Томаш надеялся, что к осенним налогам сможет добавить генеральское жалование, но Георг заметил ему, что войны нынче нет, а для жизни у героя есть немаленькое поместье и отныне служба графа завершена.
Король рекомендовал посвятить свободное время молодой жене и не стал напоминать, что Томаш вывез в своё поместье не один сундук с золотой и серебряной посудой, отнятой у эльфов, которые в свою очередь награбили у вельмож и купцов, попавшихся в их руки.
А Томаш промолчал, что жену-хозяйку ему сосватал именно Георг, и княжонка оказалась не обучена вести домашнее хозяйство, но при этом считает, что его матушка тоже не умеет этого делать. Из-за их ссор за год было сменено трое управляющих, но деньги продолжали стремительно исчезать. Он уж хотел было сам вникнуть во внутренние дела имения, но женщины объединились и выступили против него единым фронтом, посылая его… служить.
Все молча осматривались.
Сундуков со своими вояками одобрительно покачивал головой, отмечая порядок; юный баронет старался объять разом все новые впечатления и с благоговением посматривал на Полину, а эльф не мог оторвать взгляда от расходящегося в стороны бескрайнего скалистого берега, от такого же бескрайнего моря, от цветов, которые не ожидал увидеть у людей. То есть, конечно же, он проезжал мимо зелёных лугов, иногда видел какой-нибудь домик, украшенный цветами в горшках, но, чтобы использовать цветочные полосы для пользы дела и в таком количестве… нет, не ожидал.
Томаш же был потрясён, и это все видели, но почему-то он как будто бы сердился, даже гневался, что было непонятно.
К Полине подбежали женщины из семьи Сида и, создавая ненужную суету, начали разгружать вещи. Вскоре показался староста, старшие рабочих бригад, селяне. Всем было любопытно, что за людей привезла баронесса и все волновались, ожидая как хозяйка оценит проделанную работу в её отсутствие.
— Ваше сиятельство, — обратилась девушка к Томашу, — быть может, вы у нас переночуете, а на рассвете отправитесь обратно?
— Нет, не хочу её сиятельство оставлять одну на постоялом дворе, — выдавил он и чуть доброжелательнее добавил: — Дорога ровная и хорошо освещена, а конь не сильно устал.
Полина не стала настаивать. Она его не понимала. То он восхищён, то сердит на что-то.
А от его последних слов на душе стало горько от наглядного понимания того, как мужчина может любить и заботиться, даже если жена постоянно треплет нервы.
У кого бы узнать: может, на самой Поле венец безбрачия, или какое проклятие? Почему никто не влюбляется в неё? Как бы ей хотелось, чтобы по ней хоть кто-то сходил с ума! Она бы сумела скрыть свою фригидность!
Кота завести, что ли? Может, он будет любить её?
Граф Томаш кивнул спутникам Полины на прощание, развернул коня и умчался в ночь.
— Дорофеич! Позаботься о лошадушках, а повозку поставь возле моего сада. Гости сегодня там переночуют. Вилантий свет Пашенович, велите своим занести сундук ко мне в дом, а вы с Мишенькой обустраивайтесь в повозке. Завтра решим, где вам жить.
Полина развернулась к стоящему столбом эльфу. На него таращились абсолютно все и тыкали пальцами, приговаривая: «Ты глянь, какие уши, шевелятся, как у зайца»!
А он смотрит на море и гряду — не насмотрится; дышит морским воздухом — не надышится.
— Вам, господин Лилианэ, я постелю на террасе.
Глубоко вздохнув, девушка окинула взглядом свой домик, и попыталась представить, каким он будет, если сделать пристройку позади. Ведь нет никакой необходимости ютиться в крошечном помещении, без конца переставляя с места на место кастрюли, рабочие инструменты; держать в сундуке одежду, оставляя только самое необходимое; прятать в подпол продукты, чтобы не мешались; и постоянно лазать вниз, потому что всегда что-то забывается… А теперь ещё и сундук, который займёт оставшееся пространство!
Селяне ворчат, что большой дом не протопить, что дров не напастись, но надо ломать стереотипы. Всё можно продумать, была бы охота. А топливо есть! Вон на краю поселения целая гора угля лежит, купленная для будущей стекольной мастерской. Пока можно им попробовать пользоваться вместо дров, а потом что-нибудь более экологичное придумать или магия в помощь!
Эх, не хватает времени всё узнать, попробовать, спокойно осмотреться… не хватает денег купить магические штучки и вообще, всё бегом, всё впопыхах, ловя момент и удачу за хвост!
