— Не знаю, — покачала головой Поля. — Нужно организовывать мастерскую, искать сырьё… это не вышивка, которую можно сделать на коленках.

— Если вы сможете изготовить такие штуки, то станете самой богатой невестой! — жарко воскликнул он.

— Вопрос упирается в деньги…

— За эти зеркала вы выручите хорошую сумму.

— Вы не дослушали. За деньги надо будет покупать серебро, — Полина замолчала, думая, как бы доступно и не раскрывая секретов рассказать о производстве зеркал. — Потом это серебро надо будет нагревать в печи и распылять на ровную поверхность. Необходим инструмент, а я не знаю, какой. Нужны будут опыты… Это проект не на один год, и неизвестно, сколько он съест денег.

Бишоп проникся и остыл.

Бывает же: поблазится богатство, помутив ум и навешивая шоры на глаза! А толку-то в больших деньгах для человека герцога? Не факт, что даже баронессе удастся отбиться от его светлости в случае успеха налаживания производства зеркал. И пусть она потратит на этот проект годы, а сливки всё равно достанутся высоким вельможам.

Зато колечки и прочая дамская дребедень — это совсем другое дело. Герцог сочтёт несолидным совать нос в простонародные украшения, и его слуге будет позволено иметь скромный доход за помощь чужестранке.

Мужчина выдохнул:

— Я постараюсь быстро продать зеркала, но мой вам совет: пока не найдёте сильных и надёжных покровителей, никому не говорите, что можете повторить диковинное мастерство, — он приподнял зеркальце и покачал им перед носом Полины.

Пристально посмотрел на неё и, кажется, она очень хорошо поняла, что он имел в виду, поскольку побледнела. И не ошибся.

Воображение Поли сразу же нарисовало камеру и её низко склонённую седую голову над столом. Король не выпустит её из застенков, пока кто-нибудь ещё не сможет открыть секрет зеркал и составить конкуренцию, потому что на их продаже можно делать годовой бюджет маленького королевства из года в год.

— Вы здесь будете меня дожидаться? — складывая вещицы на продажу в кожаный ранец, напоследок уточнил Бишоп, имея в виду таверну.

— Не уверена… здесь дороговато и пахнет прогорклым жиром. У меня уже ком в горле от этого.

Мужчина усмехнулся. Ох, уж эти аристократки! Как мочу животных тащить во дворец, чтобы ополаскивать ею чистые волосы — так ничего, можно; а обычный кухонный аромат их коробит!

— У западных ворот в квартале синих домов есть постоялый дом матушки Бон-бон. Не скажу, что там дешевле, но чисто, хорошо кормят и постели часто проветривают. И там вы сможете снять комнату, не пользуясь иллюзией.

— О, спасибо за рекомендацию!

Бишоп едва заметно пожал плечами: мол, раз к слову пришлось, он и сказал. Полина, не мешкая, собрала вещи и, наняв извозчика, отправилась к матушке Бон-бон.

Случайно или намеренно, никто уж не помнит, но в этом гостевом доме сложилась традиция принимать на постой женщин или людей весьма преклонного(безобидного) возраста. Магички, дамы, приехавшие в столицу по делам, жены торговцев, а то и зажиточных крестьян. Их мужья выбирали себе двор подешевле, а женщин селили в тихое, достойное место, где они могли бы спокойно переночевать, поесть, пообщаться.

Полине пришлось выслушать правила проживания, которые запрещали громко разговаривать, мусорить, быть невежливой к другим постояльцам… На все эти требования девушка только согласно кивала, а потом ей зачитали перечень дополнительных услуг — и Поля раскошелилась на то, чтобы ей подготовили новый матрас из свежей травы. А ещё она забрала свою лошадь из городской конюшни и договорилась об уходе за ней в доме Бон-бон.

Дел у Полины никаких не было, а сидеть и ждать Бишопа было скучно. Ближе к вечеру она решила прогуляться по улочкам города, заглянуть в лавки и прицениться к товарам.

После этой прогулки Поля всю ночь подсчитывала разницу в стоимости земных и местных фруктов с овощами, а рано утром села верхом на свою лошадку и выехала к порталу.

