– Вперёд! – Кивнул я соратникам, сопровождая слова действием.
Я подобрал меч и щит, то же самое сделали мои товарищи и тут к нам повернулся Фрикс. Я понял, что сейчас произойдёт, поскольку на его лице было написано изумление, помню, как крикнул товарищам:
– Бегом!
Но моего приказа не потребовалось. Почти пять десятков устоявших перед дурманом людей бросились к главному злодею. А вокруг продолжалось безумие, загипнотизированные жертвы толпой направлялись к обелиску, желая прикоснуться к нему. Первые ряды, состоявшие из телохранителей Фрикса, уже коснулись монолитной поверхности артефакта, отдавая ему свою жизнь. Ужаснее всего было то, что это совершенно не пугало и не останавливало идущих следом людей, которые продолжали петь, торжественно направляясь на собственную смерть, словно бараны на заклание, только с большей помпой и под хоровое пение!
Фрикс ударил своими дежурными заклинаниями с обеих рук: слепота, сон, слепота, сон, слепота, сон. Первые ряды наших заговорщиков упали, но другие уже бежали следом. Фрикс успел выпить жизнь одного из наших людей и тут же почти без подготовки ударил молнией. Несколько десятков, случайно оказавшихся на пути молнии, пленников и ещё столько же заговорщиков упали на каменные плиты площади, сотрясаясь от удара электрическим током.
Я замешкался, поскольку находился чуть в стороне от главного колдуна, поэтому мне повезло, а может, помогли Васькины подошвы, не проводившие электрический ток. Однако я ловко укрылся за оболваненным парнем, который принял на себя заклинание колдуна, и тут же налетел на Фрикса, нанося удары мечом. Я не пытался убить его, я пытался занять Фрикса делом, чтобы он не мог атаковать нас заклинаниями. И вскоре рядом со мной оказались два товарища, вместе с которыми всё внимание Фрикса было занято обороной. Он зарычал, понимая, что сейчас перевес увеличится ещё больше, поэтому, когда один из моих ударов мечом со звоном достиг цели, колдун попросту с криком скрылся в черепашьем коконе. Как и в прошлый раз, удары по панцирю не принесли никакого успеха. Я стоял, еле дыша от напряжения, рядом оказались молодые близнецы и Фроуд.
Я посмотрел по сторонам. Фрося ломилась к обелиску, и уже преодолела половину расстояния до него. Пленники и охранники, которые дотронулись до монолитной поверхности обелиска, отдали ему свои жизни, а их безжизненные тела попадали у гранитного основания артефакта и теперь лежали неподвижной грудой.
Тем не менее, других загипнотизированных людей это не остановило, они пошли по телам своих предшественников, карабкаясь вверх, лезли дальше, пытаясь добраться до незакрытой телами поверхности обелиска, желая дотронуться до него рукой.
– Ингрид давай драконий огонь! – Закричал я. – В этот раз ты меня панцирем не проведёшь, подлый колдун!
– Не могу, держите её! – Взмолилась Ингрид, поскольку Фрося неумолимо приближалась к монолиту. Фроуд бросился ей на помощь, схватил Фросю двумя руками, а моя жена достала из сумки припрятанный мной горшок с горючей смесью.
– Расступитесь! – Попросил я, зажигая фитиль на горшке.
Близнецы отошли на несколько шагов, я тоже. А потом я размахнулся и бросил горшок под панцирь, в котором лежал укрывшийся Фрикс.
Разбившийся горшок полыхнул огнём, поджаривая панцирь своими длинными горячими языками. Я почувствовал противный запах горящей кости, исходивший от панциря. Надёжное укрытие в один миг превратилось в западню. Из кокона раздался жуткий вопль, кажется, колдун поджаривался внутри него заживо.
Я перехватил меч поудобнее и подобрался настолько близко, насколько позволяло пламя. Близнецы, окружив панцирь, тоже ждали с копьями наизготовку. И не зря! Панцирь открылся и оттуда прямо из дыма и пламени выкатился подлый Фрикс. Мне пришлось оббегать огонь, чтобы приблизиться к врагу, а в это время близнецы не подвели, ударили разом по поджарившемуся колдуну. Одно копьё он успел отбить, зато усыпил сестру близняшку, и уже хотел ослепить её брата, как подоспел я. Ударом меча я полоснул Фрикса по спине, колдун закричал, я обратным движением ударил его мечом под колено. Живучий и коварный враг ударил меня посохом в живот, меня согнуло пополам. А затем близнец успел выбить у колдуна посох и замахнулся копьём, чтобы проткнуть колдуна в самое сердце, как вдруг ему в спину прилетело заклятье со стороны. Близнец упал, я прокашлялся и посмотрел поверх головы Фрикса.
В самый неподходящий момент к нам направлялся второй колдун, он направил в мою сторону свой посох, в ответ мои руки сами отбросили меч в сторону, а колдун приблизился к Фриксу.