Глава 7
Казалось, только вчера Полина с удовольствием смотрела на потрясённые лица своих спутников, а потом для всех нашлось столько дел, что не оставалось времени остановиться, оценить сделанное, проанализировать методы в поисках оптимального решения возникающих проблем.
Полина уже не один раз порадовалась тому, что привезла с собой Мишеньку. Начнём с того, что паренёк стал незаменимым секретарём. Городок-то микроскопический, а дел в нем поболе, чем в ином большом городе! И в каждом уголке что-то происходит: мужчины всех возрастов работают, подростки и дети на подхвате, женщины с утра до вечера на ногах.
— Вы, Мишенька, не обижайтесь на меня, что гоняю вас, — неожиданно завела разговор Полина, глядя на сильно изменившегося баронета. Парень вытянулся, похудел, лицо обветрилось, зато стали выделяться глаза: яркие, внимательные, живые.
— Сейчас вы, как говорят в народе, на побегушках, но это самый лучший способ вникнуть во все дела. Именно так вы знакомитесь с людьми, вникаете в их работу, держитесь на острие текущих дел и тех, что только планируются.
— Полюшка свет Аркадиевна, с чего вы взяли, что я обижаюсь? Да я никогда не жил столь полной жизнью, как сейчас, — прячась в тени террасы и лениво потягивая чай с лимоном, живо отреагировал юноша.
У баронессы он очень быстро пристрастился к заморским деликатесам, а она не жадничала. И расскажет с подробностями, что за орешки или сладости он видит перед собой, и на стол выставит… бери, сколько хочешь! Он не наглел, понимал, что запасы ограничены, но до чего же сложно было остановиться! А уж как ему нравились лимоны! Полюбил их за солнечный цвет и яркий вкус. Дивный фрукт.
— Вы вчера ходили понурым, и я подумала…
— Это из-за жалования. Вы заплатили мне за работу, и я хотел бы вложить деньги, как это делаете вы, но понял, что не способен просчитать выгоду наперёд.
Полина криво усмехнулась. Как бы ей действительно хотелось быть прозорливой, но увы! Если бы её секретарь знал, что она без конца подстраивается под обстоятельства и чуть ли не ежедневно меняет свои планы, то очень удивился бы.
Три дня тому назад городские чиновники увели своих рабочих и прекратили присылать горожан, наказанных штрафными работами. В местное захолустье прибыли столичные проверяющие и, похоже, насели на градоначальника с проверками.
Вот как строить долгосрочные планы, когда всё зыбко?
Хорошо хоть к Полине не подкопаешься! У неё целая папка бумаг со всеми подписями, подтверждающими, что она продала городу гору камней и даже сделала скидку в обмен на рабочую силу. И все видели кипучую деятельность, видели привозимые в город камни, а куда уж чиновники их использовали — её не касается, и почему у неё цена на известняк выше, чем где-либо, так это как считать. Камень из столицы, небось, не дешевле будет, так что нечего тут.
Казалось бы, из-за притихших чиновников работа у Полины должна встать, но вчера баронесса приняла ватажку из десятка человек с уговором, что они добывают камень в тех местах и количествах, что она показывает, а платой им будет сам камень.
Пусть начинают снимать камень в стороне и небольшими террасками спускаются к воде. Второй сход понадобится в будущем в любом случае: для рыбацких лодок или для подхода пассажирских кораблей, или для встречи важной персоны… да мало ли! Это сейчас у селян одна лодка на всех, а вторая только планируется, и каждый корабль — событие, а через десять лет, через полвека? То-то же!
И дело не только в том, что у Полины дух захватывает от того, что она придумывает облик будущего города, что создаёт что-то значимое, а тут всё как-то цепляется одно за другое! У прибывшей ватажки был свой инструмент и телеги, а ещё они собирались платить денежку местным женщинам, чтобы те их кормили и обстирывали. А это было важно!
За несколько месяцев женщины уже подзаработали собственную копеечку. Хоть и было у прежних рабочих организовано питание, но видимо не всем хватало или водилась лишняя монетка, которую можно было потратить. Вот мужчины и покупали иногда у местных вяленую или просоленную рыбку, рыбные пирожки, морсы; платили мелюзге за доставку ключевой воды. За день бывает так наломаешься, что шевелиться нет сил, а родник далековато и нет моченьки ждать пока дежурный заново заполнит все дождевые будки.
Так что был у баронессы резон привечать новых рабочих! И она надеялась, что придут ещё люди. А так, ей было без разницы, куда повезут работяги добытый известняк и как дорого продадут.
