Но даже если виноват во всём не Аарон, а этот серый пришелец из снов, который «не враг», то от этого факт насилия надо мной никто не отменял! И я теперь должна стать его женой! В этом он мне должен пригодиться?! Ну уж нет! Этого я не допущу, и плевать я хотела на законы эшров и планы Серого вместе взятые! Внутри опять поднялась волна гнева, а в голове запульсировало. «А если я забеременела от него?!!!» — острая страшная мысль пронзила сознание, словно стальной клинок. Может, Серому это и надо было? Чтобы я родила ребёнка Аарону, а не Алану? От подобной мысли меня не на шутку замутило. Как же мне плохо! Дрожащими руками прикоснулась к низу своего живота, словно могла что-то ощутить. Показалось, что ладони обдало теплом, словно южным ветром, и я в испуге отдёрнула их! «Мне просто показалось, я сейчас не в себе!» — стала уговаривать себя я.

Мысли наслаиваются одна на другую, лезут вперёд, топча друг друга — какая толчея в голове. Но одна мысль светит яркой звездой — «Я хочу быть с Аланом! Мне нужен только он. Если он не простит меня,…мне незачем будет жить!» Слёзы вновь полились по щекам, в груди всё сжалось. Сможет ли он вернуть меня? Сможет ли простить? Господи, пожалуйста, мне больше ничего не надо — только быть с ним! Пожалуйста!

На писк прибора в палату прибежал врач, молча, посмотрел на показатели, затем, также, не говоря ни слова — на меня. Не успела ничего у него спросить, как он смылся! Но через минуту ко мне пожаловал главврач, с которым я была знакома ещё с первого своего попадания в эту обитель пахучих лекарств и белых стен. Он по своему обыкновению был в голубой спецодежде, и с неизменно искусственно-приветливым выражением на мужественном лице, которому скорее подошла бы гримаса ярости и брызги крови врага, чем эта приторная улыбчивость.

— Ири Арина, как хорошо, что вы очнулись! А то мы уже стали волноваться, что снотворное на вас слишком сильно повлияло. Как вы себя чувствуете? — сколько участия в голосе, аж зубы сводит.

— Кор Ритэл (имя в памяти всплыло само, как и приставка, обозначающая его профессию), приветствую, — слегка охрипшим голосом и довольно сухо поздоровалась я (ничего не могу с собой поделать — этот тип совершенно не вызывает доверия). Чувствую себя нормально, но очень хочу есть. Гордо делаю вид, что не ревела минуту назад в три ручья.

— Конечно-конечно! Сейчас принесут, — сложил руки домиком врач и широко улыбнулся. — Меня аж передёрнуло.

— Мясо.

— Что, простите? — переспросил врач.

— Я хочу слабо прожаренное мясо не меньше килограмма, — также сухо ответила я.

— А-а-а,… да, конечно,… как скажите. После пережитого стресса вам обязательно надо хорошенько подкрепиться, — быстро сориентировался врач и стал молниеносно набирать сообщение на телефоне.

— И мне нужно много воды, желательно доступ к куллеру в моей палате, — продолжила наглеть я с совершенно серьёзным выражением лица.

— Вода,… да,… сейчас организуем! — Новое сообщение ушло неизвестному получателю.

Интересно,…он такой услужливый, потому что я отношусь к старшему дому, или потому что сейчас, я представляю для него повышенный интерес с научной точки зрения? К сожалению, мой внутренний компас склоняет стрелку ко второму варианту и это совсем не хорошо.

— Сколько я была без сознания? — решила выяснить я. Может целую неделю в отключке провалялась, и гон уже закончился.

— Три дня. Ещё раз приношу свои извинения за слишком большую дозу снотворного, — повинился врач.

Понятно…значит гон в самом разгаре.

— Кор Ритэл, как вам и вашим сотрудникам удаётся сохранять спокойствие, ведь сейчас гон? Прошу не сочтите мой вопрос бестактным, но это ещё в прошлый раз не давало мне покоя. Ведь вопрос стоит о моей безопасности, — решила разузнать я (так, на всякий случай).

— О, не волнуйтесь! Вам совершенно нечего опасаться. Все врачи подвергаются сильнейшему внушению тэра Шерраска, а также проходят курс подавляющих препаратов. Прецедентов ещё ни разу не было, — принялся убеждать меня Ритэл. Что ж, понятно.