– А! Понтиус, как вовремя ты появился! – Сказал трясущийся от боли Фрикс, а я опешил, и, не веря своим глазам, посмотрел на второго колдуна. Из-под капюшона и тонкого шарфа торчала знакомая белая с жёлтым неопрятная борода старого мага, служившего лекарем герцогу Малеху и его семье. Понтиус сбросил с головы капюшон, отбросил в сторону шарф и улыбнулся мне той самой доброй улыбкой, которая заставила меня делать всё, чего он хотел. Фрикс стонал. – Уже второй раз ты спасаешь меня от паладина! Скорее, Понтиус, помоги мне, подлечи меня! А-а! Такая адская боль! Они чуть не поджарили меня, а потом и вовсе чуть не убили! Всё как ты и говорил! Удивительно, как я мог не верить в твой талант предсказателя!?
Фрикс закашлялся и снова застонал.
– Учитель, не шевелись, сейчас я помогу тебе! – Сказал Понтиус, направляясь к Фриксу. Он направил в нашу сторону свой посох и сказал. – А вы стойте там, где стоите, и сможете увидеть, как происходит величайшее событие в истории этого мира!
– Быстрее Понтиус! – Застонал Фрикс. – Моя спина болит, а под коленом жжёт, словно меня укусила сотня шершней!
Понтиус зашёл ему за спину, посматривая на нас хитрыми глазами и, хорошенько размахнувшись мечом, снёс своему учителю уродливую голову. Чёрная, покрытая струпьями и гнилостными потёками из незаживающих ран голова Фрикса несколько раз подпрыгнула и покатилась в сторону, а из тела главного колдуна вверх хлынул фонтан тёмно-красной крови, труп завалился на каменную плитку, его ноги несколько дёрнулись, кровавый фонтан быстро опал, а затем и вовсе прекратился.
Я вздохнул и осмотрелся. Гора мёртвых жертв у основания монолита уже достигла половины высоты обелиска, а пленники всё шли, и шли мимо нас, карабкались по телам несчастных мертвецов к своей цели, которая манила и притягивала их.
– Это надо остановить! – Сказал я, обращаясь к Понтиусу. – Или этого нет в твоём предсказании?!
– За долгие годы своей многострадальной жизни, – начал старик, – я понял, что из меня вышел никчёмный предсказатель и никчёмный лекарь. Я был самым безобиднейшим магом в мире! Но я всегда знал, что умелое планирование и правильная мотивация приведут меня к величию.
– Что? – Я не мог поверить в то, что он сказал. – Понтиус! Останови ритуал, иначе все эти несчастные люди погибнут!
– Такова их судьба! – Старик в чёрном балахоне развёл руками. – Я её предсказал, – он рассмеялся по-стариковски хрипло, – точнее спланировал!
– А как же Фрикс? – Спросила Ингрид.
– А он лишь средство, моя дорогая ученица! Кто-то же должен был сделать за меня всю грязную работу. – Весело пояснил колдун.
– Как ты мог упасть так низко? – Отчаянно выкрикнула Ингрид.
– Однажды в руки мне попалась любопытная книга, в которой говорилось о пророчестве! В ней был детально описан тёмный ритуал под названием «Скорбная песнь», при помощи которого, любой маг мог обрести могущество и даже бессмертие! Однако, для того, чтобы начать ритуал, требовался специфический талант, как у покойного некроманта Фрикса.
– Ты безумец! – Сказал бородатый градоначальник уничтоженного города Фроуд, всё ещё удерживавший свою подопечную. Фрося уже не рвалась к обелиску, её взгляд избавился от глупой целеустремлённости, лицо искажала гримаса непонимания.
– Наоборот! – Возразил ухмыляющийся старик. – Я мудрец, сумевший обернуть амбиции многих в свою пользу! – Парировал Понтиус. – Именно я написал Фриксу письмо, описав тёмный ритуал поглощения жизненной энергии в полной мере. Это позволило глупому колдуну стать некромантом, возвыситься, избавиться от боли и покорить весь восток. Тогда я написал ему о ритуальном жертвоприношении, которое совершалось когда-то в Некрополисе. Я добавил к этому детальный текст «Скорбной песни». Вот тогда, он и выразил желание познакомиться со мной, сделать меня своим последователем! Глупец пожелал отправиться на Запад в пустыню и провести финальный ритуал у обелиска. И он, надо заметить, почти преуспел!
– Ты говорил, что я паладин, что моё вмешательство поможет остановить Фрикса! – Выпалил я.
– Я много чего говорил, но без моего своевременного вмешательства ничего этого не случилось бы! – Понтиус обвёл рукой вокруг себя.
– Значит, ты врал, что являешься предсказателем? Что скажешь по поводу моего брата, отца и Сорена?! – спросила Ингрид.
– Я действительно обладал некими способностями предвиденья, но они были ничтожно слабыми! Поэтому многое мне приходилось компенсировать другими своими талантами: проницательностью, мудростью и планированием на десятилетия вперёд! – Маг, победно блеснув глазами, посмотрел на меня и сказал. – Я ненавидел этих мальчишек, возомнивших себя самыми важными птицами в Междуречье! Они мешали моим планам, путались под ногами и следили за мной! И пока Фрикс становился сильнее и шёл ко мне с Востока, я готовил почву к тому, чтобы провести его армию через весь Кварт. Поэтому на Междуречье напали кочевники. Они должны были ослабить Междуречье, оставив Кварт без помощи. И поэтому я приказал Селивану подстроить смерть твоего братца. А потом мне пришлось прикончить и твоего отца, дорогая! – Понтиус улыбался. – Кроме того мне пришлось устроить убийство Сорена.
