Ингрид счастливо улыбнулась. У неё с Игорем всё по-другому. Не так, как было с Сигурдом. Тот просто брал своё и тут же уходил. Это не было любовью. Телесный зуд! И не более того.
– Что это? – Внезапно, Ингрид увидела грамоту, свёрнутую в трубочку и завязанную красивой шёлковой верёвочкой с кисточкой. Беглянка насторожилась, поскольку уже не раз видела такие грамоты. Королевские приказы для её отца тоже приходили в таком виде. Тревога проснулась в ней с новой силой.
– Граф Игорь, велел вручить это тебе после завтрака! В качестве подарка!
Ингрид больше не сомневалась, она развернула грамоту и на одном дыхании прочла.
– Что-то случилось? – Спросила Фрося.
– Да! – Ответила Ингрид. – Я выхожу замуж, и мне срочно требуются деньги!
– Что? – Воительница была ошарашена.
– Одолжи мне немного денег, подруга! Ну, не могу же я выйти замуж вот в этом!? – Ингрид показала на свою одежду. Симпатичное и сильно помятое платье подруги никак не тянуло на праздничный и, тем более, благородный наряд.
* * *
Я был счастлив. Ингрид оказалась не только красивой и умной, но и очень страстной, темпераментной женщиной. Провести ночь с такой женщиной было бы пределом мечтаний для многих мужчин. Но, к сожалению, завтрашним утром будет решаться судьба, без преувеличения, этого мира. Битва неизбежна, граф Рэгнволд поделился информацией, которая пришла недавно, разведчики подтвердили свой неутешительный прогноз, а значит, вскоре состоится весьма кровопролитная битва за Хёльм, в которой Игорю была предсказана гибель.
Но отдавать город врагу было категорически нельзя, ведь тогда армия колдунов пополнится новыми воинами и пленниками. После этого уже будет невозможно спастись от того, что нас ждало дальше. Ритуалы и жертвоприношения, а затем и падение всего Кварта. Этого хватит, чтобы провести последний ритуал, а потом уже будет слишком поздно.
Поэтому либо победа завтра, либо… Впрочем другой армии у Кварта и у Междуречья нет. Поэтому нужна только победа! Кстати, насчёт армии Междуречья. Я выпросил для себя и своих телохранителей лошадей, а затем мы отправились в лес, который раскинулся севернее Хёльма густой и пышной зелёной стеной.
Пока мы ехали по городу, по его узким улочкам, наше продвижение ограничивалось большим количеством беглых крестьян со всех окрестностей Хёльма и потерявших свои дома горожан из Стабита. Ворота тщательно охранялись, а за стенами мы увидели, как к городу с юга от столицы, словно гигантская змея, приближается колонна королевских пехотинцев.
Но наш путь лежал в другую сторону. Теперь, когда перед нами открылось свободное пространство, мы поскакали на север, чтобы отыскать Всеволода и его людей, которые должны были прибыть на плотах.
Через несколько часов мы уже беседовали с ним. Всеволод и его люди выглядели отдохнувшими, поскольку прибыли ещё ночью и даже умудрились поужинать. Мы договорились о снабжении по реке для этой части Междуреченской армии провиантом, согласовали наши действия в предстоящем бою и только после этого отправились в обратный путь.
Когда мы оказались у стен Хёльма, городское ополчение, выведенное в поле по моему приказу, уже вовсю осваивало построение и манёвры на местности. Наши сержанты и опытные бойцы активно этому способствовали. Граф Вегард молча наблюдал за тем, как мои сержанты превращают городское ополчение во вполне адекватный легион рекрутов. А тем временем мои щитоносцы и арбалетчики готовили себе укреплённые позиции на возвышении. Они рыли на своих позициях рвы и насыпали валы. Наш успех показал людям, что это вполне эффективная и весьма действенная стратегия, способная сберечь не одну сотню жизней в реальном бою.
В отдалении на юге королевская армия строила свой полевой лагерь. Отсюда мы наблюдали, как они, следуя нашему примеру, насыпают вал и устанавливают поверх него частокол. Лагерь будет скрывать до нужного момента конницу Рэгнволда, а также послужит надёжным местом для ночлега пехотинцев.
В хлопотах незаметно пролетел весь день, и к вечеру у стен города собралась почти вся армия. Тут же раскинули походный малый королевский шатёр. Ещё до ужина Сигурд собрал своих командиров на расширенный военный совет. До совета король потребовал отчёт о действиях каждого из нас. Затем пригласили всех командиров, включая младших, и подробно стали втолковывать каждому из них боевую задачу, которая предусматривала два сценария: победный и провальный. В целом, я был не против того, что предлагал король. Вот только этот план не учитывал наличие колдунов. Однако, поскольку я видел, как Сигурд поступает с теми, кто ему перечит (бедолаге сотнику приказали всыпать десять плетей), то сам я помалкивал, и ни во что не вмешивался. На нашем левом фланге мы будем действовать по-своему, но король об этом не узнает до тех пор, пока не настанет бой.
В конце военного совета, король, уставший от детального разбора грядущей битвы, наконец, спросил:
– Не желает ли кто из вас высказать свои идеи?
– Предлагаю заслушать доклад разведчиков! – Сказал Рэгнволд и король благосклонно кивнул.
Разведчики на этот раз были другие, но они сообщили интересные факты. Например, что основная армия так и не добралась до передовых позиций, остановившись в большом посёлке, расположенном в пяти вёрстах от Хёльма. Колдуны собирались провести там очередной колдовской ритуал. А вот авангард врага ещё днём достиг перелеска в трёх вёрстах от города, и встал лагерем у подножия холма, который находился в оппозиции к городу. Мы не видели их только потому, что противник расположился с противоположной стороны возвышенности.
Разведчики докладывали также, что туда же недавно прибыли два колдуна и ещё две тысячи воинов врага. Таким образом, только передовой отряд врага состоял из семи тысяч воинов и двух колдунов.
