Фатима кивнула, помогая подняться на ноги Хамиду. От удара гуля он чуть не потерял сознание и еще приходил в себя. Она передала коллегу одному из клерков, уже готовая к следующим действиям.

– Человек в золотой маске. Он двигается к хранилищу. Мне нужно вниз.

– Хорошо. Возьми с собой пару людей. Остальных нам нужно вывести. Может, ты слышала, в здании бомба.

– Если не возражаете, директор, агента Хадии будет вполне достаточно. – Она посмотрела на напарницу, которая переворачивала гуля, чтобы достать джанбию, теперь покрытую черной кровью.

– Нет, все в порядке, – отозвалась Хадия. Она с усилием выдернула кинжал. – Я помогу очистить здание. Разобраться с этими тварями. Вы… – Она указала окровавленным клинком на двух агентов с черными дубинками. – Помогите. И прикройте ей спину!

Оба мужчины смотрели на нее недоуменно, но – возможно, из-за окровавленного кинжала – спорить не стали. Фатима поблагодарила ее взглядом и поспешила к лестнице, не ожидая мужчин. Что, если она уже опоздала? Что, если самозванец пробрался в хранилище и забрал то, за чем пришел? «Вы узнаете, что такое боль. Я заставлю вас понять. И вытащу все ваши секреты на свет». Она ускорила шаг.

Когда Фатима добежала до библиотеки, ей хватило присутствия духа, чтобы остановиться у входа. Вскоре появились и два агента, с черными дубинками наготове, и она жестами приказала им не шуметь. Из того, как они пыхтели, можно было подумать, что это они только что сражались со стаей гулей. Она вытащила револьвер и повела их внутрь.

В библиотеке было темно, даже сильнее, чем в остальных частях здания. От тишины, повисшей в этой пустоте, следователь стало не по себе. Здесь никогда не было шумно. Загрос об этом позаботился. Однако сейчас не раздавалось ни кашля, ни звука переворачиваемых страниц или стука книг, когда их кладут на стол – без всего этого библиотека казалась почти безжизненной. А ей на сегодня хватило смертей.

Через каждые несколько шагов Фатима останавливалась у края стеллажей, готовясь встретить атаку. Вдалеке раздавалось знакомое равномерное тиканье, сопровождаемое вращением шестеренок и низким, монотонным свистом раскачивающегося троса. Огромные часы были подарком библиотеке и работали отдельно от здания. Отключение электричества не повлияло на маятник, и он продолжал ритмичное движение. Позади него находилось министерское хранилище – в котором содержались предметы безмерной важности. Ей ли не знать? Некоторые из них она сама помогла туда поместить.

Глаза Фатимы приспособились к темноте, и она уже различала маятник – гигантскую гирю в форме золотого солнечного диска, испещренного геометрическими узорами. Агент прищурилась, пытаясь разглядеть дверь в хранилище между взмахами троса. Но ее заблокировала тень. Кто-то большой, в длинной пурпурной мантии из бархата с белой вышивкой, выделялся даже во мраке. Тень повернулась, и Фатима выдохнула, опуская револьвер.

Загрос.

Величественную осанку джинна-библиотекаря ни с кем нельзя было спутать, его полуприкрытые глаза устремили на нее взгляд из-под серебряных очков. Загрос держал в руках самую большую книгу, что она когда-либо видела, толстенную и с обложкой, на вид сделанной из золота. Он все еще стоял на страже хранилища, а значит, они успели. Возможно, самозванец попытался и на горьком опыте узнал, что с многовековым маридом лучше не связываться.

– Загрос! – позвала она тихим голосом. – Ты не представляешь, как я рада…

Ее слова оборвались, когда из-за спины джинна появился мужчина. Человек в золотой маске! У Фатимы перехватило дыхание. Он уставился на нее своими пылающими глазами, затем запрокинул голову и что-то зашептал в ухо Загросу. Библиотекарь молча слушал.

Фатима пыталась осмыслить происходящее. Теперь, когда джинн отошел в сторону, она видела открытую дверь хранилища. Позади самозванца стоял мужчина в черном, держа в руках свернутые бумаги. Пепельный гуль. К нему приближалось несколько дубликатов, которые несли какие-то металлические предметы. Они совершили налет на хранилище. Забрали все, что хотели. А Загрос им позволил!