— Кор Ритэл, что меня ждёт дальше? Могу ли я увидеться с мужем? — задала волнующие меня в первую очередь вопросы, не без труда сдерживая дрожь в голосе.

— С…мужем вам увидеться, не получиться, — он изолирован до окончания гона. После завершения, которого соберётся совет старейшин, на котором будет принято решение по вашему вопросу, — приторно улыбнулся врач. — А пока отдыхайте, набирайтесь сил. Вот и обед подоспел! Зайду к вам завтра.

И воспользовавшись тем, что я отвлеклась на одуряюще пахнущее мясо, ретировался. Вот ведь проныра. Но сейчас еда, — я слишком проголодалась, чтобы и дальше игнорировать свой обед.

Наевшись и напившись до отвала (куллер мне всё-таки установили), поудобнее устроилась на подушках и незаметно уснула, не додумав очередную мысль до конца. Как будто за три дня не выспалась!

***

В абсолютном внешнем спокойствии и неизвестности прошли три дня. Каждый день у меня брали кровь на анализы и больше ничего. Скорее всего, все интересующие их обследования они сделали, пока я была без сознания, гр-р-р-р. Как же это бесит! Вдруг они что-то со мной сделали, а я и не знаю, вот и ходят довольные. На мою вежливую просьбу предоставить мне телефон для связи с родственниками мне также вежливо отказали, заявив, что на данный момент для меня действует ряд ограничений. Вот вы и показали своё истинное лицо, но это меня совсем не радует.

Предположительно вечером третьего дня ко мне пожаловал нежданный гость. Дверь распахнулась и на пороге я увидела, пристально смотрящего на меня, тэра Шерраска! Секундная заминка и он осторожно, словно боясь разбудить страшного монстра, входит в палату и становится в изножье моей кровати. Но из нас двоих, монстром можно назвать только его. Не спешу говорить слов приветствия, и он не спешит. И тут я вспомнила слова серого об Аароне. Если ко мне в голову залезет этот змий, то узнает всё! Ведь Аарон, как глупый злодей из третьесортных сериалов поделился со мной всеми деталями своих злодеяний.

— Ири Арина, добрый день, — наконец соизволил поздороваться визитёр, настороженно всматриваясь в мои глаза.

— Тэр Шерраск, приветствую, — также настороженно ответила я.

— Я должен провести сканирование вашей памяти для приобщения этих данных к вашему делу. Не волнуйтесь, больно не будет.

И этот туда же — ве-е-ежливый. Что с ними происходит? Почему они так изменили своё поведение? Но как бы Шерраск себя не вёл, дела это не меняет. Он же залезет ко мне в голову! Не хочу этого допускать! И я сердито уставилась на него, желая его испепелить. Он вздрогнул, но решительно придвинув стул, сел, и судя по лёгкому покалыванию в моих висках, начал процесс. Я нахмурилась и закрылась напрочь, словно хлопнув бронированной дверью. Голова Шерраска дёрнулась, а из его носа пошла кровь. Даже, если это сделала я, мне его нисколечко не жаль. Не позволю рыться в моей памяти! У меня ещё язык не отсох, — показания я и так смогу дать хоть устно, хоть письменно.

— Тэр Шерраск, вам плохо? Может позвать врача? — тем не менее, участливо спросила я.

— Нет, всё в порядке. Не волнуйтесь, — тихо ответил гипнотизёр, вытер кровь платком и закрыл глаза. А когда открыл я, вновь, ощутила тихие вкрадчивые поползновения в своей голове. И тогда я решила поступить по-другому — просто изменить собственные воспоминания! Абсолютно бредовая мысль, которая в данный момент показалась мне очень здравой, и я принялась за её осуществление. Не закрывая глаз, погрузилась в себя, стала прокручивать наш с Аароном разговор, совершенно изменив его содержание. Убрала все его жуткие признания и свои вопросы, оставив лишь его откровения о действиях и замыслах нэра Тирнала, а также его личное желание перехватить такую ценную меня. Что он собственно и сделал. Признаться честно, мне самой понравился такой вариант того разговора. Аарон утратил маниакальный огонёк в глазах, перестал быть суперзлодеем. Просто желающий получить плодовитую самку эшр с непомерными амбициями — только и всего.

