Правда, меня и старые доспехи устраивали, но раз Васька решил, что новые будут лучше прежних, то я с радостью приму их.
– Ей Светозар! Посмотри, кто к нам приехал!
Описывать дальнейшую пьянку в честь прибытия старого друга я не стану. Лишь отмечу, что это «культурное мероприятие» пришлось прервать поздним вечером. Прибыл разведчик, на которого я изначально делал серьёзную ставку. А произошло это так.
В трапезную, которая наполнилась командирами армии Междуречья, главными среди которых были Мстислав, Всеволод, Степан и я, ворвался незнакомый мне сержант. По его одежде и обмундированию я понял, что он, скорее всего, принадлежит к городской страже.
– Воевода! Воевода! – Он остановился у входа в трапезную, дождался, когда стихнет гул голосов и прокричал. – Поймали!
И тут же снова перевёл дух. Видимо он бежал сюда от самых ворот города.
– Кого поймали!? – Спросил, хмуря брови, сотник Степан, который даже в докладах подчинённых мог усмотреть нарушение не писанного воинского порядка. – Говори толком, чтобы понятно было!
– Лазутчика вражеского поймали! – Сержант уже перевёл дух и улыбнулся. – Пытался через главные ворота проехать, но мои орлы его враз раскусили.
– Дед, пойди и разберись с этим! – Скомандовал я.
Мой бородатый телохранитель бодро выбрался из-за стола и пошёл мимо оторопевшего сержанта, походя схватил того под локоть и поволок из зала.
Мы продолжили пир, но не прошло и полчаса, как в зал вошёл ухмыляющийся Дед, а за ним следом семенил мой старый знакомый Мустафа. Полноватый кочевник с округлым лицом и маленькими глазками улыбался. Тоненькие щегольские усики Мустафы, как и прежде, свисали по обе стороны от его рта.
– Мастер Игорь! – Он почтительно поклонился. – Я прибыть в Тур, а эти тупоголовый стражника не уметь читать твоя грамота!
– Ты сам-то читать умеешь? – Поинтересовался со смехом Мстислав.
– Нет, только считать могти! Но оченя хорошо, я могти посчитать до сто раз по тысяча, а больше я не пробовать.
– Почему же? – Ироничным тоном поинтересовался Мстислав. Мустафа широко улыбнулся, отчего щёлочки его глазниц сузились до тонкой линии ресниц.
– Сильно спать хотеть! – И кочевник улыбнулся ещё шире, показав два передних зуба.
Все командиры, внимательно слушавшие Мустафу, покатились со смеху, а Степан даже упал с лавки и долго не мог подняться, захлёбываясь от смеха. К сожалению, это был последний из весёлых моментов того вечера. Поскольку Мустафа, коверкая слова, запинаясь и упрощая всё, что только можно, рассказал нам о том, что смог разузнать об угрожавших Междуречью колдунах. Из его рассказа мы узнали, что в данный момент вражеская армия направляется в Кварт. Они собирались атаковать города и поселения страны, не разделяя армию на части, как сначала надеялись поступить. Атака на Междуречье была скорее способом отвлечь наши войска от того, что собирались делать основные силы противника. В случае успеха в Междуречье колдуну следовало присоединиться к общей армии колдунов.
В данный момент главные вражеские силы уже должны были вторгнуться в пределы страны. Во вражеском войске насчитывалось около двенадцати тысяч воинов и восемь магов, которых возглавлял колдун по имени Фрикс. Он действительно носил лосиный череп вместо шлема. По всей степи были проведены страшные ритуалы подчинения. Пленных воинов укладывали в центре круга, маги становились по его окружности и взывали к потусторонней колдовской силе, после чего часть воинов умирала, а другая часть пополняла армию колдунов. На месте проведения ритуала оставалось огромное безжизненное чёрное пространство. Земля, трава, цветы и всё живое на месте проведения ритуала иссыхали и умирали, рассыпавшись в чёрную пыль.
Но ещё более удивительным было то, что за армией колдунов следовали десятки тысяч пленных. Их даже приблизительное количество было сложно подсчитать. Пленные тоже подверглись тёмному воздействию. Колдуны и над ними проводили ритуалы, но эти ритуалы назывались ритуалами безразличия. После этих ритуалов пленных даже не надо было, как следует охранять, поскольку они становились безразличными ко всему происходящему, их лица серели, а глаза тускнели, словно они состарились на десять лет. У некоторых даже выпадали зубы, у многих выпадали волосы и седели борода, брови и усы. Часть прошедших ритуал безразличия людей умирали на месте. Лишь немногие были способны устоять перед страшным колдовством, раскрыв таких счастливчиков, злобные воины старались убивать на месте всех людей имевших иммунитет воздействию тёмной магии. Источником информации оказался один из таких пленников, с которым Мустафа и встретился. Беглецу-счастливчику удалось незаметно замаскироваться во время ночлега под открытым небом. Он спрятался в большой куче с навозом, избежав, таким образом, нежелательного внимания надзирателей и воинов Фрикса.
