— Со своим в наше заведение нельзя, — весело заметил мужчина, стоящий первым, глазами показав на автоматы.
— Да мы так, не выбрасывать же? — пожав плечами, сказал я, демонстративно отстегивая магазин и засовывая его в подсумок. В отличие от нас, встречавшие были одеты кто во что горазд, единой формы я не наблюдал даже близко. А вот по взглядам и уверенности чувствовалось, что они совершенно не боятся нас и внешнего мира.
— Нет, ребят, вход со своим запрещен. Можете возвращаться, откуда пришли, — покачал головой встречающий. — Но с оружием вы дальше не пройдете. Да и вообще, зачем оно вам?
— Ладно-ладно, — кивнул я, демонстративно сняв автомат. — Ваша правда, незачем, но и вы уж гостеприимство по-другому покажите, чего стволами встречаете?
— Парень, да ты прямо… а почему нет? — вдруг произнес мужчина, открывший дверь, и закинул автомат за спину. — Оставляйте стволы и заходите, мы вас хлебом-солью встретим.
Я прикрыл дверь и, встав у стены так, чтобы нас закрыл козырек, убрал в подпространство все оружие, кроме висящего на бедре кинжала. В конце концов каждый из нас был оружием в не меньшей степени, чем автоматы, да и бронежилеты должны были выдержать винтовочную пулю, особенно охотничью, а не армейскую — повышенной бронебойности.
— Быстро вы, хлопцы, — удивленно сказал мужчина, и я демонстративно покрутился, показывая, что условие выполнено. — Ладно, проходите.
— Благодарю, — кивнул я, входя в подъезд. Встречающие разделились на две группы. Первая осталась снизу, вторая же поднялась выше, явно контролируя наше продвижение. И только встречавший мужчина решил сопровождать нас троих. Что со стороны должно было выглядеть очень необычно, ведь мы трое почти одинаковы в своей форме и броне, а остальные — вполне обычные люди.
На сколько могут быть обычными выжившие в апокалипсисе.
Странности в доме обнаружились сразу. На втором этаже — дублирующая дверь со смотровым окошком и парой бойниц. На третьем — решетка и подвешенные к потолку колья, явно готовые в любую секунду опуститься и встретить набегающего противника. Все квартиры, мимо которых мы шли, вплоть до пятого этажа — заварены уголками крест-накрест.
— Ого, а вы неплохо подготовились, — сказал, не сумев скрыть изумления, Михаил. — Настоящую крепость себе отгрохали. Такое за пару дней не сделаешь.
— Так сколько времени уже прошло, — улыбнувшись, ответил провожатый.
— А черт его знает, если честно. Иногда такое ощущение, будто вечность, — проговорил боксер, оглядываясь по сторонам и незаметно кивая в сторону окна. Проходя мимо, я присмотрелся — поверх обычного стекла был наклеен толстый полупрозрачный пакет из нескольких слоев.
— Это точно, столько всего уже с начала апокалипсиса повидали, а он и не думает заканчиваться, — усмехнулся провожатый. — Вы сами-то откуда?
— С того берега лужи, — махнул неопределенно я, не вдаваясь в подробности. — Вытаскиваем тех, кому нужна помощь.
— Устраняете тех, кто может представлять угрозу? — в тон мне спросил провожатый.
— Стараемся, — не стал я лукавить, но перевел мысль в другое русло: — Одержимых, призраков, тварей разных. Не место им в нашем мире.
— Тут уж скорее нам в их, — покачал головой провожатый, когда мы поднялись уже на седьмой этаж. Тут нас встречала целая делегация из выживших. Как мужчин, так и женщин. Даже пара ребятишек с лестницы выше выглянула.
Но все мысли выветрились из головы, стоило в нос ударить давно забытому запаху свежеиспеченного хлеба. Вперед вышла румяная девушка, в руках у которой было расписное тканое полотенце, свисающее с двух сторон. Но куда важнее, что по центру лежал каравай с черной корочкой, коронованный солонкой.
