Но это оказался ещё не конец! Извернувшись, Аарон мощным хвостом, ломая собственные перья, пронзил тело Алана насквозь со спины так, что шип, расположенный на конце его хвоста полностью вышел в середине живота Алана, а затем, удерживая его словно насаженного на гарпун, отшвырнул на несколько метров!
«Хрупкие» дубовые перила превращаются в щепки под моими пальцами. Кажется, моё сердце больше не бьётся. Бой остановили (так как он не должен быть до смерти). Если Алан не сможет подняться в течение минуты, то его признают проигравшим. Но мне это уже не важно, я просто хочу, чтобы он остался жив! Жив! А Аарона я убью с-с-сама! Будь проклят серый, будь проклята я, что пошла у него на поводу! Если бы Шерраск узнал всё, то возможно этого боя бы не было! Господи, спаси моего мужа, мне не нужна жизнь без него!
Прошли мучительные тридцать секунд, — словно вечность и Алан начал подниматься! «Да! Ты жив! Спасибо, господи, спасибо!» Но раз он встал на ноги, то бой продолжается! Как же хочется помочь ему! И оторвать хвост Аарону! Который уже практически полностью регенерировал. Алан тяжело поднялся, широко расставив ноги, его хвосты-жгуты вздыбились, хищно направив свои стреловидные наконечники-шипы в сторону врага. Он зашипел, а на месте раны я увидела чешую! Секунда, взмах ресниц и чешуя исчезла, словно утонув в наросшей каменной шерсти. Но я её видела!
Алан не спешит больше нападать на Аарона. Его тяжёлый взгляд прикован к противнику, клыки оскалены, из груди вырывается рычание вперемешку с шипением. Я почти физически ощущаю ярость, холодную, острую как бритва ярость, которую Алан сконцентрировал и мощным потоком направил на своего противника, на своего бывшего друга, желая его подчинить. Но я понимаю, что это всего лишь отголосок того сильнейшего ментального воздействия, которое сейчас на себе испытывает Аарон. Я покачнулась, но убедив себя, что эта сила направлена не на меня, а в мою защиту, словно закрылась щитом, переставая испытывать на себе эхо его мощи. Аарон распахнул крылья, словно паруса, широко расставил ноги и, наклонив голову вперёд, будто сражаясь с ураганным ветром, послал ответную волну в сторону моего мужа. Но куда там, по сравнению с Аланом его сила воздействия почти мной не ощущается, словно она разрушается ещё на подлёте, разбиваясь о защиту моего мужа. А сила воздействия Алана всё растёт и растёт, хотя, кажется, что все допустимые пределы уже пройдены. Аарон сопротивляется, полностью уйдя в оборону, из его носа пошла чёрная густая кровь, глаза налились кровью. Он рухнул сначала на одно колено, затем упал, опираясь на руки, пока совсем не распластался на горе собственных перьев.
Я чувствую, что Алан, поглощённый яростью, убивает его, почти убил. Но если он сделает это, то не простит себе потом, когда его разум очистится. А старейшины не спешат его останавливать! Нэр Рэван побледнел как полотно и вцепился полутрансформированными руками в подлокотники кресла, оставляя в графитовой коже глубокие борозды от когтей, наклонившись вперёд всем корпусом, но даже он не останавливает Алана, словно заворожённый его силой.
Я не выдержала и громко вскрикнула:
— Алан! Остановись!
Он вздрогнул вес телом, остановился, уже почти вплотную подойдя к Аарону.
— Алан!!!
Ощущаю, что его воздействие на Аарона гаснет, а его сознание проясняется. Он повернул голову в мою сторону, потом заторможено перевёл взгляд на поверженного Аарона, затем вновь на меня, словно только сейчас осознавая, что произошло. К Аарону подбежали медики в голубой форме, проведя беглый осмотр, заявили, что он жив, но нуждается в медицинской помощи и со всей возможной скоростью унесли его в медблок. Айрэши разразились возмущёнными криками и гневным клёкотом; кто-то даже перешёл в боевую форму и теперь яростно хлопает крыльями. Они не согласны с ходом боя! Если бы Алану не дали время на регенерацию, Аарон бы победил!
«Что? Время на регенерацию?! Те жалкие тридцать секунд?! Да, они издеваются!» Моему возмущению нет предела.
Но Тирнал, поднявшись, объявил, что в поединке однозначно одержал победу Алан ир Веллар и жена остаётся с ним, по праву сильнейшего!
Я кинулась к Алану, игнорируя предупреждающие крики охраны. Он же, моментально среагировав, практически успел вернуть себе человеческий облик, так что не нанёс мне никаких повреждений, когда я повисла на нём словно обезьяна, обхватив всеми конечностями (плевать что скажут окружающие), и стала зацеловывать его лицо, попадая губами, куда придётся. Он жив! Он победил! И мы будем вместе! И у нас будет ребёнок! Всё хорошо, просто прекрасно!
Глава 11
В Ритуальном зале творится сущий белам: соклановцы Аарона никак не желают соглашаться с победой Алана, крича на весь зал, что всё подстроено кланом Эштар! Они требуют повторного поединка и доказательств, что я беременна именно от мужа, а не от Аарона. Эштар возмущаются не меньше, заявляя, что Аароном был выполнен запрещённый на подобных поединках приём, который только чудом не привёл к смерти Алана, и требуют наказания для Аарона. Старейшины приказывают всех к порядку и заявляют, что слушание окончено, и его итог пересмотру не подлежит. Нэр Рэван, придя, наконец, в себя, так громко рыкнул на своих подчинённых, что на минуту воцарилась практически полная тишина.
