А тогда, когда он в девять лет остался без крыши и еды и Жирный Бун взял его в услужение – клетки чистить, за роженицами смотреть, кроме старой Лессы, принёсшей свой последний помёт, никто и не был к мальчишке ласков. Она одна ценила его и разрешала играть со щенками. Лизала тёплым языком мокрые щёки и ворчала на Буна, когда он подходил к загородке с помётом – не доверяла. Первое время Мэтти так и спал вместе с ними. Жирный Бун тогда ещё не был Жирным, а носил кличку – Большой Бун. Владелец псарни доверял ему, как себе. И на мальчишку, старающегося не попадаться ему на глаза, внимания не обращал. Так Мэтти и проработал на псарне почти пять лет.
А два дня назад эта самая леди взяла его на службу. Страшновато было, понятное дело. Ехать нужно куда-то далеко, там чужой замок и чужие люди. Зато она кормить обещала и другое кое-что. Вот за это самое кое-что Мэтти и уцепился – а вдруг не врёт?!
27
Больше всего Ирэн разочаровал местный священник. Она, по наивности, всё же рассчитывала получить некую поддержку и помощь. Но отец Фитус оказался тихим старым алкоголиком. Он не пил запоями, как отец Карпий, но каждый вечер тихонько напивался в хлам, лакеи вынимали его из-за верхнего стола и уносили спать. Утром он служил молебны не каждый день, а только когда находил силы. Но ни лорд Ричард, ни сквайр Гай не делали ему никаких замечаний, да и в спиртном не пытались ограничить. Их всё устраивало.
Впрочем, на службы Ирэн ходила, понимая, что это – обязательно. Кроме того, на службах мисса стояла вместе со слугами, а Ирэн сидела между мужем и сквайром, так что тут всё устраивало уже её. В Божьем доме почётного места блуднице не находилось, что Ирэн не могло не радовать.
Беременность Ирэн проходила почти стандартно. Токсикоз не был сильным, но проснувшись, она часа полтора-два даже думать не могла о еде. А потом – ничего… И аппетит появлялся, и тошноты особой не было. По-прежнему мутило только от жирного и острого. Всё остальное она вполне могла есть. Плохо было то, что доступный набор овощей-фруктов был практически минимален. Где-то давным-давно Ирэн читала, что тошнота должна пройти к концу первого триместра. Ну, дай бог, дай бог…
Оглядывая своё жилище, видя, что именно она успела сделать за прошедший месяц в доме мужа, Ирэн, с одной стороны, гордилась собой. А с другой, понимала, что живёт практически на осадном положении. Впрочем, это её пока не сильно беспокоило.
За последний месяц она успела узнать и выучить и распорядок в замке, и кое-какие привычки местных жителей. Знала, что комнаты прислуга убирает с утра, во время завтрака господ. А вот к обеду все свободные слуги уходят, остаётся на этаже только горничная самой миссы Альты. Дети же, под присмотром няньки, и вовсе живут на другом этаже. В это же время кормят и вояк. Даже лакей лорда Ричарда в это время идёт на кухню – любит послушать, как солдаты болтают.
И сейчас у Ирэн уже было время на равноценный и адекватный ход. Зря мисса думает, что уже победила.
Тогда, в разговоре с мужем, она поражалась, почему лорд так упирается и не хочет выгнать любовницу из-за стола. Хотя и сквайр Гай очень не одобрял его упрямство. А для Ричарда это было – как признать своё поражение! Леди, которую он назвал женой и привёз в замок, начала вести себя так, как будто она ему, лорду, ровня. Что бы там не говорил дядя, но в своём замке он – лорд и хозяин. Пусть и действует на нервы угроза визита лорда Беррита, но стелиться перед женой он не будет! Он и так во многом пошёл навстречу. Она живёт в тепле, её и прислугу кормят, а то, что леди выбрала такой странный способ жизни – так сама захотела.
Поняв, что лорд упёрся и его не переломишь, Ирэн выбрала другой вариант. Сесть сейчас с этой девкой за стол – практически уравнять себя с ней в правах. Такого не будет! И дело не во власти или будущем наследстве. Дело в ребёнке, которого она, Ирэн, просто может потерять, подвергаясь каждый день унижению и подставам от любовницы. Так что, никакого перемирия и никаких личных контактов! Но вот сунуть палку в осиное гнездо и немножко поворошить там – стоит. Особенно, если получится натравить ос друг на друга.
Оплачивать её прислугу, кстати, лорд отказался категорически.
— Тебе, Ирэн, выделена горничная. И то, что ты не можешь заставить её работать, говорит о том, что ты плохая хозяйка.
— Это, лорд Ричард, говорит только о том, что вы своим слугам вообще не хозяин. Ни приказать, ни выпороть нахалку. Так что спорить я не собираюсь.
Лорд хряпнул кулаком по столу, но тут уже повысил голос сквайр Гай. В результате был достигнут некий компромисс – Ирэн обязалась вносить за их питание каждые полгода по серебряной монете. Туда же включили и дрова. Зато проснувшись и умывшись, леди, в сопровождении Итана, шла на кухню и возвращалась с полной корзиной продуктов. Кусок мяса, молоко, из которого Хильда сделает творог, сыр и лук, морковь и несколько зимних груш. Крупы и муку приносили раз в неделю сразу в большом горшке.
Маленькая проходная комната перед входом в покои, то, что раньше было просто прихожей, теперь напоминала небольшой склад. На навесных полках между дверями хранились продукты и посуда. Готовили на всех – и на леди, и на прислугу в той комнате, что считалась залом.
