Долой сытое прозябание в стенах многоэтажки, долой стабильность и безопасность, долой дозированные эмоции, связанные с просмотром фильмов или чтением книг!

Никто не проронил ни слова, ожидая действий от новоявленной хозяйки. Девка как девка, только глаза диковинные, непривычно яркие, словно весенние голубые цветочки на лугу.

— Корм для лошади у вас есть? — спросила Полина, увидев, как её транспорт тянется к земле, но привязанный к деревцу повод сделать этого не даёт.

— Есть немного, — буркнул один из мужчин, а другой добавил: — Не обидим скотинку. Она ж у вас не боевых статей?

— Нет. Спокойное, покладистое животное. За уход и корм я заплачу, — поспешно добавила она.

Мужики оживились, и Полина заметила, как к кобылке подскочил чей-то ребёнок, отвязал и повёл на небольшой лужок.

— Возле дома всё заросло… — не особо уверенно произнесла она и сразу же поняла, что надо по-другому. Но не получалось, хотя образ Нинет застрял в голове и надо было только скопировать его. — …если дружно взяться, то за день можно расчистить.

Никто не отреагировал.

— Вы должны были приглядывать за хозяйским домом! — а это вообще вышло жалко, обиженно и по-детски. Не хватало только, чтобы её здесь приняли за деточку и назначили мамушку.

— Дык, приглядывали…

Никто не рвался бежать и помогать, наоборот, многие потихоньку отходили, норовя вернуться к своей работе.

— В солеварне пусть останется тот, кто необходим, а остальные сегодня, а если нужно, то и завтра, будут заняты у меня! — собравшись с духом, громко приказала Полина и сердце её замерло.

«Сейчас пошлют куда подальше, а то ещё пригрозят, чтобы рот не раскрывала», — думала она и заранее смотрела с вызовом.

Все выжидающе смотрели и ждали.

— Всё должно быть вот так! — Поля махнула рукой и создала иллюзию чистого дворика возле дома.

Это было удачной идеей.

Иллюзия произвела неизгладимый эффект на каждого, и девушка ради озорства заменила тёмно-зелёный вьюн на красные и розовые плетистые розы, а освобождённую от неопрятного кустарника землю на короткую изумрудную травку с низеньким белым заборчиком, над которым прямо на глазах у всех выросли кусты с цветущими гортензиями.

Это было баловство, тем более игрушечный белый заборчик вместо каменных ограждений, которые возводили повсеместно вокруг хозяйских домов. Но потрясённый вид селян подзуживал Полину устроить маленькое представление, и она очистила от мха крышу, поменяла плетистые розы на красочные клематисы, белоснежные шапки гортензий на разноцветную сирень, душистый жасмин, буддлею или хвойники. Из кустов взлетали деловые пичужки, вдоль забора прошуршал по травке ёжик, а из аккуратных декоративных ворот выбежал белоснежный пёсик с бантом.

Когда Полина убрала иллюзию, то показалось, что стало темнее и тоскливее. Так совпало, что солнышко скрылось за тучкой и налетел ветер, но люди переглядывались с таким видом, словно побывали в сказке.

— За работу! — хлопнув в ладоши, крикнула Поля, почувствовав, что теперь у неё получается командовать.

Ей сразу же захотелось подбодрить людей, сказать, что потихоньку всё изменится в лучшую сторону и ничего архисложного для этого делать не надо, но пожалела времени на агитационную работу. Она до зубовного скрежета соскучилась по домашнему уюту, а созданная иллюзия только раззадорила, и хотелось уже оказаться под защитой стен возле горячего очага.

Мужчины работали медленно, но дело продвигалось. Девушка обратила внимание, что лопаты у них были деревянные и их берегли, впрочем, как и здоровенные мотыги. Несколько молодых женщин выскоблили каменный пол в небольшом домике и, подчиняясь требованиям юной хозяйки, очистили закопчённые стены.

— Госпожа, а вы будете тут жить? — спросила одна из бойких женщин после того, как подруги толкнули её в бок.

— Иногда, — оглядывая прибранное помещение, ответила Полина.

Стены дома оказались толстыми, и внутри оказалось ещё меньше места, чем виделось снаружи.

От входа шла крохотная прихожая, где можно было скинуть одежду, переобуться, и дальше кусочек помещения был огорожен для житейских надобностей. Непосредственно жилой частью являлась комнатка метров двенадцать и в ней расположилась объёмная плита, а не очаг или камин, как мечталось девушке; возле куцего окошка стоял массивный стол, под стать ему лавка и один стул-иностранец. Этот стул привлекал внимание тонкими ножками, резной спинкой — и грубо заколоченной дыркой в сидении. Вполне возможно, что когда-то кто-то встал ногами на изысканный предмет мебели и проломил его.

