Маршал покачал головой и расхохотался. Венедикт тотчас расслабился.
– На секунду мне показалось, будто ты хотел сказать, что он больше не наследник.
Венедикт поднял глаза на серые облака.
– Нет, – сказал он, – я имел в виду не это.
Но в глубине души они оба знали, что лишь немногие Белые цветы прилюдно демонстрируют верность Роме. А остальные помалкивают, ожидая, что будет дальше – укрепит ли Рома свои позиции, подтвердив свое право наследовать отцу, или же он будет отодвинут на задний план тем, кого приблизит к себе господин Монтеков.
– Может, пойдем домой?
Венедикт вздохнул и кивнул.
– Почему бы и нет.
* * *
Пока Венедикт и Маршал торопливо шагали на юг, Кэтлин направлялась на север, заходя в банки, стоящие на Бунде.
Бунд, – рассеянно подумала она. Какой странный перевод. По-китайски здешние места называются Вайтань, то есть Внешний берег. Полоска земли, расположенная вниз по течению реки Хуанпу у самого выхода к морю. А Бунд означает «набережная». Сюда приходили корабли, здесь строились здания компаний, торговых домов и иностранных консульств.
Многие из этих зданий, выдержанных в неоклассическом стиле, были еще не достроены, и дующий с моря ветер свободно гулял между балками и в строительных лесах. Шум стройки был слышен даже сейчас, в этот вечерний час. Здесь было запрещено строить высокие здания, поэтому архитекторы стремились перещеголять друг друга в изысканности.
Любимым зданием Кэтлин было огромное шестиэтажное неоклассическое здание Банковской корпорации Гонконга и Шанхая, которое сейчас сияло огнями. Оно было выстроено из мрамора и медно-никелевого сплава с колоннами и фигурными решетками, над которыми возвышался величественный купол. Жаль, что те, кто работает в этих чудесных зданиях, так неприветливы и недружелюбны.
Кэтлин устало вышла из здания Банковской корпорации Гонконга и Шанхая и, прислонившись к стене одной из его внешних арок, тяжело вздохнула, думая о том, что же предпринять теперь.
«Я понятия не имею, о чем вы», различные варианты этой фразы ей повторяли в одном банке за другим, а ведь она так не любила проигрывать. Как только служащие понимали, что Кэтлин пришла к ним не затем, чтобы справиться о состоянии своего кредитного счета, а для того, чтобы спросить, не встречали ли они каких-нибудь чудовищ по дороге на работу, они сразу же закатывали глаза и просили ее не задерживать очередь. Надо думать, те, кто проводит дни за этими гранитными стенами, в гулких подземных хранилищах, полагают, что уж им точно помешательство не грозит, что их не касаются слухи о чудовище, которое его породило.
Это было видно по тому, как жестикулировали, показывая, что готовы заняться следующим клиентом, по тому, как отмахивались от ее вопросов, всем своим видом демонстрируя, что они не стоят их внимания. Иностранцы не верили в то, что такое возможно. По их мнению, помешательство, охватившее город, было всего лишь глупой выдумкой китайцев, чем-то таким, что коснется лишь и без того обреченных бедняков, находящихся в плену суеверий. Они мнили, что сверкающий мрамор спасет их от здешней заразы, поскольку эта зараза есть всего лишь миф, в который уверовали туземцы-дикари.
Когда помешательство проникнет и сюда, за эти колонны, люди здесь даже не поймут, что это такое, – подумала Кэтлин. А затем ей пришла в голову жестокая мысль: Вот и хорошо.
– Эй! Xiaˇo gūniáng!
Кэтлин обернулась на голос, надеясь, что это кто-то из банковских служащих, вспомнивший, что он что-то видел. Но перед ней была пожилая женщина с густыми белыми волосами, которая шаркающей походкой шла в ее сторону, прижимая к себе сумку.
– Да? – спросила Кэтлин.
Женщина остановилась и уставилась на ее нефритовый медальон. По коже Кэтлин забегали мурашки, и ей захотелось поправить волосы.
– Я слышала, как вы спрашивали их… – Женщина подалась вперед и перешла на заговорщицкий тон. – Насчет чудовища.
Кэтлин поморщилась.
– Извините, – сказала она. – Я тоже ничего об этом не знаю…
– Зато я знаю, – перебила ее женщина. – От этих банковских служащих вы ничего не добьетесь. Они не отрывают глаз от своих бумаг и столов. Но я была тут три дня назад. И видела его.