Когда разведчиков отпустили, я, наконец, решился и предложил:
– Мой король, я предлагаю совершить сегодня ночью вылазку во вражеский лагерь и попытаться разгромить передовой отряд вражеской армии, пока основные силы не могут прийти им на помощь.
Сигурд внимательно посмотрел на меня своими карими глазами, а потом спросил:
– Что скажете? – Он обвёл взглядом окружающих его командиров. Никто не желал высказываться по сути предложения. Обычно подхалимы вроде Хакона высказывались после того, как король проявлял своё желание. Пока что, его мнение оставалось загадкой, вот они и молчали, ожидая в какую сторону подует королевский ветер.
– Мы поступим так, как решит наш мудрый король! – Пискнул кто-то из свиты короля.
– Я считаю, что нам следует послушать воеводу Игоря. – Внезапно поддержал меня граф Рэгнволд.
– Почему же? – Спросил король с улыбкой.
– В случае победы, – начал граф, – мы сможем избавиться от приличной части армии врага. Кроме того, если повезёт, мы также сможем сократить число колдунов, что, несомненно, увеличит наши шансы на общий успех в войне. А кроме того, нашим бойцам будет полезно почувствовать из чего сделаны наши враги.
Рэгнволд замолк и все уставились на короля. Тот думал, затем посмотрел на меня и спросил:
– Это твоя идея, воевода Игорь. Поэтому тебе и предлагать план!
Я с облегчением вздохнул. В этот раз усталость короля сбережёт много жизней наших воинов.
* * *
В распоряжении Ингрид оказалось не много не мало, а целых шестьдесят серебряных монет. Фрося одолжила подруге все свои и Дедовы сбережения. Причём у Деда деньги взяла без спросу, пообещав уладить проблему с ним позже.
Более Ингрид не теряла времени. Она хотела вернуться ещё до ужина. Быстрым шагом она добралась в респектабельный квартал города, стараясь держаться от бедных кварталов подальше. Тут, среди открытых лавок и гильдейских представительств, ходили стражники, следившие за порядком в городе. Их она всё ещё опасалась, но королевская грамота вселяла в бывшую беглянку надежду на светлое будущее. И женщина дала волю своему душевному порыву. Поход к портному мог бы затянуться до завтра, но к счастью у него нашлось вполне приличное праздничное белое платье. Впервые за последние недели беглянка не чувствовала себя нищенкой. Но богатой с таким количеством серебра она себя тоже не чувствовала. Шестьдесят серебряных монет это даже не один золотой.
Когда Ингрид вышла из магазина с большим свёртком, в котором лежала её обновка, то настроение у неё сильно испортилось. За красивое платье и работу по перекрою платья под её фигуру пришлось выложить пятьдесят две монеты. Оставшихся восьми решительно не хватало на приличную обувь. Поэтому Ингрид пришлось искать магазины для простых людей. Так она оказалась на рыбном рынке, как называли продуктовый рынок для бедных. Рядом с ним располагалась лавка, в которой можно было прикупить недорогую обувь. Так ей посоветовали прохожие горожанки. Тут она на последние деньги купила себе неброскую, зато новую обувь. Ингрид уже собиралась повернуть на улицу, ведущую к военному лагерю, как вдруг сзади послышались быстрые шаги, и сильная боль в затылке выбила её из реальности. Прежде чем она оказалась на мостовой, её подхватили под руки и куда-то поволокли. Вокруг всё плыло, голова раскалывалась, что-то тёплое тонкой струйкой стекало ей за воротник. Во рту чувствовался привкус крови и ещё какой-то гадости.
Ингрид вволокли в рыбацкую лодку, бросили её на дощатое дно и, накрыв её какими-то вонючими тряпками, наконец, оставили в покое. Пока лодка плыла по реке, женщине казалось, что её сейчас вырвет, но не проходившая тошнота, так и осталась лишь отголосками сильной головной боли. А затем мерное баюканье лодки укачало её настолько, что она провалилась в беспамятство и очнулась лишь тогда, когда лодка оказалась у берега. Тут женщину снова подхватили под руки и поволокли из лодки в лес.
Ингрид даже не могла по-настоящему испугаться, голова кружилась, мысли разбегались, ей было очень больно и очень плохо. Ужасное ощущение не проходило, пока она была в сознании, но и оно не могло терпеть эту боль постоянно. Женщина опять потеряла сознание и очнулась уже в каком-то доме. Тут её закрыли в грязной тёмной кладовке, Ингрид слышала, как снаружи опустился тяжёлый деревянный засов. По обрывкам фраз, брошенных похитителями, она поняла, что похитили её дружки убитых Фросей бандитов. А один из них и вовсе был тем самым преследователем, которые гнался за Фросей через двор, где обитала страшная и злая псина. Это подсказывало Ингрид, что ничего хорошего её в ближайшем будущем не ожидало. Надежды на спасение тоже не было, поскольку мстительные и безжалостные бандиты не станут с ней церемониться, позабавятся, перережут ей горло и закопают в лесу. Такие у них правила, и единственный способ возвысить собственную важность – это унизить других. А Ингрид на роль их жертвы подходила идеально. Стоило ей найти своё счастье с Игорем, как она совершила очередную глупость и, похоже, эта глупость будет последней в её жизни. Никто не сможет отыскать её вдали от Хёльма, в лесу. Она не увидит своего любимого, не выйдет замуж, не вернётся домой. От этого ей стало очень грустно, моральные и физические травмы образовали страшный коктейль, замешанный на боли и безысходности. Ингрид с воем свернулась в клубок и горько заплакала, уткнувшись зубами в рукав.
* * *
Ваську мы оставили в поле, его люди продолжали подготовку к завтрашнему бою, а также поддерживали огни в лагерях, чтобы противник ничего не заподозрил заранее. А мы тем временем выходили на позицию. Пока Месяц не появился в небе, нам помогала непроглядная темнота. Наиболее деликатную работу, предваряющую нашу атаку, должна была выполнить группа, состоявшая из моих телохранителей и нескольких охотников Вячеслава. Им предстояло бесшумно разобраться с часовыми. В жуткой темноте армия подбиралась к позиции врага.