— Охр… — пробормотал Михаил. — Я целую вечность свежего хлеба не видел.
— Ну, это зря. Хлебопечка дома необходима, — чуть улыбнувшись, ответил провожатый. — Хлеб-соль вам, гости дорогие, проходите, будьте как дома.
— Спасибо за гостеприимство, хозяева, — ответил я, принимая каравай и передавая его Ольге. Я отломил от него краюху, посыпал солью и протянул половину обратно. — Не откажитесь разделить с нами трапезу.
— С удовольствием, — улыбнулся мужчина, будто и не понимая моей осторожности, а может, наоборот, отлично понимая и принимая, но не собираясь обострять конфликт сверх меры. Хлеб в рот мы положили почти одновременно. Еще горячий, он прямо таял во рту, оставляя на языке чуть кисловатое послевкусие.
— Мне оставь! — возмутилась Ольга, когда Михаил завернул хлеб в тряпицу.
— Надо парням отнести. Это круче любого лакомства, — ответил боксер.
— Что вы как чужие на пороге стоите? — спросил провожатый, удовлетворенно улыбнувшись. — Идемте, стол у нас небогатый, но что есть.
— Надеюсь, мы его чуть украсим, — сказал я, засовывая руку в карман на разгрузке. Сверху послышалось несколько металлических щелчков, так что банку с консервированными ананасами я доставал очень медленно. И, когда услышал вздохи облегчения, тут же вынул из подпространства еще несколько жестянок со сладостями. Судя по лицам детей, сегодня у них будет настоящее пиршество.
— Ну, теперь и за стол можно сесть. — кивнул провожатый, беря у меня из рук банки. — Интересно только, как ты их туда столько засунул. Но понимаю, фокусники тайн не раскрывают. Идемте.
Спустя минуту мы уже сидели за столом, в гостиной центральной квартиры седьмого этажа. Столом, не слишком богато украшенным и обставленным, но, что куда важнее, заставленном свежей пищей. И дело не только в хлебе — тут была зелень, явно сорванная совсем недавно. Кто-то выращивал на окне? Сейчас это вызвало больше уважения к предусмотрительности, чем улыбок или смеха.
— Ну, будем знакомы, — улыбнулся мужчина, возглавивший стол. — Я Денис Деев, лидер этой общины. А вы кто будете?
— Изяслав Блинкин, это Михаил и Ольга, — кивнул я на спутников, которые держались чуть отстраненно, больше глядя по сторонам и оставляя на мне роль цели. Я чувствовал, что Михаил с удовольствием передал мне почетную роль самоубийцы, выходящего на первый план, но учитывая, что он сейчас сидел у двери, занимая защитную позицию, это показалось единственно верным решением.
— Приятно познакомиться, — сказал Денис, подняв стакан с чаем. — Говорите, истребляете тварей, помогаете выжившим?
— Стараемся по возможности, — ответил я, понимая, что сейчас начнется самая важная часть общения — выяснение заинтересованностей и, возможно, торг. — Двигаемся с севера на юг, хотим понять, можно ли пройти мимо парка. Есть ли еще выжившие в районе.
— Все, кто из соседних домов, выжил — мы вытащили. Дальше не продвинулись — техники такой, как у вас, нет. Но мы не отчаиваемся, сколько смогли, выручили, теперь вот обживаемся. Нападений не боимся, но и сами на рожон не лезем, — произнес Денис, положив на ломтик хлеба несколько перьев зеленого лука. — А по поводу воды… я бы не стал к ней соваться даже во время отлива. Много всякой дряни вылазит.
— Настолько много? Я видел ваших ребят, пусть все разномастные, но оружия хватает, у многих армейская выправка, — удивился Михаил.