– Вы… – Кэтлин огляделась по сторонам и, понизив голос, наклонилась вперед. – Вы видели его здесь? Собственными глазами?
Женщина сделала ей знак идти следом, и она пошла, посмотрев направо и налево, прежде чем перейти через дорогу. Подойдя к молам, старуха остановилась, поставила свою сумку на землю и заговорила, размахивая руками.
– Это было здесь, – сказала она. – Я выходила из банка вместе с моим сыном. Он милый мальчик, но совершенный bèndàn, когда речь идет о финансах. В общем, пока он ходил за рикшей, я стояла у банка, и вон оттуда… – она показала на одну из улиц, ведущих в город, – выбежала эта тварь.
– Тварь? – повторила Кэтлин. – Вы хотите сказать, чудовище?
– Да… – До сих пор она говорила с жаром, похоже, радуясь тому, что у нее есть благодарный слушатель, но сейчас до нее, кажется, начало доходить, что она видела, и ее энтузиазм поугас. – Это и впрямь было чудовище. Жуткая бессмертная тварь.
– Вы уверены? – Части Кэтлин хотелось немедля бежать домой и рассказать обо всем Джульетте, чтобы та собрала силы Алых и вооружила их вилами. Но другая ее часть, та, которой был присущ здравый смысл, подсказывала, что этого недостаточно. Нужно узнать побольше. – Вы уверены, что это было чудовище, а не тень или…
– Уверена, – твердо ответила старуха. – Потому что рыбак, чья лодка стояла вот у этого мола, стрелял в него. – Она указала на мол, врезающийся в широкую реку, на котором сейчас кипела жизнь благодаря пришвартованным кораблям. – Я уверена, потому что пули отскакивали от его спины и сыпались на землю, как будто это не просто тварь, а божество. Это было чудовище, я в этом уверена.
– А что потом? – прошептала Кэтлин, чувствуя, как ее затылок и руки холодеют. Это явно был не морской ветерок, а леденящий страх. – Что было потом?
Старуха моргнула, словно выйдя из транса.
– То-то и оно, – нахмурившись, сказала она. – У меня, знаете ли, не очень хорошее зрение. Я видела, как это существо прыгнуло в воду, а потом…
Кэтлин придвинулась к ней.
– Что?
Старуха покачала головой.
– Не знаю. Все как будто заволокло какой-то туманной мглой. Вроде как началось какое-то движение. Как будто тьма вон там, – она махнула рукой, – зашевелилась. Как будто в эту тьму вливалось множество каких-то мелких существ. – Она опять замотала головой, но теперь уже говорила с меньшим пылом. – К этому времени мой сын уже вернулся, приведя с собой рикшу. Я сказала ему, чтобы он пошел и посмотрел, что там, сказала, что я вроде бы видела чудовище здесь, в воде. И он побежал по молу, чтобы попытаться поймать его.
Кэтлин потрясенно втянула в себя воздух.
– Ну, и как? Поймал?
– Нет. – Старуха нахмурилась и перевела взгляд на реку Хуанпу. – Он сказал, что я мелю чепуху, что он видел только человека в воде. Он был убежден, что это просто какой-то рыбак, свалившийся со своей лодки.
Человек. Как в воде мог оказаться человек в то время, пока там находилось чудовище? Как он мог уцелеть?
Разве что…
Судорожно вздохнув, старуха подобрала с земли свою сумку, затем сжала руку Кэтлин.
– Я вас узнала, вы из Алой банды, – тихо добавила она. – В водах, окружающих наш город, что-то живет, что-то шевелится. Во многих местах, которые нам не видны. – Женщина с силой стиснула ладонь Кэтлин.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Защитите нас.
Глава пятнадцать
Шли дни, и Джульетта не могла думать ни о чем, кроме помешательства, охватившего Шанхай. Теперь она почти не реагировала, когда другие звали ее по имени, слышала только одно – крики умирающих, которые раздавались на улицах, и всякий раз ей отчаянно хотелось что-то сделать, хоть как-то помочь.
Чудовище, – снова и снова думала она, прислонясь к лестнице, где ожидала своего отца. – Где-то здесь обитает чудовище, сеющее помешательство на улицах Шанхая.