Лагерь противника находился на другой стороне холма. На вершине холма послышался стон, шевеление и тихое звяканье доспехов. Часовых противника сменили наши люди, имитировавшие караульных врагов. Наши бойцы подхватили выпавшие из рук мёртвых врагов факелы и теперь повторяли их движение. Противник ничего не подозревал, а наша армия подошла вплотную, остановилась у вершины холма и готовилась ударить по расслабившемуся арьергарду армии Фрикса.
– Сколько ещё ждать? – Спросил Сигурд.
Его новые парадные доспехи с плащом на плечах сидели на нём как родные. Король то и дело получал комплименты от подхалимов, которые и тут не оставили его в покое и сопровождали короля на поле боя. Глава государства пребывал в ужасном настроении. Хотя ему и не пришлось ползти на пузе, как нашим передовым стрелкам, он всё равно высказывал недовольство. Мне же приходилось мириться с его соседством. Король, видите ли, желал воочию понаблюдать за тем, как я командую армией. Сигурд поправил шлем и сказал:
– Я устал от этого бесполезного ожидания!
– Потерпите до тех пор, пока они не начнут ритуал! – Пояснил я. В это время Степан, который наблюдал за лагерем с холма через подзорную трубу, вскочил и бегом спустился от своего наблюдательного поста к нам.
– Сейчас начнут ритуал! Уже привели пленных! – Сообщил он.
– А что с часовыми на северной стороне? – Спросил я.
– Их пока не трогали! Ждём начала ритуала.
– Понятно. Тогда выдвигайся со своими людьми на позицию. – Приказал я ему, в темноте я не видел его глаз и не мог определить его реакцию. – Действуем строго по плану!
Степен ушёл, а я поднялся на вершину холма и залёг. Внизу у небольшой рощицы раскинулся вражеский лагерь. Тут жгли костры, но люди не отдыхали и даже не собирались ложиться спать. Скорее наоборот, они зажигали тысячи факелов и шли к центру лагеря. Тут на импровизированной площади посреди лагеря собрали не менее двух сотен пленных. Вокруг них на расстоянии десяти шагов оставалось пустое пространство, а дальше сплошной стеной стояли тысячи вражеских воинов, многие из них держали факелы в руках. В пространство между воинами и пленными вошли колдуны. Один чародей с восточной стороны, а его коллега с западной. Оба подняли вверх руки, воздев к небу свои посохи с черепами на конце. Какое-то время ничего не происходило, колдуны почти не двигались, только шатались в трансе. Затем послышалось пение. Грустная, тоскливая и в чём-то даже красивая песня лилась потоком. Пленники, зачарованные пением, оказались под действием печальной песни уже через несколько минут. Жертвы ритуала покачнулись, плавно двигаясь в такт мелодии, их тела зашатались из стороны в сторону. Воины подхватили песню, дружный хор нескольких тысяч голосов сначала тихо, а затем громче и громче затянул скорбный мотив. Песня буквально завораживала, поглощая волю. Наши воины тут же попали под её воздействие, все почувствовали прилив безысходности и апатии. Даже на меня подействовало, хотя издалека этот эффект был не настолько сильным, как рядом с колдунами.
Я повернулся и отдал приказ к наступлению. Одновременно с этим к нашей коннице рванул посыльный. Я встал и повернулся, осмотрелся по сторонам. Месяц уже выплывал на небосвод, а наша пехота в полнейшем молчании медленно выходила на холм. Стройные ряды арбалетчиков под прикрытием щитоносцев шли впереди на пятьдесят шагов ниже основных сил нашей армии. Я шёл сразу за ними в первом ряду тяжёлой пехоты, рядом со мной Сигурд, замотанный в какой-то чёрный плащ, и следом его гвардейцы. На мне был новый доспех – камуфляжная куртка, шлем и штаны с вшитыми в специальных карманах бронепластинами, которые почти не издавали никаких звуков, в отличие от доспехов короля и его свиты. До лагеря противника оставалось не более двух сотен шагов. Я уже без оптики мог наблюдать колдунов, размахивающих посохами. На их балахонах уже проявились руны, зелёное свечение окутало колдунов мистическим ореолом. Особенно ярко у последователей Фрикса сияли их жезлы. Черепа на концах посохов превратились в яркие светящиеся зеленоватые точки, которые выписывали в воздухе причудливые кренделя. Жертвы, находящиеся в трансе, присоединили свои голоса к общему хору. Связанные пленники безвольно качались в такт скорбной песне. В нашем строю началось повальное помешательство, часть наших воинов, приближаясь всё ближе к центру ритуала, опускала оружие, их губы начинали шевелиться в такт со словами печальной песни, подавляющей волю. Текст песни звучал на каком-то древнем никому не понятном языке. Однако слова проникали в душу и в разум, липкими волнами обволакивали сознание, как бывает, когда мокрая одежда прилипает к телу.
Над жертвами ритуала образовался светящийся мутно-зелёным светом туман. Передовые отряды, состоявшие из Междуреченских воинов, первыми вышли на свою позицию. Прежде чем всё наше войско потеряло собственную волю, грянул дружный залп арбалетчиков. По договорённости они должны были выстрелить по колдунам. Однако я заметил, что стреляли далеко не все, и далеко не так как мы договаривались. Люди попросту не могли нормально мыслить, поэтому совершали иррациональные необъяснимые ошибки. Я прильнул к биноклю. Возле первого колдуна пространство оказалось утыкано болтами, страшный враг, несмотря на попадание в него десятка болтов, стоял на своих двоих и упирался посохом в землю. Я перевёл бинокль на второго колдуна. Тот уже корчился в предсмертных судорогах, пришпиленный к земле, словно бабочка иголками.