Почему я всё же решила выгородить его после всего, что случилось, точно сказать не могу. Но ощущение, что я всё сделала правильно, возникло уже в процессе изменения собственных воспоминаний. Его женой я не буду, и детей он от меня не получит. Но кару за свои злодеяния точно заслужил нэр Тирнал — он-то действовал самостоятельно, исходя из собственных побуждений! А Аарон стал просто орудием в чужих руках. Надеюсь, я не пожалею о своём выборе. Неизвестно ещё, получилось ли у меня обмануть Шерраска.

Вернувшись к реальности, натолкнулась на обескураженный взгляд Шерраска. Затем он нахмурился и, не прощаясь, быстро покинул палату. По его реакции не поймёшь, удалось ли мне задуманное. Но то, что нынешний старейшина пытался меня убить, а после ещё и сделал нас с мужем участниками жестокого эксперимента, похоже, узнал и это ему не понравилось. И тут я вспомнила слова Алана о том, что тэр Шерраск работает лично на правящую семью и старейшинам не подчиняется! Может зря я к нему предвзято относилась? Ведь сейчас, узнав от меня всё это, он просто обязан доложить обо всём Повелителю. О, как бы это было здорово! Хотя,…я бы не отказалась лично прибить старейшину, как мечтала когда-то, страдая от жутких болей. М-да-а, кровожадность у меня зашкаливает.

О том, что будет, если мне всё же не удалось его обмануть, я пока думать не хочу. Что будет, то будет — пусть судьба рассудит. Так как сейчас я нахожусь в положении, когда вообще не знаю, кому доверять и чего ждать от жизни дальше, то остаётся уповать только на судьбу. Но намёки серого меня по-настоящему пугают. А ещё он назвал меня Эсией. Имя, произнесённое про себя, отозвалось странной вибрацией внутри, которая сконцентрировалась в центре груди, но никаких воспоминаний не вызвало. Может, это и не имя вовсе?

Что вообще происходило там, в подвале Аарона? Если им всё это время руководил серый, то получается, что вся эта эпопея с моим похищением нужна была именно Серому, как и акт насилия надо мной! Видимо я была всё это время настолько шокирована произошедшим и шквалом противоречивой информации, что не увидела очевидного! Серый ведь направлял в меня огромное количество энергии, что мне казалось, я сгорю в ледяном пламени, пронзаемая сотней электрических разрядов! И он говорил: «Очнись!» При воспоминании об этом я вся покрылась противными мурашками и закуталась в одеяло — стало зябко. Он хотел разбудить Эсию, которая или спит во мне или я и есть эта самая Эсия? Как же жутко и противоестественно звучит этот вопрос. Я ведь знаю, что я — это я и никто другой. Ведь, правда?

«Ага, а снежинки выдыхать и замораживать всё одним своим прикосновением ты у эшров научилась?» — саркастически спросила себя я. Но этот серый как-то не ассоциируется у меня с чем-то ледяным и морозным. Скорее с дымом или туманом, каким он и предстаёт обычно в моих снах. Надо как-то выйти с ним на контакт и вызнать все, что можно про себя и свои способности, решила я, но тут же скептически хмыкнула. Ну да, как же, так он тебе всё и рассказал! Было же очевидно, что делиться информацией он со мной не спешит. Но если он ещё проявит себя, я своего не упущу и сделаю всё возможное чтобы получить, хоть какую-то информацию.






Глава 10




На следующий день, сразу после пробуждения меня направили на УЗИ! Лёжа на стерильной кушетке, я обмирала от ужаса. Что они хотят увидеть? Даже, если я беременна, то срок ничтожен — всего несколько дней! Проведя обследование, эшр с бесстрастным выражением лица сказал, что со мной всё в порядке и волноваться не надо. Что он имел в виду?! Но спросить, беременна ли я у меня просто не хватило духу.

Вернувшись в палату обуреваемая страхами, навеянными произведённым обследованием, я обнаружила на кровати простое чёрное платье рубашечного покроя и чёрные балетки. М-да… — наряд заключённой не иначе…Они ещё косынку забыли. От подобных мыслей меня передёрнуло. Но с другой стороны — это хоть какая-то одежда, не то, что больничная рубаха с разрезом сзади — терпеть их не могу. Переодевшись, я села на краешек кровати и стала ждать, так как ничего другого мне не оставалось.

Через пятнадцать минут мне принесли завтрак: сметану и пару стейков. Да, вот такой у меня завтрак, ничего не могу с собой поделать. Но сегодня аппетит меня впервые подвёл, и я смогла с трудом проглотить один стейк, всё время, боясь, что он выпрыгнет наружу.