— Ну, тут спорить бесполезно, у нас и в самом деле многие прошли и срочку, и контракт. Но только своих братьев мы отправлять на убой не привыкли, — покачал головой Денис. — У нас появился шанс все исправить, начать с чистого листа. Так почему им не воспользоваться. Главное, пережить катастрофу, а там справимся. Как после потопа — вся земля нашей станет.
— Боюсь, тут у меня есть не слишком веселые новости, — посмотрев на спутников, решился я. — Мы, может, и останемся, а вот Земли уже не стало.
— Вот как? — нахмурился Денис, когда я за пять минут вкратце изложил все, что знал или догадывался. — Думаешь, дальше будет только хуже?
— Люди как тараканы, везде выживут. Хотя в некоторых условиях нам, конечно, будет некомфортно. Но вестники апокалипсиса уже прошли, — ответил я, внимательно глядя на изменившегося в лице мужчину. — Но куда важнее, что многие были готовы к этому. Кто-то принес весть. И распространил ее. Может, даже создал орден.
— Весть? — сделав вид, что не понимает, о чем речь, переспросил Денис.
— Верно, Весть. Орден Вестников, если быть точным, — сказал я, на секунду засомневавшись в своих выводах. — Они тоже должны были послужить защитой для оставшегося человечества.
— Ах, орден Вестников, — воскликнул Денис, всплеснув руками. — Нет, не слышал. Но даже если он и существует, зачем он вам?
— Зачем? Кроме того, чтобы обменятся информацией? — предположил я.
— Именно, — кивнул глава поселения. — Нет, не подумайте, мы за сотрудничество в любой форме. Только вот — зачем? Оно ведь должно стать взаимовыгодным, хотя за консервы со сладким спасибо. Но, кроме того… пусть все будет как будет. Мы выживем. Наш ковчег пережил землетрясение, нападение тварей. Ной плыл двадцать месяцев, пока не закончился потоп, мы справимся не хуже.
— Вот только земли обетованной нет, заселять нечего, — прервал я его. — Ее придется отвоевывать и совсем не у людей. И делать это лучше вместе.
— Для начала — выжить, — улыбнулся Денис, отодвигаясь и глядя на двери. Он словно почувствовал, как снаружи раздаются шаги. Я напрягся, но в комнату вошла все та же девушка, что угостила нас хлебом. Только на сей раз у нее был поднос с — я своим глазам не поверил — кроликом, аромат которого заставил желудок заурчать.
— У вас есть кролики? Живые? — ошарашенно проговорил я. — А траву вы как выращиваете? Еду для них?
— Ничего сложного. У нас и козы есть, и куры, — усмехнулся Денис. — Угощайтесь. Кто знает, когда еще вам представится такая возможность.
— Возможно, только на том свете, — согласился Михаил, макая хлебную корку в соус. Я сдержался, повернувшись обратно, но глава поселения лишь отрицательно покачал головой.
— Нам от вас ничего не нужно. И я очень бы хотел, чтобы вы это донесли до всех ваших, — настойчиво проговорил Денис. — Мы в безопасности, но готовы ответить всем, кто к нам сунется. Больше мне вам сказать нечего.
Глава 30
Мы вернулись к машине через полчаса. Сытые и с подарками. И все же оставалось одно «но». Называя вещи своими именами, нас отшили. При этом очень мило улыбаясь и гостеприимно принимая. Однако послевкусие осталось. Нас не пустили выше этажа с комнатой для переговоров, все время водя в сопровождении большого количества охраны с автоматами. Лестничный пролет выше был огорожен решеткой, и видели мы только тех людей, что с нами разговаривали.
— Надо проверить, что происходит на верхних этажах, — задумчиво произнес Михаил, когда мы оказались в бронеавтомобиле. — Тут дело явно нечисто.
— Это поселение ордена Вестников, просто так ничего быть не может, — заметил я, опуская на пол клетку с десятком цыплят. У Ольги в руках был пакет с рассадой и луком, подарок в новом мире более чем существенный.
