Томаш недоверчиво смотрел на неё, проверяя, не смеётся ли она над ним. Поднятая ими тема разговора волновала его. Люди проклинали войну с эльфами, а он только в те месяцы по-настоящему жил.

Именно на войне он оказался на своём месте!

Его мозг ожил, продумывая стратегии за себя и противника. Он учился на ходу и каждый день жил на пределе своих возможностей. Он защищал земли королевства, и ни одна жизнь не была потрачена напрасно. Люди под его командованием знали, за что проливали кровь. Он гордился ими и принимал их преданность.

И не стоит забывать о том, что ему удалось вывести семью из нищеты! Мама и сестры были счастливы! А как же приятно было обожание женщин. Больше никто сочувственно не говорил, что кроме красивой внешности он ничем не ценен и что его удел развлекать вдов да бегать по ночам к замужним неудовлетворенным дамам.

Но как же быстро пролетели счастливые месяцы, оставив после себя глухую тоску! Наверное, он уже тогда, когда его чествовали, чувствовал, что жизнь заканчивается, поэтому он со всей страстью своей натуры отдался новому чувству и поверил в любовь.

Сначала было легко верить в то, что всё хорошо, потом приходилось старательно разжигать в себе чувства, но… надоело.

Жизнь катилась под откос. Инстинкты вопили о том, что он остался без опоры, и близкие люди опротивели. Он погибал, а жена, мать, сестры превратились в хищных жадных существ, постоянно кусающих друг друга и объединяющихся в тот момент, когда речь заходила о деньгах.

Но король щедро наградил его — и более не платил жалованья…

Кэрита сбежала… а он вздохнул от облегчения. Люди сочувствовали ему, а ему было всё равно.

Томаш ждал, когда оставленный ему кроха окрепнет, и он сможет отвезти его в замок. Пусть графиня-мать занимается внуком, а он… ему хотелось удавиться, потому что жить воспоминаниями о тех месяцах, когда он был нужен людям, когда вёл воинов за собой в бой — невозможно. Об этом никому не скажешь, и никто не поймёт его. Но раз удавиться мешают инстинкты, то быть бывшему генералу наёмником на Большой земле. Будет бродить по чужим землям, и продавать свой клинок тем, кто защищает свои владения.

Он ведь уже всё решил… и вдруг эта чужеземка с завораживающими глазами цвета неба и странными речами, которые волнуют, тревожат сердце…





Глава 14





— Что же вы замолчали? Кто у нас может позволить завести и содержать такую армию? — повторила Полина.

— Вы намекаете на короля, — проворчал Томаш, — но вы просто не представляете, насколько это дорого, — запальчиво воскликнул он.

Полине показалось, что он ждёт, если не сказать, жаждет того, чтобы она развеяла его же сомнения. Он ждёт чуда и сердится на себя за это.

— К тому же нецелесообразно! — махнул мужчина рукой с такой тоской в голосе, что девушка более не сомневалась в том, что выбрала верный путь, чтобы растормошить Томаша. — Наше королевство миролюбивое, — мужчина взял себя в руки и смог нейтральным тоном продолжить разговор: — Да, когда-то наши предки воспользовались враждой светлых и тёмных эльфов и отвоевали себе земли на полуострове, но с тех пор глобально мы не воевали. Междоусобицы не в счёт.

— Целесообразно или нет, но в королевстве каждый землевладелец содержит некоторое количество воинов, и они не считают, что это напрасные траты, — тут же возразила Поля. — Наоборот, предоставляют своим воинам привилегии, платят жалование, обеспечивают оружием.

— Сравнили!

— У короля… нет, я неверно выразилась, у королевства должна быть армия! Безупречная, быстро перемещающаяся по всей территории, подчиняющаяся постоянному генералу, а то развели тут выборы по родству и по заслугам предков…

Томаш смотрел на неё горящим взглядом. Полина быстро отвернулась, не выдержав напора охвативших его эмоций.

— Но кто будет содержать её? — требовал он ответа и ужасно боялся, что баронесса разведёт руками и скажет, что понятия не имеет. — Вы же понимаете, что многое упирается в деньги!