Нервное напряжение с каждой минутой всё усиливается, сидеть больше не могу, нарезаю круги по палате. Все дни, что я здесь находилась, тревожные мысли атаковали каждую секунду, отчего я просто-таки сходила с ума от волнения. Мне жизненно необходимо было как-то сбрасывать напряжение и меня буквально разрывало от желания подвигаться. Но врачи, каждый раз, случайно заставая меня делающей какое-нибудь упражнение, приходили в ужас и настоятельно просили меня не напрягаться, а причин не объясняли. Меня это жутко бесило, поэтому из вредности, втихаря, я всё же продолжала понемногу тренироваться.

Вот и сейчас дверь в мою палату распахнулась, демонстрируя двум незнакомым мне эшрам, явно выполняющим здесь роль охраны, меня (в чёрном не очень длинном платье) делающую приседания. В этот момент все сделали вид, что так и надо, демонстративно не обращая внимания на весьма нетипичный для здешней обстановки процесс. Лишь тридцать секунд спустя, эшры, отойдя от шока, велели мне следовать за ними. Чувствую себя преступницей, которую ведут на казнь и платье подходящее, — жутко. Я инстинктивно оскалилась. Заметив мою реакцию эшр, стоящий слева (пока мы ожидали лифт), коротко рыкнул на меня, и я, прижав уши, с огромным трудом удержала себя от того, чтобы не зашипеть как рассерженная кошка. «Спокойно, девочка. Спокойно. Держи себя в руках. Эшари не умеющих контролировать эмоции могут и под домашний арест посадить на веки вечные. Так что спокойно», — всё уговаривала себя я.

Спустившись на минус шестой этаж, меня повели уже знакомыми коридорами к злосчастному ритуальному залу (как же я ненавижу это место!). Почувствовала, что меня стало ощутимо потряхивать, руки дрожат, дыхание прерывается. Приказала себе успокоиться, и начала контролировать дыхание, как меня учил Алан на тренировках, чтобы стабилизировать своё сознание и расслабить тело. Мне надо быть спокойной и собранной, ведь сейчас решится моя судьба! Я должна достойно выдержать это испытание, как бы тошно и страшно мне ни было.

Как только мы подошли к залу, массивные двери его со скрежетом раскрылись, пропуская нас внутрь. Мои сопровождающие вошли первыми, я, выдохнув сквозь приоткрытые губы, последовала за ними. Зал ради такого случая подвергся модификации. Теперь ближе к середине зала и почти до самого алтаря справа и слева установлены трибуны, на которых восседают эшры минимум трёх кланов: Эштар (слева), Айрэш (справа) и Шэссуры (и там и там). Уришей и Шинари очень мало. Из чего я делаю вывод, что слушание проводится в основном для заинтересованных сторон. Но от этого не легче.

Я надеялась, что совет старейшин соберётся в камерной обстановке и общественность не узнает о той унизительной трагедии, что случилась со мной. Но, увы, подобные дела они, оказывается, решают с размахом, не заботясь о гордости и достоинстве участников этой личной драмы. На душе стало мерзко, словно меня вымазали в грязи и поставили на городской площади.

Иду и чувствую на себе липкие, заинтересованные взгляды, особенно справой стороны; слышу, как обсуждают мою внешность, мой запах, моего мужа! Гр-р-р-р! «Замолчите! Прекратите это делать! Проявите хоть толику уважения или хотя бы сострадания!», — кричу я в душе, но снаружи полное безразличие: смотрю прямо перед собой, уши не двигаются (взяла их под особый контроль), дыхание также контролирую. Нет, они не получат шоу! Нет больше той слабой человечки и слабой эшари тоже нет!

Алтарь не видно, так как перед ним установили высокий помост обтянутый красным сукном, что выглядит вызывающе и нелепо, отдавая советским прошлым, которого у эшров не было, так как они все эмигрировали в Европу за год до революции. На помосте установлены массивные кресла графитового цвета, на которых восседают старейшины всех пяти кланов, в том же порядке, что и в нашу прошлую встречу. Вообще, если бы не этот жуткий помост и зрители, то у меня случилось бы дэжавю. А я так надеялась, что Повелитель уже покарал Тирнала или хотя бы отстранил от должности! Поискала глазами Шерраска. И нашла! Он обосновался в кресле со всеми удобствами справа от помоста старейшин, так же на небольшом возвышении. Послала ему волну негодования. На что он, смотря прямо на меня, прищурился и еле заметно сделал отрицательный жест головой. Интер-р-рес-сно!

