Лирен снова хлопнула в ладоши, ее улыбка стала шире.
– Поскольку ты все еще не достал арфу для Элоры, вместо этого Куинтус решил сам сделать ее.
Каждый мускул в теле принца на мгновение застыл. Его волк дернул носом, когда мужчина уставился на Лирен.
Бранник подскочил к Элоре всего за несколько шагов. Он опустил руку ей на спину, пытаясь увести.
– У меня к ней дело. Она не сможет играть на арфе сейчас.
Элора попыталась отойти, но с другой стороны от нее стоял Блаз, все еще оскалив зубы и подергивая носом. Вероятно, она испугалась бы, если бы гнев волка был направлен на нее. И все же, как ни странно, волк, похоже, стремился запугать любого, кроме нее.
Лирен обиженно надула губы.
– Почему нет? Мне до смерти хотелось послушать, как она играет. – Вспышка, промелькнувшая в ее глазах, выдавала, что фейри что-то задумала.
Ремесленник, Куинтус, скользнул рукой по колонне арфы и посмотрел в сторону Лирен. Они обменялись короткими взглядами, но этого оказалось достаточно, чтобы в воздух просочился страх.
– Я сделал арфу только для того, чтобы услышать, как играет Элора. – Куинтус тоже надул губы. – А она не могла бы просто сыграть одну мелодию?
Бранник все еще держал руку на спине Элоры. Напряжение, наверное, пробежало по нему, когда он подтолкнул девушку немного ближе к себе. В тот же миг волк тоже придвинулся к Элоре.
Пытались ли они защитить ее от очевидных интриг? Она могла отчасти понять Блаза. С тех пор как она впервые увидела его, он относился к ней исключительно дружелюбно. Но Бранник?
После не очень-то нежного толчка Элора отошла от принца и его волка.
– Я сыграю одну мелодию.
Под прикосновениями девушки древесина казалась гладкой и очаровательной. Насыщенный коричневый цвет не был похож на стволы деревьев, которые она видела в Ядовитом шипе. Опустив колонну арфы на плечо, Элора потянулась к струнам.
– Обычно играют, сидя на табурете или стуле, но недолго я смогу сыграть и так.
То, как она перебирала струны, напоминало тэппинг[1] на стебле цветка. Они поддавались ей и издавали восхитительные звуки. Элора выбрала скорбную мелодию. Казалось, Лирен чаще напевала такие песни. Но, может, ее собственное сердце тоже выбрало что-то печальное.
Ее родители погибли. С предстоящей свадьбой она уже перестанет быть обычной девушкой. Грустные ноты эхом разносились по залу, посылая горе и боль. Ее пульс замедлился в такт мелодии, заставляя песню казаться частью самой Элоры.
По правде говоря, ей всегда нравилось играть на арфе. Но еще больше ей нравилось мучить маму во время уроков. Мать всегда заставляла ее сидеть прямо, быть вежливой и низко приседать в реверансе. Уроки игры на арфе были единственным временем, когда Элора владела собой лучше, чем ее мать. И конечно, она потратила это время впустую, затевая ссоры и громко жалуясь.
Но теперь ее мать погибла. Элора никогда не сможет провести урок без ссор. Никогда не сможет извиниться. Точно так же, как арфа и ее книга рисунков, эти шансы сгорели в огне.
Заключительные ноты песни низко и напряженно повисли в воздухе. Они пробудили в девушке ту же твердость, когда она впервые увидела свой горящий коттедж. Когда впервые увидела обугленные тела своих родителей.
А теперь они погибли.
И даже Фейрия не могла вернуть их.
Никто не заметил, как Элора смахнула слезу, когда ставила арфу на место. Фейри, окружавшие ее, казалось, не могли пошевелиться. Выражения их лиц были пустыми. Они выглядели так, словно хотели большего, но не знали, как этого достичь.
– Я понимаю, почему ты пытался скрыть ее талант, принц Бранник. – Голос Лирен перешел в шепот. В безмолвной комнате он раздался словно крик. – Тебе придется хорошо защищать ее, иначе кто-нибудь из фейри может попытаться украсть ее.
Принц уставился на Элору, казалось, игнорируя каждый голос и звук в комнате. Его глаза мерцали, как и всегда, но взгляд еще никогда не был таким пристальным.
Легкий толчок пришелся ей сзади по колену. Блаз мордой подтолкнул ее вперед, к принцу.
Она подчинилась, не сопротивляясь. Браннику, вероятно, не терпелось снова потренироваться с ней. Хотя в груди пульсировало от боли прошлого, это только подстегнуло ее схватиться за меч.
Стоило ей подойти к принцу, как он жестом пригласил ее выйти из комнаты.
Как раз перед тем, как они ушли, в густой тишине раздался шепот Куинтуса:
– Я никогда не слышал столь прекрасной песни.