– Лучники! – Заорал я. Меня поняли правильно, половина лучников принялась стрелять кто куда, однако и это было большим достижением, поскольку вторая половина просто безвольно стояла, опустив руки вниз вдоль тела, а часть вообще растеряла своё оружие.
А тем временем враги зачарованно наблюдали за тем, как рушится ритуал, они медленно выходили из транса, скорбная песнь разрушалась, теряя стройность, гармонию и количество вплетённых в неё голосов. Жертвы, которые были центром ритуала, до сих пор пытались петь скорбную песнь, но их хор стремительно разваливался, начиналась какофония.
И тут первый колдун повернулся к нам и трясущейся рукой воздел посох вверх. Я ожидал удара молнии, но в этот момент ему снова прилетело. Наши пришедшие в себя арбалетчики выстреливали все свои заряды. Град болтов превратил его в красного ежа, колдун пошатнулся и упал. В момент, когда его посох соприкоснулся с землёй, жуткая световая вспышка ослепила почти всех участников этого действа. Когда я смог разомкнуть веки, то увидел, как к нам бежит разъярённая толпа обозлённых вражеских воинов.
Наши бойцы тоже уже пришли в себя, лучники стреляли навесом поверх голов отступающих щитоносцев и арбалетчиков. Сзади сквозь широко расположенных лучников с грохотом спускалась наша тяжёлая пехота. Мечники со щитами в первом ряду, во втором и третьем копейщики. Образовалась каша из разных родов войск и в этот момент вражеская пехота с грохотом и звоном столкнулась с нашей армией.
А дальше творилось форменное безумие, управлять которым было чрезвычайно сложно, однако когда с флангов ударили наши Междуреченские воины и королевская конница во главе с Рэгнволдом, исход боя ни у кого не вызывал сомнений. Суматохи добавили мои гранатомётчики, которые забросили в самую гущу врагов горшки с горючей смесью. Избиение продолжалось целый час. Несколько раз враги были близки к тому, чтобы прорвать окружение, но каждый раз им не хватало для успеха своего предприятия буквально чуть-чуть. А мы особо никуда не торопились, только медленно сжимали кольцо вокруг мечущихся в окружении врагов и старались бить их болтами и стрелами издалека. Копейщики, ощетинившись длинными пиками, держали врага на расстоянии.
Подвергшийся ментальной атаке бледный король со своими гвардейцами отступил назад и теперь наблюдал за боем с возвышения. Хёльмским городским добровольцам пришлось немного постоять под натиском врага, а затем им дали возможность добить остатки вражеского войска, чтобы они могли почувствовать вкус битвы. Измотанные враги сопротивлялись до самого конца, но были настольно изранены и измотаны, что даже рекруты смогли разбить их без особых проблем.
В середине ночи мы вернулись обратно на свои позиции, оставив на поле боя только призовые команды и патрули дальнего прикрытия. По дороге я порадовался, что мы победили врага малой кровью, а также обкатали в бою наше городское ополчение. Сигурд отмалчивался, он выглядел ошарашенным, задумчиво смотрел вперёд стеклянным взглядом и не реагировал на восторженные оды его мудрости, лившиеся из уст нескольких особо приближённых лизоблюдов.
Я тоже размышлял. В первую очередь я думал о том, что околдованные воины даже после смерти колдунов, продолжали сражаться на стороне последователей Фрикса. Насколько же сильно повлиял на них тёмный ритуал, что даже после смерти колдовская муть не развеялась сразу, а продолжала толкать людей на себе подобных во имя уже мёртвых хозяев!?
После этого я сразу же отправился в город, мне хотелось как можно скорее оказаться в своей палатке, а о воинах и всём остальном должны были позаботиться наши командиры. Ночь вымотала меня, а с учётом того, что я почти не спал прошлой ночью, мне хотелось заснуть в объятьях красавицы герцогини. Я надеялся, что она не станет требовать от меня длительных постельных подвигов.
Каково же было моё разочарование, когда я вошёл в палатку, а Ингрид там не оказалось. Вначале я подумал, что она попросту ушла от меня, бросила. Однако затем я обнаружил массу её вещей, главная из которых – её королевская грамота. Не стала бы герцогиня её оставлять. Мне следовало найти Евфросинию, чтобы та хоть как-то объяснила мне поведение Ингрид. Воительница во всём полупустом лагере тоже не обнаружилась. Мои телохранители естественно тоже ничего не знали, поскольку и сами находились в самой гуще битвы. Пометавшись по опустевшему лагерю, я решил, что раз Ингрид и Фрося исчезли вместе, то ничего страшного с ними не произошло. В сердце зрела тревога, но усталость была такой сильной, что я просто завалился на подстилку, укрылся одеялом и уснул беспробудным сном.
Глава 22
Утром меня растолкал Дед и сообщил, что военный совет состоится сразу после завтрака. Разведчики докладывали, что основные силы колдунов уже приближаются к Хёльму. После обеда они будут у стен города. Пока я ел, Дед сказал, что ни Фрося, ни Ингрид так и не вернулись. Поэтому я сконцентрировался на своих задачах. Съев немного пшеничной каши с рыбой и зеленью, я запил всё это квасом. Квас был так себе, но рыба откровенно порадовала.
– Такой вкусной жирной речной жареной рыбы я не ел никогда! – Сообщил я, вытирая руки. Дед в ответ лишь ухмыльнулся и кивнул. Мол, что с вас молодых возьмёшь! Ничего вы ещё в жизни не видели!
– Пора! – Дед откинул полог и вышел.
Витьки нигде не было видно, наверное, этот храбрый молодец отсыпался перед сегодняшней битвой.
Настроение в лагере под стенами Хёльма было замечательным, это чувствовалось повсюду. Люди завтракали с аппетитом, шутили и веселились. Ночная победа далась нам легко, но сегодня враг не подарит нам победу на блюдечке. Это замечательно, что сегодняшней ночью мы застали врага «со спущенными штанами». Надеюсь, Сигурд проникся тем, насколько сильны и бесстрашны были наши враги.
