– Ты можешь вернуться к своему рисунку после того, как у нас ничего не получится и мы решим, что пора закругляться и возвращаться домой. – Маршал подался вперед и посмотрел на рисунок. – Но мой нос не так велик.





* * *


На закате Джульетта незаметно выскользнула из кабаре, опустив голову и спрятав подбородок в воротник. Она делала это и для того, чтобы ее не узнали, и для того, чтобы уберечься от холодного ветра, кусающего кожу.

– Булочки, горячие булочки, всего два фыня! Покупайте сейчас, пока они горячи!

– Барышня, барышня, купите дешевую рыбу…

– Гадание! Хиромантия! Xiaˇojie, вам точно необходимо…

Джульетта шла по открытому рынку, поворачивая то направо, то налево и уставившись на свои ботинки. Она натянула на голову капюшон, закрыв большую часть своих волос и лица. И дело было не в том, что она не хотела быть узнанной – она могла бы найти тысячу отговорок, объясняя, куда идет, но сейчас у нее не было настроения что-то выдумывать и врать. Этот город был ее старым другом, и, чтобы находить дорогу, ей не было нужды поднимать глаза. Направо, налево, туда, сюда, и вскоре она уже шла по улице Эдуарда Седьмого, наконец подняв голову и подставив щеки колючей стуже.

Все на этой улице двигались в одном направлении – к аркаде «Великий мир». Она со своими кривыми зеркалами, канатоходцами и кафе-мороженым затягивала в себя людей на весь день и вытягивала из их бумажников все деньги. Гвоздем программы здесь была пекинская опера, но Джульетте не очень-то нравился этот вид искусства. Ее излюбленным развлечением было наблюдение за фокусниками, хотя она уже несколько лет не заходила сюда и понимала, что, возможно, теперь фокусники, которых она когда-то знала, здесь уже не работают.

Вздохнув, Джульетта взглянула на пять огромных иероглифов, красующихся на крыше «Великого мира». Они горели на фоне заходящего солнца, освещенные сзади его оранжевым светом.

«Сигареты… бело… золотой… дракон», – перевела она, но не сразу, поскольку на секунду забыла, что читать иероглифы нужно справа налево, а не слева направо, как она привыкла за последние годы.

– Соберись, – пробормотала она себе под нос.

Опустив глаза, она окинула взглядом лица людей, входящих в двери «Великого мира» и выходящих из них. Она смотрела внимательно, ища глазами Рому, пока ее взгляд не остановился на магазине одежды. Рома стоял перед ним, прислонившись к столбу и засунув руки в карманы. Под глазами у него были темные круги.

Джульетта двинулась к нему, намереваясь отчитать его за то, что он стоит далеко от здания аркады, из-за чего его трудно найти. Однако когда она приблизилась к нему, что-то в выражении его лица остановило ее.

– Что-то не так?

– Не оглядывайся, – сказал он. – За тобой хвост.

– Не может быть.

Она выпалила это сразу, но это скорее был инстинктивный протест, а не настоящая уверенность в том, что за ней не следят. Первым ее побуждением было оглянуться и доказать, что Рома не прав, но логика подсказывала ей не смотреть назад. Она заставила себя застыть, мышцы на ее шее напряглись. Она и правда шла сюда, погрузившись в свои мысли и сосредоточившись на том, чтобы прятать лицо от тех, кого могла видеть она сама, а не на том, чтобы убедиться в отсутствии слежки. Неужели она привела за собой хвост?

– Когда ты остановилась, то же самое сделал белый мужчина, – сказал Рома. – Он достал из кармана газету и начал читать ее прямо на середине улицы. Не знаю, что об этом думаешь ты, но, по-моему, это очень подозрительно.

Джульетта принялась рыться в кармане, ругаясь себе под нос.

– Может быть, он и не представляет угрозы, – сказала она. – Возможно, он один из ваших и следит за тобой.