С одной стороны, я чувствую острую потребность убраться с мужем отсюда куда подальше; с другой, если я сейчас не выдвину Тирналу обвинение в покушении на мою жизнь, то подобного случая мне может больше никогда не представится. Возможно, Шерраск всё же продался Тирналу и тогда, надежда у меня есть только на себя. Я хочу, наконец, поставить точку хотя бы в этой мерзкой истории и свой шанс я не намерена упускать!
Воспользовавшись затишьем, я, встав лицом к старейшинам, громко крикнула:
— Нэр Тирнал! Я обвиняю вас в преднамеренной попытке моего убийства! А также, в том, что после вы подвергли меня жуткому эксперименту, также чуть не приведшему к моей смерти!
Алан, не ожидав от меня подобного, крепко прижал меня к себе, обхватив мою талию со спины. Его сердце вновь стало ускорять свой ритм, разнося огненную кровь по венам, а в груди стал зарождаться рык. Все в зале замерли. Старейшины остальных четырёх кланов уставились на Тирнала с разной степенью кровожадности, предвкушая его свержение с пьедестала. Нэр Тирнал, казалось, вообще не поверил тому, что услышал. Резко вскочив со своего кресла, он впился в меня белыми от злости глазами и прошипел не хуже гадюки:
— Докас-зательс-с-ства! Ты поплатиш-ш-шся ш-жис-знью за лош-жное обвинение с-с-старейш-ш-шины ш-женщина!
Меня пробила крупная дрожь, пальцы скрючились в желании вцепиться ему в лицо и выцарапать его глаза! Но нет, я стою, не шелохнувшись посередине зала с гордо поднятой головой, спиной ощущая жар от тела мужа. Сотни пар глаз прикованы ко мне, сотни пар ушей ждут того, что я скажу.
— Доказательства в моей голове и тэр Шерраск их видел! Я требую провести сканирование памяти нэра Тирнала для подтверждения моих слов! Я требую справедливости! — Перевела свой взгляд на вышеназванного тэра Шерраска. Тот же сидел, положив ногу на ногу, и хмурился. Я явно нарушила его планы. Наконец, он поднялся, и, встав рядом с креслом, с осуждением посмотрел на меня, затем, не меняя своего выражения лица, перевёл взгляд на нэра Тирнала и жёстко сказал:
— Нэр Тирнал, так как обвинение весьма серьёзное, и я действительно располагаю некоей подтверждающей информацией, на время выяснения всех обстоятельств вы отстраняетесь от должности старейшины и лишаетесь всех привилегий по личному распоряжению Повелителя! — и тэр Шерраск продемонстрировал всем присутствующим ромбовидный металлический предмет с прозрачным кристаллом по середине, который доказывал право Шерраска на подобное заявление.
Тирнал оцепенел, широко раздувая ноздри; его кожа стала стремительно менять цвет на серый, а клыки удлинились! Казалось, даже воздух вокруг него наэлектризовался до такой степени, что любого сунувшегося к нему просто убьёт током!
— Тирнал Урс, немедленно возьмите себя в руки! Иначе последствия для вас могут быть плачевными!
Но резкий окрик Шерраска, казалось, только сильнее подстегнул и без того раскалённые до бела нервы бывшего старейшины. Всё это время он смотрел на меня, не отрываясь, буквально впиваясь, острыми как бритва глазами. Секунда — и он, оскалившись, прыгнул на нас с мужем, хищно согнув пальцы на руках, которые стремительно превращались в орудия смерти с острейшими когтями. Он трансформировался в полёте за долю секунды, порвав на себе официальный кипенно-белый костюм, обнажая свою истинную сущность.
Алан в то же мгновение отшвырнул меня в сторону, а сам был оглушён сильнейшим ударом в голову и упал без сознания на древние плиты, покрытые пухом и кровью Аарона.
Но Алан не интересен чудовищу, оно пришло за мной. Всё происходит настолько быстро, что даже охрана не успевает среагировать, и я вижу, словно в замедленной съёмке как Тирнал отталкивается своими мощными лапами и, ощерив клыки, летит на меня; я вижу даже золотистые крапинки в его ярко-красных глазах; отмечаю, что шипы на руках больше, чем у Алана, а на голове есть дополнительные роговые наросты, по форме напоминающие рога Аарона — их острые края сверкают в ярком свете ламп.
Я бесстрастно смотрю на это оскалившееся чудовище и отчётливо понимаю, что он не жилец — он сам подписал себе смертный приговор. Безразличие, холодное и безграничное овладело мной в эти секунды. Я более не испытываю к Тирналу ничего, кроме брезгливого отвращения. Такие как он — жестокие циники, идущие по головам ради своей цели и собственного величия, — не достойны жить, и тем более распоряжаться жизнями других. Я чувствую холод, он вокруг меня, он внутри меня, я и есть он. Я поднимаю руки навстречу летящему на меня монстру, словно желая обнять старого друга. Я улыбаюсь холодной безразличной улыбкой. Она отражается в его глазах. За мгновение до своей смерти Тирнал осознал, что допустил ошибку…много ошибок. Но его главная ошибка, — что он покусился на меня и на мою семью.
