– Мы должны уйти, пока еще не поздно.

– У тебя что, совсем нет чести? – прошипел Тайлер.

– Чести? – грозно отозвалась Джульетта. – Кого интересует честь, когда мы все погибнем, если не уйдем отсюда прямо сейчас?

– Я не выйду отсюда первым, – холодно бросил Тайлер. – Я не желаю, чтобы мне выстрелили в спину…

– Тогда первыми уйдут они, – предложила Джульетта. – Око за око, зуб за зуб, Тайлер, – именно так работает кровная вражда. – Она показала пальцем на Маршала, стараясь держать руку прямо. – Оставь свой идиотский план мести. За убитого Алого мы убьем его. А остальные уйдут.

– Нет, – одновременно рявкнули Рома и Венедикт.

Джульетта ощутила холод в груди, когда посмотрела Роме в глаза.

– Сейчас ты не в том положении, чтобы торговаться.

– Это не сработает, Джульетта, – твердо сказал он. – Если Тайлер хочет честного поединка, то так тому и быть. Не лги, чтобы заставить нас отступить.

Неужели он не понимает, что она пытается спасти его? Неподалеку идет вооруженное восстание, и собравшиеся за стенами этой больницы толпы черни желают прикончить всех, кого они считают богачами. Неужели он не понимает, что им необходимо оборвать все связи, если они хотят выйти отсюда живыми? Не понимает, что если Тайлер заподозрит, что Джульетта любит Рому, то он труп?

Он этого не понимает, – шепнул ей внутренний голос. – Он остается здесь ради тебя. Он не покинет тебя во второй раз. Он скорее умрет.

Значит настал ее черед покинуть его.

– Я говорю правду, – повторила она. Каждое произнесенное ею слово, словно клинок, резало язык, глубоко вонзалось в сердце. – Приди в себя. Весь мой флирт с тобой был нужен только для того, чтобы добыть информацию.

– Джульетта, не говори таких…

– Мэйберг-роуд, – перебила его она.

Рома замолк. Просто замолк. Он узнал этот адрес. Это был адрес тайного пристанища, где скрывалась его мать. Того, о котором никто не знал.

Кровная вражда есть кровная вражда. Не думай об этом. Это не твоя вина.

Но это была ее вина. В этом была виновата именно она.

Госпожа Монтекова погибла через две недели после того, как Джульетта отбыла из Шанхая. Через две недели после того, как в результате нападения на Алых были убиты все их слуги.

После этого нападения Джульетта один раз вышла из себя, когда двое Алых провожали ее на корабль, идущий в Нью-Йорк. Ее родители были слишком заняты, чтобы быть там. Алые, которым они поручили сопроводить ее до парохода, считали, что это задание ниже их достоинства, и один из них прикрикнул на нее, приказав ей заткнуться. Она всего лишь неразумное дитя, сказал он, не понимающее, что к чему в этом городе, она не нужна здесь.

В тот день она в ребяческом гневе топнула ногой и, чтобы доказать свою ценность, рассказала этим двум Алым все, что она знала о Белых цветах, включая адрес тайного укрытия госпожи Монтековой. Она узнала его случайно, подслушав разговор Ромы с его отцом.

Алые не стали спрашивать ее, откуда у нее эти сведения, они просто отмахнулись от нее. Она думала, что они не восприняли ее слова всерьез. Ей было тошно, когда она поднялась на борт того парохода, но она твердила себе, что Рома предал ее первым. Что Алая банда может делать все, что угодно, с тем, что она сказала им. Белые цветы это заслужили.

Ей никогда бы и в голову не пришло, что они убьют его мать.

– Я знала, – сказала она. – Смерть твоей матери – это дело моих рук.

Алиса задрожала на своей кровати. Она смотрела на Джульетту, широко раскрыв глаза.

– Нет, – чуть слышно вымолвил Рома. – Не может быть.

Шум протестов приближался. Слышался металлический лязг.

Рома едва мог дышать. Он не мог ясно видеть очертания предметов, мог различать только цветовые пятна и почти не видел ту, которая язвительно бросила:

– Я была воспитана в ненависти, Рома. Я никогда не могла быть твоей возлюбленной, только убийцей.