Места для кровати не оставалось, но бывший королевский управляющий, а именно он проживал в этом доме, когда приезжал проверить работу селян и забрать налог, проявил смекалку и использовал высокие потолки, надстроив над плитой антресоль, и поставил там кровать. На взгляд Полины это было современно, и она собиралась модернизовать лестницу, привезти нормальный матрас и сделать окно в «птичьем уголке». Хорошо бы ещё увеличить окно возле стола, пробить дополнительное окошко при входе, утеплить крышу…

Окинув взглядом своих помощниц, которых сложно было отличать друг от друга, Полина поняла, что их энтузиазм долго не продлится.

Понятно, что за работу людям надо платить, но вот умеют ли здешние мужчины строить? Сумеют ли они правильно распорядиться тем материалом, что она может привезти сюда? Не станут ли болтать почём зря? Но самое главное: есть ли смысл в обустройстве дома в этой глуши, когда впереди свадьба с Огневым?

А пока она велела разобрать в топку короткую проеденную жучками кровать и прочистить трубу.

Вечер наступил не с темнотой, а когда все сельчане разошлись по домам. Оставшись одна, Полина облегчённо выдохнула, обмылась в тазике, поставила на горячую плиту воду для чая и размечталась о жизни с магом.

Ей нравилось представлять, как она обустроит их новый дом и поразит мужчину невиданным им ранее интерьером. С замиранием сердца представляла, как однажды решится и откроет ему тайну портала в другой мир. Вместе им станет легче использовать те возможности, которые предоставляет Земля. Вместе они твёрдо встанут на ноги и заживут душа в душу!

Поля представляла, как муж будет приходить каждый вечер домой, делиться повседневными новостями, ожидая совета жены, и никаких подвигов им не нужно. Они оба простые и понятные обыватели. А подвиги… хлопотно это, оказывается, да и не так радостно, как читалось в книгах.

Гоняя в голове такие мысли, Полина напилась чая, а после залезла наверх и заснула на вычищенных досках, и даже выспалась.

На следующий день она обошла всю территорию, потом ещё раз обошла, постояла у края обрыва, сходила посмотреть солеварню, покружила возле дома и… делать было нечего.

Сидя вечером в доме, она немного помечтала, как накануне, но в этот раз уже было скучно мечтать об обыденном. Сделав замеры дома, Поля начала обдумывать его обустройство и это хоть как-то заняло её, но утром следующего дня она поняла, что сидеть здесь нет смысла и надо ехать домой.

«Даже трёх дней не просидела», — корила она себя.

Ей ведь хотелось познакомиться с людьми, узнать, чем они живут, увидеть в их глазах надежду, связанную с ней, но всё это оказалось пустыми фантазиями. Поля даже досадливо сравнила себя с просвещёнными дамочками начала двадцатого века, которые ехали в деревню, чтобы быть поближе к народу и облегчать их жизнь. Народ даже не подозревал, какой жертвой пренебрегал, косясь на этих прогрессивных девиц и в лучшем случае принимал их за блаженных.


Присутствие Полины нервировало местных, и никто не возлагал на неё никаких надежд, наоборот, ожидали худа, а она в ответ хоронила ещё одну книжную мечту. Ведь она думала зарабатывать рукоделием в новом мире большие деньги, облагодетельствовать своих людей, а по сути, чуть было не взвалила себе на шею ораву незнакомых, косящихся на неё этих самых людей.

Вот с таким настроением девушка выехала с рассветом из своего поместья и к ночи добралась до трактира, вблизи имения Огневого и неожиданно столкнулась там с четой молодожёнов.

— Мест нет! — разводил руками хозяин захудалого заведения, нагло смотря ей в глаза и стараясь выпроводить.

— Тогда посоветуйте, у кого из сельчан я могу переночевать, — не отставала уставшая и оголодавшая Полина. Она старалась вести себя уверено, как сделала бы это магичка.

— Госпожа Фокина? Или к вам теперь обращаться госпожа Скалистая?

— Генерал Томаш? Вы здесь? — она смотрела на него, широко раскрыв глаза — и чувствовала себя жалкой. Он был как всегда великолепен, а она вновь в нелепой ситуации и выглядит, да и пахнет не ахти как хорошо.

Он смотрел с усмешкой матерого пса на щенка, у которого разъезжаются лапы при попытке идти.

— Комнату госпоже! — слегка повернув голову, приказал он трактирщику.

— Э-э, конечно, — поклонился хозяин заведения, и Полина с возмущением посмотрела на него. Она тут спрашивала даже о клетушке, и он ей отказал, а генералу даже не вякнул против.