— Мне кажется, мы не должны к ним сейчас лезть, — заметила женщина. — И не потому, что это не наше дело — они достаточно хорошо подготовлены, если попробуем взять что-то силой, скорее всего, потеряем все.
— Но и оставлять это направление без присмотра нельзя. До парковки меньше полутора километров по прямой. Если петлять, как мы, это полчаса на машине или три часа пешком. Без урагана — десять минут, — покачал головой Михаил.
— Даже если у них есть тяжелое вооружение, соваться к каменщикам они не станут, — чуть подумав, сказал я. — Сейчас они обеспечены гораздо лучше, население у них на пределе, защита в этом месте близка к идеальной. Если землетрясение не повторится, они переживут апокалипсис. Ну а если все же дом начнет разрушаться — уверен, с их уровнем подготовки есть пара запасных вариантов.
— Магистр потребует их обезвредить, — сказал задумчиво Михаил. — Рискованно врать о таких вещах.
— А мы врать и не станем, — пожал я плечами, а потом, глубоко вздохнув, открыл портал домой. — Тридцать секунд, принимайте подарки.
— Сколько человек? — спросила находящаяся по ту сторону портала Зая.
— Ни одного, куры и рассада на развод, — прокомментировал я, пока Ольга передавала настоящее сокровище. — Постарайтесь чтобы все выжило и преумножилось.
— Хорошо, — кивнула Зая, в ответ нам передали пару пятилитровых полных бутылок воды, десяток банок консервов и несколько свежих эликсиров. Запасы у нас еще оставались, но неизвестно, через сколько мы свяжемся с домом в следующий раз. Едва обмен продуктами закончился, я захлопнул окно.
— Все равно придется отчитаться, где мы их взяли, — сказала Ольга, когда в машине остался только передовой отряд. — Заметили, как сместили камеры для наблюдения за порталом. Да и девушка твоя явно дежурит, не отходя от возможного пространственного окна.
— Новый способ коммуникаций, как и новые возможные проблемы, с ним связанные, — хмыкнул Михаил, но я понял, что под проблемами он имеет в виду мою самодеятельность. Но тут ничего не поделать — по живому себя я резать не собирался. Каждый спасенный — это не только затраты продуктов и уменьшение жизненного пространства, это в первую очередь сила.
— Отлив начинается, — заметил водитель. — Через полчаса можем попробовать прорваться на Варшавское шоссе, а оттуда на МКАД.
— Сколько длится отлив? — спросил я, но внятного ответа никто озвучить не мог.
Для того, чтобы добраться до основной трассы, нам пришлось петлять между разрушенными зданиями, внимательно вглядываясь в освещенный участок дороги, выхваченный светодиодными прожекторами. Попадись нам навстречу кто-то живой, гарантированно ослепнет от яркого света. Но пока мы наступали за уходящей водой, никого живого нам не встречалось.
Дующий со спины ветер гнал океан от нас, освобождая захваченный водой берег, но процесс все равно шел слишком медленно. А учитывая, что мы возвращались уже пройденным ранее маршрутом — выживших на нашем пути не встречалось. И только когда мы объезжали гигантское выгнутое здание, разрушенное больше чем наполовину, на инфракрасном датчике появились новые тепловые сигналы.
— Вижу живые объекты, — сказал наводчик, сместив прицел. — Пять, десять. Около пятнадцати сигнатур.
— Люди? — на всякий случай уточнил я, уже надевая разгрузочный жилет.
— Не уверен, — покачал головой наводчик и отстранился, чтобы я мог посмотреть в экран тепловизора. С первого взгляда стало понятно, что его сомнения вполне обоснованы — множество ярко-оранжевых точек в развалинах складывались в похожие на людей силуэты. Вот только иногда они разрывались на несколько частей.
— Шершни? — задумчиво проговорил я, глядя на изображение. — Если там улей — лучше держаться подальше. Никакой взрывчатки на них не напасешься.