– Грязный подлый мерзкий старикан! Я ненавижу тебя! – Заявила Ингрид с рыданием, слёзы хлынули из её глаз неудержимым потоком.
– Значит убийство Сорена – твоих рук дело? – Спросил я.
– Конечно. Мне же требовалось убедить тебя следовать моим пророчествам! – Он улыбнулся, его лицо избороздили морщины, которые в свете пламени, казались чрезмерно большими. – Но ты не послушался и попёрся в Кварт, хотя я всячески внушал тебе совершенно обратную линию поведения! Зачем, зачем ты пошёл туда, если тебе было велено следить за благополучием Междуречья?
– Я отправился туда, чтобы изменить судьбу мира!
– Изменил?! – Понтиус улыбнулся. – Мой мальчик! Я за свою долгую жизнь повидал сотни таких героев как ты! Они мрут пачками, а я вот он, прямо перед тобой, жив, здоров и весел в день своего триумфа!
Понтиус посмотрел на обелиск, жертвы всё стекались и стекались к нему, дотрагивались, оседали, отдав свою жизнь, и тогда их отпихивали вниз следующие безумцы. Гора тел уже достигала двух третей высоты гранитного сооружения.
– Не будет у тебя триумфа! – Сказал я и бросился к Понтиусу с ножом в руке. Тем самым, что я прятал у себя в сапоге.
Понтиус повернулся ко мне вовремя, чтобы заметить мою атаку, он выставил перед собой руку с посохом и прежде чем я успел среагировать, перед стариком оказалась Фрося, молния ударила её в грудь, Понтиуса тоже тряхнуло, его волосы встали дыбом, наэлектризованные собственным колдовством. Второй рукой старик ослепил Фроуда и позволил тому промчаться мимо с оружием в руках. Его подхватил поток жертвующих своей жизнью заколдованных людей.
Этого вмешательства хватило, чтобы я сделал ещё несколько шагов к старику, занёс руку с ножом для удара, и… тут меня в спину что-то ударило. Я застыл, а тысячи морозных иголок впились в мою спину и ноги.
– Игорь! – Закричала Ингрид, бросаясь ко мне.
– Неплохо моя девочка! – Похвалил Понтиус, кого-то за моей спиной, а потом показал пальцем на мою жену. – И её тоже!
Послышался крик моей женщины, но я ничем не мог ей помочь, меня парализовало по пояс. Сзади послышались лёгкие шаги, к Понтиусу приблизилась Настя, и старик протянул ей посох, ранее принадлежавший Фриксу.
– Спасибо, дедушка! – Сказала она, обнимая колдуна за талию. Тот потрепал её по голове.
– Способная девочка, истинный талант и чистая душа! А ведь ещё недавно она, как и ты Ингрид, не могла даже пробудить свой магический талант! – Сказал старик. – Благодаря тебе, Игорь, она стала настоящей волшебницей!
Я посмотрел на свои ноги, от груди до каменных плит моё тело было заковано в лёд. Я обернулся, моя Ингрид была закована в лёд ещё сильнее.
– А ты так и не смогла пробудить свой талант, иначе мой дед сделал бы тебя великой чародейкой! – Зло прошипела Настя, обращаясь к Ингрид.
Я её не узнавал. Моя милая, немного капризная и своенравная, но добрая в душе Настя превратилась в злобную и опасную колдунью, обратившую своё мастерство против меня и моей жены!
– Да, моя бывшая ученица! Теперь ты будешь наблюдать за тем, как моя внучка Настя напитается энергией принесённых в жертву людей, и ты могла бы сделать это вместе с нами! – Хихикнул Понтиус. – Зря ты встала у Насти на пути!
– Когда закончится ритуал, я вернусь и покончу с тобой! – Зло сказала девушка, глядя на Ингрид. Потом перевела взгляд на меня и добавила. – А ты будешь смотреть на то, как она замерзает!
– Я же спас тебя от кочевников, Настя! – Напомнил я ей. – Как ты могла так поступить со мной?!
– Ты выбрал её, значит между нами всё кончено! – Выпалила девочка, выплёскивая всю накопившуюся юношескую обиду.
– А между нами никогда ничего и не было. – Напомнил я чародейке, в ответ она лишь надула губки и отвернулась к деду.
– Месть плохой советчик, внученька! – Нравоучительным тоном сообщил Понтиус. – Только прагматизм делает тебя эффективной и продуктивной. Это бездари, которых природа одарила талантом, могут позволить себе растрачивать силы попусту! А ты должна быть хладнокровной и расчётливой, как твой дед!
– Значит, мы оставим их в живых? – Спросила она, всё ещё сомневаясь, стоит ли меня убивать.
– Гораздо практичнее будет сделать их своими… – Понтиус задумался, подняв глаза вверх, – верными слугами!
– А они захотят? – Игриво спросила Настя, задумчиво глядя на меня.
– А мы их и спрашивать не станем! – Понтиус подмигнул внучке. – Есть в книгах неплохой рецепт верности! Да и у Фрикса я кое-чему научился!
– Звучит как прекрасный план! – Настроение вернулось к юной чародейке. – Пойдём, дедуля! Мне уже не терпится обрести силу и стать бессмертной!
– Что ж, пойдём! А к вам, – Понтиус многообещающе оскалил свои дряхлые зубы, – мы ещё вернёмся!