– Что вы делаете? – в ужасе воскликнула она.

Обычно сдержанный библиотекарь выпрямился, из его мощного горла вырывался низкий рокот, перешедший в рык. Челюсти Загроса вдруг широко распахнулись – обнажая бивни длиной с ее предплечье, – и он взревел! Звук потряс пустую библиотеку. Единственное, что могло с ним сравниться, это топот его ног, когда он ринулся на Фатиму и агентов.

Фатиме доводилось наблюдать несколько скверных потасовок с маридами. То были битвы гигантов. Она часто сравнивала Загроса с носорогом. Но когда джинн направил свои золотые рога на нее, следователь поняла, что ни один носорог не выглядел так устрашающе.

Она вовремя оправилась от начального шока и бросилась в сторону. Сопровождающим ее агентам повезло меньше, и они приняли на себя основной удар атаки джинна. Библиотекарь взмахнул увесистым фолиантом, как стенобитным тараном, снося обоих мужчин со своего пути прежде, чем те успели пустить в ход дубинки. Фатима не стала задерживаться, чтобы проверить, как они приземлились. Она бежала, свернув в проход в поисках убежища между стеллажами. Обезумевший джинн пустился в погоню, втискивая свою тушу в проход, протянул когти к Фатиме, кроша на своем пути деревянные полки и отправляя книги в полет. Ей удалось вырваться, но Загрос продолжал следовать по пятам – сопровождаемый дождем из щепы.

Фатима прыгнула, проскользив по столу, как раз когда джинн опустил тяжелую книгу. Раздался треск, стол прогнулся, одна из ножек хрустнула, и он опрокинулся. Фатима едва успела заскочить в другой проход, свернула за угол и пригнулась, чтобы спрятаться. Ее сердце колотилось, все мысли направлены на выживание. У агента не было времени задаваться вопросом, почему чопорный библиотекарь-марид так очевидно пытался ее убить. Ей просто нужно было выбраться отсюда живой!

Из своего укрытия она увидела самозванца. Тот уходил, неспешным прогулочным шагом покидая библиотеку, за ним следовали нагруженные пепельный гуль и его дубликаты. Он заметил прячущуюся Фатиму и приложил закованный в кольчугу палец к губам. Этот жест заставил ее взорваться гневом, и на мгновение инстинкт самосохранения отступил. Пока над ней не нависла тень. Она подняла голову и увидела перекошенное бездумной яростью лавандовое лицо джинна – от его рева зазвенели колокольчики на бивнях.

Фатима перекатилась, едва увернувшись от удара, от которого пол брызнул каменными осколками. Вскочив на ноги, агент метнулась назад, туда, откуда пришла, в сторону хранилища. По пути следователь переворачивала стулья, полки – все, что могло замедлить взбесившегося джинна. В случае чего она могла запереться в хранилище изнутри. Но быстро приближающийся рев подсказывал, что не успеет.

Она чуть было не пробежала мимо предмета на полу – длинного и черного. Дубинка! Фатима подхватила оружие на ходу. Новый план! Она ринулась к перевернутым столам. Укрывшись за ними и прижимаясь спиной к деревянной столешнице, Фатима щелкнула переключатель на максимальный разряд и услышала низкое гудение. Над ней две огромные руки ухватились за край стола, а вслед за ними показалась рогатая голова джинна, золотые глаза остановились на следователе. Несмотря на их сияние, глаза казались мертвыми. Загрос открыл рот, чтобы снова взреветь, но Фатима не дала ему шанса – она ткнула его в шею навершием дубинки.

Тьму вспороли синие молнии. Библиотекарь завыл. Дубинки были разработаны именно для существ, подобных джиннам. На максимальном разряде они могли убить человека. И по меньшей мере вывести из строя марида. Но он держался, впиваясь когтями в стол и надвигаясь на нее, слюна из распахнутого рта брызгала на ее руки. Фатима не остановилась, даже когда ее привалило весом джинна. Если так будет продолжаться, он может попросту ее раздавить. К счастью, Загрос наконец обмяк. Движения стали вялыми, а затем его глаза закатились. Он поднялся на ноги, мгновение стоял, а потом с чудовищным грохотом рухнул.