И всё же то, что королевские проверяющие прижали градоначальника с компанией, немного беспокоило Полину, и она подкинула идею одному шустрому человеку, с которым вела дела, что глава города может примазаться к её дороге и сказать, что часть городских средств пошли на неё. За это она просит места на будущем рынке лет на десять и хочет поучаствовать в проекте его создания. Ещё одна спонтанная афера и выгорит ли — непонятно; а Мишенька думает, что она семи пяди во лбу!
— Михаил, скоро осень и вам нужна тёплая одежда. Вряд ли у вас что-то останется после покупок, так что рано вы задумались о вложениях, — нейтрально заметила Полина, заодно подумав о том, что всё реже у неё есть возможность изготавливать стеклянные украшения, а это её единственный доход, который она без угрызений совести может потратить на себя.
— Да я так, задумался чисто теоретически, — отмахнулся паренёк.
Баронесса кивнула, опустила орешек в горшочек с мёдом, закинула в рот и запила чаем. Редкие минуты затишья во время распития чая или кофе берегла и ценила не только она.
Днём вечно всем недовольный Лиличка уходил в сад с кружкой травяного чая собственного сбора. Вилантий Пашенович полюбил чаёвничать на набережной. Там ему сколотили из обрезков досок стол и поставили, и он подолгу сидел, что-то писал, рассчитывал, да попивал чаёк, частенько забывая обедать.
А Полину в минуты послеобеденного затишья охватывало созерцательное настроение, и она подолгу застывала, бездумно следя за суетой рабочих и селян сквозь зелень своего молодого сада.
За прошедший месяц на Скальной гряде появилась новая улочка. Всем миром взялись и поставили каменные коробки будущих просторных домов за считанные дни, а вот с крышами пришлось, как всегда, повозиться. Всей честной компанией ездили на пилораму покупать брусья, потом в город за черепицей, а после неожиданно выяснилось, что требуется искать бригаду профессионалов, которая взялась бы за срочную работу. Все же одно дело самим ставить крышу на домах размером с сараюшку, а другое дело возводить полноценную крышу в нормальном доме.
Всё эти хлопоты заняли не пару дней… а время летело, да так, что не успеешь оглянуться, а уже неделя проскочила, а следом другая промчалась — и вот уже ещё один месяц позади.
Ночи стали холодными, и рабочие начали мёрзнуть в палатках. Полина дала разрешение заселиться им в новые дома, хотя там вместо окон зияли дыры, полы ещё не были настелены, печи не закончены. Она задумала ставить в новых домах не маленькую печку-плиту, а многофункциональную печь для большой семьи, и никак не могла определиться с размерами. К таким печам ей придётся докупать множество чугунных элементов на Земле, и вот из-за этого получалась задержка.
У неё был вариант обратиться в местные мастерские, воспользоваться помощью магов, но пока это было слишком дорого для неё. Да к тому же ей хотелось по минимуму зависеть от всяких волшебных штучек, потому что любой артефакт требовал потом маговского обслуживания. Та же дорога, которой все восхищались, без соответствующего обслуживания вместо того, чтобы становиться лучше год от года может превратиться в непроходимое препятствие и это надо было учитывать.
В общем, люди заняли пустые каменные короба, защищённые только крышей. Так, переезд состоялся у счетовода со своими людьми и Мишеньки, у ватажки и продолжающих работать мужчин из поместья генерала. Правда, последние должны были тоже скоро уехать, так как у Томаша уже не было денег оплачивать поставляемый госпожой Скальной камень, и баронесса неожиданно для себя стала его кредитором.
Управляющий замка Томаша тяжко вздыхал, понимая, что кормушка истощилась, и поучал Полину, как можно взыскать долги с расточительной графской семейки. Но пока люди генерала набились в новые дома, как тараканы, и спали там, завесив пустые окна тряпками и используя незаконченную печь в качестве открытого очага.
А вот Лиличка остался с Полиной. Она всё-таки сделала пристройку. Теперь старый дом казался придатком просторной новой части. Вот в ней-то эльф и расположился, потому что баронессе некогда было заниматься внутренней отделкой и переносить все свои вещи в новую залу, в которой гуляло эхо. Она отдала эльфу сундук, в котором ранее лежала королевская субсидия. Ушастый все равно с первого дня пребывания спал на нём, а остатки денег Поля сгрузила в подпол.
Целыми днями Лилианэ возился с высаженными на клумбах цветами, огородом, гулял по лесу, собирая травы на чай, а вечерами, как кот устраивался рядом с хозяйкой имения, изучал необычные вещи, хранящиеся у неё, и наблюдал за ней. Сидел тихо, и поэтому вскоре Поля перестала обращать на него внимание, не лезла с разговорами, которыми в первое время хотела «завербовать» его на сторону людей.