В шатре уже собрались все командиры. Король угощал всех вином и сладостями.
– Что это? – Внезапно, Ингрид увидела грамоту, свёрнутую в трубочку и завязанную красивой шёлковой верёвочкой с кисточкой. Беглянка насторожилась, поскольку уже не раз видела такие грамоты. Королевские приказы для её отца тоже приходили в таком виде. Тревога проснулась в ней с новой силой.
– Граф Игорь, велел вручить это тебе после завтрака! В качестве подарка!
Ингрид больше не сомневалась, она развернула грамоту и на одном дыхании прочла.
– Что-то случилось? – Спросила Фрося.
– Да! – Ответила Ингрид. – Я выхожу замуж, и мне срочно требуются деньги!
– Что? – Воительница была ошарашена.
– Одолжи мне немного денег, подруга! Ну, не могу же я выйти замуж вот в этом!? – Ингрид показала на свою одежду. Симпатичное и сильно помятое платье подруги никак не тянуло на праздничный и, тем более, благородный наряд.
* * *
Я был счастлив. Ингрид оказалась не только красивой и умной, но и очень страстной, темпераментной женщиной. Провести ночь с такой женщиной было бы пределом мечтаний для многих мужчин. Но, к сожалению, завтрашним утром будет решаться судьба, без преувеличения, этого мира. Битва неизбежна, граф Рэгнволд поделился информацией, которая пришла недавно, разведчики подтвердили свой неутешительный прогноз, а значит, вскоре состоится весьма кровопролитная битва за Хёльм, в которой Игорю была предсказана гибель.
Но отдавать город врагу было категорически нельзя, ведь тогда армия колдунов пополнится новыми воинами и пленниками. После этого уже будет невозможно спастись от того, что нас ждало дальше. Ритуалы и жертвоприношения, а затем и падение всего Кварта. Этого хватит, чтобы провести последний ритуал, а потом уже будет слишком поздно.
Поэтому либо победа завтра, либо… Впрочем другой армии у Кварта и у Междуречья нет. Поэтому нужна только победа! Кстати, насчёт армии Междуречья. Я выпросил для себя и своих телохранителей лошадей, а затем мы отправились в лес, который раскинулся севернее Хёльма густой и пышной зелёной стеной.
Пока мы ехали по городу, по его узким улочкам, наше продвижение ограничивалось большим количеством беглых крестьян со всех окрестностей Хёльма и потерявших свои дома горожан из Стабита. Ворота тщательно охранялись, а за стенами мы увидели, как к городу с юга от столицы, словно гигантская змея, приближается колонна королевских пехотинцев.
Но наш путь лежал в другую сторону. Теперь, когда перед нами открылось свободное пространство, мы поскакали на север, чтобы отыскать Всеволода и его людей, которые должны были прибыть на плотах.
Через несколько часов мы уже беседовали с ним. Всеволод и его люди выглядели отдохнувшими, поскольку прибыли ещё ночью и даже умудрились поужинать. Мы договорились о снабжении по реке для этой части Междуреченской армии провиантом, согласовали наши действия в предстоящем бою и только после этого отправились в обратный путь.
Когда мы оказались у стен Хёльма, городское ополчение, выведенное в поле по моему приказу, уже вовсю осваивало построение и манёвры на местности. Наши сержанты и опытные бойцы активно этому способствовали. Граф Вегард молча наблюдал за тем, как мои сержанты превращают городское ополчение во вполне адекватный легион рекрутов. А тем временем мои щитоносцы и арбалетчики готовили себе укреплённые позиции на возвышении. Они рыли на своих позициях рвы и насыпали валы. Наш успех показал людям, что это вполне эффективная и весьма действенная стратегия, способная сберечь не одну сотню жизней в реальном бою.
В отдалении на юге королевская армия строила свой полевой лагерь. Отсюда мы наблюдали, как они, следуя нашему примеру, насыпают вал и устанавливают поверх него частокол. Лагерь будет скрывать до нужного момента конницу Рэгнволда, а также послужит надёжным местом для ночлега пехотинцев.
В хлопотах незаметно пролетел весь день, и к вечеру у стен города собралась почти вся армия. Тут же раскинули походный малый королевский шатёр. Ещё до ужина Сигурд собрал своих командиров на расширенный военный совет. До совета король потребовал отчёт о действиях каждого из нас. Затем пригласили всех командиров, включая младших, и подробно стали втолковывать каждому из них боевую задачу, которая предусматривала два сценария: победный и провальный. В целом, я был не против того, что предлагал король. Вот только этот план не учитывал наличие колдунов. Однако, поскольку я видел, как Сигурд поступает с теми, кто ему перечит (бедолаге сотнику приказали всыпать десять плетей), то сам я помалкивал, и ни во что не вмешивался. На нашем левом фланге мы будем действовать по-своему, но король об этом не узнает до тех пор, пока не настанет бой.
В конце военного совета, король, уставший от детального разбора грядущей битвы, наконец, спросил:
– Не желает ли кто из вас высказать свои идеи?
– Предлагаю заслушать доклад разведчиков! – Сказал Рэгнволд и король благосклонно кивнул.
Разведчики на этот раз были другие, но они сообщили интересные факты. Например, что основная армия так и не добралась до передовых позиций, остановившись в большом посёлке, расположенном в пяти вёрстах от Хёльма. Колдуны собирались провести там очередной колдовской ритуал. А вот авангард врага ещё днём достиг перелеска в трёх вёрстах от города, и встал лагерем у подножия холма, который находился в оппозиции к городу. Мы не видели их только потому, что противник расположился с противоположной стороны возвышенности.
Разведчики докладывали также, что туда же недавно прибыли два колдуна и ещё две тысячи воинов врага. Таким образом, только передовой отряд врага состоял из семи тысяч воинов и двух колдунов.