Меня определили на небольшой полукруглый помост, находящийся посередине зала в метрах пятнадцати от старейшин. Помост огорожен невысокой (по талию) решёткой из толстых металлических прутьев, которая оканчивается деревянными, словно отполированными перилами. Буду стоять у всех на виду — предмет спора, предмет желания двух мужчин, — гадко.

Слева у стены на аналогичном помосте я увидела Алана. И сердце моё забилось с бешеной скоростью. Будь моя воля, я бы сейчас же кинулась к нему в объятия, вцепившись мёртвой хваткой, и уже не отпустила бы никогда. Но я вынуждена стоять и только смотреть на него. Он же всё это время с решительной ненавистью смотрел куда-то перед собой, посылая в ту сторону такие волны гнева, что у меня не осталось никаких сомнений относительно личности обосновавшейся напротив моего мужа. Но Алан, почувствовав мой устремлённый на него взгляд, медленно, очень медленно перевёл свой взгляд на меня. Его глаза изменили своё выражение моментально, вспыхнув тысячью солнц: любовь, надежда, решимость, вина, вера — всё перемешалось в дикий клубок эмоций! И я поняла — он не отдаст меня! Я нужна ему, не смотря на то, что моё тело было осквернено другим мужчиной, не смотря на то, что я уже никогда не подарю ему дитя. Моё сердце наполнилось дикой надеждой и благодарностью. «Спасибо, любимый, что не бросил меня, что любишь, не смотря ни на что. Теперь я готова сражаться за нас! Он не получит меня!»

***

Началось разбирательство. Алан обвинил Аарона в моём предумышленном похищении перед началом гона, что лишило его возможности предотвратить осуществлённое надо мной насилие и вызвать похитителя на бой, как того требует закон и обычай. Аарон же поступил как последний трус, поправ все законы, использовав в похищении для отвода глаз четырёх Шэссуров, которые напали на меня, что может подтвердить тэр Шерраск.

Тэр Шерраск это подтвердил и поинтересовался у старейшин, найдены ли похитители.

Из четверых нашли только двоих, ответствовал глава клана Шэссуров, вставший со своего мета на трибуне. В зал из бокового прохода вывели подозреваемых. «Это те, что не пострадали в схватке со мной», — отстранённо подумала я. Шерраск, покинув кресло одним плавным текучим движением, за секунды переместился к своим соплеменникам и без лишних предисловий притупил к сканированию их памяти. Более крупный мужчина с чёрными с зелёным отливом волосами не выдержал первым и рухнул в обморок через тридцать секунд, второй более изящного телосложения с тёмно-русыми волосами продержался дольше, но в итоге его постигла та же участь. Тэр Шерраск скривился и, встряхнув руками, словно желая избавиться от грязи, направился на своё место, более не смотря в сторону бессознательных тел. Все наблюдали за этим специфическим допросом в полнейшей тишине. Из чего следует, что подобная практика является распространённой у этого странного народа.

Умостившись в кресле и сцепив руки в замок, тэр Шерраск подтвердил, что да — именно эти Шэссуры участвовали в нападении и похищении, но они уверены, что делали это для себя. Но это желание им внушили и внушили качественно, что говорит о том, что их, таким образом, явно хотели подставить. Но кто сделал им это внушение неясно, так как воздействие, оказанное на них, имеет абсолютно неизвестный почерк не свойственный Шессурам. Вообще всё это очень подозрительно, так как Шэссуры крайне плохо поддаются внушению из-за особенностей строения мозга и психики. Но факт остаётся фактом. Последнее, что они помнят в связи с этим делом, это как на них напал Айрэш и забрал эшари себе. На этих словах все как по команде обратили своё внимание на Аарона.

Аарон же, ни грамма ни смущаясь, подтвердил, что он совершенно случайно стал свидетелем кощунственного обращения с эшари, которую обмотанную тряпками запихивали в багажник два Шэссура. Определить по запаху, к какому клану отностится эшари у Аарона не получилось, что навело его на мысль, что она не имеет боевой формы, что делает её лакомым куском для представителя любого клана. Вступив с ними в бой, он подавил их своей ментальной силой, что было легко, так как они оказались «нирши» — обычные, и отобрал у них женщину, которая была без сознания.