Эльф оставался для всех недосягаемой персоной и вызывал любопытство. Когда он волшебствовал над природой, за ним бегали взрослые и дети. Полина, признаться, поначалу тоже подглядывала, пытаясь понять, как ушастик заставляет всё цвести и плодоносить.
Благодаря подкормкам у неё и без этого всё росло лучше, чем у селян, а теперь она сама себе завидовала. Рядом с эльфом природа буйствовала, показывая себя во всей красе! Полина восхищалась, но головы не теряла, и на всякий случай велела своим помощницам чаще кормить землю хотя бы травяными настоями после любых эльфийских манипуляций, боясь истощения земли.
Несмотря на то, что счетовод и Мишенька «разъехались» по своим домам, утром они продолжали собираться на террасе Полины и завтракали вместе. К ним присоединялись, само собой, эльф и даже Виляев.
Два стражника, сопровождавших сундук с королевской субсидией, были серьёзными мужчинами и оба пользовались доверием Сундукова. Виляев приходился ему дальним родственником и был молчаливым, внимательным, спокойным, а Окунь словно полная противоположность своему товарищу. Он любил пошутить, быстро заводился и нередко «петушился», но так же быстро остывал и прислушивался к тому, что ему говорит Виляев.
На первый взгляд Окунь казался балагуром, но Полина уже успела убедиться, что живость в характере не мешала ему доводить дела до конца и быть ответственным. Он ей нравился, но Сундуков предложил в качестве начальника будущего гарнизона Виляева, так как его величество не смог найти «рукастых стражей» для Скальной гряды, и она согласилась. Этот мужчина оказался неспособным лавировать во взаимовыгодных схемах, но, пожалуй, для его должности это качество лишнее.
И как начальник будущего гарнизона Виляев завтракал с Полиной и другими, слушал о намечающихся на день делах. Поля думала пригласить на утренние «домашние посиделки» и Окуня, как заместителя Виляева, но Вилантий Пашенович раскритиковал её порыв, пояснив демократичной баронессе, что это неловко для всех. Хватит того, что она привечает простого мытника и солдафона Виляева.
Ей не след забывать, что рядом с ней находится почти глава эльфийского клана Лилианэ, а эльфы всегда были озабочены иерархией, и будущему молодому владыке боком выйдет проживание с людьми.
Полина пыталась возразить, что «здесь вам не там», но счетовод мягко коснулся её руки и тихо добавил: — Не надо, вас не поймут свои же, — показал на работающих людей.
Девушка кивнула. Она до сих пор ещё не могла соотнести здешнее общество с земным по периоду развития, не всегда понимала, что нормально, а что шокирует людей.
С одной стороны, многое напоминало раннее средневековье на Земле, когда люди держали себя с достоинством, знали о законах и о своих правах, а церковь ещё не имела той власти, что появилась позже. Здесь верили в стихии, в родовых покровителей, в мифологических волшебных животных, приносящих удачу, и прочее. Наверное, не зря, так как мир всё же магический.
И вот эта магия, а в частности артефакторы и зельевары выводили развитие общества на более высокий уровень, чем земное средневековье. Взять, к примеру, зелья для обработки рисовых пластин, железа, камня… или кристаллы-накопители с разными энергиями, которые заменяли электричество.
По мнению Полины, артефакторам и зельеварам не хватало фантазии, а так они были всесильны! Правда, побочным эффектом их превосходства стало нежелание ремесленников развиваться. А как следствие статус мастеров был не так высок, как на Земле. Здесь мастерами называли тех, кто сумел организовать работу в собственной мастерской, то есть рабочий-делец! И никакой особой гордости в слове мастер — не было.
Совместный завтрак на террасе продолжался, и разговоры плавно перетекли в деловое русло.
— У нас есть всё необходимое, чтобы поставить печь для стекла и организовать большую мастерскую, не зависящую от магов, — начала Полина, — но я что-то не уверена. Думаю, сначала сделать маленькую копию. Михаил, поможете мне?
— Конечно! А почему вы не уверены? На вашей иллюзии всё выглядит просто.
Вилантий Пашенович неожиданно громко отхлебнул чай и улыбнулся своей неловкости, а потом глубокомысленно произнёс:
— В теории всегда всё просто, а когда начинается практика, то диву даёшься, откуда проблемы лезут! Я бы тоже поучаствовал в строительстве макета. Кстати, так поступают архитекторы, и думаю, что не зря.
Полина перевела взгляд на пухленького Сундукова, приобрётшего под солнечными лучами вместе с загаром яркие белые гусиные лапки возле глаз. С каждым прошедшим днём девушке становилось всё более неловко рядом с ним. На протяжении всего лета к красивой набережной подходили корабли, но лишь единицы рискнули разгрузиться и отправить свой товар посуху.