Фатима приподнялась, осторожно выглядывая через край стола. Загрос лежал на спине, его грудь вздымалась. Живой, но без сознания. Она, пошатываясь, встала, заставляя свой разум сосредоточиться на прежней цели.

Человек в золотой маске.

Следователь ускорилась. Или попыталась. Где-то в процессе побега от джинна Фатима повредила ногу. И теперь ей удавалась только хромающая рысца. Она заметила двух агентов, которые неуверенно поднимались на ноги, и позвала их за собой. Добравшись до ступеней, Фатима успела сделать несколько шагов – а затем здание сотряс оглушительный взрыв. Она схватилась за перила, крепко за них цепляясь, пока вокруг раскачивалось здание. Вокруг нее поднималась густая пыль. Фатима задыхалась и осознала, что не слышит своего кашля из-за звона в ушах.

Бомба.

Рядом с ней появились две фигуры. Агенты. Они вместе поднялись по лестнице. Когда они достигли верха, дверь уже была открыта – сорвана с петель.

Фойе министерства было не узнать. Пол под клубами пыли завалило обломками кирпичей и осколками, хрустевшими под ногами. Повсюду лежали бледно-серые тела, обугленные и разорванные на куски. Теперь Фатима поняла. Взрывчатка находилась внутри гулей. Тех, что собрались под куполом. Она подошла к огромным искореженным шестерням и помятым сферам, и ей понадобилось мгновение, чтобы понять, что это такое. Взгляд Фатимы устремился вверх. Буря прошла, оставив за собой чистое голубое небо. Она ясно его видела – поскольку обломки механизма, усеивающие пол, были мозгом здания. Все, что осталось, – зияющая дыра.

К тому времени, как Фатима выбралась на улицу, она не могла идти прямо, тело скрючилось, пытаясь избавиться от пыли и дыма в легких. Кто-то взял ее за руку, отводя прочь. Хадия. Ее подхватили под вторую руку. Хамид. Следователь спотыкалась между двумя агентами, думая, что, должно быть, она действительно в жалком состоянии, раз он решил ее поддержать. Обычно Хамид очень серьезно относился к приличиям.

Они отвели ее на безопасное расстояние. Здесь собрались люди с потрясенными лицами. Некоторые прижимали руки ко рту. Другие откровенно плакали. Она обернулась к тому, на что они смотрели. Министерство все еще стояло, но ему нанесли страшный урон. Стеклянный купол исчез – его снесло начисто, – а из дыры на его месте поднимался черный дым.

«Вы узнаете, что такое боль. Я заставлю вас понять. И вытащу все ваши секреты на свет».

Слова самозванца отдавались в ее голове эхом вместе со звоном в ушах, приобретая новое, ужасное значение. Она повернулась к Хадие и Хамиду, пытаясь заставить заработать свой рот. Они пытались ее успокоить. Хадия говорила, что у нее шок. Где-то вдали раздался вой сирен. Нет! Они должны ее услышать. Она видела, что самозванец забрал из хранилища. Она узнала.

– Чертежи и детали, – запинаясь произнесла следователь. – Он взял чертежи и детали.

Оба коллеги смотрели на нее в недоумении. Фатима сжала зубы, отодвигая звон в ушах и весь остальной мир, выдавливая из себя слова:

– Слушайте! Я видела, что он взял! Чертежи и детали! Часы Миров! Он взял чертежи и детали Часов!


Хадия все еще выглядела сбитой с толку. Но видя, как кровь отливает от лица Хамида, Фатима поняла, что сумела донести сообщение. Закрыв глаза, она разрешила звону и миру вернуться, пытаясь не позволять ужасу, который она чувствовала, ее поглотить.





Глава шестнадцатая




Холодное дуновение ночного воздуха коснулось кожи Фатимы, пробуждая от беспокойных грез.