Настя взяла Понтиуса под руку. Они направились к вершине монолита, пробираясь наверх по неподвижным телам принесённых в жертву людей. Другие желающие подняться наверх, зачарованные и поющие жертвы ритуала старались держаться от парочки колдунов на расстоянии.
Древний артефакт, который теперь был почти доверху завален телами, впитал в себя уже столько энергии живых людей, что его поверхность теперь светилась мутным белым светом. Только этот свет не выглядел живым, от него всё же исходил какой-то зеленоватый туман. Площадь опустела, в живых остались только слепые и спящие заговорщики, обездвиженные я и Ингрид, карабкающиеся по головам к вершине обелиска жертвы ритуала, а также предатель Понтиус и его внучка.
Я сжал покрепче в руке нож и ударил по льду. Раз, другой, третий! В одну и ту же точку. Полетели осколки замороженной воды, от общей глыбы откалывались маленькие куски, но пока что я даже ноги свои не мог освободить. Ингрид в этот момент стояла бледная, как мел. Она дрожала, закованная в ледяную глыбу по плечи, но при этом смотрела прямо перед собой, её губы беззвучно шевелились.
– Не бойся, милая! Сейчас! – Я бил и бил лёд ножом, продолжая освобождать своё тело из ледяного плена сантиметр за сантиметром. – Я освобожу себя и помогу тебе!
А в это время колдун со своей ученицей добрались до самой вершины монолита. Я даже не заметил, как стихла скорбная песнь, которую пели жертвы. Это потому, что больше никого не осталось, все отдали свои жизни гранитной глыбе артефакта. Скорбную песнь теперь сменял неживой, какой-то искусственный гул, идущий от монолита. Теперь я заметил, что светится не только его вершина, но и причудливая резьба на каменных плитах площади. Узоры, которые светились зелёным светом, по мере удаления от обелиска темнели и тускнели, а чем, соответственно, ближе к гранитному монументу они находились, тем они светились ярче.
Понтиус что-то громко и торжественно произнёс, я оторвал взгляд от своей работы, но долбить лёд не перестал, мне уже почти удалось освободить одну ногу до колена. А колдун в это время осторожно сунул свой посох в отверстие на вершине гранитного артефакта, Настя последовала его примеру. Теперь на самом верху образовалось подобие перекрещивающихся деревянных палок насквозь пронзающих кончик обелиска. Как они только нашли эти отверстия, я мог поклясться, что раньше их не было!
Грозный обелиск загудел и завибрировал ещё сильнее, я впервые буквально кожей и всеми фибрами своей души ощущал мощную силу, идущую от артефакта. Город тряхнуло как во время землетрясения, стены домов, что ещё как-то держались, теперь окончательно рухнули. Куча безжизненных тел, сваленных вокруг обелиска, посыпалась вниз, откатываясь в сторону и утрамбовываясь у подножия монолита. А в это же время несносная девчонка Настя и коварный колдун Понтиус были вынуждены ухватиться за оба края своих посохов, чтобы таким образом удержатся от падения вниз. Землетрясение продолжалось, куча трупов под ногами старика и его внучки посыпалась, стала опадать, обнажив обелиск до половины его высоты.
– А-а-а! – Закричали синхронно колдун и его ученица. Страшная «почва» была выбита из-под их ног, оба дерзких пришельца, потревоживших Некрополис своим колдовством, повисли на своих посохах на вершине обелиска. Теперь их ноги не могли опираться на тела жертв ритуала, они болтались в воздухе. Понтиус замер, стараясь не шевелиться, Настины ноги наоборот дёргались и скользили подошвами по гранитной поверхности артефакта. От сильных толчков на моей ледяной глыбе появились трещины, они росли, с каждым разом увеличиваясь и разрастаясь, но пока ещё держались. Я старался помочь этому разрушительному процессу, ковыряясь ножом в образовавшихся трещинах.
В этот момент моё внимание привлекли орущие колдуны. Они барахтались, пытаясь удержаться на вершине монолита, при этом их тела то и дело дотрагивались до гранитных граней артефакта. Каждое прикосновение отнимало, частицу жизни колдунов, они орали, сопротивлялись, но отпустить свои посохи были не в состоянии. Я не понимал, почему они до сих пор не спрыгнули вниз, пока не присмотрелся. И тогда заметил, что деревянные посохи, словно деревья, пустили корни, которые вытянулись из посохов, увеличились, окрепли и обвили кисти и руки колдунов вплоть до локтей. Теперь даже если бы колдуны смогли разжать свои пальцы, посохи продолжали бы удерживать их на месте.
Поэтому пытка болью продолжалась, колдуны как будто обесцвечивались, одежда на их телах превращалась в труху, уже через минуту она осыпалась, кожа наивных колдунов потеряла свой природный цвет, стала тёмно-серой, морщинистой у Понтиуса, и гладкой блестящей серой у Насти. Волосы у девочки побелели, а у Понтиуса и вовсе выпали вместе с бородой и усами. Их тела трансформировались в нечеловеческие угловатые тёмно-серые фигуры, глаза покраснели, оба плакали кровавыми слезами до тех пор, пока белки глаз не стали кроваво-красными, а их зрачки потемнели и превратились в огромные грязно-чёрные пятна.
Я продолжал долбить лёд. Потрескавшаяся поверхность теперь поддавалась немного легче, но за всё это время я смог освободить только верхнюю часть ног.