Я просто прикасаюсь к центру его груди, и его сердце останавливается, промороженное до состояния ледышки; жар его собственной крови разрушает его мгновенно. Его взгляд, ещё секунду назад полный лютой ненависти, застывает, — из него уходит жизнь, и он сваливается марионеткой лишённой опорных нитей мне под ноги. Я больше не смотрю на него, его больше не существует; всё моё существо устремлено к Алану, всё ещё лежащему без сознания (конечно, ведь прошло не боле пяти секунд).
Я обхожу серую груду, ещё совсем недавно наделённую жизнью и бегу к мужу, сажусь возле него на колени, вслушиваясь в размеренное биение его сердца; отмечаю, что кровь из его носа и ушей больше не льётся; слышу, как позвонки встают на свои места, восстанавливаются хрящи и кровоснабжение. Ты жив моя любовь, всё остальное не важно! Я осторожно провожу кончиками пальцев по линии роста волос, ощущая, как его раскалённая кожа обжигает их. Перевожу взгляд на свою руку, — она всё ещё белоснежная, но уже начали проступать линии вен, и появляется лёгкий персиковый оттенок. Вместе с этим ко мне приходит осознание того, что я только что сотворила.
Я… УБИЛА… Тирнала!.. Убила!!!.. Боже!..Я своими руками убила живое существо с мыслями, чувствами, эмоциями, амбициями, планами на будущее! Да, он был гадким мужчиной и хотел убить меня даже сейчас, видимо осознав, что раз вмешался Повелитель, живым ему не быть. Но назвать свои действия самообороной у меня язык не поворачивается! Я была полностью уверена в своей безопасности и, опережая противника, хладнокровно уничтожила его! Нет, это просто не могла быть я! Не могла! У меня трясутся руки, слёзы потоком льются из глаз так, что я совсем ничего не вижу; тошнота подкатывает к горлу. Мне плохо! Сгибаюсь пополам, и меня выворачивает наизнанку. Горечь во рту, горечь на губах, горечь в душе, а вокруг бедлам: шипение, клёкот, рычание, громкие голоса. Последнее, что я вижу, прежде чем потерять сознание, — пронзительно зелёные глаза мужа, которые с тревогой вглядываются в меня.
***
Закрытый канал связи Повелителя.
— Повелитель, — с почтением произнёс Шерраск.
— Докладывай, — властный, практически лишённый эмоций голос.
— Всё вышло из-под контроля. Тирнал мёртв. Я не успел просканировать его память…
— Причина смерти?
— Ири Арина уничтожила его сердце. Предположительно основательно его проморозив. Из-за контраста температур тела и …
— Свидетели? — вновь прервав Шерраска, бесстрастно спросил Повелитель.
— Нет. Всё случилось слишком быстро и без каких-либо спецэффектов. Он напал на неё, а затем просто рухнул к её ногам.
— Она сделала это осознанно? — толика заинтересованности, словно вспыхнувшая искра, в таком обычно безразличном голосе Повелителя.
— Да. Вернее, как я понял, она вошла в некий транс, — её сознание изменилось, лишившись эмоций и чувств. Она действовала хладнокровно, хм…что ей вовсе не свойственно в обычной жизни.
— Текущее состояние?
— Она на удивление стойко перенесла бой своего мужа с Аароном. Но затем с ней случилась истерика, когда она осознала, что убила Тирнала. Сейчас состояние стабильное. Ребёнку ничего не угрожает.
— Что с информацией по эксперименту?
— Все документы и видеозаписи, относящиеся к эксперименту и расследованию происхождения девушки, которые находились в ведомстве Тирнала у меня. Память учёных и врачей что с ней работали, а также следователей просканирована. Позже я представлю вам подробный отчёт. Ваши дальнейшие распоряжения?
— Память всех вышеозначенных эшров скорректировать. Все материалы этого дела передать мне. Врачей, что занимаются ей сейчас, подвергнуть внушению, — информация не должна распространиться.
— Да, Повелитель. Но… у меня нет доступа к Аарону и его клану. Он захватил власть в своём клане, победив отца. Его поддержали соратники. Сейчас он объявил ультиматум клану Эштар о выдачи ему ири Арины. Клан Эштар обезглавлен и в текущей обстановке не сможет провести поединки, ведь глава правящего клана Ситар ещё не достиг необходимого возраста и пока не может стать старейшиной. Особняк Эштар находится в осадном положении! Айрэши окончательно отбились от рук! Этот безумец своими действиями выдаст нас людям! Прошу, вмешайтесь!
Но Повелитель остался безразличен к мольбам тэра Шерраска:
— Аарон не дурак, не в его интересах раскрывать наше существование. Исполняющим обязанности старейшины я назначил Харсура арна Ситара, его возраст не важен, — он достаточно компетентен. Бывший советник Тирнала и остальные старейшины уже получили моё распоряжение. У этого конфликта может быть очень простое решение. Каков пол ребёнка?
— Через две недели должны взять кровь матери для проведения соответствующего анализа, мой Повелитель.