Все сундуки и богатства пришлось перенести из кладовки в спальню. Ничего страшного не произошло. Лорд, убедившись со слов Марши, что Ирэн в положении, больше не приходил в её покои. Так что сундуки выставили вдоль стен, и они, в общем-то, никому и не мешали. В бывшей кладовке теперь спали щенки. Два чёрных лохмача получили клички Черныш и Грай, а дымчато-серая пастушья девочка стала называться, естественно, Дымкой. Ирэн точно знала, что хочет вырастить из собак, ежедневно уделяя им массу времени.
По договорённости с лордом и сквайром были освобождены две комнаты рядом с покоями леди Ирэн – для её прислуги.
В одной ночевала мужская прислуга – тот самый Итан. Теперь в его обязанности входило каждый день притаскивать чистую воду, дрова, топить камины и делать всю тяжёлую работу. Второе спальное место занимал Мэтти. Именно он и занимался воспитанием щенков. Водил их гулять, играл с ними, объяснял леди, как следует приучать к командам. Нельзя сказать, что знания его были глубоки. На псарне, конечно, ему приходилось так же заниматься дрессурой, но там была своя специфика. Ирэн же требовались не только бойцы, но и охранники. И тут она знала, кого спросить. Сама она разговаривала с Джеймом редко, далеко не каждый день, хотя ежедневно по утрам сама выводила щенков на прогулку. Зато, когда к псарю с вопросами от леди приходил Мэтти, всегда получал дельный совет. Джейм честно отрабатывал своё неожиданное богатство.
Леди заказала в селе гончару какие-то странные глиняные горшки с дыркой в дне. Такие горшки висели и в комнате у леди, и в комнате прислуги. И она заставляла всех мыть руки, да не только утром, а много-много раз в день! А ещё и готовила частенько сама. Странная, конечно, леди… Но не злая! Это Мэтти понял уже давно. Всё, что она обещала – всё и сделала. Единственное, заставила сбрить волосы, дескать, вшей полно. Но на улице он не мёрз – леди сшила ему странную шляпу, очень тёплую. Он и вообще больше не мёрз – в комнате горел камин, даже ночью. Леди купила ему настоящий тулуп и сапоги! Кормила леди так, как Мэтти не ел никогда в жизни – и мясо, и каши, и лепёшки белые, и молоко – сколько влезет. Первые несколько дней он прямо обжирался до того, что аж плохо становилось. А потом, ничего так… Привык, что еда есть всегда. Иногда ему казалось, что он попал в рай.
Вторую комнату возле покоев леди занимали Хильда и Рива. Рива – жилистая деревенская девица, счастливая тем, что живет в тепле и сытости. Не особо умная и безграмотная, зато работящая и дружелюбная. На ней стирка нижнего белья на всю компанию и частое мытьё полов, да и так находится работа. Только после деревенской жизни ей это не в тягость. Зато кормят досыта и платье новое сшили! Кроме того, леди сказала, что, ежели пять лет отработает хорошо, приданым наградит. Во как! Да и так-то жаловаться смешно было бы. Работой до смерти не томят. Устала – можно посидеть и отдохнуть, никто не закричит, ругаться не станет, подзатыльника, как мачеха дома – не даст. Конечно, леди разговаривает и расспрашивает обо всяком каждый день, ну так Риве-то не сложно ответить, когда она кого из слуг в коридоре видела, кто чем занимался, куда шёл.
А Хильду госпожа сама лично учила готовить. И до сих пор иногда встаёт рядом с ней и присматривает. Супы учила варить. Не такие густые похлёбки, как Хильда у старых хозяев видела, а совсем другие, почти без жира, и хлебом не велит загущать. Ну, всё равно вкусно выходит, а если ещё лепешку туда покрошить – вообще объедение. Так-то Хильду брали в горничные, но, пожалуй, новая работа ей больше нравится. Ни тяжестей таскать не нужно, ни камины чистить. Опять же – спит в тепле и кормят не хуже самой леди. С одного котла еда, Хильда сама и наливает. Конечно, леди не без капризов – и руки мыть заставляет часто, да и вообще велела мыться каждые три дня и сорочку нижнюю менять. И не только Хильде, но и всем слугам. Ну, так ведь и воду не самой таскать, да и стирать не самой. Так что Хильда старается. Ну-ка, сделаешь что не так – и выгонят. А такое место пойди-ка, поищи ещё. Чтобы и постель как у леди, даже с простынёй, и еда с господского стола! Кому скажи, что прислуга каждый день лепёшки белые ест – не поверят же!
А леди Ирэн, позавтракав как обычно отдельно, в своей спальне, занялась очень странным делом. Всё, что нужно, она закупила заранее, ещё в Эдвенче, но, до поры до времени, нужное не доставала. Сейчас решила, что пора. В подручные взяла только Анги. С ней и пойдёт «на дело».
— Мельче, мельче нужно, Анги… Прямо вот в пыль! И добавь ещё несколько штук.
— Госпожа, жалко ведь, красота-то какая!
— Не в красоте ценность, Анги. Работай давай!