— Да мы так, не выбрасывать же? — пожав плечами, сказал я, демонстративно отстегивая магазин и засовывая его в подсумок. В отличие от нас, встречавшие были одеты кто во что горазд, единой формы я не наблюдал даже близко. А вот по взглядам и уверенности чувствовалось, что они совершенно не боятся нас и внешнего мира.
— Нет, ребят, вход со своим запрещен. Можете возвращаться, откуда пришли, — покачал головой встречающий. — Но с оружием вы дальше не пройдете. Да и вообще, зачем оно вам?
— Ладно-ладно, — кивнул я, демонстративно сняв автомат. — Ваша правда, незачем, но и вы уж гостеприимство по-другому покажите, чего стволами встречаете?
— Парень, да ты прямо… а почему нет? — вдруг произнес мужчина, открывший дверь, и закинул автомат за спину. — Оставляйте стволы и заходите, мы вас хлебом-солью встретим.
Я прикрыл дверь и, встав у стены так, чтобы нас закрыл козырек, убрал в подпространство все оружие, кроме висящего на бедре кинжала. В конце концов каждый из нас был оружием в не меньшей степени, чем автоматы, да и бронежилеты должны были выдержать винтовочную пулю, особенно охотничью, а не армейскую — повышенной бронебойности.
— Быстро вы, хлопцы, — удивленно сказал мужчина, и я демонстративно покрутился, показывая, что условие выполнено. — Ладно, проходите.
— Благодарю, — кивнул я, входя в подъезд. Встречающие разделились на две группы. Первая осталась снизу, вторая же поднялась выше, явно контролируя наше продвижение. И только встречавший мужчина решил сопровождать нас троих. Что со стороны должно было выглядеть очень необычно, ведь мы трое почти одинаковы в своей форме и броне, а остальные — вполне обычные люди.
На сколько могут быть обычными выжившие в апокалипсисе.
Странности в доме обнаружились сразу. На втором этаже — дублирующая дверь со смотровым окошком и парой бойниц. На третьем — решетка и подвешенные к потолку колья, явно готовые в любую секунду опуститься и встретить набегающего противника. Все квартиры, мимо которых мы шли, вплоть до пятого этажа — заварены уголками крест-накрест.
— Ого, а вы неплохо подготовились, — сказал, не сумев скрыть изумления, Михаил. — Настоящую крепость себе отгрохали. Такое за пару дней не сделаешь.
— Так сколько времени уже прошло, — улыбнувшись, ответил провожатый.
— А черт его знает, если честно. Иногда такое ощущение, будто вечность, — проговорил боксер, оглядываясь по сторонам и незаметно кивая в сторону окна. Проходя мимо, я присмотрелся — поверх обычного стекла был наклеен толстый полупрозрачный пакет из нескольких слоев.
— Это точно, столько всего уже с начала апокалипсиса повидали, а он и не думает заканчиваться, — усмехнулся провожатый. — Вы сами-то откуда?
— С того берега лужи, — махнул неопределенно я, не вдаваясь в подробности. — Вытаскиваем тех, кому нужна помощь.
— Устраняете тех, кто может представлять угрозу? — в тон мне спросил провожатый.
— Стараемся, — не стал я лукавить, но перевел мысль в другое русло: — Одержимых, призраков, тварей разных. Не место им в нашем мире.
— Тут уж скорее нам в их, — покачал головой провожатый, когда мы поднялись уже на седьмой этаж. Тут нас встречала целая делегация из выживших. Как мужчин, так и женщин. Даже пара ребятишек с лестницы выше выглянула.
Но все мысли выветрились из головы, стоило в нос ударить давно забытому запаху свежеиспеченного хлеба. Вперед вышла румяная девушка, в руках у которой было расписное тканое полотенце, свисающее с двух сторон. Но куда важнее, что по центру лежал каравай с черной корочкой, коронованный солонкой.