Я сидел на кресле и не мог поверить, что всё это на самом деле происходит со мной. Я даже ущипнул себя, надеясь, что всего лишь сплю. Но мрачные лица командиров, говорили мне о том, что с этой новой реальностью, с которой я столкнулся, мне суждено примириться. Альтернативная реальность была доступна лишь тем, кто полностью выжил из ума. Я вспомнил фильмы и книги, где колдуны, маги, чародеи и другие мифические персонажи существовали в выдуманных фэнтезийных мирах, тогда это всё мне казалось лишь красивой сказкой. А тут, в Другом мире, всё выглядело как сказка со страшным концом, в этой сказке мне суждено было умереть в бою против армии колдунов. Так утверждал провидец Понтиус. Ещё страшнее было бы остаться в этом мире, не попытавшись остановить колдунов. Впрочем, каждый выбирает путь сам. Как виконт Сорен, который навсегда запомнится мне человеком чести и настоящим надёжным другом!
* * *
Ингрид вынуждена была выбираться из тупика. Она могла бы поплакать ещё немного, но кончились её горькие слёзы. Какая ирония, тупичок стал тупиком в её жизни. Она уже не могла рыдать и жалеть себя. Очень хотелось кушать и пить. Выбравшись на главную улицу, она поплелась в ту сторону, откуда доносился шум. По дороге она думала о том переломном моменте в её жизни, когда вся её жизнь начала рушиться.
Самый первый момент – смерть её отца. Последнего мужчины из её рода. Но даже тогда, когда негодяй Торсон, сошёл с ума и пожелал силой сделать её своей женой, ситуация ещё выглядела поправимой. Ингрид поняла, что жизнь резко изменилась, когда у неё появились собственные желания, а не то будущее, которое собирался подсунуть ей Сигурд. Именно тогда она ошиблась. И если один барон, долгое время служивший её отцу, хотел силой заставить её выйти за него замуж, то другому человеку, который говорил, что вскоре сможет купить себе титул барона, она и сама хотела бы принадлежать. Но вместо этого она оттолкнула Игоря от себя, идя на поводу у тех, кто считал её чувства недостойными. И вот, пожалуйста, достоин ли барон Торсон своего титула? Нет. Титул можно купить или унаследовать, как это обычно и происходило. А хорошие человеческие качества ни купить, ни унаследовать не получится. Либо человек идёт рука об руку со своей совестью, либо идёт на поводу у своих самых низменных побуждений. Интересно, а её страсть к Игорю можно было считать высоким чувством или же это тоже низменные побуждения?
Ингрид вздохнула, её губы и язык пересохли. У входа на торговую площадь на неё с подозрением посмотрели стражники, один из них даже попытался подойти, но тут же, скривив нос, отшатнулся и отступил. Никто из них не захотел иметь дело с грязной служанкой, дурно пахнущей солёной речной рыбой. Беглянка с облегчением выдохнула, когда поняла, что угроза миновала. Она уже не в первый раз оценила, как хорошо грязь и тошнотворный запах может скрывать её красоту и благородное происхождение. Оказавшись в центре площади у колодца, Ингрид вдоволь напилась прохладной воды, и решила, что умывать лицо и чистить одежду пока не станет. Тут было слишком много стражников.
В животе заурчало, бывшая хозяйка Междуречья, увидела нищенку в грязной зелёной тунике, которая стояла на площади с протянутой рукой и несчастным видом. Некоторые граждане жалели её и вкладывали в её руку медные монетки. Ингрид решила, что возможно ей тоже удастся, таким образом, решить часть своих насущных проблем. Поэтому она устроилась в одном из людных проходов на торговой площади и, протянув руку перед собой, попыталась сделать несчастное лицо. Поскольку жизнь её превратилась в кошмар, то ничего особенного делать не пришлось. Лицо итак выглядело хуже некуда. Грязное, с дорожками от пролитых слёз, оно выглядело печально и ничего кроме жалости не вызывало.