Время гона приближалось, а её запах притягивал Аарона всё сильнее, что говорило об их совместимости. На её запястье не оказалось знака, показывающего, что она способна принимать боевую форму, что подтвердило его первоначальную догадку, и он решил присвоить её себе. И не видит в этом ничего противозаконного. Он спас женщину от четырёх Шэссуров, которые, один только Бог Земной знает, что с ней сделали бы. В то время как её муж (тут Аарон с вызовом посмотрел на Алана) оставил жену одну без защиты вечером перед самым началом гона! Такой муж не достоин жены, раз не сумел уберечь её от посягательств на неё других мужчин! Поэтому Аарон настаивает на том, что спасённая им женщина принадлежит ему, тем более что её организм в любом случае уже перенастроился на него. И он не видит никаких причин вообще устраивать дальнейшее разбирательство.

На протяжении всей его лживой речи из моей груди беспрерывно исходило глухое рычание. Я уже пожалела, что послушалась серого и изменила свои воспоминания! Каков наглец! Как всё закрутил и не подберёшься! Но как же Шерраск, неужели не сканировал его память? Или снова серый постарался? Гр-р-р-р, как же меня всё бесит!

Я в гневе переводила свой взгляд с Аарона, который чувствовал себя хозяином положения, на Шерраска, который меланхолично смотрел куда-то вглубь себя. Из этого состояния его вырвал вопрос Тирнала: подтверждает ли тэр Шерраск слова Аарона? На что тот сказал загадочную фразу, что Аарон сам верит в свои слова и порой этого достаточно, чтобы считать их правдой. Затем он перевёл требовательный взгляд на Тирнала и заявил, что в данных обстоятельствах принадлежность женщины одному из мужчин решит только ритуальный поединок, и он не видит смысла в дальнейшем разбирательстве обстоятельств, приведших к этой ситуации. Старейшины, посовещавшись, одобрительно кивнули.

Поединок?! Он сказал поединок?! Но не успела я возмутиться и заявить, что Аарон умышленно меня похитил и изнасиловал, приковав предварительно к кровати, как слова старейшины буквально выбили почву из-под моих ног.

А сказал он следующее: «В связи с тем, что по результатам обследования, на момент осуществления перенастройки организма на нового мужчину ири Арина уже была беременна от своего мужа ира Алана (срок тринадцать дней), её организм сохранил к нему привязку, но при этом настроился и на второго мужчину тоже. По закону в подобных случаях решить, кому будет принадлежать женщина, может только ритуальный поединок. Так как право на продолжение рода имеет каждый эшр, тем более из старшего дома. И достоин обладать женщиной только сильнейший. Ребёнок, которого уже носит ири Арина, в любом случае, после появления на свет будет относиться к роду своего биологического отца и воспитываться в его семье!»

Я аж поперхнулась от такой несправедливости! Но…я беременна!!!..И отец ребёнка Алан!!! Господи, спасибо! Я ошарашена, удивлена, нет — я в шоке! Но какой во всём этом смысл, если меня из-за каких-то глупых законов могут лишить и ребёнка и любимого мужчины?! И ведь если я сейчас начну возмущаться, я покажу всем, что сомневаюсь в силе собственного мужа, чем сильно оскорблю его перед соплеменниками. Гр-р-р-р! Ну что за варвары!

Пока Аарон возмущался, что данные о моей беременности сфальсифицированы кланом Эштар, как заинтересованной стороной, и заявлял, что я не могла забеременеть до начала гона, так как это крайне редкое явление среди эшари и подобное совпадение в данный момент выглядит абсурдно! Я смотрела в глаза мужа с такой дикой мольбой, что даже заплакала. «Любимый, спаси меня и нашего ребёнка! Я знаю, ты сможешь! Ты сильный! Ты же победил его там — в подвале, победишь и сейчас! Я верю в тебя!» — кричали мои глаза.

А в его глазах пылал такой силы праведный гнев, направленный на Аарона, что казалось, он уничтожит его одним только этим взглядом на расстоянии! Меня приказали увести с газ долой, во избежание последствий для моего здоровья и психики. Но я, не дожидаясь своих провожатых, перемахнула через ограду и на максимальной скорости метнулась к мужу. Если я его сейчас не обниму, не вдохну его запах — я сойду с ума! Алан также метнулся ко мне, наплевав на все их дурацкие правила. Наконец я почувствовала его жар, бешеный стук сердца, его горячие губы, руки, что с силой прижали меня к нему.