— Ну-у, если есть армия, то не надо по всякому поводу призывать землевладельцев с их людьми, не надо устраивать ежегодные смотры, требуя приезда в столицу. Это всё накладно, знаете ли! Многие предпочли бы платить военный налог и не покидать свои земли в неурочное время.

— Думаете, этого хватит?

— Нет, конечно! Воины должны получать жалование ежемесячно, а налог у нас по осени. Но тут нужен комплексный подход. Это хорошо, что его величество не транжира и копит деньги на чёрный день или для потомков. Но деньги должны работать! Их надо вкладывать в торговлю, в развитие ремёсел, в обучении магов. — Полина понимала, что Томашу нет дела до торговли и ремёсел, но зато это было близко ей и не упомянуть об этом не могла. — Я, кстати, слышала, что здесь есть академия, но когда узнала, что там учится около десяти-двадцати человек, то… — Полина развела руки в сторону, показывая, насколько она в недоумении.

— Да, академия магии у нас маленькая, но там охвачены все направления. Его величество тратит свои деньги на её поддержание.

— И тем не менее обучение для студентов там платное, — возмущённо вставила Полина.

— Можно заключить контракт и отработать.

— Мы с вами отвлеклись, но смысла в этой академии мало. И я так понимаю, что если король вкладывает свои средства в подготовку юных магов, то поступать туда должны ВСЕ одарённые!

— Не понимаю я вас…

— Дети любого сословия, — важно пояснила девушка. — Их надо искать и приводить учиться.

— Вы несёте ерунду! — раздражённо воскликнул Томаш, досадуя, что обманулся насчёт разумности баронессы. Она оказалась фантазёркой, идеалисткой! — Ладно, дети купцов, они хотя бы умеют читать и писать, а крестьяне, а сброд?

— Сброд! — горько фыркнула Полина.

Войны уж нет, а последствия до сих пор тянутся. Первой волной пополнивших сброд стали семьи, оставшиеся без кормильцев; второй волной оказались выжившие после зимнего голода и холода, но растратившие все ресурсы; а была ещё третья… надорвавшиеся, влезшие в долги, обманутые… у всех своя история.


— Это решаемо, — упрямо продолжила она. — К примеру, подготовительные курсы в течении года и предоставление жилья.

Томаш сложил руки на груди и посмотрел на неё, как на неразумного ребёнка.

— За этот год учителя помогли бы детям освоиться и настроить на настоящую учёбу. Вопрос в другом: нужны ли маги королевству?

— Знаете же, что нужны, — нахмурясь, буркнул он.

— Тогда почему король платит за тех, кто может оплатить и оплачивает своё обучение? Куда вообще идёт столько денег? — не выдержав ровного тона, воскликнула она.

Томаш пожал плечами и тихо прошипел:

— Я бы сам хотел знать, куда уходят деньги.

— Очень плохо, что вы не отслеживаете свои расходы, — так же тихо заметила Полина, имея в виду не только бухгалтерию академии, но и имение Томаша. — Но мы с вами перескакиваем с темы на тему, а мне хочется сказать вам, что если у королевства есть армия, то с ним начинают считаться. Вы же, наверное, слышали, что я пытаюсь построить порт на Скальной гряде, и мне пришлось много общаться с купцами.

Томаш кивнул и слушал со всем вниманием.

— Так вот, обратите внимание, наши купцы почти не выездные! Они ведут свои дела только здесь, а к нам приезжают чужие и диктуют цены. Кстати, так было не всегда. Ещё полвека назад обстановка была другой. А сейчас нас зажимают, причём не только в торговле — и с этим надо что-то делать, потому что старые короли уступают трон наследникам и те по-новому смотрят на наши земли. Я бы сказала: жадно смотрят.

— Вы клоните к тому, что пока у нас оттяпывают побережье при помощи браков, а новое поколение попробует нас на зуб? Так они уже местами пробуют в частном порядке, так сказать. Затевают свары, которые вроде бы личные, а на самом деле имеют далеко идущие последствия.

— Оу, не знала. Интересная практика, которую надо обрывать. Граница есть граница, и здесь не может быть разночтений. Нарушил — получил в лоб от всего королевства!