Джульетта Цай быстро подошла к Маршалу, опустилась на колени и, схватив его за руку, отвела ее от раны, глядя на него так, будто он был всего лишь кучкой отбросов.

– Око за око, – сказала она и ударила Маршала по лицу. Он упал, его туловище ударилось об пол, одной рукой он закрыл лицо.

Кровь. Сколько же под ним крови.

Джульетта сжала свой пистолет, а затем продолжила:

– Жизнь за жизнь.

Прогремел выстрел.

– Нет! – завопил Венедикт.

Голова Маршала дернулась, и он застыл.


Дыхание Ромы пресеклось.

– Маршал, вставай, – крикнул Венедикт. – Вставай!

Джульетта небрежно махнула рукой, делая знак Алым, держащим Венедикта на прицеле.

– Отпустите его, – приказала она. – Пусть он сам убедится, что его приятель мертв.

И Алые подчинились. Они отвели свои пистолеты чуть в сторону, чтобы Венедикт мог подойти, но так, чтобы иметь возможность пристрелить его, если он вздумает напасть. Теперь Джульетта снова стояла над Тайлером и будет стоять над ним и впредь, если останется такой же грозной.

Венедикт подошел к Маршалу, приложил пальцы к его горлу и стал ждать. Затем он издал ужасный звук, который Рома запомнит навсегда.

– Проснись, – потребовал его кузен и потряс Маршала за плечи. Маршал не отвечал, бездыханный. – Проснись, проснись!

Но Маршал не просыпался.

Джульетта смотрела на мертвое тело Маршала и на оплакивающего его Венедикта с таким видом, будто они для нее ничего не значили – наверное, так оно и было.

У Ромы не оставалось выбора. Он, шатаясь, подошел к Алисе, протянул ей руку. И Белые цветы ушли.





* * *


Джульетта смотрела, как они уходят. Эта картина навсегда останется в ее памяти вместе с облегчением, которое охватило ее. Она навсегда запомнит этот момент. Вот чего можно достичь, если ты чудовище. Так что, возможно, Пол Декстер все-таки был прав. Возможно, запугивание и ложь не так уж плохи.

За стенами слышался шум голосов, отдающийся эхом в коридорах, рабочие призывали разграбить больницу.

– Иди, Тайлер, – сказала Джульетта. – И забери своих людей. Уходите через черный ход.

Несколько долгих секунд ей казалось, что Тайлер не подчинится. Затем послышался громкий лязг, и он, кивнув, сделал знак своим людям следовать за ним.

Осталась только Джульетта, приложившая ладонь к остывающему телу. Осталась только Джульетта с бременем своих грехов.





Эпилог




– Забастовка рабочих ничего им не дала, – сказала служанка, – но этого следовало ожидать.

Джульетта стиснула зубы и положила еду, которую она собрала на кухне, в корзинку. Небо успело потемнеть, и она давно смыла с рук кровь. Когда она вернулась домой, ее родные так и не узнали, где она была – и что она едва не погибла от беспорядков, которые потрясли Наньши.

После ее ухода беспорядки продлились недолго. Когда до рабочих добралась полиция, на подмогу которой пришли члены банд, схватка стала неравной. Завтра пролетарии вернутся на свои рабочие места. А те, кто убивал своих начальников, будут наказаны.

Но Джульетта была уверена, что на этом коммунисты не успокоятся. Это было только начало их борьбы.

– Ваши родители спрашивают, будете ли вы к ужину, – осторожно осведомилась служанка. – А также мадемуазель Кэтлин и мадемуазель Розалинда.

Джульетта покачала головой.

– У меня еще есть одно дело. Я вернусь через час. Передай это моим родителям.

Служанка кивнула.

– А ваши кузины?

– Кэтлин сейчас нет, она выполняет мое поручение. Она тоже не придет на ужин.

То ли голос Джульетты выдал ее смятение, то ли сами ее слова вызвали у служанки любопытство. Она склонила голову набок и спросила:

– А как насчет мадемуазель Розалинды?

Джульетта покачала головой и пожала плечами.

– Кэтлин сказала, что не хочет, чтобы Розалинда отправилась с ней, так что она по-прежнему у себя в комнате. Ты можешь спросить ее сама.

– Понятно. – Служанка вежливо кивнула и поспешила вон.