Глава 20
Принц не говорил с Элорой, пока они шли по залам. Это резко контрастировало с тем, как он смотрел на нее в холле. Теперь же выражение его лица напоминало непроницаемую маску, без намека на трещины.
Добравшись до оружейной, мужчина потянул за лозу, чтобы открыть каменную дверь, словно не замечая девушки рядом с собой. Внутри восьмиугольной комнаты волк склонил голову набок, дернув ушами.
Бранник снова посмотрел на Элору с той же странной напряженностью, от которой у девушки в груди скрутились узлы. Мужчина, прищурившись, потрепал своего волка за шею.
– Ты действительно умеешь играть на арфе?
Было приятно быть той, кто усмехается.
– Ты думал, что я лгу?
Принц пожал плечами.
– Ложь – уникальная черта смертных.
Элора прищурилась.
– Подожди, так Лирен и Куинтус тоже не верили, что я умею играть на арфе? Так вот почему они вели себя так странно?
Прежде чем ответить, принц едва заметно улыбнулся.
– Они подозревают, что ты здесь, в Ядовитом шипе, по другой причине. Но теперь, когда они услышали твою музыку, будут менее подозрительными. – Он посмотрел на нее пристальнее. – Я все еще не понимаю. Ты – мастер меча. Почему ты умеешь еще играть и на арфе?
Элора хотела закатить глаза, но подавила это желание.
– Я образованна.
Блаз наклонил голову в тот же самый момент, что и Бранник. У них было одинаковое выражение – рты полуоткрыты, а глаза прищурены. Они выглядели в высшей степени растерянными, как только мог принц Ядовитого шипа и его волк.
Девушка вздохнула.
– Мой отец научил меня сражаться на мечах. А мама научила играть на арфе. – Элора покачала головой, когда ее посетила еще более важная мысль. – Подожди, уникальная черта смертных? Ты имеешь в виду, фейри не могут лгать?
Принц отмахнулся от вопроса, и его лицо снова стало серьезным.
– Лирен права. Теперь Фейрия для тебя будет еще опаснее, когда другие узнали, что у тебя есть таланты. Некоторые фейри собирают смертных с талантами и наслаждаются ими…
Блаз напрягся, оскалив зубы, но не смотрел, казалось, ни на что конкретно. Это полностью завладело вниманием Элоры, но она отвлеклась, когда Бранник дернул пальцами, будто хотел сжать кулаки, но сдержался.
Девушка перевела взгляд с Блаза на Бранника и обратно. Их эмоции и реакции всегда были так синхронны. Существовала ли у них связь? Или, возможно, Блаз так долго находился рядом с принцем, что они думали о людях одно и то же.
Прочистив горло, принц указал на заднюю стену, за которой скрывался каменный отсек с ее мечом. Бранник открыл отсек взмахом руки. Он позволил девушке забрать свой меч, после чего вытащил второй, спрятанный внутри.
– Этот соответствует твоим стандартам?
На мгновение Фейрия перестала существовать. Элора закрыла глаза, балансируя мечом, и провела пальцем по тупой стороне лезвия. Ничего не видя, она почти могла представить, что стоит в кузнице отца, испытывая одно из недавно изготовленных орудий. Рукоять, навершие, гарда. Каждая часть меча была важна.
Одним ударом меча она рассекла воздух. Каждая мышца в теле настроилась на движение меча, проверяя его качество.
– Этот хороший. – Девушка сунула оружие в руки принца, готовая вытащить из ножен свой меч. Прошло слишком много времени с тех пор, как она держала его в руках.
Но принц снова уставился на нее. Его взгляд казался еще более пленительным, чем прежде. Когда он смотрел на нее раньше, она была очарована им, но теперь? Казалось, он был очарован ею.
– Что? – от всех этих взглядов у нее скрутило живот.
Мужчина прищурился, делая шаг ближе к Элоре.
– На твоем лице так много эмоций.
У нее свело живот. Возможно, его пристальный взгляд не самое худшее, что могло случиться.
Принц с гримасой отвел взгляд.
– Это отвратительно.
Девушка закатила глаза. А вот и принц, которого она слишком хорошо знала.
– Покажи мне свою стойку. Теперь, когда у тебя есть подходящий меч, мы можем начать.
Блаз устроился рядом с каменной стеной, у которой стояли копья. Он пристально наблюдал за их сражением, будто опасность могла появится в любой момент.
Принц справлялся лучше, чем ожидала Элора. Намного лучше. После второго идеально отраженного удара она зарычала, отчего Бранник усмехнулся. После еще нескольких движений его прогресс вызвал у девушки сильный жар.
Вероятно, мастеру не подобало проявлять нетерпение по поводу быстрого роста своего ученика, но ей было все равно.
– У тебя рефлексы быстрее, чем у меня?