Я подобрал меч и щит, то же самое сделали мои товарищи и тут к нам повернулся Фрикс. Я понял, что сейчас произойдёт, поскольку на его лице было написано изумление, помню, как крикнул товарищам:
– Бегом!
Но моего приказа не потребовалось. Почти пять десятков устоявших перед дурманом людей бросились к главному злодею. А вокруг продолжалось безумие, загипнотизированные жертвы толпой направлялись к обелиску, желая прикоснуться к нему. Первые ряды, состоявшие из телохранителей Фрикса, уже коснулись монолитной поверхности артефакта, отдавая ему свою жизнь. Ужаснее всего было то, что это совершенно не пугало и не останавливало идущих следом людей, которые продолжали петь, торжественно направляясь на собственную смерть, словно бараны на заклание, только с большей помпой и под хоровое пение!
Фрикс ударил своими дежурными заклинаниями с обеих рук: слепота, сон, слепота, сон, слепота, сон. Первые ряды наших заговорщиков упали, но другие уже бежали следом. Фрикс успел выпить жизнь одного из наших людей и тут же почти без подготовки ударил молнией. Несколько десятков, случайно оказавшихся на пути молнии, пленников и ещё столько же заговорщиков упали на каменные плиты площади, сотрясаясь от удара электрическим током.
Я замешкался, поскольку находился чуть в стороне от главного колдуна, поэтому мне повезло, а может, помогли Васькины подошвы, не проводившие электрический ток. Однако я ловко укрылся за оболваненным парнем, который принял на себя заклинание колдуна, и тут же налетел на Фрикса, нанося удары мечом. Я не пытался убить его, я пытался занять Фрикса делом, чтобы он не мог атаковать нас заклинаниями. И вскоре рядом со мной оказались два товарища, вместе с которыми всё внимание Фрикса было занято обороной. Он зарычал, понимая, что сейчас перевес увеличится ещё больше, поэтому, когда один из моих ударов мечом со звоном достиг цели, колдун попросту с криком скрылся в черепашьем коконе. Как и в прошлый раз, удары по панцирю не принесли никакого успеха. Я стоял, еле дыша от напряжения, рядом оказались молодые близнецы и Фроуд.
Я посмотрел по сторонам. Фрося ломилась к обелиску, и уже преодолела половину расстояния до него. Пленники и охранники, которые дотронулись до монолитной поверхности обелиска, отдали ему свои жизни, а их безжизненные тела попадали у гранитного основания артефакта и теперь лежали неподвижной грудой.
Тем не менее, других загипнотизированных людей это не остановило, они пошли по телам своих предшественников, карабкаясь вверх, лезли дальше, пытаясь добраться до незакрытой телами поверхности обелиска, желая дотронуться до него рукой.
– Ингрид давай драконий огонь! – Закричал я. – В этот раз ты меня панцирем не проведёшь, подлый колдун!
– Не могу, держите её! – Взмолилась Ингрид, поскольку Фрося неумолимо приближалась к монолиту. Фроуд бросился ей на помощь, схватил Фросю двумя руками, а моя жена достала из сумки припрятанный мной горшок с горючей смесью.
– Расступитесь! – Попросил я, зажигая фитиль на горшке.
Близнецы отошли на несколько шагов, я тоже. А потом я размахнулся и бросил горшок под панцирь, в котором лежал укрывшийся Фрикс.
Разбившийся горшок полыхнул огнём, поджаривая панцирь своими длинными горячими языками. Я почувствовал противный запах горящей кости, исходивший от панциря. Надёжное укрытие в один миг превратилось в западню. Из кокона раздался жуткий вопль, кажется, колдун поджаривался внутри него заживо.
Я перехватил меч поудобнее и подобрался настолько близко, насколько позволяло пламя. Близнецы, окружив панцирь, тоже ждали с копьями наизготовку. И не зря! Панцирь открылся и оттуда прямо из дыма и пламени выкатился подлый Фрикс. Мне пришлось оббегать огонь, чтобы приблизиться к врагу, а в это время близнецы не подвели, ударили разом по поджарившемуся колдуну. Одно копьё он успел отбить, зато усыпил сестру близняшку, и уже хотел ослепить её брата, как подоспел я. Ударом меча я полоснул Фрикса по спине, колдун закричал, я обратным движением ударил его мечом под колено. Живучий и коварный враг ударил меня посохом в живот, меня согнуло пополам. А затем близнец успел выбить у колдуна посох и замахнулся копьём, чтобы проткнуть колдуна в самое сердце, как вдруг ему в спину прилетело заклятье со стороны. Близнец упал, я прокашлялся и посмотрел поверх головы Фрикса.
В самый неподходящий момент к нам направлялся второй колдун, он направил в мою сторону свой посох, в ответ мои руки сами отбросили меч в сторону, а колдун приблизился к Фриксу.
– А! Понтиус, как вовремя ты появился! – Сказал трясущийся от боли Фрикс, а я опешил, и, не веря своим глазам, посмотрел на второго колдуна. Из-под капюшона и тонкого шарфа торчала знакомая белая с жёлтым неопрятная борода старого мага, служившего лекарем герцогу Малеху и его семье. Понтиус сбросил с головы капюшон, отбросил в сторону шарф и улыбнулся мне той самой доброй улыбкой, которая заставила меня делать всё, чего он хотел. Фрикс стонал. – Уже второй раз ты спасаешь меня от паладина! Скорее, Понтиус, помоги мне, подлечи меня! А-а! Такая адская боль! Они чуть не поджарили меня, а потом и вовсе чуть не убили! Всё как ты и говорил! Удивительно, как я мог не верить в твой талант предсказателя!?