Когда разведчиков отпустили, я, наконец, решился и предложил:
– Мой король, я предлагаю совершить сегодня ночью вылазку во вражеский лагерь и попытаться разгромить передовой отряд вражеской армии, пока основные силы не могут прийти им на помощь.
Сигурд внимательно посмотрел на меня своими карими глазами, а потом спросил:
– Что скажете? – Он обвёл взглядом окружающих его командиров. Никто не желал высказываться по сути предложения. Обычно подхалимы вроде Хакона высказывались после того, как король проявлял своё желание. Пока что, его мнение оставалось загадкой, вот они и молчали, ожидая в какую сторону подует королевский ветер.
– Мы поступим так, как решит наш мудрый король! – Пискнул кто-то из свиты короля.
– Я считаю, что нам следует послушать воеводу Игоря. – Внезапно поддержал меня граф Рэгнволд.
– Почему же? – Спросил король с улыбкой.
– В случае победы, – начал граф, – мы сможем избавиться от приличной части армии врага. Кроме того, если повезёт, мы также сможем сократить число колдунов, что, несомненно, увеличит наши шансы на общий успех в войне. А кроме того, нашим бойцам будет полезно почувствовать из чего сделаны наши враги.
Рэгнволд замолк и все уставились на короля. Тот думал, затем посмотрел на меня и спросил:
– Это твоя идея, воевода Игорь. Поэтому тебе и предлагать план!
Я с облегчением вздохнул. В этот раз усталость короля сбережёт много жизней наших воинов.
* * *
В распоряжении Ингрид оказалось не много не мало, а целых шестьдесят серебряных монет. Фрося одолжила подруге все свои и Дедовы сбережения. Причём у Деда деньги взяла без спросу, пообещав уладить проблему с ним позже.
Более Ингрид не теряла времени. Она хотела вернуться ещё до ужина. Быстрым шагом она добралась в респектабельный квартал города, стараясь держаться от бедных кварталов подальше. Тут, среди открытых лавок и гильдейских представительств, ходили стражники, следившие за порядком в городе. Их она всё ещё опасалась, но королевская грамота вселяла в бывшую беглянку надежду на светлое будущее. И женщина дала волю своему душевному порыву. Поход к портному мог бы затянуться до завтра, но к счастью у него нашлось вполне приличное праздничное белое платье. Впервые за последние недели беглянка не чувствовала себя нищенкой. Но богатой с таким количеством серебра она себя тоже не чувствовала. Шестьдесят серебряных монет это даже не один золотой.
Когда Ингрид вышла из магазина с большим свёртком, в котором лежала её обновка, то настроение у неё сильно испортилось. За красивое платье и работу по перекрою платья под её фигуру пришлось выложить пятьдесят две монеты. Оставшихся восьми решительно не хватало на приличную обувь. Поэтому Ингрид пришлось искать магазины для простых людей. Так она оказалась на рыбном рынке, как называли продуктовый рынок для бедных. Рядом с ним располагалась лавка, в которой можно было прикупить недорогую обувь. Так ей посоветовали прохожие горожанки. Тут она на последние деньги купила себе неброскую, зато новую обувь. Ингрид уже собиралась повернуть на улицу, ведущую к военному лагерю, как вдруг сзади послышались быстрые шаги, и сильная боль в затылке выбила её из реальности. Прежде чем она оказалась на мостовой, её подхватили под руки и куда-то поволокли. Вокруг всё плыло, голова раскалывалась, что-то тёплое тонкой струйкой стекало ей за воротник. Во рту чувствовался привкус крови и ещё какой-то гадости.
Ингрид вволокли в рыбацкую лодку, бросили её на дощатое дно и, накрыв её какими-то вонючими тряпками, наконец, оставили в покое. Пока лодка плыла по реке, женщине казалось, что её сейчас вырвет, но не проходившая тошнота, так и осталась лишь отголосками сильной головной боли. А затем мерное баюканье лодки укачало её настолько, что она провалилась в беспамятство и очнулась лишь тогда, когда лодка оказалась у берега. Тут женщину снова подхватили под руки и поволокли из лодки в лес.
Ингрид даже не могла по-настоящему испугаться, голова кружилась, мысли разбегались, ей было очень больно и очень плохо. Ужасное ощущение не проходило, пока она была в сознании, но и оно не могло терпеть эту боль постоянно. Женщина опять потеряла сознание и очнулась уже в каком-то доме. Тут её закрыли в грязной тёмной кладовке, Ингрид слышала, как снаружи опустился тяжёлый деревянный засов. По обрывкам фраз, брошенных похитителями, она поняла, что похитили её дружки убитых Фросей бандитов. А один из них и вовсе был тем самым преследователем, которые гнался за Фросей через двор, где обитала страшная и злая псина. Это подсказывало Ингрид, что ничего хорошего её в ближайшем будущем не ожидало. Надежды на спасение тоже не было, поскольку мстительные и безжалостные бандиты не станут с ней церемониться, позабавятся, перережут ей горло и закопают в лесу. Такие у них правила, и единственный способ возвысить собственную важность – это унизить других. А Ингрид на роль их жертвы подходила идеально. Стоило ей найти своё счастье с Игорем, как она совершила очередную глупость и, похоже, эта глупость будет последней в её жизни. Никто не сможет отыскать её вдали от Хёльма, в лесу. Она не увидит своего любимого, не выйдет замуж, не вернётся домой. От этого ей стало очень грустно, моральные и физические травмы образовали страшный коктейль, замешанный на боли и безысходности. Ингрид с воем свернулась в клубок и горько заплакала, уткнувшись зубами в рукав.
* * *
Ваську мы оставили в поле, его люди продолжали подготовку к завтрашнему бою, а также поддерживали огни в лагерях, чтобы противник ничего не заподозрил заранее. А мы тем временем выходили на позицию. Пока Месяц не появился в небе, нам помогала непроглядная темнота. Наиболее деликатную работу, предваряющую нашу атаку, должна была выполнить группа, состоявшая из моих телохранителей и нескольких охотников Вячеслава. Им предстояло бесшумно разобраться с часовыми. В жуткой темноте армия подбиралась к позиции врага.