Когда господа ушли обедать, Труди достала припрятанную с господского стола белую булку и начала есть, отщипывая по кусочку. Мисса Альта последнее время злая, всем недовольная. Оно, конечно, понять её тоже можно. То, что лорд женился, очень её расстраивает… Труди тяжело вздохнула. Мисса злится, а зло-то на ком срывает? А?! Вот то-то же…
А ведь когда ещё лорд только ухаживал за Альтой, как она им вертела-то, уму непостижимо! Всё-всё могла потребовать, так он влюблён был. Труди тогда только устроилась в дом купца Сорса, отца Альты. Кормилица ейна померла, а уж такой взрослой решили горничную брать. Девке шестнадцать лет, чай не маленькая. Вот и сманили Труди от соседей. Ну и то, таких причесок, как она – никто больше не умел делать. И помер отец-то месяца через два. А лорд Сорсу привёз долг, брал во время войны. И тут-то Альта ему и встретилась. Да и не один раз встретилась-то! Раза три он приходил в дом, не меньше, а она, Альта, всё вроде бы расписку лорда не могла найти. И такая это всё нежная и трепетная была:
— Лорд Ричард, мне так жаль, но вы же понимаете, я слабая женщина, матушка больна… Мне кажется, что я уже пересмотрела все документы, но вот вашу расписку не могу найти… Не хотите ли бокал горячего грога? Я делаю его по особому рецепту… И да, конечно, завтра я приглашу в дом помощника моего покойного папеньки, возможно, он найдёт? Не могли бы вы зайти ещё раз?
Конечно, лорд был бы рад и не уходить, но она, вроде как, «блюла» себя для жениха.
— Нет-нет, лорд! Моя честь – единственное, что есть у меня! Никогда! Пусть моё сердце будет разбито разлукой с вами!
Матушка-то её только рыдала да ничего не понимала, а уж Альта-то расстаралась… И вздыхала так жалобно, чуть грудь из платья не вываливалась… Эх, и загорелся лорд тогда! Как сухое сено от искры! Ведь она, Альта, в церкви его заставила поклясться, что ежели сына родит – чтобы миссой признал! Всегда ей хотелось и платья, и украшения как у благородных носить. А теперь лорд женился, а Альта-то на слуг и срывается. А за что? Труди ей завсегда – первая защитница была! И знает ведь она про Альту разное, за что лорд-то и казнить может… Только ведь как с таким сунешься? Тут и самой голову оторвут…
Тяжкие раздумья Труди прервал крик с лестницы:
- Труд-и-и! Труди-и-и! Госпожа велела поднос с кухни забрать!
Труди тяжело встала, чай не девчонка уже – бегать-то. Раз поднос с кухни забрать – значит, сегодня лорд опять придет ночевать. Мудрено все это у господ, хотя, если посмотреть – везде одно и то же…
По пути на кухню навстречу Труди попалась Лута – бежала к ней, сообщить, что поднос забрать надо. Луту Труди не любила – больно она болтливая да заполошная. Вот зачем второй-то раз бежать и голосить?
- Иду уже, иду… без тебя все знаю!
28
Анги леди Ирэн оставила на лестнице с кувшином воды и дверь в комнату миссы за собой закрывать не стала – если кто-то будет подниматься, Анги уронит кувшин и нашумит. Какую именно из комнат выбрать, Ирэн знала точно, поэтому сейчас с любопытством оглядывала помещение.
Богато, что уж тут сказать! Стены обиты бархатной тканью – такого даже у лорда Беррита не было. Пожалуй, если бы Ричард не тратился так на любовницу, у него бы и нужды не было жениться. Даже полукресла оббиты парчой! По местным меркам – прямо роскошно. Но главное, что её интересовало – постель. Огромное лежбище с кучей подушек застелено златотканым покрывалом. Полог над кроватью не просто бархатный, а ещё и с внутренней шёлковой подкладкой. В комнате стоит тяжёлый запах каких-то восточных сладких благовоний.
В руках у Ирэн маленький тряпочный узелок. И даже не совсем в руках. Он привязан к небольшой крепкой палочке – браться за него руками Ирэн не хочет. Истолчённые в пыль стеклянные бусы – прекрасное средство досадить. Зря Анги жалела эти прозрачные стекляшки. Хотя, конечно, цена на них здесь – весьма кусачая. Когда бусины стирали в ступке в пыль, она заставила Анги даже руки тряпками обернуть и лицо завязать – от греха.
Ирэн хорошо помнит, как она с подругами, ещё на первом курсе ПТУ, попала на практику. И первый день в цехе, когда все дожидались мастера, они весело валялись на мягких рулонах какой-то желтоватой пушистой массы! Баловались они не слишком долго – пришёл Пётр Кузьмич, их мастер, согнал веселящихся девчонок со стекловаты и подробно объяснил, что с ними дальше будет. К сожалению, он во всём оказался прав.
И хотя он тут же погнал бестолковых пэтэушниц в душевую, велев не тереть кожу, но принять прохладный душ, всё равно многие из них обзавелись красной сыпью на разных частях тела. В основном, покраснели лицо и руки. Сыпь, разумеется, зверски чесалась. Вот только чесать её было нельзя…
Ирэн передёрнула плечами, вспомнив этот эпизод, а потом, аккуратно откинув покрывало с кровати, начала чуть потряхивать мешочек, щедро посыпая подушки, простыни и одеяла. Хорошо, что она обмотала руки тканью – чужая постель тяжело пахла потом и грязью, сероватое бельё, простынь в пятнах. Фу… Как не противно-то спать на таком?! Нужно будет потом сжечь эти куски, а то ещё подхватишь заразу! Следующая на очереди комната была гардеробной…
В свои покои они вернулись уже минут через десять. Похоже, что Труди задержалась на кухне поесть. В общем-то, даже если бы и не задержалась, времени бы всё равно хватило, кухня довольно далеко от покоев. Первый раз за дни, проведённые в замке, Ирэн чувствовала что-то вроде злорадства и удовлетворения.
Возможно, если бы мисса не начала ей пакостить, то леди Ирэн смирилась бы с реалиями этого мира. Сейчас, вспоминая свой приезд сюда, своё настроение и мысли, она думала, что скорее всего не стала бы воевать. В этом мире иметь любовницу – нормально. Папенька Ирэн развлекался тем же самым. Она своими глазами видела тогда у него на коленях женщину с задранным подолом. И ведь лорд Беррит даже не стеснялся! У него и мысли не было, что в этом есть что-то плохое!