– Да.
– Поскольку ты все еще не достал арфу для Элоры, вместо этого Куинтус решил сам сделать ее.
Каждый мускул в теле принца на мгновение застыл. Его волк дернул носом, когда мужчина уставился на Лирен.
Бранник подскочил к Элоре всего за несколько шагов. Он опустил руку ей на спину, пытаясь увести.
– У меня к ней дело. Она не сможет играть на арфе сейчас.
Элора попыталась отойти, но с другой стороны от нее стоял Блаз, все еще оскалив зубы и подергивая носом. Вероятно, она испугалась бы, если бы гнев волка был направлен на нее. И все же, как ни странно, волк, похоже, стремился запугать любого, кроме нее.
Лирен обиженно надула губы.
– Почему нет? Мне до смерти хотелось послушать, как она играет. – Вспышка, промелькнувшая в ее глазах, выдавала, что фейри что-то задумала.
Ремесленник, Куинтус, скользнул рукой по колонне арфы и посмотрел в сторону Лирен. Они обменялись короткими взглядами, но этого оказалось достаточно, чтобы в воздух просочился страх.
– Я сделал арфу только для того, чтобы услышать, как играет Элора. – Куинтус тоже надул губы. – А она не могла бы просто сыграть одну мелодию?
Бранник все еще держал руку на спине Элоры. Напряжение, наверное, пробежало по нему, когда он подтолкнул девушку немного ближе к себе. В тот же миг волк тоже придвинулся к Элоре.
Пытались ли они защитить ее от очевидных интриг? Она могла отчасти понять Блаза. С тех пор как она впервые увидела его, он относился к ней исключительно дружелюбно. Но Бранник?
После не очень-то нежного толчка Элора отошла от принца и его волка.
– Я сыграю одну мелодию.
Под прикосновениями девушки древесина казалась гладкой и очаровательной. Насыщенный коричневый цвет не был похож на стволы деревьев, которые она видела в Ядовитом шипе. Опустив колонну арфы на плечо, Элора потянулась к струнам.
– Обычно играют, сидя на табурете или стуле, но недолго я смогу сыграть и так.
То, как она перебирала струны, напоминало тэппинг[1] на стебле цветка. Они поддавались ей и издавали восхитительные звуки. Элора выбрала скорбную мелодию. Казалось, Лирен чаще напевала такие песни. Но, может, ее собственное сердце тоже выбрало что-то печальное.
Ее родители погибли. С предстоящей свадьбой она уже перестанет быть обычной девушкой. Грустные ноты эхом разносились по залу, посылая горе и боль. Ее пульс замедлился в такт мелодии, заставляя песню казаться частью самой Элоры.
По правде говоря, ей всегда нравилось играть на арфе. Но еще больше ей нравилось мучить маму во время уроков. Мать всегда заставляла ее сидеть прямо, быть вежливой и низко приседать в реверансе. Уроки игры на арфе были единственным временем, когда Элора владела собой лучше, чем ее мать. И конечно, она потратила это время впустую, затевая ссоры и громко жалуясь.
Но теперь ее мать погибла. Элора никогда не сможет провести урок без ссор. Никогда не сможет извиниться. Точно так же, как арфа и ее книга рисунков, эти шансы сгорели в огне.
Заключительные ноты песни низко и напряженно повисли в воздухе. Они пробудили в девушке ту же твердость, когда она впервые увидела свой горящий коттедж. Когда впервые увидела обугленные тела своих родителей.
А теперь они погибли.
И даже Фейрия не могла вернуть их.
Никто не заметил, как Элора смахнула слезу, когда ставила арфу на место. Фейри, окружавшие ее, казалось, не могли пошевелиться. Выражения их лиц были пустыми. Они выглядели так, словно хотели большего, но не знали, как этого достичь.
– Я понимаю, почему ты пытался скрыть ее талант, принц Бранник. – Голос Лирен перешел в шепот. В безмолвной комнате он раздался словно крик. – Тебе придется хорошо защищать ее, иначе кто-нибудь из фейри может попытаться украсть ее.
Принц уставился на Элору, казалось, игнорируя каждый голос и звук в комнате. Его глаза мерцали, как и всегда, но взгляд еще никогда не был таким пристальным.
Легкий толчок пришелся ей сзади по колену. Блаз мордой подтолкнул ее вперед, к принцу.
Она подчинилась, не сопротивляясь. Браннику, вероятно, не терпелось снова потренироваться с ней. Хотя в груди пульсировало от боли прошлого, это только подстегнуло ее схватиться за меч.
Стоило ей подойти к принцу, как он жестом пригласил ее выйти из комнаты.
Как раз перед тем, как они ушли, в густой тишине раздался шепот Куинтуса:
– Я никогда не слышал столь прекрасной песни.