— Держи меня в курсе.
— Да, Повелитель!
***
С трудом открываю глаза, щурюсь от яркого холодного света, льющегося с потолка. Подстраиваю зрение под освещение — я в своей «любимой» палате. В голове звенящая пустота. Принюхиваюсь и улавливаю родной ни с чем несравнимый запах моего мужа. Тут же поворачиваю к нему голову, встречаюсь с ним взглядами. Первая эмоция — радость! Сердце начинает учащённо биться, губы непроизвольно расплываются в улыбке. Он здесь, он рядом со мной!
— Рина! Как себя чувствуешь? — немного охрипшим голосом озабоченно спрашивает Алан. А в глазах сумятица и неловкость. Это немного отрезвляет. Пытаюсь вспомнить, что произошло до того, как я опять оказалась в так не любимой мной больничной палате… Вспомнила… К горлу вновь подступил комок горечи, — судорожно сглатываю. Алан тут же дал мне в руки стакан с водой, который я осушила залпом, чуть не захлебнувшись.
— Я…я убила… его, — шепчу непослушными губами. Я всё ещё не верю, не верю, что я это сделала.
— Рина, посмотри на меня! — властно приказал муж, и я рефлекторно подчинилась — реакция, вбитая за сотни тренировок с ним.
Уже более спокойным голосом Алан продолжил:
— Доказать ничего нельзя. Вскрытие показало разрыв сердца, — его буквально разорвало изнутри. Никто не обвиняет тебя в его смерти — никому просто не приходит это в голову! Всё произошло за доли секунды. Он бы убил тебя, родная, понимаешь? — муж с надеждой вглядывается в мои потерянные глаза.
Мне всё равно обвинят меня в его смерти или нет. Я вовсе не боюсь. Потому что я точно знаю, что это сделала я. Мне жутко от того, что я на это способна — одним прикосновением лишить кого-то жизни. Раз — и всё. Что со мной происходит?! Что за приступы тотального безразличия вкупе с огромной силой? Как это контролировать?!
Как из-под воды слышу мягкий голос Алана:
— Тебе надо думать о ребёнке. Прошу не волнуйся ни о чём!
Сознание моментально переключается. Ребёнок! Да, конечно, наш ребёнок! Срок — три недели. Я потеряла двоих на этом сроке… В испуге прикладываю руки к пока ещё плоскому животу, — вновь ощущаю волну тепла, словно ластится котёнок. Сердце отозвалось ответным теплом, и тревога немного ослабляет свои тиски. Вспомнила, что теряла детей из-за лекарств, а вовсе не из-за проблем со здоровьем. Серый не мог не знать, что я беременна, когда овладел моим телом, вселившись в Аарона. Зачем?! Гр-р-р-р! Теперь хочется отрубить голову уже ему, можно и то, что пониже — чтоб неповадно было. Жалость к себе и шок ушли, уступив место желанию защищать себя и своего ребёнка любой ценой и от любого врага. Больше никаких медикаментов пока я беременна!
— Рина? — взволнованно спрашивает муж.
Возвращаюсь из своих глубин во внешний мир, вновь смотрю не него, несмело улыбаюсь:
— Да, ты прав! Надо в первую очередь думать о ребёнке. Алан, у нас будет ребёнок! Боже! Я просто не могу поверить! — Широко улыбаюсь. Эмоции бьют через край. Произнеся вслух, я только начала осознавать со всей ясностью, что скоро стану матерью! Слёзы счастья брызнули из глаз. Я счастлива! Господи, спасибо! Полезла к Алану обниматься. Муж перетянул меня к себе на колени и, уткнувшись носом в основание моей шеи, глубоко вздохнул, и заурчал как большой кот.
— Спасибо, родная! Я верил, что это случиться! — Нашёл мои губы, даря глубокий поцелуй, через него словно наполняя меня своей энергией. Я застонала ему в губы. Как хорошо быть в его руках, пить его дыхание! Хочу стереть из памяти то, что случилось со мной. Это всё был страшный сон, только сон. Но муж отстраняется, и я вижу горечь в самой глубине его зрачков — он знает, что это был не сон; он помнит, в чьих руках я была совсем недавно. Моё тело больше не принадлежит только ему. Он держит себя в руках; он улыбается. Но ему больно!
— Алан, я… — начала было говорить в раз пересохшими губами. Но он остановил меня: своим взглядом, еле заметным отрицательным жестом головы.
— Это моя вина…Я видел, что ты была на взводе, что с самого утра не находила себе места. Я должен был остаться с тобой! Но я уехал, оставив тебя одну. Пусть Аарон лгал, но в его словах была доля истины: я не смог защитить тебя. И это тогда, когда мы ещё не нашли виновного в твоих прошлых мучениях! — буквально взвыл Алан, пересадив меня на кровать и заметавшись по палате. — Простишь ли ты меня? Ведь я снова подвёл тебя!.. Я не выполнил ни одного обещания данного тебе в начале нашей совместной жизни, — шёпотом закончил он, опустив голову и до хруста сжав кулаки.
— Алан! Прекрати! — не выдержав, воскликнула я. — Это моя ошибка, — я покинула охраняемую территорию! И ужасно в этом раскаиваюсь. Не знаю, что было тогда со мной. Меня словно околдовали… — ничего не соображала. Возможно, мы виноваты оба, но не смей винить во всём только себя, слышишь! Я же не маленькая девочка и сама отвечаю за свои поступки.