Единственное его преимущество перед лордом Ричардом было в том, что своих полюбовниц он не назвал миссами. У него были дочери, о которых он достойно позаботился. Ну, по крайней мере, по местным меркам! У него был сын от законной жены, которому он оставит наследство. И как бы там ни было – леди Беррит он не унижает, заставляя сидеть с миссой за одним столом. Зато теперь Ирэн прекрасно понимала, почему леди Беррит так охотно позволяла своему мужу пьянствовать. Быстрее сделает её вдовой и она останется управлять землями, как опекун своего сына. И никто ей будет не указ! Да и наверняка у леди после его смерти будут и свои деньги, и свои земли.
Ничего хорошего в таких семейных отношениях Ирэн не видела, но тут не ей выбирать. Пока ещё она слабо представляла себе, как сможет изменить свою жизнь. Одно дело – пугать лорда и сквайра визитом папеньки, а другое – знать, что отцу, по большому счёту, на неё плевать. Однако, раз уж он устроил эти браки, значит, рассчитывал получить отдачу. Иначе зачем платить такие огромные деньги? Так что какая-то надежда на помощь извне у неё, всё же, была.
Безусловно, глядя на своего мужа, Ирэн иногда думала: «Чтоб ты сдох, скотина!», но убить мужа самой пока ещё не приходило ей в голову. Хотя, с таким поведением лорд нарывался очень сильно. Нормальная средневековая девица, понимая, как её обманули, вполне возможно уже подумывала бы об этом. Конечно, не каждая. Предыдущая Ирэн скорее всего просто плакала бы и молилась. А вот, например, девушка, воспитанная при королевском дворе, уже бы размышляла на тему – как стать молодой вдовой. И, вполне вероятно, уже нашла бы решение, не обязательно умное и безопасное, но нашла бы. Леди Ирэн же – дитя эпохи социализма. И поэтому такие мысли не приходили ей в голову. Пока не приходили…
Зато её сильно беспокоил совет Джейма. Она даже рискнула подойти и поговорить с ним сама, думая, что Мэтти что-то не так понял. Очень уж он показался ей диким. Вернувшись в комнату, Ирэн сложила в три собачьих миски понемногу рубленого мяса, творога, плеснула остывшей каши. Тщательно перемешала месиво и пошла кормить собак. Они уже подрастали и становились чуть неуклюжими подростками. Сидя на полу, на одной из подстилок, она смотрела, как они с аппетитом наворачивают еду, подрагивая от волнения хвостами, и думала о необходимости. Слёзы подступали близко, но Ирэн точно знала – она сделает это!
— Леди Ирэн, ежели собачки вам не для игр нужны, а для охраны, то так и нужно сделать. Поверьте, я с ними всю жизнь вожусь, с самого детства…
— Джейм, зачем же так жестоко-то?
— Зато они никого, кроме вас, и признавать больше не будут.
Совет был такой – щенков заберут из покоев леди в её отсутствие. И посадят в отдельный загон. И два дня не будут давать есть, пить и спать. Будут бить и пугать. На третий день придёт Ирэн и «спасёт» их. Заберёт домой, покормит и даст воды. Будет ласкать и жалеть. И даже Мэтти первые пару дней не подпускать к щенкам – самой ухаживать.
— Потом эти собаки умрут за вас, но никогда не позволят вас обидеть, леди. — Джейм смотрел на неё почти с жалостью. Всё же женщинам такое осознать тяжело, это он понимал. Но и положение у леди в замке такое, что выбирать ей не приходится – сплетен среди слуг ходило много: — Да вы не бойтесь, леди, не бойтесь… Уж не зверь же я, знаю, как и больно им сделать, и не покалечить! Конечно, для охоты собак так не учат. Но для охраны – только так и надо!
Так что сегодня последний вечер и последняя прогулка, когда эти щенки ещё милые и ласковые, непуганые и смешные. В них, пока ещё, нет злости и ненависти. Завтра утром работник с псарни заберёт их…
Ночью в замке начался переполох. Ирэн внимательно слушала, о чём говорят бегающие служанки. Оставила небольшую щель в дверях и присматривалась, что там и как. Всё же, сделав то, что хотела, она нервничала. Мало ли, что пойдёт не так? Вдруг, всё же, кто-то видел её?! Бегали у покоев лорда Ричарда и, скорее всего, на этаж выше, у покоев миссы Альты, но туда Ирэн не могла сходить. Зато прекрасно видела, как, кряхтя, прошла по коридору в ту сторону старая Марша. Поэтому Ирэн уже спокойно, никого не боясь, вышла к лестнице и дождалась её.
— Марша, что случилось? Кто-то заболел?
— Муж ваш болен, светлая леди.
— Сильно?!
— Сыпь у него какая-то. Не вздумайте ходить к нему! В вашем положении нельзя болеть.
— А ты можешь помочь?
— Мазь сделаю, а там – всё в руках божьих! Простите, леди, идти мне нужно…
— Да, конечно, ступай, Марша.
Ирэн согласилась с сожалением – нельзя, так нельзя… А жаль! Она бы с удовольствием посмотрела на морду лорда и его девки. Конечно, это не навсегда, через несколько дней большая часть сойдёт. Если не расчешут и грязь не занесут. Но тут, как сказала Марша – всё в руках божьих!
Утром пришёл человек от Джейма, запихнул щенков в мешок и унёс.
