– Скалы равновесия находятся в Ясном инее? Я думала, ты сказала, что спрайты не могут попасть в Ясный иней, не отправившись прямиком к королеве.
У спрайта вырвался крошечный всхлип, прежде чем она уткнулась лицом в колени. Когда она заговорила, ее высокий голосок прозвучал приглушенно.
– Скалы равновесия находятся на границе между Песчаными дюнами и Ясным инеем. Я оставалась на стороне Песчаных дюн, но все равно смогла увидеть, где тысячи золотых осколков были отколоты от скал.
То, что на все вопросы был логичный ответ, не помогло. Это означало только то, что проблема усугублялась. Убедив спрайта переместиться на ее ладонь, Элора опустила ее на пол. Затем свернулась калачиком у своего дерева.
Пребывание на природе, особенно среди деревьев, всегда приносило девушке утешение. Бранник, вероятно, сказал бы, что это была их сущность. Может быть, он был бы прав. Элора прижала подбородок к груди и скомкала пергамент с событиями в кулаке. Другой рукой она подцепила большим пальцем шелковую ленту вокруг своей лодыжки.
Эти воспоминания о ее жизни в мире смертных не могли затмить Фейрию. Тэнси все еще сидела перед Элорой, ее крошечное тело и крылья дрожали от страха. Магические чары все еще удерживали ее в комнате. У короля Харона все еще имелись осколки, и спрайты все равно будут вынуждены доставить их.
Сердце девушки сжалось от боли. Она крепче вцепилась в ленту и еще сильнее скомкала пергамент. Слезы, которые она сдерживала, потекли по щекам. Каждая частичка ее тела задрожала, когда боль пронзила ее кожу. Ее тело. Ее сердце.
Кулаки, которые она сжимала, стали единственным, что сдерживало ее во время страданий. Каждый вздох и всхлип заставляли ее тело содрогаться.
Со стороны принца было несправедливо ненавидеть ее. Она пожертвовала своей сделкой с королем Хароном, чтобы рассказать Браннику правду. Если бы она не сообщила принцу об осколках, то могла бы вернуться в мир смертных еще тем вечером. Как раз тогда, когда ее сестры нуждались в ней.
Вместо этого девушка решила защитить Фейрию и рассказать Браннику о плане. И он отплатил ей тем, что разработал план, который подвергнет ее жизнь опасности. Игра на арфе, возможно, и не убьет ее, но, определенно, не облегчит жизнь в Фейрии.
Ее ногти впились в ладонь, когда Элора еще крепче обхватила ленту.
И все же.
Она сглотнула.
И все же не это причиняло больше всего боли.
Мучительная боль пронзила ее грудь много недель назад, и сейчас это чувство пульсировало в агонии.
Даже если они найдут способ остановить короля Харона, даже если она вовремя вернется домой к сестрам, даже если все сложится так, как она мечтала, она все равно не будет счастлива. Потому что ее сердце никак не хотело принимать одну истину.
Ее родителей уже не было. Несмотря на то, что их смерть причиняла боль и опустошала сердце, она также накладывала на нее ответственность, которую было непросто нести. Элора хотела спасти своих сестер. Она хотела защитить их и помочь им. Но…
Она не хотела выходить замуж.
Не имело значения, насколько хороша библиотека Дитриха Мерсера. Не имело значения, сколько у него было денег или насколько спокойно он обещал относиться к ее сражениям на мечах. Она не хотела довольствоваться жизнью, в выборе которой не участвовала.
Ее тело судорожно дрожало, а слезы продолжали капать. Ее родители влюбились друг в друга! Почему она не могла влюбиться и принять какое-нибудь глупое решение ради любви, как это сделали они?
Так почему она не могла просто остаться в Фейрии? Всю свою жизнь она мечтала о месте, где были бы приключения, интриги и возможность использовать свой меч. Теперь она наконец нашла такое место и должна была отказаться от всего этого?
Почему она не могла остаться и помочь спрайтам выйти из их сделки? Почему она не могла наслаждаться волшебным миром без угрозы возвращения к жизни, которой не хотела?
И словно игла, пронзившая сердце, ей вспомнились слова, которые причинили ей так много боли, когда она услышала их впервые.
Ты всегда будешь пешкой в чьей-то игре, но никогда не будешь играть в свою собственную.
Живот скрутило, когда девушка сильнее сжала кулаки. Ногти еще глубже впились в ладони, почти до крови. И это только подлило масла в огонь.