– Ты готова? – крикнул сверху ее отец, остановившись, чтобы поправить пиджак.
Джульетта заставила себя вернуться в реальность и, вздохнув, повертела в руках свой маленький клатч.
– Да, готова.
Господин Цай спустился по лестнице и, остановившись перед своей дочерью, нахмурился. Джульетта опустила глаза и посмотрела на себя, пытаясь определить, что именно вызвало его неодобрение. Она опять начала носить свои американские платья, и то, которое она надела сегодня, было немного наряднее прочих – на плечах красовались банты из тюля, ниспадающего на короткие рукава. Может, у него слишком глубокое декольте? Может, дело в кои-то веки в нормальной отцовской заботе, никак не связанной с беспокойством о том, способна ли она, не дрогнув, убить человека.
– Где твоя маска?
Достаточно близко. Сойдет.
– Не все ли равно. – Она вздохнула. – Ты же без маски.
Господин Цай потер глаза. Джульетта не могла понять, он просто утомлен или же раздражен ее ребячеством.
– Да, потому что мне пятьдесят лет, – ответил он. – Это бы выглядело нелепо.
Джульетта пожала плечами и уставилась на парадную дверь.
– Это сказал ты, а не я.
Вечер был прохладным и, выйдя на подъездную дорожку, Джульетта потерла свои голые руки. Ничего. Все равно сейчас уже поздно возвращаться за пальто. Шофер помог ей сесть в автомобиль, и она подвинулась, чтобы рядом сел отец. Большинство остальных членов семьи, приглашенных на маскарад, уже уехали. Джульетта вообще не хотела ехать, а потому ждала, пока господин Цай закончит свои дела. Он завершил работу и объявил, что им пора ехать, когда небо порозовело и оранжевое солнце коснулось горизонта.
Господин Цай сел в автомобиль. Усевшись, он положил руки на колени и посмотрел на Джульетту. И нахмурился опять. На сей раз его взгляд был устремлен на ожерелье, обхватившее ее горло.
– Это же не ожерелье, не так ли?
– Да, Bàba.
– Это проволочная удавка, да?
– Совершенно верно, Bàba.
– И сколько на тебе сейчас припрятано другого оружия? Сколько штук?
– Пять, Bàba.
– На секунду мне показалось, будто ты хотел сказать, что он больше не наследник.
Венедикт поднял глаза на серые облака.
– Нет, – сказал он, – я имел в виду не это.
Но в глубине души они оба знали, что лишь немногие Белые цветы прилюдно демонстрируют верность Роме. А остальные помалкивают, ожидая, что будет дальше – укрепит ли Рома свои позиции, подтвердив свое право наследовать отцу, или же он будет отодвинут на задний план тем, кого приблизит к себе господин Монтеков.
– Может, пойдем домой?
Венедикт вздохнул и кивнул.
– Почему бы и нет.
* * *
Пока Венедикт и Маршал торопливо шагали на юг, Кэтлин направлялась на север, заходя в банки, стоящие на Бунде.
Бунд, – рассеянно подумала она. Какой странный перевод. По-китайски здешние места называются Вайтань, то есть Внешний берег. Полоска земли, расположенная вниз по течению реки Хуанпу у самого выхода к морю. А Бунд означает «набережная». Сюда приходили корабли, здесь строились здания компаний, торговых домов и иностранных консульств.
Многие из этих зданий, выдержанных в неоклассическом стиле, были еще не достроены, и дующий с моря ветер свободно гулял между балками и в строительных лесах. Шум стройки был слышен даже сейчас, в этот вечерний час. Здесь было запрещено строить высокие здания, поэтому архитекторы стремились перещеголять друг друга в изысканности.
Любимым зданием Кэтлин было огромное шестиэтажное неоклассическое здание Банковской корпорации Гонконга и Шанхая, которое сейчас сияло огнями. Оно было выстроено из мрамора и медно-никелевого сплава с колоннами и фигурными решетками, над которыми возвышался величественный купол. Жаль, что те, кто работает в этих чудесных зданиях, так неприветливы и недружелюбны.
Кэтлин устало вышла из здания Банковской корпорации Гонконга и Шанхая и, прислонившись к стене одной из его внешних арок, тяжело вздохнула, думая о том, что же предпринять теперь.