Фрикс закашлялся и снова застонал.
– Учитель, не шевелись, сейчас я помогу тебе! – Сказал Понтиус, направляясь к Фриксу. Он направил в нашу сторону свой посох и сказал. – А вы стойте там, где стоите, и сможете увидеть, как происходит величайшее событие в истории этого мира!
– Быстрее Понтиус! – Застонал Фрикс. – Моя спина болит, а под коленом жжёт, словно меня укусила сотня шершней!
Понтиус зашёл ему за спину, посматривая на нас хитрыми глазами и, хорошенько размахнувшись мечом, снёс своему учителю уродливую голову. Чёрная, покрытая струпьями и гнилостными потёками из незаживающих ран голова Фрикса несколько раз подпрыгнула и покатилась в сторону, а из тела главного колдуна вверх хлынул фонтан тёмно-красной крови, труп завалился на каменную плитку, его ноги несколько дёрнулись, кровавый фонтан быстро опал, а затем и вовсе прекратился.
Я вздохнул и осмотрелся. Гора мёртвых жертв у основания монолита уже достигла половины высоты обелиска, а пленники всё шли, и шли мимо нас, карабкались по телам несчастных мертвецов к своей цели, которая манила и притягивала их.
– Это надо остановить! – Сказал я, обращаясь к Понтиусу. – Или этого нет в твоём предсказании?!
– За долгие годы своей многострадальной жизни, – начал старик, – я понял, что из меня вышел никчёмный предсказатель и никчёмный лекарь. Я был самым безобиднейшим магом в мире! Но я всегда знал, что умелое планирование и правильная мотивация приведут меня к величию.
– Что? – Я не мог поверить в то, что он сказал. – Понтиус! Останови ритуал, иначе все эти несчастные люди погибнут!
– Такова их судьба! – Старик в чёрном балахоне развёл руками. – Я её предсказал, – он рассмеялся по-стариковски хрипло, – точнее спланировал!
– А как же Фрикс? – Спросила Ингрид.
– А он лишь средство, моя дорогая ученица! Кто-то же должен был сделать за меня всю грязную работу. – Весело пояснил колдун.
– Как ты мог упасть так низко? – Отчаянно выкрикнула Ингрид.
– Однажды в руки мне попалась любопытная книга, в которой говорилось о пророчестве! В ней был детально описан тёмный ритуал под названием «Скорбная песнь», при помощи которого, любой маг мог обрести могущество и даже бессмертие! Однако, для того, чтобы начать ритуал, требовался специфический талант, как у покойного некроманта Фрикса.
– Ты безумец! – Сказал бородатый градоначальник уничтоженного города Фроуд, всё ещё удерживавший свою подопечную. Фрося уже не рвалась к обелиску, её взгляд избавился от глупой целеустремлённости, лицо искажала гримаса непонимания.
– Наоборот! – Возразил ухмыляющийся старик. – Я мудрец, сумевший обернуть амбиции многих в свою пользу! – Парировал Понтиус. – Именно я написал Фриксу письмо, описав тёмный ритуал поглощения жизненной энергии в полной мере. Это позволило глупому колдуну стать некромантом, возвыситься, избавиться от боли и покорить весь восток. Тогда я написал ему о ритуальном жертвоприношении, которое совершалось когда-то в Некрополисе. Я добавил к этому детальный текст «Скорбной песни». Вот тогда, он и выразил желание познакомиться со мной, сделать меня своим последователем! Глупец пожелал отправиться на Запад в пустыню и провести финальный ритуал у обелиска. И он, надо заметить, почти преуспел!
– Ты говорил, что я паладин, что моё вмешательство поможет остановить Фрикса! – Выпалил я.
– Я много чего говорил, но без моего своевременного вмешательства ничего этого не случилось бы! – Понтиус обвёл рукой вокруг себя.
– Значит, ты врал, что являешься предсказателем? Что скажешь по поводу моего брата, отца и Сорена?! – спросила Ингрид.
– Я действительно обладал некими способностями предвиденья, но они были ничтожно слабыми! Поэтому многое мне приходилось компенсировать другими своими талантами: проницательностью, мудростью и планированием на десятилетия вперёд! – Маг, победно блеснув глазами, посмотрел на меня и сказал. – Я ненавидел этих мальчишек, возомнивших себя самыми важными птицами в Междуречье! Они мешали моим планам, путались под ногами и следили за мной! И пока Фрикс становился сильнее и шёл ко мне с Востока, я готовил почву к тому, чтобы провести его армию через весь Кварт. Поэтому на Междуречье напали кочевники. Они должны были ослабить Междуречье, оставив Кварт без помощи. И поэтому я приказал Селивану подстроить смерть твоего братца. А потом мне пришлось прикончить и твоего отца, дорогая! – Понтиус улыбался. – Кроме того мне пришлось устроить убийство Сорена.
– Грязный подлый мерзкий старикан! Я ненавижу тебя! – Заявила Ингрид с рыданием, слёзы хлынули из её глаз неудержимым потоком.