Как король Харон мог быть прав насчет нее? Как она могла отказаться от такой большой части своей жизни только потому, что кто-то другой сказал, что она должна это сделать?
Элора вскочила на ноги. Она бросила пергамент на каменный пол и раздавила его ботинком. Тыльной стороной ладони она вытерла слезы, которые катились по ее щекам.
Прикоснувшись к дереву, девушка сделала самый глубокий вдох в своей жизни. Ее грудь еще никогда так не расширялась. А воздух никогда еще не казался столько сладким.
Я не пешка в чьей-то игре. Она мысленно повторяла эти слова, пока руки не задрожали. Пока эта мантра не пронзила ее большей энергией, чем сражение на мечах. Большей, чем ее крылья. Слова прозвучали с большей силой, чем ответственность, которую она чувствовала перед погибшим отцом.
Пробившись сквозь щиты, о которых Элора даже и не подозревала, ярость пронзила ее с такой силой, как никогда прежде.
То, что она любила своего отца, не означало, что ей следовало делать то, что он хотел.
То, что она должна была заботиться о своих сестрах, не предполагало, что она обязана выходить замуж.
Теперь, когда она призналась себе, что не желает этого, она осознала еще одну важную мысль.
Мне не нужно выходить замуж. Я не буду.
Воздух вокруг Элоры зашипел. Ее крылья вырвались из спины, хлопая и сверкая, как никогда раньше. Ее ноги не касались каменного пола, когда она отошла от дерева. Крылья удерживали ее в воздухе прямо над землей. Движения все еще были отрывистыми, но ее внезапное озарение, казалось, немного улучшило навык полета.
Идеи пришли к ней в тот момент, когда ноги оторвались от земли. Как странно, что потребовалось только решение найти выход из тюрьмы.
Элора остановилась перед шкафом, убирая крылья. На простом дереве были вырезаны треугольники и ромбы, похожие на те, что украшали зеленое шерстяном одеяло на ее кровати. Девушка так долго отказывалась заглядывать в шкаф, а теперь он обеспечит ей спасение.
Двери с легкостью распахнулись. Сверкающие, сияющие ткани словно рассыпались по рукам девушки. Бархат, кружево, парча, органза. О некоторых тканях Элора только слышала, но никогда не видела. Их нити ослепительно сверкали, драпировка ниспадала с совершенством, о котором она никогда и не мечтала в одежде смертных. Каждая ткань была словно прочный корсет, но легкая и мягкая словно перышко.
И цвета! Элора никогда не смотрела на одежду, как это делали другие, но даже она не могла отрицать, насколько богато и изысканно выглядели эти платья. Такие одеяния подходили для членов королевской семьи. И не только королевской семьи смертных, но и фейри.
Что еще более важно, они были достаточно хороши, чтобы получить хорошую цену на рынке.
Внезапно в ее сознании платья превратились в маленькие кучки золота. Осмотрев их, девушка опустилась на колени и достала деревянную шкатулку, лежащую на дне шкафа.
Подняв ее, девушка непроизвольно ахнула. Внутри мерцали драгоценные камни. Ожерелья, браслеты и серьги на любой вкус. Нити жемчуга, бриллиантов и сапфиров лежали в шкатулке так же скромно, как и цветы в лесу. И внутри было так много золота. Цепь за цепью, кулон за кулоном.
Даже король в мире смертных не мог похвастаться таким богатством.
Элора подняла простое ожерелье с изумрудами и черным жемчугом. Только за него можно было купить целый коттедж для ее сестер. Еда больше никогда не будет для них проблемой.
С каждым мгновением улыбка на ее лице становилась все шире. Девушка схватила со своей кровати шерстяное одеяло и расстелила его на полу. Потребовалось некоторое время, чтобы собрать все платья и украшения в аккуратную стопку на одеяле. Закончив, она связала вместе четыре угла одеяла, пока оно не сложилось в узелок.
Его, наверное, будет тяжело нести, но крылья могли бы помочь, если она будет в этом нуждаться. Девушка взглянула на узелок, и ее сердце снова воспарило.
Что бы ни случилось, брака с Дитрихом не будет.
То, что Элора произнесла это в голове, принесло ей такую радость, о которой она даже никогда и не мечтала.
И только в этот момент она заметила, как у нее над головой жужжит Тэнси, вероятно, пытаясь привлечь ее внимание. Элора бросила в сторону спрайта многозначительный взгляд.