— Охр… — пробормотал Михаил. — Я целую вечность свежего хлеба не видел.
— Ну, это зря. Хлебопечка дома необходима, — чуть улыбнувшись, ответил провожатый. — Хлеб-соль вам, гости дорогие, проходите, будьте как дома.
— Спасибо за гостеприимство, хозяева, — ответил я, принимая каравай и передавая его Ольге. Я отломил от него краюху, посыпал солью и протянул половину обратно. — Не откажитесь разделить с нами трапезу.
— С удовольствием, — улыбнулся мужчина, будто и не понимая моей осторожности, а может, наоборот, отлично понимая и принимая, но не собираясь обострять конфликт сверх меры. Хлеб в рот мы положили почти одновременно. Еще горячий, он прямо таял во рту, оставляя на языке чуть кисловатое послевкусие.
— Мне оставь! — возмутилась Ольга, когда Михаил завернул хлеб в тряпицу.
— Надо парням отнести. Это круче любого лакомства, — ответил боксер.
— Что вы как чужие на пороге стоите? — спросил провожатый, удовлетворенно улыбнувшись. — Идемте, стол у нас небогатый, но что есть.
— Надеюсь, мы его чуть украсим, — сказал я, засовывая руку в карман на разгрузке. Сверху послышалось несколько металлических щелчков, так что банку с консервированными ананасами я доставал очень медленно. И, когда услышал вздохи облегчения, тут же вынул из подпространства еще несколько жестянок со сладостями. Судя по лицам детей, сегодня у них будет настоящее пиршество.
— Ну, теперь и за стол можно сесть. — кивнул провожатый, беря у меня из рук банки. — Интересно только, как ты их туда столько засунул. Но понимаю, фокусники тайн не раскрывают. Идемте.
Спустя минуту мы уже сидели за столом, в гостиной центральной квартиры седьмого этажа. Столом, не слишком богато украшенным и обставленным, но, что куда важнее, заставленном свежей пищей. И дело не только в хлебе — тут была зелень, явно сорванная совсем недавно. Кто-то выращивал на окне? Сейчас это вызвало больше уважения к предусмотрительности, чем улыбок или смеха.
— Ну, будем знакомы, — улыбнулся мужчина, возглавивший стол. — Я Денис Деев, лидер этой общины. А вы кто будете?
— Изяслав Блинкин, это Михаил и Ольга, — кивнул я на спутников, которые держались чуть отстраненно, больше глядя по сторонам и оставляя на мне роль цели. Я чувствовал, что Михаил с удовольствием передал мне почетную роль самоубийцы, выходящего на первый план, но учитывая, что он сейчас сидел у двери, занимая защитную позицию, это показалось единственно верным решением.
— Приятно познакомиться, — сказал Денис, подняв стакан с чаем. — Говорите, истребляете тварей, помогаете выжившим?
— Стараемся по возможности, — ответил я, понимая, что сейчас начнется самая важная часть общения — выяснение заинтересованностей и, возможно, торг. — Двигаемся с севера на юг, хотим понять, можно ли пройти мимо парка. Есть ли еще выжившие в районе.
— Все, кто из соседних домов, выжил — мы вытащили. Дальше не продвинулись — техники такой, как у вас, нет. Но мы не отчаиваемся, сколько смогли, выручили, теперь вот обживаемся. Нападений не боимся, но и сами на рожон не лезем, — произнес Денис, положив на ломтик хлеба несколько перьев зеленого лука. — А по поводу воды… я бы не стал к ней соваться даже во время отлива. Много всякой дряни вылазит.
— Настолько много? Я видел ваших ребят, пусть все разномастные, но оружия хватает, у многих армейская выправка, — удивился Михаил.