У неё были сомнения, сможет ли она провести лошадь между преграждающих путь валунов, но «на выдохе» всё получилось. Запоздало Полина испугалась, что если бы лошадь не протиснулась или, испугавшись, упёрлась бы, то развернуться она тоже не смогла бы! Но всё получилось.

Проведя животное по лесу, она вышла к просёлочной дороге и верхом добралась до железнодорожной станции, где закупила в расположенных рядом магазинах лимоны, апельсины, бананы, виноград, специи и сладости к чаю. Обвесив сумками лошадь, Поля поехала обратно, и уже к обеду вернулась на постоялый двор.

Кое-что она продала по сходной цене хозяйке постоялого двора, сказав, что получила хорошие скидки на рынке, покупая всё в больших количествах. И горсть заработанных на перепродаже земных фруктов монет подняла девушке настроение.

Бишоп пока не появлялся, и на следующее утро Поля повторила свою поездку к земным магазинам. Но в этот раз она закупила сахар и муку. Сахарный песок в магическом мире стоил в разы дороже мёда, а муки к весне вовсе не осталось из-за войны прошлым летом. Да и как подозревала Полина, привычной белой муки тут вовсе могло не быть.

Загруженная мешками лошадь смотрела на девушку с укоризной, но ношу свою дотащила, правда, конюх потом ворчал, что баронесса неправильно закрепила поклажу и стёрла кобыле бока. Поля только виновато вздыхала. Ей не один раз во время перехода приходилось грузить на лошадь мешки и снимать. Через портал кобылка едва протискивалась, поэтому девушка сама тащила груз, а при выходе из пещеры ей приходилось помогать животному спускаться по каменистой тропе, и после этого ей не хватало сил нормально поднять мешки и правильно закрепить их.

Полине вообще с трудом давалась наука ухода за животным. Она худо-бедно выучилась вместе с отцом запрягать лошадь в повозку и распрягать, седлать и рассёдлывать, узнала, чем можно кормить животное и как давать пить, но этого было мало, и поэтому девушка при первой же возможности платила конюхам, чтобы они чистили, купали, чесали, проверяли копыта, зубы, щупали живот… В общем, комплекс вины перед животным вылился в своеобразную опеку, над которой на конюшнях посмеивались, но под строгим взглядом хозяйки баловали рабочую лошадку как породистого боевого коня.

Бишоп пожаловал вечером и нарочито небрежно кинул мешочек с деньгами за товар на стол и часть монет высыпалась.

— Я продавал только тем, кто согласился платить золотом! — торжественно провозгласил он.

Полина наклонилась, освободила от мешочка все монетки и расцвела улыбкой! На эти деньги уже можно было что-то планировать, а ещё купить целительский артефакт для мамы, но… Говорят, что король пригласил с Большой земли магов-целителей, и цена на услуги может упасть, так что не стоит торопиться.

— Как же вы меня выручили этими деньгами! — видя, что мужчина ожидает похвалы, восторженно воскликнула девушка. — Они буквально развязывают мне руки.

— Госпожа Скальная, я правильно понял, что вы сейчас собираетесь вернуться на свои земли?

— Да, верно.

— Когда мне ждать вас обратно? Вы помните, о чём мы говорили?

— Путь неблизкий, — замялась Полина, — но вы правы: нельзя затягивать с поставкой новых украшений.

Бишоп опасался, что деньги вскружат голову юной особе, и она захочет провести летний сезон в столице, чтобы присмотреться к потенциальным женихам, но слова девушки успокоили его. Возможно, он не прогадал, завязав с ней более тесное знакомство, надеясь, что баронесса станет его ключиком к обеспеченной старости. До неё ещё далеко, но время летит, и имея деньги, старость можно отодвинуть на невыразимо долгий срок.


А Полина, окрылённая успешной продажей всякой ерунды, решила совершить ещё несколько поездок на Землю, прежде чем отправиться к Скальной гряде. Потому что как ни крути, а придётся арендовать повозку и не ехать же порожняком.

А вообще-то… Полина задумалась и решительно обратилась за помощью к Бишопу:

— Вы не поможете мне купить телегу или лучше фургон, а то на аренде я скоро разорюсь?