— Прошу не отдавай меня, любимый! Я только твоя. Я всегда была и буду твоей! — шепчу ему пересохшими от волнения губами.

Я чувствую, что его объятия стали крепче, а из его мощной груди вырвался свирепый рык — к нам подошли двое эшров, что должны увести меня. «Нет! Я никуда не уйду! Я буду смотреть на этот поединок! Я имею на это право!» С трудом высвободившись из объятий мужа, я развернулась лицом к старейшинам и потребовала разрешить мне присутствовать в зале во время поединка, так как при мне они уже дрались и ничего пугающего для меня в этом нет. Про себя же я подумала, что не собираюсь упустить возможность во всеуслышание обвинить Тирнала во всех его злодеяниях! Не знаю, что задумал Шерраск, но другого такого шанса мне точно больше не представится. Но для начала хотелось бы вновь стать законной женой собственного мужа, а для этого надо дождаться итогов поединка. О том, что Алан может проиграть, я стараюсь даже не думать.

Наконец после минутного совещания, мне было дозволено остаться, но с условием, что я буду сама нести ответственность за потерю ребёнка, если сильно перенервничаю. Я согласилась! Я просто не могу сейчас уйти! Я свихнусь вдали от Алана! Он сжал мою руку, и ничего не сказав, вышел в центр зала, откуда уже унесли «мой» помост, освободив место для поединка. А меня под конвоем препроводили на его место, которое он занимал всего пару минут назад.

— Аарон ар Тэш-ш-ш, я вызываю тебя на поединок! Ты ответишь за то, что осквернил мою жену и моего р-р-р-ребёнка! Арина моя! — взревел Алан, и Эштар, сидящие на трибунах, взревели вместе с ним.

— Алан ир Веллар, я принимаю твой вызов! Арина будет моей! — взревел в ответ Аарон, и его поддержал рёв и клёкот Айрэшей из его клана.

И они бросились, друг другу на встречу, трансформируясь с колоссальной скоростью, разрывая на себе одежду! А когда схлестнулись, нанося друг другу сокрушительные удары, крылья Аарона всё ещё продолжали расти! Сегодня они не в спецкостюмах, а в архаичных набедренных повязках из чёрной ткани, что позволяет видеть их изменённые тела во всём пугающем великолепии. Расщеплённый хвост Алана беспрерывно наносит колющие и хлёсткие удары по бокам и крыльям противника, выдёргивая и повреждая его маховые перья. Аарон же, что есть силы, врезается своим «клювом-шлемом» в голову Алана, пытаясь лишить его сознания! Противники оглушают зал своим рёвом ярости так громко, будто являются мифическими гигантами! Пришлось даже прижать уши к голове, чтобы приглушив слышимость, не потерять слух. Трибуны беснуются, поддерживая бойцов, — как же такое развлечение!

Понять, кто сильнее пока не представляется возможным: они носятся по всему залу на огромной скорости, нанося друг другу удары всеми доступными орудиями данными им их создателями. Кажется, что Аарон уже должен потерять всё оперение — столько перьев и пуха летает в воздухе! Но нет — регенерация у него на высоком уровне: новые перья вырастают практически сразу после потери старых. Но вот, Аарон вывернулся из захвата и…взлетел к потолку! А затем, оттолкнувшись мощными ногами от колонны, спикировал вниз на огромной скорости, врезаясь в грудь Алана и протаскивая его спиной через весь зал! Я вцепилась в перила ограждения, отстранённо слыша хруст древесины под моими пальцами и, ощущая, как острые волокна впиваются в кожу. Но в это момент я вся там на «арене» словно сражаясь вместе с мужем, посылая ему всю свою энергию! «Ну же, родной, ты сможешь!»

Алан взревел и, схватив Аарона за руки, подмял его под себя, вгрызаясь ему в шею! Бешеное хлопанье крыльев, рёв боли Аарона, остервенелое рычание Алана, брызги крови на пепельных крыльях. Зрелище ужасное, но я молюсь только о муже и реалии боя почему-то воспринимаю совершенно нормально. Аарон знал, на что шёл и считал себя сильным бойцом, но сейчас он поймет, что он не сильнее Алана и самомнения у него поубавится.