Несколько монет легли в её руку довольно быстро, она обрадовалась им, но после этого люди перестали подавать ей милостыню. Тогда она вновь сделала грустное лицо, в этом деле здорово помогал урчащий живот. В её руку вновь легло сразу несколько медных монет, но не успела Ингрид обрадоваться их появлению, как рядом появилась нищенка в зелёной тунике, а с ней ещё двое. Эти тоже выглядели не лучшим образом. Одноглазый мужчина был худым и загорелым. Он носил какие-то лохмотья, в которые Ингрид в старые времена не позволила бы даже завернуть грязную морковь. Третья нищенка передвигалась с помощью кривой клюки и выглядела ещё хуже этих двоих.
– Кто это разрешил тебе просить тут милостыню, а? – На последнем слоге голос нищенки сорвался на визг.
– Простите, я…
– Простите! – Передразнила её местная нищенка.
Ингрид попыталась тихо отступить, но одноглазый мужчина схватил её за руку и гневно спросил:
– Куда это ты собралась, тварь грязномордая!?
– Стражники! – Сделав перепуганное лицо, прошипела Ингрид, глядя всей троице за спину.
При этих словах нищие резко повернулись к Ингрид спиной и даже немного вжали голову в плечи. Фокус удался, и бывшая благородная дама воспользовалась этим, бросившись наутёк, аж пятки засверкали. Вдогонку ей послышалась отборная брань, но беглянка не останавливалась, пока не оказалась за углом дома.
Пройдя несколько улиц, она затерялась среди домов и торговых лавок. У одной из них она всё же решила остановиться. Из лавки исходил невероятный пряный и сдобный запах булок с яблоками. Над входом на старой верёвке раскачивалось изображение макового кренделя. Ингрид решительно направилась внутрь.
В лавке никого не оказалось, зато продвижение сквозь шторку вызвало перестук тростниковых палочек, нанизанных на длинные шнурки. Через мгновение на звук вышел мужчина с огромным животом и белым колпаком на голове.
– А! – Разочарованно сказал он, и уже строгим тоном добавил. – Мы милостыню не подаём!
– Сколько будут стоить вон те две больше лепёшки? – Спросила Ингрид, проигнорировав его замечание.
– Шесть медяков за две лепёшки. – Машинально ответил булочник.
– Одну лепёшку, пожалуйста! – Попросила девушка, протягивая полноватому хозяину три медяка.
Тот удивился, но отказывать, естественно, не стал. Он взял деньги у Ингрид, протянул лепёшку по диаметру превосходившую глубину сумки женщины, а затем стал смотреть за тем, как она рвёт её на части и аккуратно складывает их в свою сумку. Ингрид давилась слюной, но не пожелала показывать, насколько голодна. Покончив со своим занятием, она вежливо попрощалась с пекарем. – До свиданья!
Она мягко кивнула булочнику и даже слегка улыбнулась, когда увидела удивление на его лице.
– Постой! – Вдруг крикнул ей вдогонку мужчина. – Я заметил, как ты смотрела на мои пирожки с яблоками и корицей! Не желаешь ли купить себе один?
– Сколько? – Ингрид из последних сил старалась держаться с достоинством.
– Два медяка!
– Извини, мастер! Но я не могу себе это позволить. – Женщина с сожалением покачала головой. Действительно у неё осталась лишь одна медная монета. Мужчина даже как-то немного сник, а Ингрид уже направилась к выходу.
– Постой, как тебя зовут?!
Ингрид замешкалась, придумывая себе вымышленное имя.
– Меланья! – Сказала она булочнику первое, что пришло ей в голову. Так звали её кормилицу.
– Вот держи! Пусть этот пирожок будет подарком от меня. – Он широко улыбнулся ей, лукаво подмигнул и уже шёпотом добавил. – Заходи ко мне ещё, Меланья!
Ингрид кивнула и вышла на улицу. Мужчины! Она фыркнула, но оказавшись на улице, с большим удовольствием принялась за булочку с яблочной начинкой. Корица и яблоко пахли просто потрясающе, в какой-то миг Ингрид показалось, что она в жизни не ела ничего вкуснее! Булочник добавил в начинку что-то ещё, но женщина не могла понять, какой ингредиент подсластил эту булочку.
Утолив голод, она решила, что с неё хватит путешествия по Мьёлниру. Надо было уходить, попадаться на глаза стражникам было слишком рискованно. Или нет? Ингрид уже не понимала, что для неё было лучше: жить как нищая или сдаться на милость короля?! Возможно, заточение в монастыре было бы лучшим решением?! Нет, жить в неволе было бы хуже смерти, решила Ингрид, вспомнив свою подругу Эстер.