«Хрупкие» дубовые перила превращаются в щепки под моими пальцами. Кажется, моё сердце больше не бьётся. Бой остановили (так как он не должен быть до смерти). Если Алан не сможет подняться в течение минуты, то его признают проигравшим. Но мне это уже не важно, я просто хочу, чтобы он остался жив! Жив! А Аарона я убью с-с-сама! Будь проклят серый, будь проклята я, что пошла у него на поводу! Если бы Шерраск узнал всё, то возможно этого боя бы не было! Господи, спаси моего мужа, мне не нужна жизнь без него!
Прошли мучительные тридцать секунд, — словно вечность и Алан начал подниматься! «Да! Ты жив! Спасибо, господи, спасибо!» Но раз он встал на ноги, то бой продолжается! Как же хочется помочь ему! И оторвать хвост Аарону! Который уже практически полностью регенерировал. Алан тяжело поднялся, широко расставив ноги, его хвосты-жгуты вздыбились, хищно направив свои стреловидные наконечники-шипы в сторону врага. Он зашипел, а на месте раны я увидела чешую! Секунда, взмах ресниц и чешуя исчезла, словно утонув в наросшей каменной шерсти. Но я её видела!
Алан не спешит больше нападать на Аарона. Его тяжёлый взгляд прикован к противнику, клыки оскалены, из груди вырывается рычание вперемешку с шипением. Я почти физически ощущаю ярость, холодную, острую как бритва ярость, которую Алан сконцентрировал и мощным потоком направил на своего противника, на своего бывшего друга, желая его подчинить. Но я понимаю, что это всего лишь отголосок того сильнейшего ментального воздействия, которое сейчас на себе испытывает Аарон. Я покачнулась, но убедив себя, что эта сила направлена не на меня, а в мою защиту, словно закрылась щитом, переставая испытывать на себе эхо его мощи. Аарон распахнул крылья, словно паруса, широко расставил ноги и, наклонив голову вперёд, будто сражаясь с ураганным ветром, послал ответную волну в сторону моего мужа. Но куда там, по сравнению с Аланом его сила воздействия почти мной не ощущается, словно она разрушается ещё на подлёте, разбиваясь о защиту моего мужа. А сила воздействия Алана всё растёт и растёт, хотя, кажется, что все допустимые пределы уже пройдены. Аарон сопротивляется, полностью уйдя в оборону, из его носа пошла чёрная густая кровь, глаза налились кровью. Он рухнул сначала на одно колено, затем упал, опираясь на руки, пока совсем не распластался на горе собственных перьев.
Я чувствую, что Алан, поглощённый яростью, убивает его, почти убил. Но если он сделает это, то не простит себе потом, когда его разум очистится. А старейшины не спешат его останавливать! Нэр Рэван побледнел как полотно и вцепился полутрансформированными руками в подлокотники кресла, оставляя в графитовой коже глубокие борозды от когтей, наклонившись вперёд всем корпусом, но даже он не останавливает Алана, словно заворожённый его силой.
Я не выдержала и громко вскрикнула:
— Алан! Остановись!
Он вздрогнул вес телом, остановился, уже почти вплотную подойдя к Аарону.
— Алан!!!
Ощущаю, что его воздействие на Аарона гаснет, а его сознание проясняется. Он повернул голову в мою сторону, потом заторможено перевёл взгляд на поверженного Аарона, затем вновь на меня, словно только сейчас осознавая, что произошло. К Аарону подбежали медики в голубой форме, проведя беглый осмотр, заявили, что он жив, но нуждается в медицинской помощи и со всей возможной скоростью унесли его в медблок. Айрэши разразились возмущёнными криками и гневным клёкотом; кто-то даже перешёл в боевую форму и теперь яростно хлопает крыльями. Они не согласны с ходом боя! Если бы Алану не дали время на регенерацию, Аарон бы победил!
«Что? Время на регенерацию?! Те жалкие тридцать секунд?! Да, они издеваются!» Моему возмущению нет предела.
Но Тирнал, поднявшись, объявил, что в поединке однозначно одержал победу Алан ир Веллар и жена остаётся с ним, по праву сильнейшего!
Я кинулась к Алану, игнорируя предупреждающие крики охраны. Он же, моментально среагировав, практически успел вернуть себе человеческий облик, так что не нанёс мне никаких повреждений, когда я повисла на нём словно обезьяна, обхватив всеми конечностями (плевать что скажут окружающие), и стала зацеловывать его лицо, попадая губами, куда придётся. Он жив! Он победил! И мы будем вместе! И у нас будет ребёнок! Всё хорошо, просто прекрасно!
Глава 11
В Ритуальном зале творится сущий белам: соклановцы Аарона никак не желают соглашаться с победой Алана, крича на весь зал, что всё подстроено кланом Эштар! Они требуют повторного поединка и доказательств, что я беременна именно от мужа, а не от Аарона. Эштар возмущаются не меньше, заявляя, что Аароном был выполнен запрещённый на подобных поединках приём, который только чудом не привёл к смерти Алана, и требуют наказания для Аарона. Старейшины приказывают всех к порядку и заявляют, что слушание окончено, и его итог пересмотру не подлежит. Нэр Рэван, придя, наконец, в себя, так громко рыкнул на своих подчинённых, что на минуту воцарилась практически полная тишина.