Глава 20
Принц не говорил с Элорой, пока они шли по залам. Это резко контрастировало с тем, как он смотрел на нее в холле. Теперь же выражение его лица напоминало непроницаемую маску, без намека на трещины.
Добравшись до оружейной, мужчина потянул за лозу, чтобы открыть каменную дверь, словно не замечая девушки рядом с собой. Внутри восьмиугольной комнаты волк склонил голову набок, дернув ушами.
Бранник снова посмотрел на Элору с той же странной напряженностью, от которой у девушки в груди скрутились узлы. Мужчина, прищурившись, потрепал своего волка за шею.
– Ты действительно умеешь играть на арфе?
Было приятно быть той, кто усмехается.
– Ты думал, что я лгу?
Принц пожал плечами.
– Ложь – уникальная черта смертных.
Элора прищурилась.
– Подожди, так Лирен и Куинтус тоже не верили, что я умею играть на арфе? Так вот почему они вели себя так странно?
Прежде чем ответить, принц едва заметно улыбнулся.
– Они подозревают, что ты здесь, в Ядовитом шипе, по другой причине. Но теперь, когда они услышали твою музыку, будут менее подозрительными. – Он посмотрел на нее пристальнее. – Я все еще не понимаю. Ты – мастер меча. Почему ты умеешь еще играть и на арфе?
Элора хотела закатить глаза, но подавила это желание.
– Я образованна.
Блаз наклонил голову в тот же самый момент, что и Бранник. У них было одинаковое выражение – рты полуоткрыты, а глаза прищурены. Они выглядели в высшей степени растерянными, как только мог принц Ядовитого шипа и его волк.
Девушка вздохнула.
– Мой отец научил меня сражаться на мечах. А мама научила играть на арфе. – Элора покачала головой, когда ее посетила еще более важная мысль. – Подожди, уникальная черта смертных? Ты имеешь в виду, фейри не могут лгать?
Принц отмахнулся от вопроса, и его лицо снова стало серьезным.
– Лирен права. Теперь Фейрия для тебя будет еще опаснее, когда другие узнали, что у тебя есть таланты. Некоторые фейри собирают смертных с талантами и наслаждаются ими…
Блаз напрягся, оскалив зубы, но не смотрел, казалось, ни на что конкретно. Это полностью завладело вниманием Элоры, но она отвлеклась, когда Бранник дернул пальцами, будто хотел сжать кулаки, но сдержался.
Девушка перевела взгляд с Блаза на Бранника и обратно. Их эмоции и реакции всегда были так синхронны. Существовала ли у них связь? Или, возможно, Блаз так долго находился рядом с принцем, что они думали о людях одно и то же.
Прочистив горло, принц указал на заднюю стену, за которой скрывался каменный отсек с ее мечом. Бранник открыл отсек взмахом руки. Он позволил девушке забрать свой меч, после чего вытащил второй, спрятанный внутри.
– Этот соответствует твоим стандартам?
На мгновение Фейрия перестала существовать. Элора закрыла глаза, балансируя мечом, и провела пальцем по тупой стороне лезвия. Ничего не видя, она почти могла представить, что стоит в кузнице отца, испытывая одно из недавно изготовленных орудий. Рукоять, навершие, гарда. Каждая часть меча была важна.
Одним ударом меча она рассекла воздух. Каждая мышца в теле настроилась на движение меча, проверяя его качество.
– Этот хороший. – Девушка сунула оружие в руки принца, готовая вытащить из ножен свой меч. Прошло слишком много времени с тех пор, как она держала его в руках.
Но принц снова уставился на нее. Его взгляд казался еще более пленительным, чем прежде. Когда он смотрел на нее раньше, она была очарована им, но теперь? Казалось, он был очарован ею.
– Что? – от всех этих взглядов у нее скрутило живот.
Мужчина прищурился, делая шаг ближе к Элоре.
– На твоем лице так много эмоций.
У нее свело живот. Возможно, его пристальный взгляд не самое худшее, что могло случиться.
Принц с гримасой отвел взгляд.
– Это отвратительно.
Девушка закатила глаза. А вот и принц, которого она слишком хорошо знала.
– Покажи мне свою стойку. Теперь, когда у тебя есть подходящий меч, мы можем начать.
Блаз устроился рядом с каменной стеной, у которой стояли копья. Он пристально наблюдал за их сражением, будто опасность могла появится в любой момент.
Принц справлялся лучше, чем ожидала Элора. Намного лучше. После второго идеально отраженного удара она зарычала, отчего Бранник усмехнулся. После еще нескольких движений его прогресс вызвал у девушки сильный жар.
Вероятно, мастеру не подобало проявлять нетерпение по поводу быстрого роста своего ученика, но ей было все равно.
– У тебя рефлексы быстрее, чем у меня?
– Да.