Полина задержалась в столице ещё на три дня и покидала её с большим облегчением. Несмотря на то, что Бишоп помог приобрести ей транспорт, усиленный магическими артефактами, к своей пещере девушке ездила верхом. За день она дважды моталась туда-обратно, чтобы вывезти закупленные ею продукты, а ведь ещё на Земле путь был неблизким до станции.

Но оно того стоило. На Скальной гряде магазинов не было, а питаться мясом, репой и капустой до появления первых овощей не хотелось. Правда, если селяне сдюжили планы отца, то на столе должна была появиться в ассортименте рыба, но и её хорошо бы разнообразить сложным гарниром.

Помимо продуктов Полина закупила пищевые контейнеры, парочку больших термосов, чтобы не разжигать в теплую погоду в маленьком доме лишний раз плиту ради горячей воды для чая, несколько джутовых бобин в запас, вспомнив, как отцу не хватало верёвки, чтобы разметить линии будущих построек.

На глаза девушке попалась стопка с маленькими квадратиками картона, который, следуя схеме можно было сложить в коробочки. Их размер как раз подходил для бижутерии, и Полина купила всю пачку на радость продавщице, не знавшей, куда деть эту ерунду. Ещё к покупкам она добавила клей, садовые подкормки, лопаты, грабли, вилы, правда, не все из них были с черенками.

Тратить деньги на обустройство своего имения оказалось неожиданно приятно, и скорее всего, Полина набрала лишнего. Жаль только, что в хозяйственном магазинчике для садоводов возле станции скупать больше было нечего, и девушка решила не искушать судьбу, а то уже примелькалась, и людям стало любопытно, куда она столько всего берет.

Во время её поездок случилось ещё кое-что неординарное. Отдыхая в пещере перед тем, как заново загрузить проведённую через портал лошадь, Полину потянуло к спрятанной хрустальной капле.

Она уже забыла про неё, и вдруг стало жизненно необходимо обхватить её руками, прижать к груди!

Чуть ли не бегом она бросилась к артефакту, боясь не найти его на месте. Подрагивающими от накатившего волнения руками схватила слегка светящийся хрусталик и замерла от восторга.

Капля словно бы ожила, заискрилась, и маленький светлячок отделился от неё, стремительно уносясь наружу. Полине послышался детский смех, и пришло понимание, что в этот момент кто-то из эльфов смог зачать малыша, а она выпустила душу новорождённого.

— Господи, за что мне это? — придавленная ответственностью, Поля опустилась на каменный пол и не сразу заметила, как над ней завис ещё один светлячок.

Не яркий, не светлый, не звонкий… усталый, посеревший, отчаявшийся… Полина сглотнула и приподняла артефакт на ладони. От потускневшего «светлячка» повеяло облегчением, и он впитался в хрусталь, а Полине пришло знание, что душа умершего эльфа вошла в родовой кулон, чтобы спустя время возродиться и жить там же, где жили сыновья и внуки.

После всего этого она уже не могла оставить каплю и держала её при себе, хотя чуяла, что это до добра не доведёт. И ведь помнила свой разговор с эльфом и продолжала считать, что наличие в роду такого артефакта-привязки душ несёт больше вреда, чем пользы, но поделать ничего не могла.

Такую вещь не выбросишь в окошко!

Весь клан был привязан к капле, и надо разбираться, как дать им свободу или вернуть артефакт наследнику. Поля предпочла бы на первый вариант, чем встречаться и объясняться с эльфами из-за нежданного наследства. Но девушка надеялась, что время есть, и расстояние защитит её от нежданных визитов ушастых.

Дорога после зимы ещё не вся просохла, и Полина тащилась еле-еле. Наверное, стоило задержаться в столице ещё на пару дней, и тогда она не застревала бы на каждом тёмном участке, куда солнышко попадает только на короткое время. Но доехала, благодаря установленным в повозке магическим артефактам, укрепляющих её и делающих ход более лёгким и плавным.

Перед последним на пути трактиром Полина вернула себе девичью внешность, чтобы не плодить ненужных слухов.

В этот раз она была единственным путником, рискнувшим ехать по непросохшей дороге, и хозяин отнёсся к ней намного приветливее, однако, Поля решила не оставаться на ночь. Перекусила, дала лошади отдых и поспешила к своим землям, с удовольствием наблюдая за вытянувшимся лицом трактирщика, надеявшегося предоставить лучшие (самые дорогие) покои и узнать столичные новости.

