, — усмехнулся мужчина. — Достался по наследству.

— У меня такого нет, — смутилась Полина, подумав о том, что, понервничав немного вспотела.

Если бы она знала, что встретит генерала, то воспользовалась бы дезодорантом. Обычно, находясь в пути и не имея возможности помыться, Полина осторожничала с земными дезодорантами, боясь раздражения. Кстати, в прошлой поездке с генералом именно так и случилось, но столь деликатная проблема проявила себя уже в конце дороги и всё обошлось.

Томаш сделал шаг вперёд, чуть наклонился к баронессе, желая шепнуть шутку про трактирщика, мазнуть губами по маленькому ушку, и заодно проверить свои умозаключения, но она отпрянула и съёжилась, а в глазах её мелькнула паника. Именно паника и в этом он уже не сомневался.

Нэт нахмурился, внимательно посмотрел на неё, и отошёл, как ни в чём не бывало. У него не выходил из головы разговор с Виляевым о баронессе. Тот его удивил и, честно говоря, Томаш не поверил суждениям простого мужика, но теперь склонен был согласиться.

Наблюдательный Виляев сказал, что баронессу кто-то из мужеского племени сильно обидел. На виду она смелая и демонстрирует широту взглядов, подобно много повидавшим магичкам, но стоит какому-нибудь видному парню проявить особенное внимание к ней, как к женщине, то пугается, отстраняется и злится.

Томаш ответил Виляеву, что ещё бы знатную даму не сердили мужицкие подкаты, но бывалый воин только покачал головой, оставшись при своём мнении. А теперь Нэт сам убедился, что Полину охватывает паника, которую она не может контролировать, даже при вполне безобидных намёках. Правда, Нэт подозревал, что он удостоился намного более сильной реакции на ухаживания, чем кто-либо и радоваться ли этому или отчаиваться?

Разные мысли приходили ему в голову.

Впервые он увидел её девушкой, не познавшей мужчины. Её аура имела золотой ободок, который светился ярким и чистым цветом, а Огневой держал её за руку. Женатый, не богатый, не сильный маг вцепился в неё, а она, дурёха, льнула к нему и бросала горделивые взгляды. Нэт не видел её при дворе и не понимал, откуда она взялась. Пожалел голубоглазую глупышку… дал понять, что её избранник не сможет провести правильный обряд по обретению ею женской силы, который дал бы обоим магам усиление.

Вряд ли подкаблучник Огневой ей сказал, что у него нет родового алтаря, нет денег, чтобы заплатить за использование чужого, да и поддержки родственников будет мало, чтобы прикрыть на момент обряда связь с имеющейся женой в энергетическом плане.

Потом… он не помнит, когда посмотрел на неё вновь магическим зрением, но золотой ободок больше не обхватывал её ауру, и стало ясно, что баронесса не девица. Это, конечно, её дело, но ведь явно что-то пошло не так.

Генерал пытался вспомнить, кто крутился возле Полины на Скальной гряде, какие слухи бродили о её личной жизни в ближайшем городе, и было ли время у неё сблизиться с кем-то в столице. Образ госпожи получался скромный, но где-то же она прошла обряд перехода девицы в женщину, и что за маг его провёл? А если ей кто-то задурил голову или она попала в беду?

Нэт сжал челюсти и ударил кулаком по дверце, поняв, что не было никакого обряда и девушка не получила усиление магии, не укрепила энергетические каналы, не обрела феноменальное здоровье, а вместе с этим гарантированную молодость до конца жизни. Только сильнейшие маги огня избегают этих обрядов, чтобы не стать опасными для общества и это большая трагедия, а баронессу лишили этого… случайно или намеренно…

Неизвестно до чего бы додумался генерал, вглядываясь в ауру Полины, если бы она не спросила о причине задержки.

Нэт взял себя в руки, пригласил баронессу занять пассажирское место, а сам дал знак своим людям трогаться и лихо вскочил на облучок. Никакой черноты, свидетельствующей о насилии, в ауре девушки он не заметил, но там остались следы целительской силы и Нэт вновь нахмурился. Ему хотелось уничтожить всех обидчиков Полины, но сейчас это неосуществимо, зато у него есть возможность стать ближе, понять её, приучить к мысли, что он теперь всегда будет рядом, а потом… придёт время и будет потом.

Полина опять была напряжена. Только что они говорили о запахах, а после он шарахнулся от неё. Она тайком сунула руку под мышку. Влажно. Нижняя рубашка должно быть уже пропахла, но верхний сарафан посвободнее, и…

Поля вскочила, задвинула шторки на окнах и двери, и вновь взялась за бутылку с водой. Она кое-как обтёрлась, помазала себя дезодорантом и, кусая губы, села на лавку. Ей стало грустно оттого, что всё изменилось в одночасье. Как прежде уже не будет, а как будет — неизвестно, но вряд ли хорошо.

До самого вечера они не проронили ни слова. Полина закупила по пути овощей и свежего мяса, чтобы на стоянке приготовить ужин для всех. Пока ехали, она потихоньку нарезала, смешивала, а как встали лагерем, начала готовить на огне.

Томашу ещё в прошлый раз понравилось смотреть, как она хлопочет, тихонько напевая что-нибудь, а сейчас он был признателен ей за молчаливое согласие остановиться на ночь в лесу. У неё-то достаточно было денег, чтобы ночевать с комфортом, а вот ему приходилось экономить. Был бы он один, то траты оказались по карману, но с ним малый отряд, и у всех аппетит будь здоров.