Лагерь противника находился на другой стороне холма. На вершине холма послышался стон, шевеление и тихое звяканье доспехов. Часовых противника сменили наши люди, имитировавшие караульных врагов. Наши бойцы подхватили выпавшие из рук мёртвых врагов факелы и теперь повторяли их движение. Противник ничего не подозревал, а наша армия подошла вплотную, остановилась у вершины холма и готовилась ударить по расслабившемуся арьергарду армии Фрикса.
– Сколько ещё ждать? – Спросил Сигурд.
Его новые парадные доспехи с плащом на плечах сидели на нём как родные. Король то и дело получал комплименты от подхалимов, которые и тут не оставили его в покое и сопровождали короля на поле боя. Глава государства пребывал в ужасном настроении. Хотя ему и не пришлось ползти на пузе, как нашим передовым стрелкам, он всё равно высказывал недовольство. Мне же приходилось мириться с его соседством. Король, видите ли, желал воочию понаблюдать за тем, как я командую армией. Сигурд поправил шлем и сказал:
– Я устал от этого бесполезного ожидания!
– Потерпите до тех пор, пока они не начнут ритуал! – Пояснил я. В это время Степан, который наблюдал за лагерем с холма через подзорную трубу, вскочил и бегом спустился от своего наблюдательного поста к нам.
– Сейчас начнут ритуал! Уже привели пленных! – Сообщил он.
– А что с часовыми на северной стороне? – Спросил я.
– Их пока не трогали! Ждём начала ритуала.
– Понятно. Тогда выдвигайся со своими людьми на позицию. – Приказал я ему, в темноте я не видел его глаз и не мог определить его реакцию. – Действуем строго по плану!
Степен ушёл, а я поднялся на вершину холма и залёг. Внизу у небольшой рощицы раскинулся вражеский лагерь. Тут жгли костры, но люди не отдыхали и даже не собирались ложиться спать. Скорее наоборот, они зажигали тысячи факелов и шли к центру лагеря. Тут на импровизированной площади посреди лагеря собрали не менее двух сотен пленных. Вокруг них на расстоянии десяти шагов оставалось пустое пространство, а дальше сплошной стеной стояли тысячи вражеских воинов, многие из них держали факелы в руках. В пространство между воинами и пленными вошли колдуны. Один чародей с восточной стороны, а его коллега с западной. Оба подняли вверх руки, воздев к небу свои посохи с черепами на конце. Какое-то время ничего не происходило, колдуны почти не двигались, только шатались в трансе. Затем послышалось пение. Грустная, тоскливая и в чём-то даже красивая песня лилась потоком. Пленники, зачарованные пением, оказались под действием печальной песни уже через несколько минут. Жертвы ритуала покачнулись, плавно двигаясь в такт мелодии, их тела зашатались из стороны в сторону. Воины подхватили песню, дружный хор нескольких тысяч голосов сначала тихо, а затем громче и громче затянул скорбный мотив. Песня буквально завораживала, поглощая волю. Наши воины тут же попали под её воздействие, все почувствовали прилив безысходности и апатии. Даже на меня подействовало, хотя издалека этот эффект был не настолько сильным, как рядом с колдунами.
Я повернулся и отдал приказ к наступлению. Одновременно с этим к нашей коннице рванул посыльный. Я встал и повернулся, осмотрелся по сторонам. Месяц уже выплывал на небосвод, а наша пехота в полнейшем молчании медленно выходила на холм. Стройные ряды арбалетчиков под прикрытием щитоносцев шли впереди на пятьдесят шагов ниже основных сил нашей армии. Я шёл сразу за ними в первом ряду тяжёлой пехоты, рядом со мной Сигурд, замотанный в какой-то чёрный плащ, и следом его гвардейцы. На мне был новый доспех – камуфляжная куртка, шлем и штаны с вшитыми в специальных карманах бронепластинами, которые почти не издавали никаких звуков, в отличие от доспехов короля и его свиты. До лагеря противника оставалось не более двух сотен шагов. Я уже без оптики мог наблюдать колдунов, размахивающих посохами. На их балахонах уже проявились руны, зелёное свечение окутало колдунов мистическим ореолом. Особенно ярко у последователей Фрикса сияли их жезлы. Черепа на концах посохов превратились в яркие светящиеся зеленоватые точки, которые выписывали в воздухе причудливые кренделя. Жертвы, находящиеся в трансе, присоединили свои голоса к общему хору. Связанные пленники безвольно качались в такт скорбной песне. В нашем строю началось повальное помешательство, часть наших воинов, приближаясь всё ближе к центру ритуала, опускала оружие, их губы начинали шевелиться в такт со словами печальной песни, подавляющей волю. Текст песни звучал на каком-то древнем никому не понятном языке. Однако слова проникали в душу и в разум, липкими волнами обволакивали сознание, как бывает, когда мокрая одежда прилипает к телу.
Над жертвами ритуала образовался светящийся мутно-зелёным светом туман. Передовые отряды, состоявшие из Междуреченских воинов, первыми вышли на свою позицию. Прежде чем всё наше войско потеряло собственную волю, грянул дружный залп арбалетчиков. По договорённости они должны были выстрелить по колдунам. Однако я заметил, что стреляли далеко не все, и далеко не так как мы договаривались. Люди попросту не могли нормально мыслить, поэтому совершали иррациональные необъяснимые ошибки. Я прильнул к биноклю. Возле первого колдуна пространство оказалось утыкано болтами, страшный враг, несмотря на попадание в него десятка болтов, стоял на своих двоих и упирался посохом в землю. Я перевёл бинокль на второго колдуна. Тот уже корчился в предсмертных судорогах, пришпиленный к земле, словно бабочка иголками.
– Лучники! – Заорал я. Меня поняли правильно, половина лучников принялась стрелять кто куда, однако и это было большим достижением, поскольку вторая половина просто безвольно стояла, опустив руки вниз вдоль тела, а часть вообще растеряла своё оружие.