Ей снились сны. О человеке в золотой маске. Гулях и ревущем джинне. Ифрите с огненными крыльями. Она выбралась из объятий Сити и встала с кровати. Нырнув в галабею, отправилась к своему марокканскому креслу, где лежал Рамзес – комок серебряного пуха на кремовых подушках. Она хотела было присесть, но вспомнила мамино утверждение, что Пророк – да пребудет над Ним мир – однажды обрезал свой плащ, лишь бы не тревожить спящего кота. Вместо этого она шагнула сквозь развевающиеся занавески на балкон, чтобы любоваться городом внизу.

Когда она была девочкой, семья проводила летние ночи на крыше дома, чтобы сбежать от жары. Они делились кофе и новостями за день. Фатиме хорошо спалось на той крыше, она предпочитала простор открытого неба стенам. Часть ее играла с мыслью отправиться на крышу нынешнего дома. Но это будет не то же самое. Кроме того, теряться в воспоминаниях о доме было ее обычным способом сбежать от настоящего. Слишком многое стояло на кону, чтобы она могла себе позволить подобные грезы. С момента атаки на министерство прошло три ночи и два дня.

И Каиром правил хаос.

Городская администрация и руководство министерства прибыли на следующий день, чтобы оценить ущерб и продемонстрировать общественности сплоченность. Но люди уже видели руины. Фотографии здания министерства, затянутого черным дымом, разлетелись по всем газетам. И все знали, кто несет ответственность. Если раньше улицы гудели по поводу аль-Джахиза, то теперь они просто полыхали.

Спросите рядового обывателя, чем занимается министерство, и получите десятки разных ответов – в большинстве не имеющих ничего общего с реальностью. Но люди понимали, за что министерство выступает: навести хоть какой-то порядок в этом новом мире; помочь создать баланс между мистическим и мирским; позволить им продолжать жить своими жизнями, зная, что кто-то присмотрит за силами, которые они едва понимали. Увидеть, что это учреждение пало, было равносильно удару молотом по коллективному сознанию города.

Той же ночью вспыхнули бунты и продолжились во вторую. Причиной части беспорядков стали сторонники Мустафы, воспринявшие атаку как сигнал, чтобы требовать освобождения так называемого Свидетеля. Итог был ужасен. Почти повторение битвы у эль-Карафы. Десятки арестованных. Раненые полицейские.

И это было только началом.

Протестующие, которые называли себя Правоверными аль-Джахиза, проводили демонстрации у государственных учреждений – даже появились перед разбомбленным министерством. Они призывали правительство перестать скрывать правду, обвиняли власти в нелепом заговоре с целью лишения Египта независимости и требовали признать возвращение аль-Джахиза. Более агрессивные активисты нападали на каждого, кто отрицал их утверждения. Произошло множество избиений, и один магазин эфирных приборов забросали зажигательными бомбами. Действовали не какие-нибудь там экстремистские секты. В число последователей аль-Джахиза входили сунниты и шииты, суфии и копты, пламенные националисты, даже анархические атеисты и нигилисты – все объединились в самоотверженной преданности. Самозванцу.

«Вы узнаете, что такое боль. Я заставлю вас понять. И вытащу все ваши секреты на свет».

Фатима осознала, что ее ладони сжались в кулаки. Взгляд метнулся к кровати, и напряжение немного ослабло. Даже спящая, Сити ее успокаивала. Трудно было поверить, что эту женщину тяжело ранили всего несколько дней назад. Даже шрам исчез. Какой бы магией она и храм Хатор ни занимались, эффект впечатлял. Ее взгляд покинул кровать и упал на лежавший на столике кусочек золота. Ее карманные часы.

Следователь взяла хронометр и перевернула его. Задняя крышка была выполнена в виде тимпана из старого астурлаба – с координатами небесной сферы, которые выгравировали в стереографической проекции, с фигурной решеткой-рете поверх. Нажав на защелку, она открыла часы, обнажая стекло, прикрывающее бронзовые колесики, шестеренки, пластинки, валики и пружинки. По внутреннему кругу, отсчитывая секунды, двигался серебристый полумесяц, а солнце и звезда отмеряли часы и минуты.

