А я отметила для себя слаженность команд, и вскоре убедилась, что беда миновала.

Дым долгое время не хотел развеиваться, пепельное марево стояло до самого обеда. Пока лицезрела на выжженное дотла поле и придавалась воспоминаниям о прошлом, заметила приближение второго отряда.

Чилистин вышел с пятью солдатами из рощи и стал осматриваться. Жаль, вернулись не все, подумала с горечью. И помахала графу с лысого поля. Но тот не увидел, пришлось покричать.

Второй отряд выглядел похуже первого. Лица в копоти, брови подпалены. Одежда в некоторых местах тоже, похоже, огнём полизана. Меня встретили с огромной радостью и торжеством. Видно было, что еле ноги волочили, бедняги. Но оживились, не на шутку.

– Мы сделали великое дело, леди Валерия, вы сделали, – рассмеялся Чилистин с изрядно проплавленной с одной стороны бородой, и обнял меня, сгребая в охапку, что ноги от земли оторвались. – Это великий подвиг, в империи прославят нас на века.

– Да, да, класс, – отпряла с трудом и произнесла на радостях: – Экипаж со второго владыкетера прибыл утром. Жаль, что не все, но…

– Отлично! – Воскликнул граф и поспешил к лагерю. А оттуда навстречу уже нёсся Щенсон целоваться с братом.

Долгих горячих объятий и трогательных признаний не случилось, и хорошо. Иначе бы я расплакалась. Графы быстро пожали друг другу руки, рванули друг друга на себя, обнялись, смеясь. Быстренько ругнулись матом, и перешли к делу.

Благодаря спасённым мною деталям владыкетер можно было починить. Чем команды и занялись. А я прикорнула прямо в палатке, не снимая сапог.

– Откуда вы это приволокли? – Пытал меня Щенсон, когда проснулась. – Ведь не было ничего ещё вчера. И отряды пришли с пустыми руками.

Видимо, граф провёл расследование. И выяснилось, что оба экипажа недоумевают, откуда взялись детали не только с их владыкетеров, но и с торговых, предыдущего поколения, что Скверна захватила.

– Главное, чтобы подошло, – парировала. – А в остальном не забивайте себе голову, сэр.

– Признавайтесь, это ваших рук дело? – Не унимался Щенсон.

– Брат, не доставай воительницу, – вмешался Чилистин, оторвавшись от процесса починки. – Гляди лучше в оба, и берись помогать, к закату мы должны взлететь. За нами гнались вампиры, и не простые, а очень серьёзные. Амулеты чуть не плавились. Как бы нечисть в союзе со Скверной не оказалась. Не хватало нам таких проблем.

Настал торжественно волнующий момент, когда всё вроде починили, и перештопанные трижды баллоны стали наполнять газом. Зелёного порошка оказалось в обрез, на вторую попытку вряд ли бы хватило.

Поначалу всё шло гладко. Но затем раскричался Чилистин, останавливая процесс. Всё же дырки в баллоне нашлись. Благо, опытные воздухоплаватели сперва попытались продуть всё без использования газа, только лишь горячий воздух. И тут тоже возникли проблемы – топлива для огня имелся лишь ограниченный запас.

Кое – как разобрались. Газовая улитка, наконец, приобрела форму и стала уплотняться.

Примерно за полтора часа до заката корабль был готов ко взлёту.

В рубке мы устроились втроём. На место первого пилота бесспорно уселся Чилистин, затем почему – то усадили меня, а справа могучим плечом подпёр Щенсон, который нервничал больше других.

Небесный капитан скомандовал долгожданный подъём, и истопники заработали в полную силу, поддавая жара.

Кабина со скрипом оторвалась от земли, дирижабль нехотя пошёл вверх.

– Слишком много людей, я же говорил, – прошипел взвинченный Чилистин.

Конечно, почти два полных экипажа забились в кабину, как сельдь в банку.

– Того, кого здесь оставите сэр капитан, вероятнее всего настигнет смерть, – настаивала я. – Если перегруз, выбросьте все мешки. Их в салоне слишком много.