— Едете на свои земли? — вежливо спросил генерал, с интересом разглядывая её.

— Нет, я уже возвращаюсь.

— Я слышал, что вы издалека и возвращаться вам некуда, — он требовательно уставился на неё, ожидая объяснений, и Полина вынуждена была уточнить:

— Я в город… то есть не совсем. Там поблизости у меня остались вещи.

Она старательно демонстрировала полное равнодушие и избегала прямого взгляда на генерала, сердясь на его дотошность и чувствуя себя некомфортно рядом с ним. Он подавлял её во всём, и ощущение мелкой сошки не отпускало, а это не самые лучшие чувства.

— Нэт! — послышался женский требовательный зов, и генерал резко развернулся.

По лестнице спускалась юная красавица, успевая окидывать раздражённым взглядом вылупившихся на неё посетителей трактира и негодующе испепелять молодого мужа.

«Ах он, такой-сякой, — продублировала про себя её мысли Полина, — оставил меня в этом гадюшнике, а сам…»

Вот тут бы Поле уйти поскорее, так как местечковая княжна перевела взгляд на неё и, изогнув губы в немыслимой ломаной линии, умудрилась выразить недоумение, потрясение дурновкусием мужа и одновременно мелькнувшей мыслью вроде той, что голубые глаза незнакомки всё-таки могли привлечь её дорогого муженька.

Полина вопросительно перевела взгляд на трактирщика и он, почуяв неприятности, показал жестом, чтобы госпожа следовала за ним.

Самым неприятным было то, что юная супруга Томаша осталась стоять на ступеньках, взирая на всех сверху, а хозяин трактира и Полина собирались подняться. Мужчина выжидающе покрутился внизу, надеясь, что знатная дама всё же спустится, но она застыла, не обращая внимания на проблемы трактирщика. И он, изо всех сил втянув живот, только чтобы не коснуться капризной постоялицы, начал подниматься, а Поля вынуждена была развернуться полубоком из тех же соображений, проходя мимо молодой генеральши.

Поднявшись и посмотрев комнату, из которой кого-то срочно выселили, Полина вздохнула.

— Спасибо. Сколько с меня?

— Две монетки за ночёвку и ещё одну за лошадь.

— Хорошо, утром расплачусь.

Не успела Поля закончить фразу, как послышался рык генерала, сгоняющего кого-то ещё с пути своей жены.

— Неприятная особа, — по-свойски поделилась девушка, надеясь выпросить себе какое-нибудь корыто и пару ведер горячей воды.

— Она красавица, — неожиданно произнёс трактирщик и интонация, выражение лица, давали пожизненную индульгенцию с его стороны молоденькой генеральской жене.

Полина даже поперхнулась. Княжна всем своим видом показывала, что все здесь тараканы, а он… стало обидно за себя. Она не понимала и растерялась.

— Слуги заняты, — строго добавил мужчина, — обслуживать вас некому, — и ушёл.

Девушка устало опустилась на голые доски кровати. Спускаться вниз и требовать ужина она побоялась, а спать пока не могла из-за разных мыслей. Чтобы чем-то занять себя, Поля достала зеркальце из сумки и принялась разглядывать себя.

Она изменилась. Ушла городская изнеженность и белизна, появился блеск в глазах, стал чётче контур лица и немного выгорели волосы, что очень ей шло. Перестала быть домашней и уютной, но зато приобрела интересность. Во всяком случае, так ей казалось.

Если немного подкрасить лицо, то будет вполне даже… Нет, красавицей, как госпожа Вересковая или Шелтон, ей не стать. У девушек идеальные черты лица, а у Поли всё проще. Она милая, а это на любителя, и поди ещё, сыщи такого.

Но назвать кривую физиономию княжны с клювом вместо носа красавицей? Или всё-таки дело в уверенности собственной неотразимости?

Поля даже подскочила от того, во что сформировалась новая мысль. Она ведь оставляет людям право судить о ней, а княжна сразу заявляет, что она самая прекрасная и неотразимая — и это срабатывает!

Княжна твёрдо и безапелляционно показывает, что её образ — это идеал, а Полине никогда не приходило в голову поступать так же, да и не хватит апломба. И кто в этом виноват?

Она промаялась в комнате до рассвета, пытаясь уснуть и измучившись, хотела тихонько покинуть этот дом, а в ближайшем городке закупить себе и лошади еды и больше нигде не останавливаться. Лучше на полянке в лесу покемарить, а днем добрать сна в тенёчке, чем так мучиться, как здесь. Ночью терзал слух чужой храп, рык и стоны озабоченных молодожёнов, лай собак…

Расплатившись с трактирщиком, Полина забрала свою лошадь и не ожидала, что из окна её окликнет генерал.