Пришла служанка и пригласила на молебен. Сегодня молились о здоровье лорда и миссы. Ни его, ни её в церковной комнате не было.
Настроение у Ирэн было отвратительным. Она уже привыкла к долгим утренним прогулкам с собаками и Мэтти, кроме того, казалось, что сегодня её мутит сильнее и дольше, чем обычно, и даже ладан вонял больше…
А два дня назад эта самая леди взяла его на службу. Страшновато было, понятное дело. Ехать нужно куда-то далеко, там чужой замок и чужие люди. Зато она кормить обещала и другое кое-что. Вот за это самое кое-что Мэтти и уцепился – а вдруг не врёт?!
27
Больше всего Ирэн разочаровал местный священник. Она, по наивности, всё же рассчитывала получить некую поддержку и помощь. Но отец Фитус оказался тихим старым алкоголиком. Он не пил запоями, как отец Карпий, но каждый вечер тихонько напивался в хлам, лакеи вынимали его из-за верхнего стола и уносили спать. Утром он служил молебны не каждый день, а только когда находил силы. Но ни лорд Ричард, ни сквайр Гай не делали ему никаких замечаний, да и в спиртном не пытались ограничить. Их всё устраивало.
Впрочем, на службы Ирэн ходила, понимая, что это – обязательно. Кроме того, на службах мисса стояла вместе со слугами, а Ирэн сидела между мужем и сквайром, так что тут всё устраивало уже её. В Божьем доме почётного места блуднице не находилось, что Ирэн не могло не радовать.
Беременность Ирэн проходила почти стандартно. Токсикоз не был сильным, но проснувшись, она часа полтора-два даже думать не могла о еде. А потом – ничего… И аппетит появлялся, и тошноты особой не было. По-прежнему мутило только от жирного и острого. Всё остальное она вполне могла есть. Плохо было то, что доступный набор овощей-фруктов был практически минимален. Где-то давным-давно Ирэн читала, что тошнота должна пройти к концу первого триместра. Ну, дай бог, дай бог…
Оглядывая своё жилище, видя, что именно она успела сделать за прошедший месяц в доме мужа, Ирэн, с одной стороны, гордилась собой. А с другой, понимала, что живёт практически на осадном положении. Впрочем, это её пока не сильно беспокоило.
За последний месяц она успела узнать и выучить и распорядок в замке, и кое-какие привычки местных жителей. Знала, что комнаты прислуга убирает с утра, во время завтрака господ. А вот к обеду все свободные слуги уходят, остаётся на этаже только горничная самой миссы Альты. Дети же, под присмотром няньки, и вовсе живут на другом этаже. В это же время кормят и вояк. Даже лакей лорда Ричарда в это время идёт на кухню – любит послушать, как солдаты болтают.
И сейчас у Ирэн уже было время на равноценный и адекватный ход. Зря мисса думает, что уже победила.
Тогда, в разговоре с мужем, она поражалась, почему лорд так упирается и не хочет выгнать любовницу из-за стола. Хотя и сквайр Гай очень не одобрял его упрямство. А для Ричарда это было – как признать своё поражение! Леди, которую он назвал женой и привёз в замок, начала вести себя так, как будто она ему, лорду, ровня. Что бы там не говорил дядя, но в своём замке он – лорд и хозяин. Пусть и действует на нервы угроза визита лорда Беррита, но стелиться перед женой он не будет! Он и так во многом пошёл навстречу. Она живёт в тепле, её и прислугу кормят, а то, что леди выбрала такой странный способ жизни – так сама захотела.
Поняв, что лорд упёрся и его не переломишь, Ирэн выбрала другой вариант. Сесть сейчас с этой девкой за стол – практически уравнять себя с ней в правах. Такого не будет! И дело не во власти или будущем наследстве. Дело в ребёнке, которого она, Ирэн, просто может потерять, подвергаясь каждый день унижению и подставам от любовницы. Так что, никакого перемирия и никаких личных контактов! Но вот сунуть палку в осиное гнездо и немножко поворошить там – стоит. Особенно, если получится натравить ос друг на друга.
Оплачивать её прислугу, кстати, лорд отказался категорически.
— Тебе, Ирэн, выделена горничная. И то, что ты не можешь заставить её работать, говорит о том, что ты плохая хозяйка.
— Это, лорд Ричард, говорит только о том, что вы своим слугам вообще не хозяин. Ни приказать, ни выпороть нахалку. Так что спорить я не собираюсь.
Лорд хряпнул кулаком по столу, но тут уже повысил голос сквайр Гай. В результате был достигнут некий компромисс – Ирэн обязалась вносить за их питание каждые полгода по серебряной монете. Туда же включили и дрова. Зато проснувшись и умывшись, леди, в сопровождении Итана, шла на кухню и возвращалась с полной корзиной продуктов. Кусок мяса, молоко, из которого Хильда сделает творог, сыр и лук, морковь и несколько зимних груш. Крупы и муку приносили раз в неделю сразу в большом горшке.
Маленькая проходная комната перед входом в покои, то, что раньше было просто прихожей, теперь напоминала небольшой склад. На навесных полках между дверями хранились продукты и посуда. Готовили на всех – и на леди, и на прислугу в той комнате, что считалась залом.
Все сундуки и богатства пришлось перенести из кладовки в спальню. Ничего страшного не произошло. Лорд, убедившись со слов Марши, что Ирэн в положении, больше не приходил в её покои. Так что сундуки выставили вдоль стен, и они, в общем-то, никому и не мешали. В бывшей кладовке теперь спали щенки. Два чёрных лохмача получили клички Черныш и Грай, а дымчато-серая пастушья девочка стала называться, естественно, Дымкой. Ирэн точно знала, что хочет вырастить из собак, ежедневно уделяя им массу времени.