– Я собираюсь помочь тебе.
Плечи спрайта, казалось, расслабились, но она не сказала ни слова.
Элора вздохнула.
– Браннику нужно, чтобы я сыграла на арфе для Верховного короля Романи. – Девушка сжала кулаки, когда почувствовала свободу в принятии собственного решения. – Я собираюсь сделать это, потому что не хочу, чтобы половина фейри в Фейрии умерла.
Вместо ответа Тэнси подняла одну бровь и многозначительно посмотрела на одеяло, набитое платьями и драгоценностями.
Шагнув к нему, Элора попыталась поднять импровизированный мешок с пола. Ноша была тяжелой, но нести ее будет несложно.
– Я помогу тебе, но сначала должна кое-что сделать.
Энергия Элоры, должно быть, зарядила сам воздух, потому что крылья Тэнси встрепенулись.
– Что ты собираешься делать?
Ухмыльнувшись, Элора наклонила голову в сторону открытого окна.
– Ты можешь покинуть комнату даже с новым заклинанием, верно?
Тэнси поспешно кивнула.
Хитрая улыбка на лице Элоры стала только шире.
– Хорошо. Скажи принцу Браннику, что мне нужно немедленно с ним поговорить.
Когда спрайт начала лететь к окну, Элора подняла руку. Сжав губы, она на мгновение задумалась.
– Если он скажет «нет», передай ему, что я отказываюсь играть на арфе, если он не придет ко мне немедленно.
Глава 28
Внутри Элоры все сжалось, когда в дверях появился Бранник.
Вместо того чтобы легко взмахнуть рукой, как он всегда это делал, мужчина просто пробил серебряное заклинание, удерживающее ее в ловушке. Принц даже не вздрогнул, но чем дольше он смотрел на Элору, тем больше его лицо искажалось в гримасе.
По крайней мере, казалось, что он не заметил, как девушка прятала руку за спиной. От пота рукоять ее меча стала скользкой, но Элора давно научилась крепко удерживать его, несмотря на это.
Внимание принца привлек мешок, полный платьев и драгоценностей. На краткий миг его пронзительный взгляд смягчился.
– Что это?
Сглотнув, Элора крепче обхватила рукоять меча.
У спрайта вырвался крошечный всхлип, прежде чем она уткнулась лицом в колени. Когда она заговорила, ее высокий голосок прозвучал приглушенно.
– Скалы равновесия находятся на границе между Песчаными дюнами и Ясным инеем. Я оставалась на стороне Песчаных дюн, но все равно смогла увидеть, где тысячи золотых осколков были отколоты от скал.
То, что на все вопросы был логичный ответ, не помогло. Это означало только то, что проблема усугублялась. Убедив спрайта переместиться на ее ладонь, Элора опустила ее на пол. Затем свернулась калачиком у своего дерева.
Пребывание на природе, особенно среди деревьев, всегда приносило девушке утешение. Бранник, вероятно, сказал бы, что это была их сущность. Может быть, он был бы прав. Элора прижала подбородок к груди и скомкала пергамент с событиями в кулаке. Другой рукой она подцепила большим пальцем шелковую ленту вокруг своей лодыжки.
Эти воспоминания о ее жизни в мире смертных не могли затмить Фейрию. Тэнси все еще сидела перед Элорой, ее крошечное тело и крылья дрожали от страха. Магические чары все еще удерживали ее в комнате. У короля Харона все еще имелись осколки, и спрайты все равно будут вынуждены доставить их.
Сердце девушки сжалось от боли. Она крепче вцепилась в ленту и еще сильнее скомкала пергамент. Слезы, которые она сдерживала, потекли по щекам. Каждая частичка ее тела задрожала, когда боль пронзила ее кожу. Ее тело. Ее сердце.
Кулаки, которые она сжимала, стали единственным, что сдерживало ее во время страданий. Каждый вздох и всхлип заставляли ее тело содрогаться.
Со стороны принца было несправедливо ненавидеть ее. Она пожертвовала своей сделкой с королем Хароном, чтобы рассказать Браннику правду. Если бы она не сообщила принцу об осколках, то могла бы вернуться в мир смертных еще тем вечером. Как раз тогда, когда ее сестры нуждались в ней.