А тем временем враги зачарованно наблюдали за тем, как рушится ритуал, они медленно выходили из транса, скорбная песнь разрушалась, теряя стройность, гармонию и количество вплетённых в неё голосов. Жертвы, которые были центром ритуала, до сих пор пытались петь скорбную песнь, но их хор стремительно разваливался, начиналась какофония.
И тут первый колдун повернулся к нам и трясущейся рукой воздел посох вверх. Я ожидал удара молнии, но в этот момент ему снова прилетело. Наши пришедшие в себя арбалетчики выстреливали все свои заряды. Град болтов превратил его в красного ежа, колдун пошатнулся и упал. В момент, когда его посох соприкоснулся с землёй, жуткая световая вспышка ослепила почти всех участников этого действа. Когда я смог разомкнуть веки, то увидел, как к нам бежит разъярённая толпа обозлённых вражеских воинов.
Наши бойцы тоже уже пришли в себя, лучники стреляли навесом поверх голов отступающих щитоносцев и арбалетчиков. Сзади сквозь широко расположенных лучников с грохотом спускалась наша тяжёлая пехота. Мечники со щитами в первом ряду, во втором и третьем копейщики. Образовалась каша из разных родов войск и в этот момент вражеская пехота с грохотом и звоном столкнулась с нашей армией.
А дальше творилось форменное безумие, управлять которым было чрезвычайно сложно, однако когда с флангов ударили наши Междуреченские воины и королевская конница во главе с Рэгнволдом, исход боя ни у кого не вызывал сомнений. Суматохи добавили мои гранатомётчики, которые забросили в самую гущу врагов горшки с горючей смесью. Избиение продолжалось целый час. Несколько раз враги были близки к тому, чтобы прорвать окружение, но каждый раз им не хватало для успеха своего предприятия буквально чуть-чуть. А мы особо никуда не торопились, только медленно сжимали кольцо вокруг мечущихся в окружении врагов и старались бить их болтами и стрелами издалека. Копейщики, ощетинившись длинными пиками, держали врага на расстоянии.
Подвергшийся ментальной атаке бледный король со своими гвардейцами отступил назад и теперь наблюдал за боем с возвышения. Хёльмским городским добровольцам пришлось немного постоять под натиском врага, а затем им дали возможность добить остатки вражеского войска, чтобы они могли почувствовать вкус битвы. Измотанные враги сопротивлялись до самого конца, но были настольно изранены и измотаны, что даже рекруты смогли разбить их без особых проблем.
В середине ночи мы вернулись обратно на свои позиции, оставив на поле боя только призовые команды и патрули дальнего прикрытия. По дороге я порадовался, что мы победили врага малой кровью, а также обкатали в бою наше городское ополчение. Сигурд отмалчивался, он выглядел ошарашенным, задумчиво смотрел вперёд стеклянным взглядом и не реагировал на восторженные оды его мудрости, лившиеся из уст нескольких особо приближённых лизоблюдов.
Я тоже размышлял. В первую очередь я думал о том, что околдованные воины даже после смерти колдунов, продолжали сражаться на стороне последователей Фрикса. Насколько же сильно повлиял на них тёмный ритуал, что даже после смерти колдовская муть не развеялась сразу, а продолжала толкать людей на себе подобных во имя уже мёртвых хозяев!?
После этого я сразу же отправился в город, мне хотелось как можно скорее оказаться в своей палатке, а о воинах и всём остальном должны были позаботиться наши командиры. Ночь вымотала меня, а с учётом того, что я почти не спал прошлой ночью, мне хотелось заснуть в объятьях красавицы герцогини. Я надеялся, что она не станет требовать от меня длительных постельных подвигов.
Каково же было моё разочарование, когда я вошёл в палатку, а Ингрид там не оказалось. Вначале я подумал, что она попросту ушла от меня, бросила. Однако затем я обнаружил массу её вещей, главная из которых – её королевская грамота. Не стала бы герцогиня её оставлять. Мне следовало найти Евфросинию, чтобы та хоть как-то объяснила мне поведение Ингрид. Воительница во всём полупустом лагере тоже не обнаружилась. Мои телохранители естественно тоже ничего не знали, поскольку и сами находились в самой гуще битвы. Пометавшись по опустевшему лагерю, я решил, что раз Ингрид и Фрося исчезли вместе, то ничего страшного с ними не произошло. В сердце зрела тревога, но усталость была такой сильной, что я просто завалился на подстилку, укрылся одеялом и уснул беспробудным сном.
Глава 22
Утром меня растолкал Дед и сообщил, что военный совет состоится сразу после завтрака. Разведчики докладывали, что основные силы колдунов уже приближаются к Хёльму. После обеда они будут у стен города. Пока я ел, Дед сказал, что ни Фрося, ни Ингрид так и не вернулись. Поэтому я сконцентрировался на своих задачах. Съев немного пшеничной каши с рыбой и зеленью, я запил всё это квасом. Квас был так себе, но рыба откровенно порадовала.
– Такой вкусной жирной речной жареной рыбы я не ел никогда! – Сообщил я, вытирая руки. Дед в ответ лишь ухмыльнулся и кивнул. Мол, что с вас молодых возьмёшь! Ничего вы ещё в жизни не видели!
– Пора! – Дед откинул полог и вышел.
Витьки нигде не было видно, наверное, этот храбрый молодец отсыпался перед сегодняшней битвой.
Настроение в лагере под стенами Хёльма было замечательным, это чувствовалось повсюду. Люди завтракали с аппетитом, шутили и веселились. Ночная победа далась нам легко, но сегодня враг не подарит нам победу на блюдечке. Это замечательно, что сегодняшней ночью мы застали врага «со спущенными штанами». Надеюсь, Сигурд проникся тем, насколько сильны и бесстрашны были наши враги.
В шатре уже собрались все командиры. Король угощал всех вином и сладостями.