По договорённости с лордом и сквайром были освобождены две комнаты рядом с покоями леди Ирэн – для её прислуги.
В одной ночевала мужская прислуга – тот самый Итан. Теперь в его обязанности входило каждый день притаскивать чистую воду, дрова, топить камины и делать всю тяжёлую работу. Второе спальное место занимал Мэтти. Именно он и занимался воспитанием щенков. Водил их гулять, играл с ними, объяснял леди, как следует приучать к командам. Нельзя сказать, что знания его были глубоки. На псарне, конечно, ему приходилось так же заниматься дрессурой, но там была своя специфика. Ирэн же требовались не только бойцы, но и охранники. И тут она знала, кого спросить. Сама она разговаривала с Джеймом редко, далеко не каждый день, хотя ежедневно по утрам сама выводила щенков на прогулку. Зато, когда к псарю с вопросами от леди приходил Мэтти, всегда получал дельный совет. Джейм честно отрабатывал своё неожиданное богатство.
Леди заказала в селе гончару какие-то странные глиняные горшки с дыркой в дне. Такие горшки висели и в комнате у леди, и в комнате прислуги. И она заставляла всех мыть руки, да не только утром, а много-много раз в день! А ещё и готовила частенько сама. Странная, конечно, леди… Но не злая! Это Мэтти понял уже давно. Всё, что она обещала – всё и сделала. Единственное, заставила сбрить волосы, дескать, вшей полно. Но на улице он не мёрз – леди сшила ему странную шляпу, очень тёплую. Он и вообще больше не мёрз – в комнате горел камин, даже ночью. Леди купила ему настоящий тулуп и сапоги! Кормила леди так, как Мэтти не ел никогда в жизни – и мясо, и каши, и лепёшки белые, и молоко – сколько влезет. Первые несколько дней он прямо обжирался до того, что аж плохо становилось. А потом, ничего так… Привык, что еда есть всегда. Иногда ему казалось, что он попал в рай.
Вторую комнату возле покоев леди занимали Хильда и Рива. Рива – жилистая деревенская девица, счастливая тем, что живет в тепле и сытости. Не особо умная и безграмотная, зато работящая и дружелюбная. На ней стирка нижнего белья на всю компанию и частое мытьё полов, да и так находится работа. Только после деревенской жизни ей это не в тягость. Зато кормят досыта и платье новое сшили! Кроме того, леди сказала, что, ежели пять лет отработает хорошо, приданым наградит. Во как! Да и так-то жаловаться смешно было бы. Работой до смерти не томят. Устала – можно посидеть и отдохнуть, никто не закричит, ругаться не станет, подзатыльника, как мачеха дома – не даст. Конечно, леди разговаривает и расспрашивает обо всяком каждый день, ну так Риве-то не сложно ответить, когда она кого из слуг в коридоре видела, кто чем занимался, куда шёл.
А Хильду госпожа сама лично учила готовить. И до сих пор иногда встаёт рядом с ней и присматривает. Супы учила варить. Не такие густые похлёбки, как Хильда у старых хозяев видела, а совсем другие, почти без жира, и хлебом не велит загущать. Ну, всё равно вкусно выходит, а если ещё лепешку туда покрошить – вообще объедение. Так-то Хильду брали в горничные, но, пожалуй, новая работа ей больше нравится. Ни тяжестей таскать не нужно, ни камины чистить. Опять же – спит в тепле и кормят не хуже самой леди. С одного котла еда, Хильда сама и наливает. Конечно, леди не без капризов – и руки мыть заставляет часто, да и вообще велела мыться каждые три дня и сорочку нижнюю менять. И не только Хильде, но и всем слугам. Ну, так ведь и воду не самой таскать, да и стирать не самой. Так что Хильда старается. Ну-ка, сделаешь что не так – и выгонят. А такое место пойди-ка, поищи ещё. Чтобы и постель как у леди, даже с простынёй, и еда с господского стола! Кому скажи, что прислуга каждый день лепёшки белые ест – не поверят же!
А леди Ирэн, позавтракав как обычно отдельно, в своей спальне, занялась очень странным делом. Всё, что нужно, она закупила заранее, ещё в Эдвенче, но, до поры до времени, нужное не доставала. Сейчас решила, что пора. В подручные взяла только Анги. С ней и пойдёт «на дело».
— Мельче, мельче нужно, Анги… Прямо вот в пыль! И добавь ещё несколько штук.
— Госпожа, жалко ведь, красота-то какая!
— Не в красоте ценность, Анги. Работай давай!
Когда господа ушли обедать, Труди достала припрятанную с господского стола белую булку и начала есть, отщипывая по кусочку. Мисса Альта последнее время злая, всем недовольная. Оно, конечно, понять её тоже можно. То, что лорд женился, очень её расстраивает… Труди тяжело вздохнула. Мисса злится, а зло-то на ком срывает? А?! Вот то-то же…
А ведь когда ещё лорд только ухаживал за Альтой, как она им вертела-то, уму непостижимо! Всё-всё могла потребовать, так он влюблён был. Труди тогда только устроилась в дом купца Сорса, отца Альты. Кормилица ейна померла, а уж такой взрослой решили горничную брать. Девке шестнадцать лет, чай не маленькая. Вот и сманили Труди от соседей. Ну и то, таких причесок, как она – никто больше не умел делать. И помер отец-то месяца через два. А лорд Сорсу привёз долг, брал во время войны. И тут-то Альта ему и встретилась. Да и не один раз встретилась-то! Раза три он приходил в дом, не меньше, а она, Альта, всё вроде бы расписку лорда не могла найти. И такая это всё нежная и трепетная была:
— Лорд Ричард, мне так жаль, но вы же понимаете, я слабая женщина, матушка больна… Мне кажется, что я уже пересмотрела все документы, но вот вашу расписку не могу найти… Не хотите ли бокал горячего грога? Я делаю его по особому рецепту… И да, конечно, завтра я приглашу в дом помощника моего покойного папеньки, возможно, он найдёт? Не могли бы вы зайти ещё раз?