Вместо этого девушка решила защитить Фейрию и рассказать Браннику о плане. И он отплатил ей тем, что разработал план, который подвергнет ее жизнь опасности. Игра на арфе, возможно, и не убьет ее, но, определенно, не облегчит жизнь в Фейрии.
Ее ногти впились в ладонь, когда Элора еще крепче обхватила ленту.
И все же.
Она сглотнула.
И все же не это причиняло больше всего боли.
Мучительная боль пронзила ее грудь много недель назад, и сейчас это чувство пульсировало в агонии.
Даже если они найдут способ остановить короля Харона, даже если она вовремя вернется домой к сестрам, даже если все сложится так, как она мечтала, она все равно не будет счастлива. Потому что ее сердце никак не хотело принимать одну истину.
Ее родителей уже не было. Несмотря на то, что их смерть причиняла боль и опустошала сердце, она также накладывала на нее ответственность, которую было непросто нести. Элора хотела спасти своих сестер. Она хотела защитить их и помочь им. Но…
Она не хотела выходить замуж.
Не имело значения, насколько хороша библиотека Дитриха Мерсера. Не имело значения, сколько у него было денег или насколько спокойно он обещал относиться к ее сражениям на мечах. Она не хотела довольствоваться жизнью, в выборе которой не участвовала.
Ее тело судорожно дрожало, а слезы продолжали капать. Ее родители влюбились друг в друга! Почему она не могла влюбиться и принять какое-нибудь глупое решение ради любви, как это сделали они?
Так почему она не могла просто остаться в Фейрии? Всю свою жизнь она мечтала о месте, где были бы приключения, интриги и возможность использовать свой меч. Теперь она наконец нашла такое место и должна была отказаться от всего этого?
Почему она не могла остаться и помочь спрайтам выйти из их сделки? Почему она не могла наслаждаться волшебным миром без угрозы возвращения к жизни, которой не хотела?
И словно игла, пронзившая сердце, ей вспомнились слова, которые причинили ей так много боли, когда она услышала их впервые.
Ты всегда будешь пешкой в чьей-то игре, но никогда не будешь играть в свою собственную.
Живот скрутило, когда девушка сильнее сжала кулаки. Ногти еще глубже впились в ладони, почти до крови. И это только подлило масла в огонь.
Как король Харон мог быть прав насчет нее? Как она могла отказаться от такой большой части своей жизни только потому, что кто-то другой сказал, что она должна это сделать?
Элора вскочила на ноги. Она бросила пергамент на каменный пол и раздавила его ботинком. Тыльной стороной ладони она вытерла слезы, которые катились по ее щекам.
Прикоснувшись к дереву, девушка сделала самый глубокий вдох в своей жизни. Ее грудь еще никогда так не расширялась. А воздух никогда еще не казался столько сладким.
Я не пешка в чьей-то игре. Она мысленно повторяла эти слова, пока руки не задрожали. Пока эта мантра не пронзила ее большей энергией, чем сражение на мечах. Большей, чем ее крылья. Слова прозвучали с большей силой, чем ответственность, которую она чувствовала перед погибшим отцом.
Пробившись сквозь щиты, о которых Элора даже и не подозревала, ярость пронзила ее с такой силой, как никогда прежде.
То, что она любила своего отца, не означало, что ей следовало делать то, что он хотел.
То, что она должна была заботиться о своих сестрах, не предполагало, что она обязана выходить замуж.
Теперь, когда она призналась себе, что не желает этого, она осознала еще одну важную мысль.
Мне не нужно выходить замуж. Я не буду.
Воздух вокруг Элоры зашипел. Ее крылья вырвались из спины, хлопая и сверкая, как никогда раньше. Ее ноги не касались каменного пола, когда она отошла от дерева. Крылья удерживали ее в воздухе прямо над землей. Движения все еще были отрывистыми, но ее внезапное озарение, казалось, немного улучшило навык полета.
Идеи пришли к ней в тот момент, когда ноги оторвались от земли. Как странно, что потребовалось только решение найти выход из тюрьмы.
Элора остановилась перед шкафом, убирая крылья. На простом дереве были вырезаны треугольники и ромбы, похожие на те, что украшали зеленое шерстяном одеяло на ее кровати. Девушка так долго отказывалась заглядывать в шкаф, а теперь он обеспечит ей спасение.