Беглянка пошла в сторону гавани. Пыльная улица вывела её к каменной дороге, запахло илом и рыбой. Гавань была близко, впереди показались шлемы стражников, Ингрид на всякий случай свернула в боковую улочку. Сердце застучало сильнее, когда группа мелких оборванцев, заметив её появление, проводила её взглядами десятка жадных и голодных пар глаз. Один из них отпустил в её сторону непристойную шуточку и вся стайка юнцов заулюлюкала и захохотала ей вслед. К счастью, улочка оказалась сквозной и вскоре женщина вышла на оживлённую дорогу.
Через некоторое время, минуя стражников, она добралась до гавани. У причала стояли два корабля, ещё два корабля стояли на якоре в некотором отдалении. Ингрид приблизилась к тому кораблю, который разгружали полуголые мужчины, в одних лишь набедренных повязках. Они носили бочки и мешки, тюки с тканью и прочие товары. За всем этим наблюдал надсмотрщик в коричневой кожаной безрукавке и широких серых просторных штанах. В его руке подрагивала плеть.
– Эй, уважаемый! Скажи-ка, куда направляется этот корабль? – Спросила Ингрид у человека с плетью в руке.
Тот, прежде чем ответить смерил её внимательным взглядом, оглядев с ног до головы. Наконец, он подкрутил ус и ответил:
– Тебе-то, зачем это знать? – Спросил он, одна его бровь взлетела, а вторая всё ещё хмурилась.
– Я хочу попасть на юг. – Простодушно ответила она.
– Гы-гы! – Не удержался моряк с плетью, улыбнулся широко и плотоядно. – Слышь, красавица, мы только что с юга приплыли! Вот сейчас разгрузимся и дальше вверх по реке пойдём. А вот на обратном пути… – Надсмотрщик подмигнул ей так недвусмысленно, что она покраснела. Правда под слоем пыли и грязи это было не так заметно.
Внимательный надсмотрщик всё-таки уловил её смущение, но понял неправильно и решил пояснить специально для неё:
– Да, ты не бойся, у меня отдельная каюта есть, там нам никто не помешает!
Надсмотрщик пошло улыбнулся и потянулся к ней рукой, Ингрид ловко увернулась от его попытки и сказала:
– Извините, меня, но я спешу! – Девушка быстро ретировалась, направляясь к другому кораблю.
– Куда же ты красотка! Соглашайся, без денег тебя всё равно никто не возьмёт! – Прокричал ей вслед надсмотрщик. С палубы корабля громко заржали матросы.
Второй корабль уже заканчивал погрузку. Телега, нагруженная мешками, уже была почти пустой. С корабля за погрузкой наблюдал солидного вида купец. Уже немолодой мужчина носил экзотический головной убор в виде обёрнутой вокруг головы белой ткани и цветной яркий шёлковый халат с широким поясом из бордовой ткани.
– Куда направляется этот корабль? – Крикнула она, обращаясь к купцу. Однако тот не ответил, он считал мешки, которые заносили на корабль грузчики.
– Вниз по реке пойдут, а потом ещё дальше на юг. – Вместо купца ответил ей человек, который стоял рядом с телегой.
– Спасибо! – Девушка кивнула возничему и подошла к трапу.
Что-то подсказывало ей, что сейчас не следует разговаривать с купцом, а нужно дождаться окончания погрузки. Купец не отвлекался до тех пор, пока на корабль не внесли последние два мешка груза, что-то вывел на своей восковой табличке маленькой деревянной палочкой и только тогда посмотрел на Ингрид:
– Милостыня не падавать! – Сообщил он ей и уже собирался уходить, но Ингрид остановила его.
– Достопочтимый господин! – Обратилась она к купцу, а когда тот с интересом повернулся в её сторону, продолжила. – Я слышала, что твой корабль отправляется на юг, вниз по реке! Возьми меня с собой, господин, и я тебе пригожусь!
– Женщина на корабле – быть беде! – Сказал купец и поднял палец вверх. – Так, кажется, говорят на твоей земля?!
– Да, но я не буду вам мешать, и могу всю дорогу просидеть в какой-нибудь маленькой каморке или даже в грузовом трюме! – Попыталась Ингрид уговорить мужчину.
– Могу взять один пассажир! – Сообщил купец. – У меня есть каюта для того, кто сможет заплатить… – Он задумался, прикидывая, сколько может стоить путешествие. – Но каюта и еда будет стоить один золотой! Хотя откуда у тебя золотой, тогда пускай будет десять серебряных монета и будешь мыть посуда, когда я сказать!
– У меня нет таких денег! – Огорчилась Ингрид. Будь у неё хотя бы один золотой, путешествие на юг было бы вполне комфортным и интересным. – Но я могу также мыть полы, убирать и готовить!