– Это бомбы и припасы, – брякнул Щенсон.

– Вот и выбросьте всё это за борт, – предложила. – К утру же мы прибудем в лагерь армии, не так ли сэр Чилистин?

– К сожалению, утверждать пока не могу, – признался капитан. – Ветер против движения, тяга слабая, посмотрим…

Корабль набрал высоту в пятьсот метров, развернулся медленно в нужном направлении и двинулся тяжело к закату. Несмотря на яростную работу всех педалей, шли мы, как черепахи.

Кормовой наблюдатель молчал, а мы всё ждали, когда появятся те мерзкие птеродактили.

Но полёт шёл скучно, и вскоре я придалась размышлениям.

Я думала о Виери. Меня вдруг осенило, отчего и стало не по себе. Маг ведь не просто так Источник разрушил. Вампир лукавил говоря о том, что тот силы проверял. Но если верить его лепету о том, что владельцы частиц камня Клесаны были заключены в такие зеркальные изнутри яйца. То замысел его становится ясен. Каким – то образом Виери решил, что ему нужно собрать все кусочки фиолетового камня Клесаны. Возможно, мой камень раскрывает местоположение других, более мелких его некогда частей. След же я почуяла какой – то и сама.

Сомнений не было. У меня вряд ли был весь камень. Скорее я владела большей его частью – той, что была в Сердце Поляны миров, плюс частица, которую я забросила туда. Когда случился коллапс, по словам Мануила, все владельцы частиц по всему миру были заключены в яйца, и скорее всего со временем умерли и превратились в прах. Но частицы же остались. Виери собирает их, чтобы обладать магией полностью. Может сам камень ведёт его. А может… нет, только не это!!

Клесана! Самое худшее полезло в голову. Богиня владык могла и не умереть. Она ведь тоже владела частицами камня, и возможно была заключена в яйцо! У неё – то кусок большой, эта тварь собирала его тысячелетиями с помощью владык и людей.

Яйцо – яйцом… Не факт, что она за тысячу лет скончалась. Живучая тварь может ждать и вечность. Пока её не освободит идиот Виери, ведомый жаждой безграничной власти.

Эврика, Лера.

Когда Виери разобьёт кокон, где заключена Клесана, начнётся её месть.

Вопрос лишь, как скоро он найдёт её яйцо. А сигнал от такого скорее всего самый мощный, следовательно Источник самый сильный. Чёрт, всё очень и очень плохо.

Как же перехватить тебя, вор треклятый.


Может, зря так переживаю? И надо бы подумать о Посланнике, что ведёт меня к императору своими подсказками. Возможно, он всё это предусмотрел и знает решение. Хотелось бы верить, что мы с ним делаем общее дело, что он друг, или хотя бы доброжелатель…

Думать не надо, Лера. Все дороги ведут в Рим. Все дороги ведут к императору. И теперь я понимаю, как попасть к нему. И сделать это проще всего через генерала Нельса, а никак не самой, зарабатывая купеческий авторитет месяцами, а то и годами.

Лучший авторитет у меня под носом. И мы как раз летим доложить об успехе.

Медленно летим, еле – еле.

– Придётся садиться, – заключил вдруг капитан, когда уже стало темнеть.

– Может, дотянем до реки? – Неуверенно спросил Щенсон своего брата, тыкая пальцем в походную карту, уже изрядно потрёпанную.

– Баллон спускает, мы теряем газ, – ответил капитан. – До реки, если дотянем, то там только пешком дальше пойдём.

– Ровно же идём, – удивилась я.

– Расход порошка большой, – ответил Чилистин. – Где – то спускает, надо на земле латать прямо на баллонах.

– Не ночью же?

– Утром поздно будет, – хмыкнул граф и скомандовал снижение.

Утешало лишь то, что хотя бы километров пятнадцать – двадцать пролетели. Ну уж точно не меньше, коль три часа пёрлись. Щенсон обнадежил, оперируя картой, что все двадцать пять.