За разговором Поля с Томашем не заметили, как вернулись к постоялому двору, и баронесса думала, что попрощается с генералом, но он, словно сиамский близнец, прилип к ней. Ничего не оставалось делать, как отобедать с ним.

Он не давал ей ни секунды покоя. Спрашивал, спорил, стучал по столу, даже пробовал насмехаться, а в глазах одно: не подведи, докажи, что права!

— Господа, — прервала их общение хозяйка. — Правила моего заведения никому не следует нарушать! Мои постояльцы отдыхают, а вы мешаете им своими разговорами.

— Да-да, — обрадовалась Полина: у неё уже болело горло столько говорить.

— Не согласитесь ли вы отобедать со мной? — неожиданно спросил Томаш и Поля с хозяйкой уставились на него, широко раскрыв глаза. У девушки не было слов, а Бон-бон расхохоталась.

— Ваше сиятельство, нам трижды накрывали обед, и вы всё съели, — обеспокоенно заметила она, начиная волноваться об оплате. — Мне за вами было не угнаться, но я объелась и опилась чаем.

— Хм. Но быть может, я угощу вас пирожными? — генерал положил на стол пару серебрушек и довольная хозяйка двора быстро спрятала монетки у себя.

Полина выдохнула, но услышав о пирожных, скривилась и сердито поджала губы. Она же пила чай не впустую! Тошнит уже от того количества крема, которое попало в её желудок. И вообще, она бы убежала от него, если бы не боялась встать и описаться. Ей было жалко его прерывать… и вот, досиделась!

— Госпожа Бон-бон, — обратилась она к хозяйке, — я побежала… объясните этому, что нельзя так с женщинами… — закусив губу, она подскочила, но не смогла выпрямиться и неуклюже зажимаясь, живенько скрылась, не обращая внимания на возмущения Томаша.

«Солдафон! Как есть солдафон!» — ругалась она.

И всё-таки после того, как передохнула, Полина чувствовала глубочайшее удовлетворение. Повезло пристроить рыбу, и удача благоволила ей при покупке артефактов, а ведь герцог ещё намекал, что нынешней зимой её вновь пригласят на день рождения принца.

Но петь и танцевать хотелось из-за Томаша.

Невольно она вновь и вновь воскрешала наиболее приятные моменты, вроде таких, как вспыхнувшие интересом глаза мужчины, как он смотрел на неё с надеждой, а сам готовился к разочарованию, но она раз за разом отстаивала своё мнение и подкидывала ему пищу для размышлений.

Ах, если бы ей не надо было уезжать, то Полина загрузила бы его работой, и ему некогда было бы предаваться унынию, но у неё свои дела.

Вечером хорошо бы прогуляться по центру города и приглядеться к выложенным товарам, так как до сих пор этого не сделала, но что-то она устала или, скорее, объелась, из-за чего потянуло в сон. Еле хватило сил поплескаться в бадье.

Из-за того, что рано легла, проснулась ночью и едва дотерпела до рассвета, чтобы никого не будить и спокойно выехать. Одну повозку Лилианэ обещал пристроить на границе своего клана и какой-то деревни, а потом пригнать её самому, заполненную эльфийскими фруктами. Вторую Поля планировала оставить, как в прошлый раз, чуть дальше портала.

Пока девушка завтракала, конюх запряг её кобылку в повозку и открыл ворота.

— До скорой встречи, — попрощалась Полина с помощницей хозяйки и вышла. Возле её повозки кто-то тёрся, что ей не понравилось.

— Что вам надо? — грозно спросила она у лохматого мужика, заодно ища глазами конюха, который помог бы спровадить чужака.

Мужик обернулся и улыбнулся.

— Это вы? В таком виде? — растерялась баронесса.

— Госпожа Скальная, я всю ночь думал над тем, что мы вчера обсуждали.

— Опять? Вы бы поспали! На вас же лица нет, весь чёрный!

— Это потом. У меня вопросы… я хотел в окно, вы же на первом этаже, но тут собаки…

— Одержимый! — проворчала Полина и всем своим видом показала, что она ужасно торопится, даже на ногу наступила ему… дважды. — Я вернусь через неделю, может через две…

— Я не могу столько ждать! Это срочно! — безапелляционно заявил он, игнорируя её враждебность.