Ее отец делал часы – умение, которое пока оставалось полезным в этом веке. В индустриальном мире всем требовались часы, хотя бы для того, чтобы следить за расписанием дирижаблей и поездов. Отец создавал прекрасные хронометры, ни разу не повторяясь. Его творения заказывали как в близлежащем Луксоре, так и в далеком Южном Асуане. Эти он сделал для дочери. Фатима все еще помнила слова отца, когда он их дарил.

«Древние путешественники и моряки пользовались астурлабом, чтобы найти свое место в мире. Так что не важно, куда они отправлялись, они всегда могли отыскать киблу[74] для молитвы или узнать время рассвета. Я сделал эти часы для тебя, свет моих очей, чтобы ты всегда знала, где ты. Каир – большой город. Настолько большой, что можешь в нем потеряться, если не будешь осторожна. Если однажды жизнь станет слишком быстрой и тебе покажется, что ты не знаешь, куда идешь, вспомни об этом подарке. Он всегда приведет тебя туда, где ты должна быть».

– Считаешь часы? – промурлыкал над ее ухом голос.

Фатима слегка подпрыгнула, когда рука Сити обвилась вокруг ее талии. Она даже не слышала, как подруга поднялась, не говоря уж о том, как та пересекла комнату.

– Все не спится?

– Не могу избавиться от мыслей. – Фатима захлопнула часы.

– Суетливая выдалась неделька. Тебе повезло, что выжила.

Это было правдой. Хвала Аллаху, никто не погиб в той атаке. Похоже, гули только отвлекали людей. Даже исчезнувший охранник появился. В своей непомерно большой форме. Но не обошлось и без потерь. Мозг здания был уничтожен. По сути дела, самозванец его убил.

Еще одной проблемой был Загрос.

То, что самозванец склонил к предательству одного из своих, подорвало мораль сильнее, чем любая бомба. Джинн-библиотекарь не сопротивлялся аресту. Он точно был предателем. Но удивительно тихим. Он проводил дни в камере, отказываясь с кем-либо говорить. Фатима все еще видела его золотые глаза, когда марид пытался ее убить. Пустые. Мертвые.

– Пошли в кровать, – позвала нубийка, утыкаясь носом в ее шею. – О завтрашнем дне лучше переживать завтра.

Фатима облокотилась на перила балкона. Ей бы и самой хотелось заснуть. Но разум продолжал работать как часы. После атаки им с Хадией не удалось значительно продвинуться в деле. С поисками ловушек, остатков гулей и ремонтом в здании не получится работать еще несколько дней. Напарницы устроились во временном офисе, но теперь расследование зависело не только от них.

В дело вмешалось начальство, привлекая агентов даже из Александрии. Теперь это переросло в облаву. Выяснить, где самозванец нанесет новый удар. Проверить каждое свидетельство. Задержать любого причастного. Зацепки, которые они с Хадией накопали, расследование вокруг смерти лорда Уортингтона – почти все это было заброшено.

– Будто их даже не заботит расследование дела, – проворчала она.

– Самозванец признался в преступлении, – сказала Сити. – Добавил к списку подрыв.

– Но ведь мотива нет!

– Мне казалось, мы просто остановимся на «душевнобольном преступнике»?

– Мы были так близко. – Фатима выругалась про себя. – Я чувствую. Александр Уортингтон. Он как-то причастен!

– Никто тебе не даст тронуть Александра Уортингтона, – покачала головой Сити. – Во всяком случае, не накануне королевского мирного саммита. Который устроил его отец. Будет скандал. И без обид, но не то чтобы у тебя было много доказательств.

Фатима вздохнула в изнеможении. Не от недостатка сна, но от досады. Сити была права. Начальство приказало держаться подальше от Уортингтонов. Не задавать вопросов их окружению, не предпринимать действий, которые могут доставить им неудобство. Они не могли даже затребовать деловую документацию. Асим получил похожие приказы. Найти самозванца и убедиться, чтобы королевский саммит прошел как по маслу, было высшим приоритетом. Даже ее с Хадией назначили в охрану на ночь приема в попытке сделать дворец неприступной крепостью.