Двери с легкостью распахнулись. Сверкающие, сияющие ткани словно рассыпались по рукам девушки. Бархат, кружево, парча, органза. О некоторых тканях Элора только слышала, но никогда не видела. Их нити ослепительно сверкали, драпировка ниспадала с совершенством, о котором она никогда и не мечтала в одежде смертных. Каждая ткань была словно прочный корсет, но легкая и мягкая словно перышко.
И цвета! Элора никогда не смотрела на одежду, как это делали другие, но даже она не могла отрицать, насколько богато и изысканно выглядели эти платья. Такие одеяния подходили для членов королевской семьи. И не только королевской семьи смертных, но и фейри.
Что еще более важно, они были достаточно хороши, чтобы получить хорошую цену на рынке.
Внезапно в ее сознании платья превратились в маленькие кучки золота. Осмотрев их, девушка опустилась на колени и достала деревянную шкатулку, лежащую на дне шкафа.
Подняв ее, девушка непроизвольно ахнула. Внутри мерцали драгоценные камни. Ожерелья, браслеты и серьги на любой вкус. Нити жемчуга, бриллиантов и сапфиров лежали в шкатулке так же скромно, как и цветы в лесу. И внутри было так много золота. Цепь за цепью, кулон за кулоном.
Даже король в мире смертных не мог похвастаться таким богатством.
Элора подняла простое ожерелье с изумрудами и черным жемчугом. Только за него можно было купить целый коттедж для ее сестер. Еда больше никогда не будет для них проблемой.
С каждым мгновением улыбка на ее лице становилась все шире. Девушка схватила со своей кровати шерстяное одеяло и расстелила его на полу. Потребовалось некоторое время, чтобы собрать все платья и украшения в аккуратную стопку на одеяле. Закончив, она связала вместе четыре угла одеяла, пока оно не сложилось в узелок.
Его, наверное, будет тяжело нести, но крылья могли бы помочь, если она будет в этом нуждаться. Девушка взглянула на узелок, и ее сердце снова воспарило.
Что бы ни случилось, брака с Дитрихом не будет.
То, что Элора произнесла это в голове, принесло ей такую радость, о которой она даже никогда и не мечтала.
И только в этот момент она заметила, как у нее над головой жужжит Тэнси, вероятно, пытаясь привлечь ее внимание. Элора бросила в сторону спрайта многозначительный взгляд.
– Я собираюсь помочь тебе.
Плечи спрайта, казалось, расслабились, но она не сказала ни слова.
Элора вздохнула.
– Браннику нужно, чтобы я сыграла на арфе для Верховного короля Романи. – Девушка сжала кулаки, когда почувствовала свободу в принятии собственного решения. – Я собираюсь сделать это, потому что не хочу, чтобы половина фейри в Фейрии умерла.
Вместо ответа Тэнси подняла одну бровь и многозначительно посмотрела на одеяло, набитое платьями и драгоценностями.
Шагнув к нему, Элора попыталась поднять импровизированный мешок с пола. Ноша была тяжелой, но нести ее будет несложно.
– Я помогу тебе, но сначала должна кое-что сделать.
Энергия Элоры, должно быть, зарядила сам воздух, потому что крылья Тэнси встрепенулись.
– Что ты собираешься делать?
Ухмыльнувшись, Элора наклонила голову в сторону открытого окна.
– Ты можешь покинуть комнату даже с новым заклинанием, верно?
Тэнси поспешно кивнула.
Хитрая улыбка на лице Элоры стала только шире.
– Хорошо. Скажи принцу Браннику, что мне нужно немедленно с ним поговорить.
Когда спрайт начала лететь к окну, Элора подняла руку. Сжав губы, она на мгновение задумалась.
– Если он скажет «нет», передай ему, что я отказываюсь играть на арфе, если он не придет ко мне немедленно.
Глава 28
Внутри Элоры все сжалось, когда в дверях появился Бранник.
Вместо того чтобы легко взмахнуть рукой, как он всегда это делал, мужчина просто пробил серебряное заклинание, удерживающее ее в ловушке. Принц даже не вздрогнул, но чем дольше он смотрел на Элору, тем больше его лицо искажалось в гримасе.
По крайней мере, казалось, что он не заметил, как девушка прятала руку за спиной. От пота рукоять ее меча стала скользкой, но Элора давно научилась крепко удерживать его, несмотря на это.
Внимание принца привлек мешок, полный платьев и драгоценностей. На краткий миг его пронзительный взгляд смягчился.
– Что это?
Сглотнув, Элора крепче обхватила рукоять меча.