– Ей Светозар! Посмотри, кто к нам приехал!
Описывать дальнейшую пьянку в честь прибытия старого друга я не стану. Лишь отмечу, что это «культурное мероприятие» пришлось прервать поздним вечером. Прибыл разведчик, на которого я изначально делал серьёзную ставку. А произошло это так.
В трапезную, которая наполнилась командирами армии Междуречья, главными среди которых были Мстислав, Всеволод, Степан и я, ворвался незнакомый мне сержант. По его одежде и обмундированию я понял, что он, скорее всего, принадлежит к городской страже.
– Воевода! Воевода! – Он остановился у входа в трапезную, дождался, когда стихнет гул голосов и прокричал. – Поймали!
И тут же снова перевёл дух. Видимо он бежал сюда от самых ворот города.
– Кого поймали!? – Спросил, хмуря брови, сотник Степан, который даже в докладах подчинённых мог усмотреть нарушение не писанного воинского порядка. – Говори толком, чтобы понятно было!
– Лазутчика вражеского поймали! – Сержант уже перевёл дух и улыбнулся. – Пытался через главные ворота проехать, но мои орлы его враз раскусили.
– Дед, пойди и разберись с этим! – Скомандовал я.
Мой бородатый телохранитель бодро выбрался из-за стола и пошёл мимо оторопевшего сержанта, походя схватил того под локоть и поволок из зала.
Мы продолжили пир, но не прошло и полчаса, как в зал вошёл ухмыляющийся Дед, а за ним следом семенил мой старый знакомый Мустафа. Полноватый кочевник с округлым лицом и маленькими глазками улыбался. Тоненькие щегольские усики Мустафы, как и прежде, свисали по обе стороны от его рта.
– Мастер Игорь! – Он почтительно поклонился. – Я прибыть в Тур, а эти тупоголовый стражника не уметь читать твоя грамота!
– Ты сам-то читать умеешь? – Поинтересовался со смехом Мстислав.
– Нет, только считать могти! Но оченя хорошо, я могти посчитать до сто раз по тысяча, а больше я не пробовать.
– Почему же? – Ироничным тоном поинтересовался Мстислав. Мустафа широко улыбнулся, отчего щёлочки его глазниц сузились до тонкой линии ресниц.
– Сильно спать хотеть! – И кочевник улыбнулся ещё шире, показав два передних зуба.
Все командиры, внимательно слушавшие Мустафу, покатились со смеху, а Степан даже упал с лавки и долго не мог подняться, захлёбываясь от смеха. К сожалению, это был последний из весёлых моментов того вечера. Поскольку Мустафа, коверкая слова, запинаясь и упрощая всё, что только можно, рассказал нам о том, что смог разузнать об угрожавших Междуречью колдунах. Из его рассказа мы узнали, что в данный момент вражеская армия направляется в Кварт. Они собирались атаковать города и поселения страны, не разделяя армию на части, как сначала надеялись поступить. Атака на Междуречье была скорее способом отвлечь наши войска от того, что собирались делать основные силы противника. В случае успеха в Междуречье колдуну следовало присоединиться к общей армии колдунов.
В данный момент главные вражеские силы уже должны были вторгнуться в пределы страны. Во вражеском войске насчитывалось около двенадцати тысяч воинов и восемь магов, которых возглавлял колдун по имени Фрикс. Он действительно носил лосиный череп вместо шлема. По всей степи были проведены страшные ритуалы подчинения. Пленных воинов укладывали в центре круга, маги становились по его окружности и взывали к потусторонней колдовской силе, после чего часть воинов умирала, а другая часть пополняла армию колдунов. На месте проведения ритуала оставалось огромное безжизненное чёрное пространство. Земля, трава, цветы и всё живое на месте проведения ритуала иссыхали и умирали, рассыпавшись в чёрную пыль.
Но ещё более удивительным было то, что за армией колдунов следовали десятки тысяч пленных. Их даже приблизительное количество было сложно подсчитать. Пленные тоже подверглись тёмному воздействию. Колдуны и над ними проводили ритуалы, но эти ритуалы назывались ритуалами безразличия. После этих ритуалов пленных даже не надо было, как следует охранять, поскольку они становились безразличными ко всему происходящему, их лица серели, а глаза тускнели, словно они состарились на десять лет. У некоторых даже выпадали зубы, у многих выпадали волосы и седели борода, брови и усы. Часть прошедших ритуал безразличия людей умирали на месте. Лишь немногие были способны устоять перед страшным колдовством, раскрыв таких счастливчиков, злобные воины старались убивать на месте всех людей имевших иммунитет воздействию тёмной магии. Источником информации оказался один из таких пленников, с которым Мустафа и встретился. Беглецу-счастливчику удалось незаметно замаскироваться во время ночлега под открытым небом. Он спрятался в большой куче с навозом, избежав, таким образом, нежелательного внимания надзирателей и воинов Фрикса.