– Значит убийство Сорена – твоих рук дело? – Спросил я.
– Конечно. Мне же требовалось убедить тебя следовать моим пророчествам! – Он улыбнулся, его лицо избороздили морщины, которые в свете пламени, казались чрезмерно большими. – Но ты не послушался и попёрся в Кварт, хотя я всячески внушал тебе совершенно обратную линию поведения! Зачем, зачем ты пошёл туда, если тебе было велено следить за благополучием Междуречья?
– Я отправился туда, чтобы изменить судьбу мира!
– Изменил?! – Понтиус улыбнулся. – Мой мальчик! Я за свою долгую жизнь повидал сотни таких героев как ты! Они мрут пачками, а я вот он, прямо перед тобой, жив, здоров и весел в день своего триумфа!
Понтиус посмотрел на обелиск, жертвы всё стекались и стекались к нему, дотрагивались, оседали, отдав свою жизнь, и тогда их отпихивали вниз следующие безумцы. Гора тел уже достигала двух третей высоты гранитного сооружения.
– Не будет у тебя триумфа! – Сказал я и бросился к Понтиусу с ножом в руке. Тем самым, что я прятал у себя в сапоге.
Понтиус повернулся ко мне вовремя, чтобы заметить мою атаку, он выставил перед собой руку с посохом и прежде чем я успел среагировать, перед стариком оказалась Фрося, молния ударила её в грудь, Понтиуса тоже тряхнуло, его волосы встали дыбом, наэлектризованные собственным колдовством. Второй рукой старик ослепил Фроуда и позволил тому промчаться мимо с оружием в руках. Его подхватил поток жертвующих своей жизнью заколдованных людей.
Этого вмешательства хватило, чтобы я сделал ещё несколько шагов к старику, занёс руку с ножом для удара, и… тут меня в спину что-то ударило. Я застыл, а тысячи морозных иголок впились в мою спину и ноги.
– Игорь! – Закричала Ингрид, бросаясь ко мне.
– Неплохо моя девочка! – Похвалил Понтиус, кого-то за моей спиной, а потом показал пальцем на мою жену. – И её тоже!
Послышался крик моей женщины, но я ничем не мог ей помочь, меня парализовало по пояс. Сзади послышались лёгкие шаги, к Понтиусу приблизилась Настя, и старик протянул ей посох, ранее принадлежавший Фриксу.
– Спасибо, дедушка! – Сказала она, обнимая колдуна за талию. Тот потрепал её по голове.
– Способная девочка, истинный талант и чистая душа! А ведь ещё недавно она, как и ты Ингрид, не могла даже пробудить свой магический талант! – Сказал старик. – Благодаря тебе, Игорь, она стала настоящей волшебницей!
Я посмотрел на свои ноги, от груди до каменных плит моё тело было заковано в лёд. Я обернулся, моя Ингрид была закована в лёд ещё сильнее.
– А ты так и не смогла пробудить свой талант, иначе мой дед сделал бы тебя великой чародейкой! – Зло прошипела Настя, обращаясь к Ингрид.
Я её не узнавал. Моя милая, немного капризная и своенравная, но добрая в душе Настя превратилась в злобную и опасную колдунью, обратившую своё мастерство против меня и моей жены!
– Да, моя бывшая ученица! Теперь ты будешь наблюдать за тем, как моя внучка Настя напитается энергией принесённых в жертву людей, и ты могла бы сделать это вместе с нами! – Хихикнул Понтиус. – Зря ты встала у Насти на пути!
– Когда закончится ритуал, я вернусь и покончу с тобой! – Зло сказала девушка, глядя на Ингрид. Потом перевела взгляд на меня и добавила. – А ты будешь смотреть на то, как она замерзает!
– Я же спас тебя от кочевников, Настя! – Напомнил я ей. – Как ты могла так поступить со мной?!
– Ты выбрал её, значит между нами всё кончено! – Выпалила девочка, выплёскивая всю накопившуюся юношескую обиду.
– А между нами никогда ничего и не было. – Напомнил я чародейке, в ответ она лишь надула губки и отвернулась к деду.
– Месть плохой советчик, внученька! – Нравоучительным тоном сообщил Понтиус. – Только прагматизм делает тебя эффективной и продуктивной. Это бездари, которых природа одарила талантом, могут позволить себе растрачивать силы попусту! А ты должна быть хладнокровной и расчётливой, как твой дед!
– Значит, мы оставим их в живых? – Спросила она, всё ещё сомневаясь, стоит ли меня убивать.
– Гораздо практичнее будет сделать их своими… – Понтиус задумался, подняв глаза вверх, – верными слугами!
– А они захотят? – Игриво спросила Настя, задумчиво глядя на меня.
– А мы их и спрашивать не станем! – Понтиус подмигнул внучке. – Есть в книгах неплохой рецепт верности! Да и у Фрикса я кое-чему научился!
– Звучит как прекрасный план! – Настроение вернулось к юной чародейке. – Пойдём, дедуля! Мне уже не терпится обрести силу и стать бессмертной!
– Что ж, пойдём! А к вам, – Понтиус многообещающе оскалил свои дряхлые зубы, – мы ещё вернёмся!