С одной стороны, я чувствую острую потребность убраться с мужем отсюда куда подальше; с другой, если я сейчас не выдвину Тирналу обвинение в покушении на мою жизнь, то подобного случая мне может больше никогда не представится. Возможно, Шерраск всё же продался Тирналу и тогда, надежда у меня есть только на себя. Я хочу, наконец, поставить точку хотя бы в этой мерзкой истории и свой шанс я не намерена упускать!
Воспользовавшись затишьем, я, встав лицом к старейшинам, громко крикнула:
— Нэр Тирнал! Я обвиняю вас в преднамеренной попытке моего убийства! А также, в том, что после вы подвергли меня жуткому эксперименту, также чуть не приведшему к моей смерти!
Алан, не ожидав от меня подобного, крепко прижал меня к себе, обхватив мою талию со спины. Его сердце вновь стало ускорять свой ритм, разнося огненную кровь по венам, а в груди стал зарождаться рык. Все в зале замерли. Старейшины остальных четырёх кланов уставились на Тирнала с разной степенью кровожадности, предвкушая его свержение с пьедестала. Нэр Тирнал, казалось, вообще не поверил тому, что услышал. Резко вскочив со своего кресла, он впился в меня белыми от злости глазами и прошипел не хуже гадюки:
— Докас-зательс-с-ства! Ты поплатиш-ш-шся ш-жис-знью за лош-жное обвинение с-с-старейш-ш-шины ш-женщина!
Меня пробила крупная дрожь, пальцы скрючились в желании вцепиться ему в лицо и выцарапать его глаза! Но нет, я стою, не шелохнувшись посередине зала с гордо поднятой головой, спиной ощущая жар от тела мужа. Сотни пар глаз прикованы ко мне, сотни пар ушей ждут того, что я скажу.
— Доказательства в моей голове и тэр Шерраск их видел! Я требую провести сканирование памяти нэра Тирнала для подтверждения моих слов! Я требую справедливости! — Перевела свой взгляд на вышеназванного тэра Шерраска. Тот же сидел, положив ногу на ногу, и хмурился. Я явно нарушила его планы. Наконец, он поднялся, и, встав рядом с креслом, с осуждением посмотрел на меня, затем, не меняя своего выражения лица, перевёл взгляд на нэра Тирнала и жёстко сказал:
— Нэр Тирнал, так как обвинение весьма серьёзное, и я действительно располагаю некоей подтверждающей информацией, на время выяснения всех обстоятельств вы отстраняетесь от должности старейшины и лишаетесь всех привилегий по личному распоряжению Повелителя! — и тэр Шерраск продемонстрировал всем присутствующим ромбовидный металлический предмет с прозрачным кристаллом по середине, который доказывал право Шерраска на подобное заявление.
Тирнал оцепенел, широко раздувая ноздри; его кожа стала стремительно менять цвет на серый, а клыки удлинились! Казалось, даже воздух вокруг него наэлектризовался до такой степени, что любого сунувшегося к нему просто убьёт током!
— Тирнал Урс, немедленно возьмите себя в руки! Иначе последствия для вас могут быть плачевными!
Но резкий окрик Шерраска, казалось, только сильнее подстегнул и без того раскалённые до бела нервы бывшего старейшины. Всё это время он смотрел на меня, не отрываясь, буквально впиваясь, острыми как бритва глазами. Секунда — и он, оскалившись, прыгнул на нас с мужем, хищно согнув пальцы на руках, которые стремительно превращались в орудия смерти с острейшими когтями. Он трансформировался в полёте за долю секунды, порвав на себе официальный кипенно-белый костюм, обнажая свою истинную сущность.
Алан в то же мгновение отшвырнул меня в сторону, а сам был оглушён сильнейшим ударом в голову и упал без сознания на древние плиты, покрытые пухом и кровью Аарона.
Но Алан не интересен чудовищу, оно пришло за мной. Всё происходит настолько быстро, что даже охрана не успевает среагировать, и я вижу, словно в замедленной съёмке как Тирнал отталкивается своими мощными лапами и, ощерив клыки, летит на меня; я вижу даже золотистые крапинки в его ярко-красных глазах; отмечаю, что шипы на руках больше, чем у Алана, а на голове есть дополнительные роговые наросты, по форме напоминающие рога Аарона — их острые края сверкают в ярком свете ламп.
Я бесстрастно смотрю на это оскалившееся чудовище и отчётливо понимаю, что он не жилец — он сам подписал себе смертный приговор. Безразличие, холодное и безграничное овладело мной в эти секунды. Я более не испытываю к Тирналу ничего, кроме брезгливого отвращения. Такие как он — жестокие циники, идущие по головам ради своей цели и собственного величия, — не достойны жить, и тем более распоряжаться жизнями других. Я чувствую холод, он вокруг меня, он внутри меня, я и есть он. Я поднимаю руки навстречу летящему на меня монстру, словно желая обнять старого друга. Я улыбаюсь холодной безразличной улыбкой. Она отражается в его глазах. За мгновение до своей смерти Тирнал осознал, что допустил ошибку…много ошибок. Но его главная ошибка, — что он покусился на меня и на мою семью.
