– О, стало быть, твоему отцу пришлось немного побыть бедняком, – презрительно сказала Джульетта. – Ну и как, дело того стоило? Стоило ли сознание собственного коммерческого успеха жизней стольких моих земляков?

Пол вздохнул, ломая руки, словно его наконец посетило чувство вины.

– Если хочешь, – изрек он, будто делая широкий жест, – я произведу столько вакцины, чтобы вакцинировать всех членов Алой банды…

– Ты не понял, – перебила его Джульетта. – Мне не нужна твоя вакцина. Я хочу, чтобы эпидемия прекратилась, хочу убить чудовище.

Пол замолчал, и маска сползла с его лица.

– А что, если бы помешательство поражало только Белые цветы? Тебя бы это устроило? – холодно спросил он.

– Нет!

– Из-за него, да? – Пол с лютой ненавистью показал подбородком на Рому. – Что ж, прошу прощения, но ты не можешь убить Ци Жэня. Я этого не допущу.

– Ты не можешь меня остановить. Люди поумнее и посильнее тебя пытались, но не смогли. Где он, Пол?

Пол холодно улыбнулся, и Джульетта почувствовала, как по телу побежали мурашки.

Вода в квартире тихо заплескалась. Кто-то приближался, идя со стороны спален. Рома и Джульетта быстро повернулись.

Из коридора в гостиную вошло существо, чем-то напоминающее Ци Жэня – та же сутулость и прищур, как будто плохое зрение старика передалось и этой его ипостаси. Но на этом сходство заканчивалось. Глаза чудовища были матово-серебристыми, покрытыми слизью, похожей на водоросли. Оно все состояло из сине-зеленых мышц, покрытых чешуей, а на руках его по всей их длине красовались присоски.

Из пасти с обвислыми серыми губами вырвалось шипение, потом еще какой-то звук, похожий на стон. Оно приложило перепончатую лапу к брюху и согнулось, задыхаясь. Острые треугольные зубцы, торчащие из его хребта, затряслись, затем исчезли, втянувшись внутрь и оставив после себя ромбовидные отверстия.

Джульетта почувствовала, как Рома схватил ее за руку и резко потянул назад.

– Нет, – едва слышно проговорила она. – Нет, оно выпускает из себя насекомых, только находясь в реке.

Разве не так?

Пол фыркнул. Он расслышал неуверенность в ее тоне.

– Дело в том, Джульетта, – Пол поправил свои манжеты, – меня немного раздражало, что Ци Жэню приходится превращаться обратно в человека, как только он выпускает из себя всех насекомых. Вот я и внес… некоторые изменения, так сказать.

Второй шприц.

Из отверстия на спине чудовища выпало насекомое. Затем еще, еще. Они появлялись медленно, и каждое было похоже на стекающую по наклонной плоскости каплю воды.

– Беги! – скомандовал Пол и рывком открыл раздвижные двери миниатюрного балкона, впустив внутрь ветер и шум. Чудовище тотчас бросилось к ним, отломив по дороге кусок стены и разбив вдребезги цветочные горшки.

Когда оно взобралось на ограждение балкона, насекомые полились из него потоками.

– Нет! – крикнула Джульетта, кинувшись за ним.

Но было уже поздно. Чудовище спрыгнуло с балкона на улицу, продолжая испускать потоки насекомых, они падали на землю и расползались. Если оно пробежит по городу сквозь толпы бунтующих рабочих, то жертвы будут колоссальными.

Джульетта прицелилась и принялась стрелять, надеясь, что ей удастся убить чудовище или хотя бы остановить его, но пули отскакивали от его спины, как будто она была сделана из стали. Оно неуклюже двигалось по улице, все ускоряя ход.

– Это бесполезно, Джульетта.

Джульетта с криком развернулась и выстрелила в Пола, но из-за ярости промахнулась. Пуля только слегка оцарапала его руку, он поморщился и схватился за рану второй рукой.

– Как нам его остановить? – резко спросил Рома и, ринувшись вперед, схватил Пола за шиворот и встряхнул его. – Как нам его остановить?

– Никак. – Пол ухмыльнулся. – Вы не можете его остановить. И не можете остановить меня. – Он вдруг вцепился в руку Ромы и выкрутил ее. Рома охнул и отпустил его воротник. Пол пригнулся, Джульетта выстрелила три раза, но он оказался слишком проворным. Молниеносно подобрав из воды свой портфель, он бросился вон.

– Черт, черт, черт, – бормотал Рома. – Я его догоню.

– Нет! – Джульетта часто дышала. – Чудовище – оно движется на восток. Думаю, оно направляется к Хуанпу.

Если чудовище направляется к реке, то ему придется пройти через Французский квартал. В горле у Джульетты стоял ком. Это чудовище должно пробежать мимо множества магазинчиков и других людных заведений, мимо детишек, поедающих пирожки с красной фасолью, сидя на ступеньках. Оно окажется среди толп протестующих студентов, среди прогуливающихся стариков.

Джульетта сдернула с карниза занавеску.

– Иди, Рома, – воскликнула она. – Доберись до реки прежде, чем туда доберется эта тварь. Сделай так, чтобы люди разошлись.

– А ты?

Джульетта скрутила занавеску, пока она не превратилась в подобие веревки, которая сможет выдержать ее вес. Беспорядки бушевали сейчас по всему городу, они захватили даже иностранные кварталы, толпы протестующих собирались везде. Они не узнают, что рядом с ними находится чудовище, пока насекомые не проникнут в их мозг.

– Мне надо предупредить людей у него на пути, чтобы они спрятались, – ответила Джульетта и вышла на балкон, шагая по хрустящим осколкам цветочных горшков. – Встретимся на Бунде.