«Я понятия не имею, о чем вы», различные варианты этой фразы ей повторяли в одном банке за другим, а ведь она так не любила проигрывать. Как только служащие понимали, что Кэтлин пришла к ним не затем, чтобы справиться о состоянии своего кредитного счета, а для того, чтобы спросить, не встречали ли они каких-нибудь чудовищ по дороге на работу, они сразу же закатывали глаза и просили ее не задерживать очередь. Надо думать, те, кто проводит дни за этими гранитными стенами, в гулких подземных хранилищах, полагают, что уж им точно помешательство не грозит, что их не касаются слухи о чудовище, которое его породило.
Это было видно по тому, как жестикулировали, показывая, что готовы заняться следующим клиентом, по тому, как отмахивались от ее вопросов, всем своим видом демонстрируя, что они не стоят их внимания. Иностранцы не верили в то, что такое возможно. По их мнению, помешательство, охватившее город, было всего лишь глупой выдумкой китайцев, чем-то таким, что коснется лишь и без того обреченных бедняков, находящихся в плену суеверий. Они мнили, что сверкающий мрамор спасет их от здешней заразы, поскольку эта зараза есть всего лишь миф, в который уверовали туземцы-дикари.
Когда помешательство проникнет и сюда, за эти колонны, люди здесь даже не поймут, что это такое, – подумала Кэтлин. А затем ей пришла в голову жестокая мысль: Вот и хорошо.
– Эй! Xiaˇo gūniáng!
Кэтлин обернулась на голос, надеясь, что это кто-то из банковских служащих, вспомнивший, что он что-то видел. Но перед ней была пожилая женщина с густыми белыми волосами, которая шаркающей походкой шла в ее сторону, прижимая к себе сумку.
– Да? – спросила Кэтлин.
Женщина остановилась и уставилась на ее нефритовый медальон. По коже Кэтлин забегали мурашки, и ей захотелось поправить волосы.
– Я слышала, как вы спрашивали их… – Женщина подалась вперед и перешла на заговорщицкий тон. – Насчет чудовища.
Кэтлин поморщилась.
– Извините, – сказала она. – Я тоже ничего об этом не знаю…
– Зато я знаю, – перебила ее женщина. – От этих банковских служащих вы ничего не добьетесь. Они не отрывают глаз от своих бумаг и столов. Но я была тут три дня назад. И видела его.
– Вы… – Кэтлин огляделась по сторонам и, понизив голос, наклонилась вперед. – Вы видели его здесь? Собственными глазами?
Женщина сделала ей знак идти следом, и она пошла, посмотрев направо и налево, прежде чем перейти через дорогу. Подойдя к молам, старуха остановилась, поставила свою сумку на землю и заговорила, размахивая руками.
– Это было здесь, – сказала она. – Я выходила из банка вместе с моим сыном. Он милый мальчик, но совершенный bèndàn, когда речь идет о финансах. В общем, пока он ходил за рикшей, я стояла у банка, и вон оттуда… – она показала на одну из улиц, ведущих в город, – выбежала эта тварь.
– Тварь? – повторила Кэтлин. – Вы хотите сказать, чудовище?
– Да… – До сих пор она говорила с жаром, похоже, радуясь тому, что у нее есть благодарный слушатель, но сейчас до нее, кажется, начало доходить, что она видела, и ее энтузиазм поугас. – Это и впрямь было чудовище. Жуткая бессмертная тварь.
– Вы уверены? – Части Кэтлин хотелось немедля бежать домой и рассказать обо всем Джульетте, чтобы та собрала силы Алых и вооружила их вилами. Но другая ее часть, та, которой был присущ здравый смысл, подсказывала, что этого недостаточно. Нужно узнать побольше. – Вы уверены, что это было чудовище, а не тень или…
– Уверена, – твердо ответила старуха. – Потому что рыбак, чья лодка стояла вот у этого мола, стрелял в него. – Она указала на мол, врезающийся в широкую реку, на котором сейчас кипела жизнь благодаря пришвартованным кораблям. – Я уверена, потому что пули отскакивали от его спины и сыпались на землю, как будто это не просто тварь, а божество. Это было чудовище, я в этом уверена.
– А что потом? – прошептала Кэтлин, чувствуя, как ее затылок и руки холодеют. Это явно был не морской ветерок, а леденящий страх. – Что было потом?
Старуха моргнула, словно выйдя из транса.