Конечно, лорд был бы рад и не уходить, но она, вроде как, «блюла» себя для жениха.
— Нет-нет, лорд! Моя честь – единственное, что есть у меня! Никогда! Пусть моё сердце будет разбито разлукой с вами!
Матушка-то её только рыдала да ничего не понимала, а уж Альта-то расстаралась… И вздыхала так жалобно, чуть грудь из платья не вываливалась… Эх, и загорелся лорд тогда! Как сухое сено от искры! Ведь она, Альта, в церкви его заставила поклясться, что ежели сына родит – чтобы миссой признал! Всегда ей хотелось и платья, и украшения как у благородных носить. А теперь лорд женился, а Альта-то на слуг и срывается. А за что? Труди ей завсегда – первая защитница была! И знает ведь она про Альту разное, за что лорд-то и казнить может… Только ведь как с таким сунешься? Тут и самой голову оторвут…
Тяжкие раздумья Труди прервал крик с лестницы:
- Труд-и-и! Труди-и-и! Госпожа велела поднос с кухни забрать!
Труди тяжело встала, чай не девчонка уже – бегать-то. Раз поднос с кухни забрать – значит, сегодня лорд опять придет ночевать. Мудрено все это у господ, хотя, если посмотреть – везде одно и то же…
По пути на кухню навстречу Труди попалась Лута – бежала к ней, сообщить, что поднос забрать надо. Луту Труди не любила – больно она болтливая да заполошная. Вот зачем второй-то раз бежать и голосить?
- Иду уже, иду… без тебя все знаю!
28
Анги леди Ирэн оставила на лестнице с кувшином воды и дверь в комнату миссы за собой закрывать не стала – если кто-то будет подниматься, Анги уронит кувшин и нашумит. Какую именно из комнат выбрать, Ирэн знала точно, поэтому сейчас с любопытством оглядывала помещение.
Богато, что уж тут сказать! Стены обиты бархатной тканью – такого даже у лорда Беррита не было. Пожалуй, если бы Ричард не тратился так на любовницу, у него бы и нужды не было жениться. Даже полукресла оббиты парчой! По местным меркам – прямо роскошно. Но главное, что её интересовало – постель. Огромное лежбище с кучей подушек застелено златотканым покрывалом. Полог над кроватью не просто бархатный, а ещё и с внутренней шёлковой подкладкой. В комнате стоит тяжёлый запах каких-то восточных сладких благовоний.
В руках у Ирэн маленький тряпочный узелок. И даже не совсем в руках. Он привязан к небольшой крепкой палочке – браться за него руками Ирэн не хочет. Истолчённые в пыль стеклянные бусы – прекрасное средство досадить. Зря Анги жалела эти прозрачные стекляшки. Хотя, конечно, цена на них здесь – весьма кусачая. Когда бусины стирали в ступке в пыль, она заставила Анги даже руки тряпками обернуть и лицо завязать – от греха.
Ирэн хорошо помнит, как она с подругами, ещё на первом курсе ПТУ, попала на практику. И первый день в цехе, когда все дожидались мастера, они весело валялись на мягких рулонах какой-то желтоватой пушистой массы! Баловались они не слишком долго – пришёл Пётр Кузьмич, их мастер, согнал веселящихся девчонок со стекловаты и подробно объяснил, что с ними дальше будет. К сожалению, он во всём оказался прав.
И хотя он тут же погнал бестолковых пэтэушниц в душевую, велев не тереть кожу, но принять прохладный душ, всё равно многие из них обзавелись красной сыпью на разных частях тела. В основном, покраснели лицо и руки. Сыпь, разумеется, зверски чесалась. Вот только чесать её было нельзя…
Ирэн передёрнула плечами, вспомнив этот эпизод, а потом, аккуратно откинув покрывало с кровати, начала чуть потряхивать мешочек, щедро посыпая подушки, простыни и одеяла. Хорошо, что она обмотала руки тканью – чужая постель тяжело пахла потом и грязью, сероватое бельё, простынь в пятнах. Фу… Как не противно-то спать на таком?! Нужно будет потом сжечь эти куски, а то ещё подхватишь заразу! Следующая на очереди комната была гардеробной…
В свои покои они вернулись уже минут через десять. Похоже, что Труди задержалась на кухне поесть. В общем-то, даже если бы и не задержалась, времени бы всё равно хватило, кухня довольно далеко от покоев. Первый раз за дни, проведённые в замке, Ирэн чувствовала что-то вроде злорадства и удовлетворения.
Возможно, если бы мисса не начала ей пакостить, то леди Ирэн смирилась бы с реалиями этого мира. Сейчас, вспоминая свой приезд сюда, своё настроение и мысли, она думала, что скорее всего не стала бы воевать. В этом мире иметь любовницу – нормально. Папенька Ирэн развлекался тем же самым. Она своими глазами видела тогда у него на коленях женщину с задранным подолом. И ведь лорд Беррит даже не стеснялся! У него и мысли не было, что в этом есть что-то плохое!