Рома кивнул. Похоже, ему хотелось что-то сказать, но время поджимало, и он просто устремил на нее ласковый взгляд, согревший ее. Он повернулся и бросился вон из квартиры.

Джульетта стиснула зубы.

– Что ж, начнем, – сказала она.

Ее взгляд упал на водосточную трубу на стене, проходящую рядом с балконом. Взобравшись на его ограждение, она прислонилась к стене, то и дело поглядывая вниз, чтобы следить за чудовищем, идущим по длинной улице на восток. Через несколько секунд оно исчезнет из виду. Ей надо спешить.

– Пожалуйста, не разорвись, – пробормотала она, продев скрученную занавеску между стеной и трубой.

Затем, обвив трубу занавеской, она прыгнула вниз. Спуск оказался быстрым и тряским, и, когда ее ноги ступили на тротуар, ткань занавески протерлась почти насквозь, но это было неважно – Джульетта бросилась бежать, держа в руке пистолет дулом вверх.

– Заходите внутрь, заходите внутрь! Скорее! – кричала она, стреляя, чтобы привлечь внимание тех, кто находился слишком далеко, чтобы слышать ее призывы. По улицам уже расползлись насекомые, они успели заползти в торговые палатки, и теперь люди вокруг то и дело хватались за горло.

– Скорей! – кричала она. – Скорей! Все внутрь, внутрь!

Те, кто стоял столбом, приходили в себя и опрометью бросались внутрь.

Джульетта продолжала бежать, крича, и ее легкие болели от напряжения. Но как она ни спешила, ей все никак не удавалось догнать неуклюжее чудовище.

В ужасе она увидела, как оно вбегает в китайскую часть города, как врезается то в одну, то в другую группу протестующих, да так быстро, что никто из них не успевает ничего понять. Протестующие переставали махать кулаками, замечали вопящую Джульетту и, если было еще не поздно, бросались к ближайшему заведению или дому или забегали внутрь.

Этот город являл собой целый мир. Как бы громко Джульетта ни кричала, люди, находящиеся на соседних улицах, все равно ничего не узнают о происходящем, пока насекомые не окажутся в их головах. Как бы Джульетта ни вопила, толпы под красными флагами ничего не желали слушать, пока чудовище не пробегало мимо, и люди не вцеплялись ногтями себе в шею. И падали – один за другим, один за другим. Они боролись за свое право жить достойно, но этот город не давал им даже права существовать.

Здесь, на этих улицах, было так много народу.

– Прошу вас! – закричала Джульетта, перебежав на соседнюю улицу и едва не поскользнувшись на трамвайных путях. – Скорее бегите внутрь! Сейчас не время!

Но протестующие не обращали на нее ни малейшего внимания. Богатые члены банд всегда будут утверждать, что сейчас не время – так с какой стати слушать одну из них теперь?

Джульетта не могла их винить. Но это означало смерть, означало, что сейчас множество людей, истекая кровью, рухнут на тротуар. Сейчас чудовище убегает по другой улице. Если бы эти протестующие сделали несколько шагов в сторону, они увидели бы дергающиеся тела умирающих и тех, кто, топча их, убегает прочь.

Джульетта еще крепче сжала пистолет. Она изо всех сил сдерживала слезы, подступающие к глазам, и прочистила горло, чтобы избавиться от хрипоты. Затем она еще раз выстрелила в воздух и опять пустилась догонять чудовище.

Похоже, это было гиблое дело. Но, несмотря ни на что, она должна хотя бы попытаться.





* * *


Рома угнал автомобиль.

По правде говоря, у него просто не было выбора. А когда наследник Белых цветов подходит к тебе, держа в руке пистолет, и требует, чтобы ты вышел из своего авто и оставил его, неважно, насколько высокое положение ты занимаешь в Муниципальном административном совете – ты просто убираешься из автомобиля.

– Быстрей, – велел он шоферу. – Я говорю серьезно – езжай так быстро, как только возможно.

– Вы что, хотите, чтобы я давил людей? – спросил шофер.

Рома нажал на клаксон и жал на него, не отпуская. Протестующие на их пути бросились врассыпную, чтобы не попасть под колеса.

– Езжай!

Они проехали через Французский квартал, стараясь двигаться по прямой. Но насколько быстро они едут по сравнению с бегущим чудовищем? И удалось ли Джульетте догнать его?

Но вокруг начинался хаос.

За окнами автомобиля мелькали то обозленные рабочие с красными повязками на руках, то простые обыватели, пытающиеся поесть до того, как город захватят коммунисты. Но куда бы Рома ни посмотрел, люди бегали – они подбегали к своим близким, крича им, чтобы те поторопились, и заводя детей за углы. В воздухе чувствовалось приближение катастрофы.

– Туда, туда, – быстро сказал Рома. – К краю Бунда. Остановись вон там.

Автомобиль остановился у иностранного банка, и Рома выскочил из него, ища глазами чудовище. Его тут еще нет, понял он. Как и протестующих.

Хорошо.

Рома направил пистолет вверх и выстрелил три раза.

– Эвакуируйтесь! – крикнул он, когда портовые рабочие у воды обернулись на него, когда рыбаки выдернули из воды свои лески, когда матросы, жующие зубочистки на носах пришвартованных кораблей опустили глаза. – Эвакуируйтесь сейчас, если хотите жить. Бегите на север!

– Да ладно, к чему эти крики! – Над бортовым ограждением одного из кораблей наклонился один из Белых цветов. – Что вообще может…

Рома выстрелил, и пуля попала Белому цветку в плечо. Тот выплюнул зубочистку и с изумлением уставился на Рому. Рома никогда не промахивался.