– То-то и оно, – нахмурившись, сказала она. – У меня, знаете ли, не очень хорошее зрение. Я видела, как это существо прыгнуло в воду, а потом…
Кэтлин придвинулась к ней.
– Что?
Старуха покачала головой.
– Не знаю. Все как будто заволокло какой-то туманной мглой. Вроде как началось какое-то движение. Как будто тьма вон там, – она махнула рукой, – зашевелилась. Как будто в эту тьму вливалось множество каких-то мелких существ. – Она опять замотала головой, но теперь уже говорила с меньшим пылом. – К этому времени мой сын уже вернулся, приведя с собой рикшу. Я сказала ему, чтобы он пошел и посмотрел, что там, сказала, что я вроде бы видела чудовище здесь, в воде. И он побежал по молу, чтобы попытаться поймать его.
Кэтлин потрясенно втянула в себя воздух.
– Ну, и как? Поймал?
– Нет. – Старуха нахмурилась и перевела взгляд на реку Хуанпу. – Он сказал, что я мелю чепуху, что он видел только человека в воде. Он был убежден, что это просто какой-то рыбак, свалившийся со своей лодки.
Человек. Как в воде мог оказаться человек в то время, пока там находилось чудовище? Как он мог уцелеть?
Разве что…
Судорожно вздохнув, старуха подобрала с земли свою сумку, затем сжала руку Кэтлин.
– Я вас узнала, вы из Алой банды, – тихо добавила она. – В водах, окружающих наш город, что-то живет, что-то шевелится. Во многих местах, которые нам не видны. – Женщина с силой стиснула ладонь Кэтлин.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Защитите нас.
Глава пятнадцать
Шли дни, и Джульетта не могла думать ни о чем, кроме помешательства, охватившего Шанхай. Теперь она почти не реагировала, когда другие звали ее по имени, слышала только одно – крики умирающих, которые раздавались на улицах, и всякий раз ей отчаянно хотелось что-то сделать, хоть как-то помочь.
Чудовище, – снова и снова думала она, прислонясь к лестнице, где ожидала своего отца. – Где-то здесь обитает чудовище, сеющее помешательство на улицах Шанхая.
– Ты готова? – крикнул сверху ее отец, остановившись, чтобы поправить пиджак.
Джульетта заставила себя вернуться в реальность и, вздохнув, повертела в руках свой маленький клатч.
– Да, готова.
Господин Цай спустился по лестнице и, остановившись перед своей дочерью, нахмурился. Джульетта опустила глаза и посмотрела на себя, пытаясь определить, что именно вызвало его неодобрение. Она опять начала носить свои американские платья, и то, которое она надела сегодня, было немного наряднее прочих – на плечах красовались банты из тюля, ниспадающего на короткие рукава. Может, у него слишком глубокое декольте? Может, дело в кои-то веки в нормальной отцовской заботе, никак не связанной с беспокойством о том, способна ли она, не дрогнув, убить человека.
– Где твоя маска?
Достаточно близко. Сойдет.
– Не все ли равно. – Она вздохнула. – Ты же без маски.
Господин Цай потер глаза. Джульетта не могла понять, он просто утомлен или же раздражен ее ребячеством.
– Да, потому что мне пятьдесят лет, – ответил он. – Это бы выглядело нелепо.
Джульетта пожала плечами и уставилась на парадную дверь.
– Это сказал ты, а не я.
Вечер был прохладным и, выйдя на подъездную дорожку, Джульетта потерла свои голые руки. Ничего. Все равно сейчас уже поздно возвращаться за пальто. Шофер помог ей сесть в автомобиль, и она подвинулась, чтобы рядом сел отец. Большинство остальных членов семьи, приглашенных на маскарад, уже уехали. Джульетта вообще не хотела ехать, а потому ждала, пока господин Цай закончит свои дела. Он завершил работу и объявил, что им пора ехать, когда небо порозовело и оранжевое солнце коснулось горизонта.
Господин Цай сел в автомобиль. Усевшись, он положил руки на колени и посмотрел на Джульетту. И нахмурился опять. На сей раз его взгляд был устремлен на ожерелье, обхватившее ее горло.
– Это же не ожерелье, не так ли?
– Да, Bàba.
– Это проволочная удавка, да?
– Совершенно верно, Bàba.
– И сколько на тебе сейчас припрятано другого оружия? Сколько штук?
– Пять, Bàba.