– Он не русский, – тут же возразил Рома. – Судя по его одежде и стрижке, он англичанин, а в наших рядах нет англичан.

Джульетта наконец нашла то, что искала и достала свою пудру. Открыв коробочку, она посмотрела в зеркальце, оглядывая темную улицу за своей спиной.

– Я нашла его, – сообщила она. – В переднем кармане у него желтый носовой платок, да?

– Да, это он, – ответил Рома.

Она не понимала, каким образом Рома определил, что этот малый англичанин. Он выглядел как любой другой иностранец на улицах Шанхая.

Джульетта немного изменила угол своего зеркальца и вгляделась в него.

– Рома, – она повысила голос. – У него есть пистолет.

– У любого иностранца в этом городе есть пистолет…

– Он целится в нас, – перебила его Джульетта. – Он только что достал его из-под своей газеты.

Между ними повисло напряженное молчание. Что же делать теперь? Вокруг них бурлил Шанхай, оживленный и невозмутимый. Но Рома и Джульетта не могли смешаться с толпой, потому что куда бы они ни пошли, за ними последует хвост. Им не скрыться, и они не успеют достать свое оружие прежде, чем англичанин пристрелит их.

– Развяжи завязки своего пальто и обними меня, – предложил он.

Джульетта подавила смех, но, кажется, он говорил всерьез.

– Ты шутишь, – сказала она.

– Нет, не шучу, – спокойно возразил он. – Обними меня, чтобы я смог пристрелить его.

До следящего за ними мужчины было по меньшей мере сто шагов, и по разделяющему их пространству то и дело сновали прохожие. Каким образом Рома собирается застрелить его в таких условиях, притом обнимая Джульетту?


Она развязала ленту на талии, распахнув пальто, и подняла руку, а другой рукой захлопнула пудреницу с зеркальцем, лишив себя возможности видеть шпиона.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – прошептала она, чувствуя стеснение в груди. Ее сердце стучало как бешеное.

Она обвила руками шею Ромы.

Он резко втянул в себя воздух – она бы этого не услышала, если бы не находилась так близко. Наверняка он не ожидал, что ее подбородок так легко и естественно умостится в изгибе между его шеей и плечом – как было всегда.

Они оба выросли и отрастили шипы. Но прижиматься к нему оказалось так легко – слишком легко.

– Ближе, – сказал он. Она почувствовала, как его рука достает пистолет, скрытая ее распахнутым пальто, колышущимся на ветру.

Джульетта помнила, как Рома поклялся, что никогда не возьмется за пистолет. Раньше он не умел обращаться с оружием так же хорошо, как она. В те несколько коротких месяцев, которые она провела в Шанхае, когда ей было пятнадцать лет, жизнь Ромы была не похожа на ее собственную. Он жил, не беспокоясь о своем положении наследника, а она была вынуждена ловить каждое слова отца, боясь, что, если она пропустит какое-то из его указаний, он отодвинет ее на задний план.

Мы не можем позволить себе такую роскошь, как милосердие, Джульетта. Посмотри на этот город. Посмотри на голод, скрывающийся под его внешним глянцем.

Уча Джульетту, отец часто водил ее на чердак, чтобы через слуховое окно посмотреть на город.

Империи могут пасть за считаные часы. И с этой империей может произойти то же самое. Здесь, в Шанхае, у того, кто стреляет первым, больше шансов выжить.

Джульетта усвоила этот урок. И, похоже, за те годы, что ее не было здесь, так же стал считать и Рома.

– Не промахнись, – прошептала она.

– Я никогда не промахиваюсь.

Раздался выстрел, Джульетта тут же обернулась и увидела, что англичанин рухнул на землю с ярко-красным пятном на груди. В пальто Джульетты появилась дымящаяся дыра, но она этого почти не заметила. Все ее внимание было сосредоточено на тех, кто собрался вокруг упавшего, пытаясь понять, откуда стреляли.