Но в дорогу под вечер она рванула не только из-за него. Ей осточертели общественные шкуры на коротких кроватях, и хотелось поскорее очутиться под защитой собственных стен, среди близких сердцу вещей и обстановке.

К Скальной гряде она подъехала уже затемно, и не ожидала, что её кто-нибудь встретит, да ещё вооружённым кто во что горазд. Полина остановилась, с недоумением косясь на наспех одетых селян, а они медленно приближались, щурясь от яркого света, направленного на их лица, и держа в руках палки.

— Так это же госпожа баронесса! — воскликнул один из них. — А мы издалека только приближающиеся огни видим и думаем, что за зверь гигантский к нам бредёт!

Полина посмотрела на закреплённые по бокам повозки жердины с висящими на них фонарями, которые она прикрыла с боков тканью, чтобы весь свет уходил вперёд и не слепил лошадь, и облегчённо выдохнула. Хорошо, что в неё не метнули камнем при подходе!

Хозяйке помогли разгрузить вещи, обиходить лошадь, и оставили укладываться спать. Почти до утра Полина дрожала от холода и протапливала дом. Чтобы тепло не пропадало зря, она нагрела столько воды, что можно было бы помыться с дороги, но из-за холода не решилась. Наконец-то стены набрали достаточно тепла и от них более не тянуло холодом. Поля проспала до полудня, потом от души наплескалась в тазиках, заодно помыла мокрый пол, раз уж щедро забрызгала его, и пока завтракала, подсохла. Её не беспокоили, пока она не открыла окна для проветривания. Вот тогда и началось…





Глава 2





Жители Скальной гряды сделали подход к воде в точности так, как запланировал Аркадий. Они выдолбили широкие пологие ступеньки и приличных размеров площадку возле воды, сделали сбоку дополнительный сход для рыбацких лодок, которым можно было бы пользоваться и во время отлива. Сумели ровно срезать камень по краю уходящей вдаль гряды так, чтобы получилась наклонная тропа для тележек, которую впоследствии можно будет расширить до полноценной дороги, заменив ею ступени, и преобразовать в красивую набережную.

А вот примитивный подъёмный механизм, состоящий из опоры, круглой деревянной плашки и верёвок, сломался. И вроде бы несложно было повторить его, но то ли не смогли договориться меж собой, кто станет крепкие верёвки покупать, кто вытачивать круг, искать новую опору, то ли тележки полюбились больше, потому что их смастерили достаточно, по несколько штук на каждую семью.

Смотря на срезанный край гряды в виде ровной наклонной тропы, Полина помечтала о красивой набережной с фонарями. Селяне же, вместе с ней оценивающие свой труд, думали о том, что хорошо бы когда-нибудь расширить получившуюся тропу и тогда можно будет водить по ней запряжённую в телегу лошадь и сразу грузить улов.

Подход к воде они оценили уже зимой. Бабы баловались, затребовали себе прорубь и брали воду для мытья полов, а то и бельишко в соленой воде замачивали, ленясь лишний раз идти в лес к незамерзающему ручью. Но это блажь, конечно.

А вот то, что отойдя подальше по льду, можно в лунках рыбу ловить — это уже серьёзная помощь семье. Поди прокорми ораву из нескольких поколений! Тут и прапрадед с прадедом целыми днями у очага сидят, косточки греют. Работать им уже не по чину, а за порядком в семье приглядывать — самое то.

Деды по хозяйству хлопочут, да на баб ворчат, отец с братьями в солеварне пропадает целыми днями, а старшие сыновья навроде охотников и собирателей. Да только лесок у баронессы жиденький и маленький, а к соседям соваться чревато. Графские владения Томашей обширны, но люди там живут впроголодь, и если бы не браконьерствовали, то передохли бы при таких-то хозяевах. Так что в соседский лес не сунешься, народ строго блюдёт… не для хозяев, а для себя. Вот рыба и стала отдушиной.

На лёд не только старшие сыны выходили, но и мелюзга. Улова всем хватало. Наедались от пуза. И хоть за зиму рыба всем поперёк горла встала, но отощавших в поселении больше не было.

А Полина с приятным удивлением смотрела и слушала о том, что люди сделали.