— Ну, тут спорить бесполезно, у нас и в самом деле многие прошли и срочку, и контракт. Но только своих братьев мы отправлять на убой не привыкли, — покачал головой Денис. — У нас появился шанс все исправить, начать с чистого листа. Так почему им не воспользоваться. Главное, пережить катастрофу, а там справимся. Как после потопа — вся земля нашей станет.
— Боюсь, тут у меня есть не слишком веселые новости, — посмотрев на спутников, решился я. — Мы, может, и останемся, а вот Земли уже не стало.
— Вот как? — нахмурился Денис, когда я за пять минут вкратце изложил все, что знал или догадывался. — Думаешь, дальше будет только хуже?
— Люди как тараканы, везде выживут. Хотя в некоторых условиях нам, конечно, будет некомфортно. Но вестники апокалипсиса уже прошли, — ответил я, внимательно глядя на изменившегося в лице мужчину. — Но куда важнее, что многие были готовы к этому. Кто-то принес весть. И распространил ее. Может, даже создал орден.
— Весть? — сделав вид, что не понимает, о чем речь, переспросил Денис.
— Верно, Весть. Орден Вестников, если быть точным, — сказал я, на секунду засомневавшись в своих выводах. — Они тоже должны были послужить защитой для оставшегося человечества.
— Ах, орден Вестников, — воскликнул Денис, всплеснув руками. — Нет, не слышал. Но даже если он и существует, зачем он вам?
— Зачем? Кроме того, чтобы обменятся информацией? — предположил я.
— Именно, — кивнул глава поселения. — Нет, не подумайте, мы за сотрудничество в любой форме. Только вот — зачем? Оно ведь должно стать взаимовыгодным, хотя за консервы со сладким спасибо. Но, кроме того… пусть все будет как будет. Мы выживем. Наш ковчег пережил землетрясение, нападение тварей. Ной плыл двадцать месяцев, пока не закончился потоп, мы справимся не хуже.
— Вот только земли обетованной нет, заселять нечего, — прервал я его. — Ее придется отвоевывать и совсем не у людей. И делать это лучше вместе.
— Для начала — выжить, — улыбнулся Денис, отодвигаясь и глядя на двери. Он словно почувствовал, как снаружи раздаются шаги. Я напрягся, но в комнату вошла все та же девушка, что угостила нас хлебом. Только на сей раз у нее был поднос с — я своим глазам не поверил — кроликом, аромат которого заставил желудок заурчать.
— У вас есть кролики? Живые? — ошарашенно проговорил я. — А траву вы как выращиваете? Еду для них?
— Ничего сложного. У нас и козы есть, и куры, — усмехнулся Денис. — Угощайтесь. Кто знает, когда еще вам представится такая возможность.
— Возможно, только на том свете, — согласился Михаил, макая хлебную корку в соус. Я сдержался, повернувшись обратно, но глава поселения лишь отрицательно покачал головой.
— Нам от вас ничего не нужно. И я очень бы хотел, чтобы вы это донесли до всех ваших, — настойчиво проговорил Денис. — Мы в безопасности, но готовы ответить всем, кто к нам сунется. Больше мне вам сказать нечего.
Глава 30
Мы вернулись к машине через полчаса. Сытые и с подарками. И все же оставалось одно «но». Называя вещи своими именами, нас отшили. При этом очень мило улыбаясь и гостеприимно принимая. Однако послевкусие осталось. Нас не пустили выше этажа с комнатой для переговоров, все время водя в сопровождении большого количества охраны с автоматами. Лестничный пролет выше был огорожен решеткой, и видели мы только тех людей, что с нами разговаривали.
— Надо проверить, что происходит на верхних этажах, — задумчиво произнес Михаил, когда мы оказались в бронеавтомобиле. — Тут дело явно нечисто.
— Это поселение ордена Вестников, просто так ничего быть не может, — заметил я, опуская на пол клетку с десятком цыплят. У Ольги в руках был пакет с рассадой и луком, подарок в новом мире более чем существенный.