Единственное его преимущество перед лордом Ричардом было в том, что своих полюбовниц он не назвал миссами. У него были дочери, о которых он достойно позаботился. Ну, по крайней мере, по местным меркам! У него был сын от законной жены, которому он оставит наследство. И как бы там ни было – леди Беррит он не унижает, заставляя сидеть с миссой за одним столом. Зато теперь Ирэн прекрасно понимала, почему леди Беррит так охотно позволяла своему мужу пьянствовать. Быстрее сделает её вдовой и она останется управлять землями, как опекун своего сына. И никто ей будет не указ! Да и наверняка у леди после его смерти будут и свои деньги, и свои земли.
Ничего хорошего в таких семейных отношениях Ирэн не видела, но тут не ей выбирать. Пока ещё она слабо представляла себе, как сможет изменить свою жизнь. Одно дело – пугать лорда и сквайра визитом папеньки, а другое – знать, что отцу, по большому счёту, на неё плевать. Однако, раз уж он устроил эти браки, значит, рассчитывал получить отдачу. Иначе зачем платить такие огромные деньги? Так что какая-то надежда на помощь извне у неё, всё же, была.
Безусловно, глядя на своего мужа, Ирэн иногда думала: «Чтоб ты сдох, скотина!», но убить мужа самой пока ещё не приходило ей в голову. Хотя, с таким поведением лорд нарывался очень сильно. Нормальная средневековая девица, понимая, как её обманули, вполне возможно уже подумывала бы об этом. Конечно, не каждая. Предыдущая Ирэн скорее всего просто плакала бы и молилась. А вот, например, девушка, воспитанная при королевском дворе, уже бы размышляла на тему – как стать молодой вдовой. И, вполне вероятно, уже нашла бы решение, не обязательно умное и безопасное, но нашла бы. Леди Ирэн же – дитя эпохи социализма. И поэтому такие мысли не приходили ей в голову. Пока не приходили…
Зато её сильно беспокоил совет Джейма. Она даже рискнула подойти и поговорить с ним сама, думая, что Мэтти что-то не так понял. Очень уж он показался ей диким. Вернувшись в комнату, Ирэн сложила в три собачьих миски понемногу рубленого мяса, творога, плеснула остывшей каши. Тщательно перемешала месиво и пошла кормить собак. Они уже подрастали и становились чуть неуклюжими подростками. Сидя на полу, на одной из подстилок, она смотрела, как они с аппетитом наворачивают еду, подрагивая от волнения хвостами, и думала о необходимости. Слёзы подступали близко, но Ирэн точно знала – она сделает это!
— Леди Ирэн, ежели собачки вам не для игр нужны, а для охраны, то так и нужно сделать. Поверьте, я с ними всю жизнь вожусь, с самого детства…
— Джейм, зачем же так жестоко-то?
— Зато они никого, кроме вас, и признавать больше не будут.
Совет был такой – щенков заберут из покоев леди в её отсутствие. И посадят в отдельный загон. И два дня не будут давать есть, пить и спать. Будут бить и пугать. На третий день придёт Ирэн и «спасёт» их. Заберёт домой, покормит и даст воды. Будет ласкать и жалеть. И даже Мэтти первые пару дней не подпускать к щенкам – самой ухаживать.
— Потом эти собаки умрут за вас, но никогда не позволят вас обидеть, леди. — Джейм смотрел на неё почти с жалостью. Всё же женщинам такое осознать тяжело, это он понимал. Но и положение у леди в замке такое, что выбирать ей не приходится – сплетен среди слуг ходило много: — Да вы не бойтесь, леди, не бойтесь… Уж не зверь же я, знаю, как и больно им сделать, и не покалечить! Конечно, для охоты собак так не учат. Но для охраны – только так и надо!
Так что сегодня последний вечер и последняя прогулка, когда эти щенки ещё милые и ласковые, непуганые и смешные. В них, пока ещё, нет злости и ненависти. Завтра утром работник с псарни заберёт их…
Ночью в замке начался переполох. Ирэн внимательно слушала, о чём говорят бегающие служанки. Оставила небольшую щель в дверях и присматривалась, что там и как. Всё же, сделав то, что хотела, она нервничала. Мало ли, что пойдёт не так? Вдруг, всё же, кто-то видел её?! Бегали у покоев лорда Ричарда и, скорее всего, на этаж выше, у покоев миссы Альты, но туда Ирэн не могла сходить. Зато прекрасно видела, как, кряхтя, прошла по коридору в ту сторону старая Марша. Поэтому Ирэн уже спокойно, никого не боясь, вышла к лестнице и дождалась её.
— Марша, что случилось? Кто-то заболел?
— Муж ваш болен, светлая леди.
— Сильно?!
— Сыпь у него какая-то. Не вздумайте ходить к нему! В вашем положении нельзя болеть.
— А ты можешь помочь?
— Мазь сделаю, а там – всё в руках божьих! Простите, леди, идти мне нужно…
— Да, конечно, ступай, Марша.
Ирэн согласилась с сожалением – нельзя, так нельзя… А жаль! Она бы с удовольствием посмотрела на морду лорда и его девки. Конечно, это не навсегда, через несколько дней большая часть сойдёт. Если не расчешут и грязь не занесут. Но тут, как сказала Марша – всё в руках божьих!
Утром пришёл человек от Джейма, запихнул щенков в мешок и унёс.
Пришла служанка и пригласила на молебен. Сегодня молились о здоровье лорда и миссы. Ни его, ни её в церковной комнате не было.
Настроение у Ирэн было отвратительным. Она уже привыкла к долгим утренним прогулкам с собаками и Мэтти, кроме того, казалось, что сегодня её мутит сильнее и дольше, чем обычно, и даже ладан вонял больше…