В Шанхае выстрелы были не редкостью, но не в столь людном месте, тем более в таком, о котором иностранцы любили рассказывать, возвращаясь домой. Выстрелы – это что-то про бандитов и разборки, и звучать они должны глубокой ночью, когда светит луна. Сейчас же, на закате, следует делать вид, будто Шанхай не расколот надвое.

Однако в общей суматохе неподвижными оставались еще три человека. За Джульеттой следил не один соглядатай, а четыре.

Надо было бежать.

– Бежим в аркаду, – скомандовала Джульетта и нахмурилась, когда Рома не сразу среагировал. – Давай! Я впервые смываюсь с места преступления, которое совершила.

Рома широко раскрыл глаза, словно не веря своим ушам. Они нырнули в толпу и начали проталкиваться через людей.

– Которое совершила ты? – чуть слышно произнес он. – Его застрелил я.

Джульетта фыркнула и повернулась.

– Неужели тебе непременно нужно признание… – Она осеклась. Она думала, что Рома хочет поправить ее, заявить, что это убийство – его услуга, но тут она увидела выражение его лица. Это была не похвальба, а упрек.

Он не хотел стрелять.

Джульетта быстро отвернулась, качая головой, словно увидела то, что не предназначалось для ее глаз. Она подумала, что он наконец-то привык к своему пистолету, и вот он удивляет ее своим притворством. Или же это что-то другое? Возможно, пока он верил слухам о ее жестокости, думая, что она стала другим человеком, она угодила в ту же ловушку, принимая на веру то, что рассказывали о нем Белые цветы.

Если речь шла о Роме Монтекове, она никогда не могла сказать, где правда, а где вымысел. Ей казалось, что она раскусила его после того, как он предал ее, и она решила, что он порочен и кровожаден, но, может быть, это не так?

Возможно, она так никогда и не узнает правды. Возможно, все не так просто.

– Скорее, – бросила она ему, мотая головой в попытке прояснить ее.

Входя в «Великий мир», она оглянулась, ища глазами преследователей, и нашла двоих из тех, кого она заметила – они проталкивались сквозь толпу, не отрывая от нее глаз и все время прикрываясь кем-то из ничего не подозревающих посетителей. Рома толкал ее вперед, держа за плечо, но она оглядывала толпу в поисках третьего мужчины, одновременно ощупывая лодыжку.

– Где он? – спросила она.

Рома пошарил глазами и показал в сторону, где бежал третий шпион, возможно, ища другой вход в «Великий мир», чтобы встретить их внутри.

Джульетта достала из носка пистолет. Еще несколько секунд – и он исчезнет из виду. Даже если Рома не тот жестокий наследник банды, каким его считает Шанхай, это вовсе не значит, что действительности не соответствует и грозная репутация Джульетты.

Бегущий упал, когда пуля Джульетты вошла в его шею. И прежде чем ее пистолет перестал дымиться, она развернулась и нырнула в заполняющую здание толпу.

В «Великом мире» большинство посетителей либо не слышали выстрела, либо сочли его частью здешнего шума. Джульетта протискивалась сквозь толпу, краем глаза глядя на свое отражение в павильоне кривых зеркал.

– Как же нам отделаться от оставшихся двоих? – крикнул Рома.

– Иди за мной, – бросила Джульетта.

Они протолкались сквозь толпу и выбежали в атриум «Великого мира». Здесь в разгаре было представление пекинской оперы, но Джульетта не смотрела на него, она искала глазами выход из атриума, быстро оглядывая внешние лестницы, ведущие на верхние этажи. Она протиснулась между членами семьи из пяти человек, затем врезалась в женщину с птичьей клеткой и поморщилась, когда клетка со стуком упала на пол и птица издала возмущенный крик.

– Джульетта, – крикнул Рома, – осторожней.

– Скорее, – рявкнула она.