Я сидел на кресле и не мог поверить, что всё это на самом деле происходит со мной. Я даже ущипнул себя, надеясь, что всего лишь сплю. Но мрачные лица командиров, говорили мне о том, что с этой новой реальностью, с которой я столкнулся, мне суждено примириться. Альтернативная реальность была доступна лишь тем, кто полностью выжил из ума. Я вспомнил фильмы и книги, где колдуны, маги, чародеи и другие мифические персонажи существовали в выдуманных фэнтезийных мирах, тогда это всё мне казалось лишь красивой сказкой. А тут, в Другом мире, всё выглядело как сказка со страшным концом, в этой сказке мне суждено было умереть в бою против армии колдунов. Так утверждал провидец Понтиус. Ещё страшнее было бы остаться в этом мире, не попытавшись остановить колдунов. Впрочем, каждый выбирает путь сам. Как виконт Сорен, который навсегда запомнится мне человеком чести и настоящим надёжным другом!
* * *
Ингрид вынуждена была выбираться из тупика. Она могла бы поплакать ещё немного, но кончились её горькие слёзы. Какая ирония, тупичок стал тупиком в её жизни. Она уже не могла рыдать и жалеть себя. Очень хотелось кушать и пить. Выбравшись на главную улицу, она поплелась в ту сторону, откуда доносился шум. По дороге она думала о том переломном моменте в её жизни, когда вся её жизнь начала рушиться.
Самый первый момент – смерть её отца. Последнего мужчины из её рода. Но даже тогда, когда негодяй Торсон, сошёл с ума и пожелал силой сделать её своей женой, ситуация ещё выглядела поправимой. Ингрид поняла, что жизнь резко изменилась, когда у неё появились собственные желания, а не то будущее, которое собирался подсунуть ей Сигурд. Именно тогда она ошиблась. И если один барон, долгое время служивший её отцу, хотел силой заставить её выйти за него замуж, то другому человеку, который говорил, что вскоре сможет купить себе титул барона, она и сама хотела бы принадлежать. Но вместо этого она оттолкнула Игоря от себя, идя на поводу у тех, кто считал её чувства недостойными. И вот, пожалуйста, достоин ли барон Торсон своего титула? Нет. Титул можно купить или унаследовать, как это обычно и происходило. А хорошие человеческие качества ни купить, ни унаследовать не получится. Либо человек идёт рука об руку со своей совестью, либо идёт на поводу у своих самых низменных побуждений. Интересно, а её страсть к Игорю можно было считать высоким чувством или же это тоже низменные побуждения?
Ингрид вздохнула, её губы и язык пересохли. У входа на торговую площадь на неё с подозрением посмотрели стражники, один из них даже попытался подойти, но тут же, скривив нос, отшатнулся и отступил. Никто из них не захотел иметь дело с грязной служанкой, дурно пахнущей солёной речной рыбой. Беглянка с облегчением выдохнула, когда поняла, что угроза миновала. Она уже не в первый раз оценила, как хорошо грязь и тошнотворный запах может скрывать её красоту и благородное происхождение. Оказавшись в центре площади у колодца, Ингрид вдоволь напилась прохладной воды, и решила, что умывать лицо и чистить одежду пока не станет. Тут было слишком много стражников.
В животе заурчало, бывшая хозяйка Междуречья, увидела нищенку в грязной зелёной тунике, которая стояла на площади с протянутой рукой и несчастным видом. Некоторые граждане жалели её и вкладывали в её руку медные монетки. Ингрид решила, что возможно ей тоже удастся, таким образом, решить часть своих насущных проблем. Поэтому она устроилась в одном из людных проходов на торговой площади и, протянув руку перед собой, попыталась сделать несчастное лицо. Поскольку жизнь её превратилась в кошмар, то ничего особенного делать не пришлось. Лицо итак выглядело хуже некуда. Грязное, с дорожками от пролитых слёз, оно выглядело печально и ничего кроме жалости не вызывало.