После сытной еды все подобрели, расслабились, и завязался неспешный разговор.

— Ваше сиятельство, позвольте спросить, — обратился один из воинов Томаша.

— Спрашивай, — лениво разрешил граф.

— Вот вы об армии думаете.

— Угу.

— Ежели войны нет, то зачем она?

— Затем, чтобы впредь не было. Да и без войны найдётся дело хорошему воину.


— Это вроде, как наёмники? Они ходют повсюду, ища нанимателей, а тут значит, работку будет король подкидывать?

— Да.

— А семью разрешат иметь?

— Семью? Я об этом не думал, — Томаш заинтересовано посмотрел на прислушивающихся воинов, а потом перевёл взгляд на Полину:

— Госпожа Скальная, вы бы согласились выйти замуж за воина, будь вы простой горожанкой?

Теперь все взгляды обратились на баронессу, сидевшую на складном стульчике. Она немного задержалась с ответом, а потом, вздохнув, произнесла:

— Сложный вопрос. Воин всегда будет краше и интереснее в глазах девушки, чем простой мастеровой, но жизнь диктует свои правила. Слишком важны мужские руки в хозяйстве, чтобы пренебрегать этим.

— Но если у воина будет хорошее жалование? — ввёл новые данные Томаш.

— Если? Слишком много «если»! Если муж не будет пропадать месяцами, то семье быть; если он не растратит своё жалование и привезёт его домой, то семья не будет обижена и можно приспособиться; если не будет ревности, не станут подзуживать родственники, не изъест душу изнурительный страх за жизнь любимого… много этих если…

— Так что же, изначально запретить жениться воинам?

— Вы же понимаете, что это не решение проблемы. Всякий мужчина хочет оставить после себя потомство, а если запретить, то наследники достойных отцов в глазах обывателей превратятся в ублюдков.

— Должен быть какой-то выход!

— Для большинства он есть. Там, где будут располагаться воинские гарнизоны устраивать сразу же жильё для семейных. Пусть женщины следуют за мужчинами.

— Как полковые торговки? — возмутились мужчины.

— А этих дамочек придётся подвинуть, — строго ответила Полина. — Жена воина будет следовать за мужем, куда бы его ни направили, и неуважение надо душить в зародыше. Не каждая девица решится жить как перекати-поле, да детишек рожать.

— Верно вы говорите, госпожа баронесса. Как оторвать от семьи молодую девку? От мамки с папкой увести, так к своим родным привести, а тут получается, что старшей женщины в семье не будет, некому подсказать в трудную минуту что делать, направить, поддержать.

— Хм, — Полина с уважением и лёгкой грустью посмотрела на говорившего мужчину. — Вы правы и не правы одновременно. Видите ли, молодой жене частенько не сладко приходится в семье мужа. Это вы для своих родителей любимые детушки, а ваша жена та, кто отнимает вашу любовь от родителей.

— Неправда ваша, госпожа. Как же можно родителей не любить?

— А ревность не разбирает правды. Был парень сыном — стал мужем, и всё переменилось, — Полина вздохнула и добавила: — Это нормально, но перестроиться любящему материнскому сердцу трудно, вот и срываются на невестках, пока вас нет дома.

Чувствуя, что разговор зашёл куда-то не туда, Полина поднялась и взялась за котелок.

— Что это вы удумали, госпожа? Оставьте, без вас есть, кому помыть.

— Так ведь, а впрочем… — Полина подумала, что даже если плохо помоют, то начисто ей уж всяко легче будет ополоснуть и она, соглашаясь, махнула рукой: — Чистый поставьте вот здесь. Завтра с утра мы чай в нём заварим.

Так закончился первый день их пути, а наутро многие переживания показались надуманными, и общаться стало легче, тем более Томаш стал прежним и более не смущал странными взглядами. А то, что он всё время рядом, так в дороге друг от друга никуда не денешься.





Глава 19





— Госпожа баронесса, что же вы со всей дури шарахаете магией по кристаллу?! — едко спрашивал Томаш.

— А вы вообще сожгли предыдущий! — обиженно ткнула пальцем в грудь мужчины баронесса.

— Вы щекотали меня, — возмутился его сиятельство, а Полина негодующе фыркнула.

Она всего лишь наклонилась посмотреть, как её личный сиятельный кучер подзаряжает опустевшие воздушные кристаллы на повозке, и порывом ветра несколько выбившихся волосинок коснулись его щеки.

Ну кто мог подумать, что это приведёт к таким последствиям?

Ну, сказал бы, что щекотно, так нет же, оказывается, он был слишком сосредоточен и даже не дышал, что уж говорить о том, чтобы раскрыть рот или отодвинуться!

Полина была сердита. Она сколько раз уже заряжала эти кристаллы и всё было хорошо, а тут мало того, что из-за нехватки одного кристалла теперь повозка клонится вбок, так этот неумеха ещё смеет критиковать её!

— Вот!!! — она сунула Томашу под нос сверкающий свежей энергией кристалл, а когда он, скроив недовольную мину, протянул к нему руки, спрятала и высокомерно бросила:

— Я сама поставлю его на место, — и царственно повела рукой, указывая мужчине на место кучера: мол, садись и не мешайся.

— Вам надо учиться, — оставил он за собой последнее слово.