Приземлились мягко, однако кабина чуть не развалилась. Корабль примостился сразу под холмом посреди луга, неподалёку от густого леса. До реки километров пять не дотянули, с небольшой возвышенности видно её поблёскивающий силуэт в низине. Широкая оказалась река, почти как Волга.

С десяток кольев для швартовки вбили в почву и полезли прямо на газовое тело по рулевым канатам на самый верх улитки. Два умелых и ловких солдата карабкались, как обезьяны. Дыру искали долго, пока сам Щенсон не воскликнул, сидя за костром:

– Вон же над кабиной она! Стекло, глядите, всё зелёное.

Бросились латать да замазывать, и вскоре Чилистин заключил, что баллоны теперь исправно держат.

В ночь решили не лететь, несмотря на мои уговоры, сетуя на плохую навигацию в темноте.

Развернули палатки, разожгли костры и расставили караульных грамотно под руководством более ответственного Чилистина. Даже двоих в лес отправили на деревьях прятаться.

А я по шумок в сторону реки пошла, приметив заросли камыша совсем недалеко. Как оказалось, в камышах прятался старый наполовину разваленный колодец, выложенный некогда из камня. Там и вода разлилась до лужи, от которой в реку впадал приток, с руслом не шире полуметра. Но глубиной, судя по всему, не малой, будто здесь образовалась трещина после землетрясения. Вокруг хозяйничали лягушки, нагло квакая. Похоже, жирные и совершенно не пуганые. Оглянувшись, убедилась, что за мной никто не увязался, и двинулась за камыш. С диким желанием, наконец, вымыться, я стала скидывать на травянистом бережке грязное шмотье, в котором проходила так долго, что оно уже приросло к коже.

Сняв сапоги и избавившись от портянок, блаженно ахнула. Пошевелила пальцами, испытывая поистине лучшее наслаждение за последние дни. Коснулась прохладной водицы ногой, и, убедившись, что она приемлема, стала забираться в лужу, охая и мыча. Воды в самом глубоком месте была по пояс, и я присела. Сердце ухнуло, а кожу пронзило иголками. Когда полностью обнажённая вошла в воду, испытала такой телесный экстаз, что чуть не пошла ко дну от полного расслабления.

Побалдела немного, затем принялась драть тело подручными средствами, нарвав травы в пучок у берега.

Фыркала, плескалась. И даже не заметила, как подкрались двое солдат.

– Здесь выдра, тащи сети, – расслышала шёпот.

Конечно, в полумраке через камыш им трудно меня разглядеть, на что очень надеялась.

– Я те дам выдра, а ну брысь отсюда! – Крикнула на них, предвосхищая дальнейшие действия и закрывая грудь обеими лапками. Куда ж такую отрастила, а.

– Госпожа маркиза? – Ахнул перепуганный солдат. – Простите, не распознал.

– И хорошо, нечего подглядывать! – Бросила хмуро.

– Ай, смотри куда вступаешь, растяпа, – раздался голос Щенсона.

– Сэр, а вы здесь что… – начал было солдат, но, судя по шуму, получил оплеуху и прикусил язык.

Ужаснувшись, что обзор в тех камышах, где уже какое – то время сидел гадёныш граф Щенсон, вполне себе хорош, я присела обратно в воду по самую шею.

– Граф, и долго вы уже тут сидите? – Возмутилась.

– Да я только за водой пришёл, а здесь солдаты, – врать Щенсон не умел совершенно. – Да и не видно ваших…

– Сэр, я попрошу! – Перебила смущённая.

Теперь уж и сомневаться стала. Свет от звёзд, кстати, очень даже неплохой. Темень ведь не такая кромешная, как хотелось бы. Это я со своим зрением невольно вошла в режим, и сравнения вести сложно: что видно, а что не очень простым человеческим глазом.

Граф поднялся шагах в пяти с видом стыдливым, и как так близко подпустила, ума не приложу. Совсем расслабилась.

– Покиньте, пожалуйста, территорию, господа, имейте совесть, – простонала.

За спиной в камышах шевельнулось! Обернулась резко – тишина. Позади граф активно зашелестел, удаляясь. А с этой стороны тоже кто – то сидел.