Несколько монет легли в её руку довольно быстро, она обрадовалась им, но после этого люди перестали подавать ей милостыню. Тогда она вновь сделала грустное лицо, в этом деле здорово помогал урчащий живот. В её руку вновь легло сразу несколько медных монет, но не успела Ингрид обрадоваться их появлению, как рядом появилась нищенка в зелёной тунике, а с ней ещё двое. Эти тоже выглядели не лучшим образом. Одноглазый мужчина был худым и загорелым. Он носил какие-то лохмотья, в которые Ингрид в старые времена не позволила бы даже завернуть грязную морковь. Третья нищенка передвигалась с помощью кривой клюки и выглядела ещё хуже этих двоих.
– Кто это разрешил тебе просить тут милостыню, а? – На последнем слоге голос нищенки сорвался на визг.
– Простите, я…
– Простите! – Передразнила её местная нищенка.
Ингрид попыталась тихо отступить, но одноглазый мужчина схватил её за руку и гневно спросил:
– Куда это ты собралась, тварь грязномордая!?
– Стражники! – Сделав перепуганное лицо, прошипела Ингрид, глядя всей троице за спину.
При этих словах нищие резко повернулись к Ингрид спиной и даже немного вжали голову в плечи. Фокус удался, и бывшая благородная дама воспользовалась этим, бросившись наутёк, аж пятки засверкали. Вдогонку ей послышалась отборная брань, но беглянка не останавливалась, пока не оказалась за углом дома.
Пройдя несколько улиц, она затерялась среди домов и торговых лавок. У одной из них она всё же решила остановиться. Из лавки исходил невероятный пряный и сдобный запах булок с яблоками. Над входом на старой верёвке раскачивалось изображение макового кренделя. Ингрид решительно направилась внутрь.
В лавке никого не оказалось, зато продвижение сквозь шторку вызвало перестук тростниковых палочек, нанизанных на длинные шнурки. Через мгновение на звук вышел мужчина с огромным животом и белым колпаком на голове.
– А! – Разочарованно сказал он, и уже строгим тоном добавил. – Мы милостыню не подаём!
– Сколько будут стоить вон те две больше лепёшки? – Спросила Ингрид, проигнорировав его замечание.
– Шесть медяков за две лепёшки. – Машинально ответил булочник.
– Одну лепёшку, пожалуйста! – Попросила девушка, протягивая полноватому хозяину три медяка.
Тот удивился, но отказывать, естественно, не стал. Он взял деньги у Ингрид, протянул лепёшку по диаметру превосходившую глубину сумки женщины, а затем стал смотреть за тем, как она рвёт её на части и аккуратно складывает их в свою сумку. Ингрид давилась слюной, но не пожелала показывать, насколько голодна. Покончив со своим занятием, она вежливо попрощалась с пекарем. – До свиданья!
Она мягко кивнула булочнику и даже слегка улыбнулась, когда увидела удивление на его лице.
– Постой! – Вдруг крикнул ей вдогонку мужчина. – Я заметил, как ты смотрела на мои пирожки с яблоками и корицей! Не желаешь ли купить себе один?
– Сколько? – Ингрид из последних сил старалась держаться с достоинством.
– Два медяка!
– Извини, мастер! Но я не могу себе это позволить. – Женщина с сожалением покачала головой. Действительно у неё осталась лишь одна медная монета. Мужчина даже как-то немного сник, а Ингрид уже направилась к выходу.
– Постой, как тебя зовут?!
Ингрид замешкалась, придумывая себе вымышленное имя.
– Меланья! – Сказала она булочнику первое, что пришло ей в голову. Так звали её кормилицу.
– Вот держи! Пусть этот пирожок будет подарком от меня. – Он широко улыбнулся ей, лукаво подмигнул и уже шёпотом добавил. – Заходи ко мне ещё, Меланья!
Ингрид кивнула и вышла на улицу. Мужчины! Она фыркнула, но оказавшись на улице, с большим удовольствием принялась за булочку с яблочной начинкой. Корица и яблоко пахли просто потрясающе, в какой-то миг Ингрид показалось, что она в жизни не ела ничего вкуснее! Булочник добавил в начинку что-то ещё, но женщина не могла понять, какой ингредиент подсластил эту булочку.
Утолив голод, она решила, что с неё хватит путешествия по Мьёлниру. Надо было уходить, попадаться на глаза стражникам было слишком рискованно. Или нет? Ингрид уже не понимала, что для неё было лучше: жить как нищая или сдаться на милость короля?! Возможно, заточение в монастыре было бы лучшим решением?! Нет, жить в неволе было бы хуже смерти, решила Ингрид, вспомнив свою подругу Эстер.