Настя взяла Понтиуса под руку. Они направились к вершине монолита, пробираясь наверх по неподвижным телам принесённых в жертву людей. Другие желающие подняться наверх, зачарованные и поющие жертвы ритуала старались держаться от парочки колдунов на расстоянии.
Древний артефакт, который теперь был почти доверху завален телами, впитал в себя уже столько энергии живых людей, что его поверхность теперь светилась мутным белым светом. Только этот свет не выглядел живым, от него всё же исходил какой-то зеленоватый туман. Площадь опустела, в живых остались только слепые и спящие заговорщики, обездвиженные я и Ингрид, карабкающиеся по головам к вершине обелиска жертвы ритуала, а также предатель Понтиус и его внучка.
Я сжал покрепче в руке нож и ударил по льду. Раз, другой, третий! В одну и ту же точку. Полетели осколки замороженной воды, от общей глыбы откалывались маленькие куски, но пока что я даже ноги свои не мог освободить. Ингрид в этот момент стояла бледная, как мел. Она дрожала, закованная в ледяную глыбу по плечи, но при этом смотрела прямо перед собой, её губы беззвучно шевелились.
– Не бойся, милая! Сейчас! – Я бил и бил лёд ножом, продолжая освобождать своё тело из ледяного плена сантиметр за сантиметром. – Я освобожу себя и помогу тебе!
А в это время колдун со своей ученицей добрались до самой вершины монолита. Я даже не заметил, как стихла скорбная песнь, которую пели жертвы. Это потому, что больше никого не осталось, все отдали свои жизни гранитной глыбе артефакта. Скорбную песнь теперь сменял неживой, какой-то искусственный гул, идущий от монолита. Теперь я заметил, что светится не только его вершина, но и причудливая резьба на каменных плитах площади. Узоры, которые светились зелёным светом, по мере удаления от обелиска темнели и тускнели, а чем, соответственно, ближе к гранитному монументу они находились, тем они светились ярче.
Понтиус что-то громко и торжественно произнёс, я оторвал взгляд от своей работы, но долбить лёд не перестал, мне уже почти удалось освободить одну ногу до колена. А колдун в это время осторожно сунул свой посох в отверстие на вершине гранитного артефакта, Настя последовала его примеру. Теперь на самом верху образовалось подобие перекрещивающихся деревянных палок насквозь пронзающих кончик обелиска. Как они только нашли эти отверстия, я мог поклясться, что раньше их не было!
Грозный обелиск загудел и завибрировал ещё сильнее, я впервые буквально кожей и всеми фибрами своей души ощущал мощную силу, идущую от артефакта. Город тряхнуло как во время землетрясения, стены домов, что ещё как-то держались, теперь окончательно рухнули. Куча безжизненных тел, сваленных вокруг обелиска, посыпалась вниз, откатываясь в сторону и утрамбовываясь у подножия монолита. А в это же время несносная девчонка Настя и коварный колдун Понтиус были вынуждены ухватиться за оба края своих посохов, чтобы таким образом удержатся от падения вниз. Землетрясение продолжалось, куча трупов под ногами старика и его внучки посыпалась, стала опадать, обнажив обелиск до половины его высоты.
– А-а-а! – Закричали синхронно колдун и его ученица. Страшная «почва» была выбита из-под их ног, оба дерзких пришельца, потревоживших Некрополис своим колдовством, повисли на своих посохах на вершине обелиска. Теперь их ноги не могли опираться на тела жертв ритуала, они болтались в воздухе. Понтиус замер, стараясь не шевелиться, Настины ноги наоборот дёргались и скользили подошвами по гранитной поверхности артефакта. От сильных толчков на моей ледяной глыбе появились трещины, они росли, с каждым разом увеличиваясь и разрастаясь, но пока ещё держались. Я старался помочь этому разрушительному процессу, ковыряясь ножом в образовавшихся трещинах.
В этот момент моё внимание привлекли орущие колдуны. Они барахтались, пытаясь удержаться на вершине монолита, при этом их тела то и дело дотрагивались до гранитных граней артефакта. Каждое прикосновение отнимало, частицу жизни колдунов, они орали, сопротивлялись, но отпустить свои посохи были не в состоянии. Я не понимал, почему они до сих пор не спрыгнули вниз, пока не присмотрелся. И тогда заметил, что деревянные посохи, словно деревья, пустили корни, которые вытянулись из посохов, увеличились, окрепли и обвили кисти и руки колдунов вплоть до локтей. Теперь даже если бы колдуны смогли разжать свои пальцы, посохи продолжали бы удерживать их на месте.
Поэтому пытка болью продолжалась, колдуны как будто обесцвечивались, одежда на их телах превращалась в труху, уже через минуту она осыпалась, кожа наивных колдунов потеряла свой природный цвет, стала тёмно-серой, морщинистой у Понтиуса, и гладкой блестящей серой у Насти. Волосы у девочки побелели, а у Понтиуса и вовсе выпали вместе с бородой и усами. Их тела трансформировались в нечеловеческие угловатые тёмно-серые фигуры, глаза покраснели, оба плакали кровавыми слезами до тех пор, пока белки глаз не стали кроваво-красными, а их зрачки потемнели и превратились в огромные грязно-чёрные пятна.
Я продолжал долбить лёд. Потрескавшаяся поверхность теперь поддавалась немного легче, но за всё это время я смог освободить только верхнюю часть ног.