— Мне кажется, мы не должны к ним сейчас лезть, — заметила женщина. — И не потому, что это не наше дело — они достаточно хорошо подготовлены, если попробуем взять что-то силой, скорее всего, потеряем все.
— Но и оставлять это направление без присмотра нельзя. До парковки меньше полутора километров по прямой. Если петлять, как мы, это полчаса на машине или три часа пешком. Без урагана — десять минут, — покачал головой Михаил.
— Даже если у них есть тяжелое вооружение, соваться к каменщикам они не станут, — чуть подумав, сказал я. — Сейчас они обеспечены гораздо лучше, население у них на пределе, защита в этом месте близка к идеальной. Если землетрясение не повторится, они переживут апокалипсис. Ну а если все же дом начнет разрушаться — уверен, с их уровнем подготовки есть пара запасных вариантов.
— Магистр потребует их обезвредить, — сказал задумчиво Михаил. — Рискованно врать о таких вещах.
— А мы врать и не станем, — пожал я плечами, а потом, глубоко вздохнув, открыл портал домой. — Тридцать секунд, принимайте подарки.
— Сколько человек? — спросила находящаяся по ту сторону портала Зая.
— Ни одного, куры и рассада на развод, — прокомментировал я, пока Ольга передавала настоящее сокровище. — Постарайтесь чтобы все выжило и преумножилось.
— Хорошо, — кивнула Зая, в ответ нам передали пару пятилитровых полных бутылок воды, десяток банок консервов и несколько свежих эликсиров. Запасы у нас еще оставались, но неизвестно, через сколько мы свяжемся с домом в следующий раз. Едва обмен продуктами закончился, я захлопнул окно.
— Все равно придется отчитаться, где мы их взяли, — сказала Ольга, когда в машине остался только передовой отряд. — Заметили, как сместили камеры для наблюдения за порталом. Да и девушка твоя явно дежурит, не отходя от возможного пространственного окна.
— Новый способ коммуникаций, как и новые возможные проблемы, с ним связанные, — хмыкнул Михаил, но я понял, что под проблемами он имеет в виду мою самодеятельность. Но тут ничего не поделать — по живому себя я резать не собирался. Каждый спасенный — это не только затраты продуктов и уменьшение жизненного пространства, это в первую очередь сила.
— Отлив начинается, — заметил водитель. — Через полчаса можем попробовать прорваться на Варшавское шоссе, а оттуда на МКАД.
— Сколько длится отлив? — спросил я, но внятного ответа никто озвучить не мог.
Для того, чтобы добраться до основной трассы, нам пришлось петлять между разрушенными зданиями, внимательно вглядываясь в освещенный участок дороги, выхваченный светодиодными прожекторами. Попадись нам навстречу кто-то живой, гарантированно ослепнет от яркого света. Но пока мы наступали за уходящей водой, никого живого нам не встречалось.
Дующий со спины ветер гнал океан от нас, освобождая захваченный водой берег, но процесс все равно шел слишком медленно. А учитывая, что мы возвращались уже пройденным ранее маршрутом — выживших на нашем пути не встречалось. И только когда мы объезжали гигантское выгнутое здание, разрушенное больше чем наполовину, на инфракрасном датчике появились новые тепловые сигналы.
— Вижу живые объекты, — сказал наводчик, сместив прицел. — Пять, десять. Около пятнадцати сигнатур.
— Люди? — на всякий случай уточнил я, уже надевая разгрузочный жилет.
— Не уверен, — покачал головой наводчик и отстранился, чтобы я мог посмотреть в экран тепловизора. С первого взгляда стало понятно, что его сомнения вполне обоснованы — множество ярко-оранжевых точек в развалинах складывались в похожие на людей силуэты. Вот только иногда они разрывались на несколько частей.
— Шершни? — задумчиво проговорил я, глядя на изображение. — Если там улей — лучше держаться подальше. Никакой взрывчатки на них не напасешься.