Беглянка пошла в сторону гавани. Пыльная улица вывела её к каменной дороге, запахло илом и рыбой. Гавань была близко, впереди показались шлемы стражников, Ингрид на всякий случай свернула в боковую улочку. Сердце застучало сильнее, когда группа мелких оборванцев, заметив её появление, проводила её взглядами десятка жадных и голодных пар глаз. Один из них отпустил в её сторону непристойную шуточку и вся стайка юнцов заулюлюкала и захохотала ей вслед. К счастью, улочка оказалась сквозной и вскоре женщина вышла на оживлённую дорогу.
Через некоторое время, минуя стражников, она добралась до гавани. У причала стояли два корабля, ещё два корабля стояли на якоре в некотором отдалении. Ингрид приблизилась к тому кораблю, который разгружали полуголые мужчины, в одних лишь набедренных повязках. Они носили бочки и мешки, тюки с тканью и прочие товары. За всем этим наблюдал надсмотрщик в коричневой кожаной безрукавке и широких серых просторных штанах. В его руке подрагивала плеть.
– Эй, уважаемый! Скажи-ка, куда направляется этот корабль? – Спросила Ингрид у человека с плетью в руке.
Тот, прежде чем ответить смерил её внимательным взглядом, оглядев с ног до головы. Наконец, он подкрутил ус и ответил:
– Тебе-то, зачем это знать? – Спросил он, одна его бровь взлетела, а вторая всё ещё хмурилась.
– Я хочу попасть на юг. – Простодушно ответила она.
– Гы-гы! – Не удержался моряк с плетью, улыбнулся широко и плотоядно. – Слышь, красавица, мы только что с юга приплыли! Вот сейчас разгрузимся и дальше вверх по реке пойдём. А вот на обратном пути… – Надсмотрщик подмигнул ей так недвусмысленно, что она покраснела. Правда под слоем пыли и грязи это было не так заметно.
Внимательный надсмотрщик всё-таки уловил её смущение, но понял неправильно и решил пояснить специально для неё:
– Да, ты не бойся, у меня отдельная каюта есть, там нам никто не помешает!
Надсмотрщик пошло улыбнулся и потянулся к ней рукой, Ингрид ловко увернулась от его попытки и сказала:
– Извините, меня, но я спешу! – Девушка быстро ретировалась, направляясь к другому кораблю.
– Куда же ты красотка! Соглашайся, без денег тебя всё равно никто не возьмёт! – Прокричал ей вслед надсмотрщик. С палубы корабля громко заржали матросы.
Второй корабль уже заканчивал погрузку. Телега, нагруженная мешками, уже была почти пустой. С корабля за погрузкой наблюдал солидного вида купец. Уже немолодой мужчина носил экзотический головной убор в виде обёрнутой вокруг головы белой ткани и цветной яркий шёлковый халат с широким поясом из бордовой ткани.
– Куда направляется этот корабль? – Крикнула она, обращаясь к купцу. Однако тот не ответил, он считал мешки, которые заносили на корабль грузчики.
– Вниз по реке пойдут, а потом ещё дальше на юг. – Вместо купца ответил ей человек, который стоял рядом с телегой.
– Спасибо! – Девушка кивнула возничему и подошла к трапу.
Что-то подсказывало ей, что сейчас не следует разговаривать с купцом, а нужно дождаться окончания погрузки. Купец не отвлекался до тех пор, пока на корабль не внесли последние два мешка груза, что-то вывел на своей восковой табличке маленькой деревянной палочкой и только тогда посмотрел на Ингрид:
– Милостыня не падавать! – Сообщил он ей и уже собирался уходить, но Ингрид остановила его.
– Достопочтимый господин! – Обратилась она к купцу, а когда тот с интересом повернулся в её сторону, продолжила. – Я слышала, что твой корабль отправляется на юг, вниз по реке! Возьми меня с собой, господин, и я тебе пригожусь!
– Женщина на корабле – быть беде! – Сказал купец и поднял палец вверх. – Так, кажется, говорят на твоей земля?!
– Да, но я не буду вам мешать, и могу всю дорогу просидеть в какой-нибудь маленькой каморке или даже в грузовом трюме! – Попыталась Ингрид уговорить мужчину.
– Могу взять один пассажир! – Сообщил купец. – У меня есть каюта для того, кто сможет заплатить… – Он задумался, прикидывая, сколько может стоить путешествие. – Но каюта и еда будет стоить один золотой! Хотя откуда у тебя золотой, тогда пускай будет десять серебряных монета и будешь мыть посуда, когда я сказать!
– У меня нет таких денег! – Огорчилась Ингрид. Будь у неё хотя бы один золотой, путешествие на юг было бы вполне комфортным и интересным. – Но я могу также мыть полы, убирать и готовить!