Я просто прикасаюсь к центру его груди, и его сердце останавливается, промороженное до состояния ледышки; жар его собственной крови разрушает его мгновенно. Его взгляд, ещё секунду назад полный лютой ненависти, застывает, — из него уходит жизнь, и он сваливается марионеткой лишённой опорных нитей мне под ноги. Я больше не смотрю на него, его больше не существует; всё моё существо устремлено к Алану, всё ещё лежащему без сознания (конечно, ведь прошло не боле пяти секунд).
Я обхожу серую груду, ещё совсем недавно наделённую жизнью и бегу к мужу, сажусь возле него на колени, вслушиваясь в размеренное биение его сердца; отмечаю, что кровь из его носа и ушей больше не льётся; слышу, как позвонки встают на свои места, восстанавливаются хрящи и кровоснабжение. Ты жив моя любовь, всё остальное не важно! Я осторожно провожу кончиками пальцев по линии роста волос, ощущая, как его раскалённая кожа обжигает их. Перевожу взгляд на свою руку, — она всё ещё белоснежная, но уже начали проступать линии вен, и появляется лёгкий персиковый оттенок. Вместе с этим ко мне приходит осознание того, что я только что сотворила.
Я… УБИЛА… Тирнала!.. Убила!!!.. Боже!..Я своими руками убила живое существо с мыслями, чувствами, эмоциями, амбициями, планами на будущее! Да, он был гадким мужчиной и хотел убить меня даже сейчас, видимо осознав, что раз вмешался Повелитель, живым ему не быть. Но назвать свои действия самообороной у меня язык не поворачивается! Я была полностью уверена в своей безопасности и, опережая противника, хладнокровно уничтожила его! Нет, это просто не могла быть я! Не могла! У меня трясутся руки, слёзы потоком льются из глаз так, что я совсем ничего не вижу; тошнота подкатывает к горлу. Мне плохо! Сгибаюсь пополам, и меня выворачивает наизнанку. Горечь во рту, горечь на губах, горечь в душе, а вокруг бедлам: шипение, клёкот, рычание, громкие голоса. Последнее, что я вижу, прежде чем потерять сознание, — пронзительно зелёные глаза мужа, которые с тревогой вглядываются в меня.
***
Закрытый канал связи Повелителя.
— Повелитель, — с почтением произнёс Шерраск.
— Докладывай, — властный, практически лишённый эмоций голос.
— Всё вышло из-под контроля. Тирнал мёртв. Я не успел просканировать его память…
— Причина смерти?
— Ири Арина уничтожила его сердце. Предположительно основательно его проморозив. Из-за контраста температур тела и …
— Свидетели? — вновь прервав Шерраска, бесстрастно спросил Повелитель.
— Нет. Всё случилось слишком быстро и без каких-либо спецэффектов. Он напал на неё, а затем просто рухнул к её ногам.
— Она сделала это осознанно? — толика заинтересованности, словно вспыхнувшая искра, в таком обычно безразличном голосе Повелителя.
— Да. Вернее, как я понял, она вошла в некий транс, — её сознание изменилось, лишившись эмоций и чувств. Она действовала хладнокровно, хм…что ей вовсе не свойственно в обычной жизни.
— Текущее состояние?
— Она на удивление стойко перенесла бой своего мужа с Аароном. Но затем с ней случилась истерика, когда она осознала, что убила Тирнала. Сейчас состояние стабильное. Ребёнку ничего не угрожает.
— Что с информацией по эксперименту?
— Все документы и видеозаписи, относящиеся к эксперименту и расследованию происхождения девушки, которые находились в ведомстве Тирнала у меня. Память учёных и врачей что с ней работали, а также следователей просканирована. Позже я представлю вам подробный отчёт. Ваши дальнейшие распоряжения?
— Память всех вышеозначенных эшров скорректировать. Все материалы этого дела передать мне. Врачей, что занимаются ей сейчас, подвергнуть внушению, — информация не должна распространиться.
— Да, Повелитель. Но… у меня нет доступа к Аарону и его клану. Он захватил власть в своём клане, победив отца. Его поддержали соратники. Сейчас он объявил ультиматум клану Эштар о выдачи ему ири Арины. Клан Эштар обезглавлен и в текущей обстановке не сможет провести поединки, ведь глава правящего клана Ситар ещё не достиг необходимого возраста и пока не может стать старейшиной. Особняк Эштар находится в осадном положении! Айрэши окончательно отбились от рук! Этот безумец своими действиями выдаст нас людям! Прошу, вмешайтесь!
Но Повелитель остался безразличен к мольбам тэра Шерраска:
— Аарон не дурак, не в его интересах раскрывать наше существование. Исполняющим обязанности старейшины я назначил Харсура арна Ситара, его возраст не важен, — он достаточно компетентен. Бывший советник Тирнала и остальные старейшины уже получили моё распоряжение. У этого конфликта может быть очень простое решение. Каков пол ребёнка?
— Через две недели должны взять кровь матери для проведения соответствующего анализа, мой Повелитель.
— Держи меня в курсе.
— Да, Повелитель!
***
С трудом открываю глаза, щурюсь от яркого холодного света, льющегося с потолка. Подстраиваю зрение под освещение — я в своей «любимой» палате. В голове звенящая пустота. Принюхиваюсь и улавливаю родной ни с чем несравнимый запах моего мужа. Тут же поворачиваю к нему голову, встречаюсь с ним взглядами. Первая эмоция — радость! Сердце начинает учащённо биться, губы непроизвольно расплываются в улыбке. Он здесь, он рядом со мной!
— Рина! Как себя чувствуешь? — немного охрипшим голосом озабоченно спрашивает Алан. А в глазах сумятица и неловкость. Это немного отрезвляет. Пытаюсь вспомнить, что произошло до того, как я опять оказалась в так не любимой мной больничной палате… Вспомнила… К горлу вновь подступил комок горечи, — судорожно сглатываю. Алан тут же дал мне в руки стакан с водой, который я осушила залпом, чуть не захлебнувшись.
— Я…я убила… его, — шепчу непослушными губами. Я всё ещё не верю, не верю, что я это сделала.
— Рина, посмотри на меня! — властно приказал муж, и я рефлекторно подчинилась — реакция, вбитая за сотни тренировок с ним.
Уже более спокойным голосом Алан продолжил:
— Доказать ничего нельзя. Вскрытие показало разрыв сердца, — его буквально разорвало изнутри. Никто не обвиняет тебя в его смерти — никому просто не приходит это в голову! Всё произошло за доли секунды. Он бы убил тебя, родная, понимаешь? — муж с надеждой вглядывается в мои потерянные глаза.
Мне всё равно обвинят меня в его смерти или нет. Я вовсе не боюсь. Потому что я точно знаю, что это сделала я. Мне жутко от того, что я на это способна — одним прикосновением лишить кого-то жизни. Раз — и всё. Что со мной происходит?! Что за приступы тотального безразличия вкупе с огромной силой? Как это контролировать?!
Как из-под воды слышу мягкий голос Алана:
— Тебе надо думать о ребёнке. Прошу не волнуйся ни о чём!
Сознание моментально переключается. Ребёнок! Да, конечно, наш ребёнок! Срок — три недели. Я потеряла двоих на этом сроке… В испуге прикладываю руки к пока ещё плоскому животу, — вновь ощущаю волну тепла, словно ластится котёнок. Сердце отозвалось ответным теплом, и тревога немного ослабляет свои тиски. Вспомнила, что теряла детей из-за лекарств, а вовсе не из-за проблем со здоровьем. Серый не мог не знать, что я беременна, когда овладел моим телом, вселившись в Аарона. Зачем?! Гр-р-р-р! Теперь хочется отрубить голову уже ему, можно и то, что пониже — чтоб неповадно было. Жалость к себе и шок ушли, уступив место желанию защищать себя и своего ребёнка любой ценой и от любого врага. Больше никаких медикаментов пока я беременна!
— Рина? — взволнованно спрашивает муж.
Возвращаюсь из своих глубин во внешний мир, вновь смотрю не него, несмело улыбаюсь:
— Да, ты прав! Надо в первую очередь думать о ребёнке. Алан, у нас будет ребёнок! Боже! Я просто не могу поверить! — Широко улыбаюсь. Эмоции бьют через край. Произнеся вслух, я только начала осознавать со всей ясностью, что скоро стану матерью! Слёзы счастья брызнули из глаз. Я счастлива! Господи, спасибо! Полезла к Алану обниматься. Муж перетянул меня к себе на колени и, уткнувшись носом в основание моей шеи, глубоко вздохнул, и заурчал как большой кот.
— Спасибо, родная! Я верил, что это случиться! — Нашёл мои губы, даря глубокий поцелуй, через него словно наполняя меня своей энергией. Я застонала ему в губы. Как хорошо быть в его руках, пить его дыхание! Хочу стереть из памяти то, что случилось со мной. Это всё был страшный сон, только сон. Но муж отстраняется, и я вижу горечь в самой глубине его зрачков — он знает, что это был не сон; он помнит, в чьих руках я была совсем недавно. Моё тело больше не принадлежит только ему. Он держит себя в руках; он улыбается. Но ему больно!
— Алан, я… — начала было говорить в раз пересохшими губами. Но он остановил меня: своим взглядом, еле заметным отрицательным жестом головы.
— Это моя вина…Я видел, что ты была на взводе, что с самого утра не находила себе места. Я должен был остаться с тобой! Но я уехал, оставив тебя одну. Пусть Аарон лгал, но в его словах была доля истины: я не смог защитить тебя. И это тогда, когда мы ещё не нашли виновного в твоих прошлых мучениях! — буквально взвыл Алан, пересадив меня на кровать и заметавшись по палате. — Простишь ли ты меня? Ведь я снова подвёл тебя!.. Я не выполнил ни одного обещания данного тебе в начале нашей совместной жизни, — шёпотом закончил он, опустив голову и до хруста сжав кулаки.
— Алан! Прекрати! — не выдержав, воскликнула я. — Это моя ошибка, — я покинула охраняемую территорию! И ужасно в этом раскаиваюсь. Не знаю, что было тогда со мной. Меня словно околдовали… — ничего не соображала. Возможно, мы виноваты оба, но не смей винить во всём только себя, слышишь! Я же не маленькая девочка и сама отвечаю за свои поступки.